Чужая лебединая песня

Ирина Грин, 2019

Программист Федор Лебедев привык жить один, но однажды ночью на его пороге возникла прекрасная незнакомка. Девушка ранена и не может рассказать, что с ней случилось… Ася Субботина сильно встревожена – Федор, ее друг и коллега по работе в детективно-консалтинговом агентстве «Кайрос», попал в большую беду. Федора подозревают в убийстве, он пустился в бега, но перед этим обратился к Асе со странной просьбой – купить конверт с тюльпанами… Никогда не знаешь, что принесет тот, кто стучится ночью в твою дверь, – горькое разочарование или большую удачу…

Глава 8

В больницу они пошли вдвоем с Асей. Иван остался в машине, справедливо заметив, что по реанимациям толпами ходить не принято.

Оказалось, что по ним вообще ходить не принято. Даже несмотря на предупредительно надетые бахилы и позаимствованные на вешалке в коридоре белые халаты, дальше поста дежурной медсестры они не продвинулись.

— Нам бы только узнать, как себя чувствует больная, — сказал Федор.

— Фамилия? — спросила медсестра.

— Лебедев, — ответил Федор.

— Нет у нас такой.

— Нет, вы не поняли, это моя фамилия Лебедев, а бабушки фамилию я не знаю.

— Что ж ты за внук такой, что не знаешь фамилии? — с усмешкой спросила медсестра.

— Да я не внук, это соседка моя, Дарья Тимофеевна. Ей плохо стало, а ее пес позвал меня на помощь. И вот она тут, а я пришел узнать, не нужно ли чего. У нее никого нет, кроме собаки…

— Это Вавилова, что ли? — спросила медсестра.

— Наверное, — неуверенно ответил Федор.

— Так у нее же внучка есть. Прибегала сегодня. Хорошая такая девочка. Так что, товарищ Лебедев, ступай домой.

— Как внучка? — удивился Федор. Потом вспомнил: — Женечка?

Медсестра не ответила.

— А когда можно будет навестить Дарью Тимофеевну? — спросила Ася. — Понимаете, мы очень за нее переживаем.

— Попробуйте денька через три, — сказала медсестра. — Если ее к тому времени переведут в общую палату, можно будет ее навестить. А пока — нет. Только родственникам.

И она жестом указала посетителям на выход.

На обратном пути устроившегося на заднем сиденье Федора сморил такой крепкий сон, что проснулся он только, когда Рыбак остановил «Форд» у его подъезда.

Поблагодарив коллег, Федор вошел в дом.

Пару минут потоптался у двери Дарьи Тимофеевны. В квартире, насколько он мог слышать, царила полная тишина. Федор на всякий случай осторожно побарабанил пальцами по ручке. Будь пес дома, наверняка ответил бы. Но за дверью по-прежнему было тихо.

«Наверное, пошел гулять с Женечкой», — решил Федор и живо представил картину маслом.

По тротуару идет блондинка, сияющая, как горка с хрусталем, в лаковых туфлях на высоченных каблуках. Девушки в подобной обуви почему-то напоминали ему новорожденных жеребят, с трудом удерживающих равновесие на тонких, согнутых в коленках конечностях. А впереди ковыляет пес с пушистым хвостом, грустной мордой и блестящими то ли от слез, то ли еще от чего глазами.

Поднимаясь на второй этаж, Федор немного побаивался встречи с Алисой — уж слишком недовольна она была его исчезновением и визитом неизвестной «бабы».

Но Алиса, судя по всему, оказалась девушкой отходчивой, встретила его теплым «Привет» и дружеским чмоком в щеку.

Удивилась раннему возвращению Федора с работы и, узнав, что начальство отправило его домой отсыпаться, настояла, чтобы он отправился в постель. После короткого отдыха в машине спать совсем не хотелось, но препираться Федор не стал.

Прихватив ноутбук, устроился в спальне, куда Алиса, добрая душа, принесла чаю и шмат его любимой мексиканской пиццы. Сочетание бекона, сладкой кукурузы, острейших перчиков и прочих волшебных ингредиентов привело Федора в состояние дремотной сытости, и после недолгой прогулки по новостным сайтам он провалился в сон.

Федору показалось, что проспал он с полчаса, не больше, но когда разлепил глаза и оторвал голову от подушки, в окне уже виднелся серебристый ломтик луны.

«Вот это я заснул», — удивился он.

А потом удивился еще больше, услышав за стеной голоса. Алисин и какого-то неизвестного мужчины. Смысла слов не разобрать, но, судя по интонации, в гостиной царило веселье.

— Я что-то пропустил? — напустив на себя грозный вид, Федор валился в комнату.

Стеклянный столик возле дивана был заставлен какими-то коробками и пакетами. А на самом диване — любимом диване Федора — сидел незнакомый мужчина лет пятидесяти в не по возрасту молодежной куртке.

«Не квартира, а проходной двор какой-то, — подумал Федор. — Утром, по словам Алисы, приходила баба, сейчас какой-то дед…»

— Так я это… — мужчина встал и повернулся к Федору спиной, демонстрируя логотип известной в городе службы экспресс-доставки, — курьерская служба.

— А я уже собиралась тебя будить. — Алиса несколько демонстративно чмокнула Федора в щеку. — Заказ привезли. Я уже все, что нужно, отобрала. Заплатишь?

— Не вопрос. — Федор полез за карточкой и обнаружил в кармане какой-то чужеродный предмет. Достал его и ужаснулся — это был конверт с деньгами, который он обнаружил в папке с документами Дарьи Тимофеевны.

Сумма, которую нужно было заплатить, оказалась скромной, Федор ожидал гораздо большую. Чего он не предвидел, так это отсутствия у курьера терминала для оплаты картой. Ощущение такое, что этот немолодой дядька не в курсе, что вовсе не все сейчас держат дома увесистые пачки денег.

— Нужно было предупредить, когда заказывали, — оправдывался он, отчего Федор разозлился еще больше.

Получалось, курьер сваливает вину на них с Алисой. Но вид у дядьки был такой уставший и несчастный, что зло само собой улетучилось.

— Ну, хочешь, я не буду брать вот это. — Алиса отложила две коробки, потом внимательно оглядела оставшуюся баррикаду и нерешительно взяла в руки еще одну.

— Нет, возьмем все, что ты отобрала! — проснулось в Федоре чувство ответственности.

Отвернувшись, чтобы никто не увидел конверт с тюльпанами, Федор достал несколько купюр и протянул курьеру.

— Возьмите! Только не говорите, что у вас нет сдачи.

— Почему нет? Есть, конечно.

Дядька полез в карман, вытащил пачку денег и стал отмусоливать аккуратно сложенные бумажки.

Федору вдруг сделалось невыносимо муторно на душе.

Мужчина этот по возрасту годился ему в отцы. Наверное, не от хорошей жизни подался он в курьеры. А что, если отец ушел с завода и вынужден работать вот таким же мальчиком на побегушках?

Лет двадцать тому назад подобная мысль ни за что не пришла бы Федору в голову. Отец работал токарем на заводе. И не просто токарем, а высококлассным специалистом, единственным, кто мог выточить деталь любой конфигурации и сложности. Порой в цеху случались авралы, приходилось работать в выходные. Тогда отец брал с собой Федора — у матери, учительницы в школе, были уроки, не оставлять же сына одного.

Федор любил смотреть, как льется из-под резца тонкая спираль стружки. Очень красивая на вид, но с острой кромкой, которой можно было сильно порезать руки. На Новый год отец приносил охапки фторопластовой стружки.

Напоминающая мочалку для посуды, она была неказистой на вид, но абсолютно безопасной. Из нее получался замечательный снежный сугроб, скрывавший ведро с кирпичами, в котором стояла елка. Именно в нем Дед Мороз оставлял подарки маленькому Федору.

Тогда он точно знал — когда вырастет, станет токарем, таким же, как отец. А потом в школе у матери появился первый компьютер. Завод, профессия токаря — все уступило место новому увлечению. Учитель информатики Пал Палыч — в те годы ему было, наверное, столько же, сколько сейчас Федору, — поощрял любопытного сынишку коллеги, учил всему, что умел делать сам. Отец тоже поддерживал, как мог. Он тогда уже знал то, о чем не говорил сыну. Устаревшие станки и людей с золотыми руками постепенно вытесняла современная техника, целые залы которой могли обслуживать один-два человека.

Денег на модернизацию оборудования у завода не было, какое-то время он еще пытался выживать, а потом стал стремительно стареть и дряхлеть, как оставшийся не у дел человек. Многих рабочих сократили. Лебедева-старшего держали на всякий случай, продолжая из последних сил платить высокую зарплату. Он понимал — будущее за людьми, которые будут разбираться в электронике и компьютерной технике.

Поэтому в десять лет Федор получил в подарок на день рожденья свой первый компьютер и модем для подключения к интернету. И с этого дня мечта о профессии токаря отошла на задний план. Туда же переместились все школьные предметы, кроме математики и занятий с Пал Палычем. Федор и так-то не был отличником, а тут сполз на тройки вперемешку с двойками.

Конечно, это обстоятельство огорчало мать. После бесполезных попыток воззвать к совести сына, дискредитирующего таким образом ее педагогические способности, она попыталась ограничить его доступ к компьютеру. Но тут отец встал на защиту сына.

— Для того чтобы стать хорошим специалистом, зарабатывать много денег и жить достойно, вовсе не обязательно знать строение внутренних органов рака.

Отец вовсе не хотел обидеть мать — учительницу биологии, но уже успел позабыть, чему учат в школе, а про рака высмотрел в конспектах жены. Случайно оброненная фраза про внутренности рака стала ручьем, который со временем промыл глубокий овраг, рваную рану, разделившую супругов.

Федор служил шатким мостиком, соединявшим два берега этого оврага, двух ставших чужими людей. И как только он поступил в университет, находившийся в другом городе, родители тут же разошлись. Причем почти тут же создали новые семьи. Мать вышла замуж за того самого Пал Палыча, обучившего Федора азам программирования. Отец женился на ровеснице сына и обзавелся еще одним ребенком. Тоже мальчиком.

Судя по всему, оба родителя были счастливы в своей новой жизни. И именно этого Федор не мог себе простить. Того, что на протяжении столь продолжительного времени не позволял самым родным стать счастливыми. Заставлял их жить под одной крышей лишь ради него, лишь ради того, чтобы он жил в полной семье.

После родительских свадеб в душе Федора зародилось чувство вины, не позволявшее ему часто напоминать им о своем существовании и тем более навещать их. Да и ехать, собственно, было некуда. Его родной дом, трехкомнатная квартира в старенькой хрущевке, где у него была своя отдельная комната, словно дуб, в который ударила молния, распался на две однушки в отдаленных от центра и друг от друга районах.

Федор не знал, как они живут, но каждый месяц, пятого числа, отправлял им деньги — по пять тысяч. Вроде как стипендию. А на день рожденья и на Новый год сумму удваивал и высылал по электронной почте анимированные открытки, считая на этом свой сыновий долг выполненным.

И только сейчас, увидев ровесника отца, зарабатывающего на жизнь не соответствующим возрасту трудом, Федор подумал об отце и матери. Как они там? Так ли счастливы, как он это себе представляет? Или просто, не имея привычки к одиночеству, прилепились к случайным людям? Не приходится ли матери бегать по ученикам? Хотя Пал Палыч наверняка находит способ содержать жену. Отцу сложнее — ведь у него маленький ребенок и жена наверняка не работает. А вдруг завод окончательно умер, оставив его на мели?

— Не надо, отец. — Федор рукой остановил отсчитывающего мелочь курьера.

— У нас не положено, — смутился тот, но мелочь ссыпал в карман и принялся собирать упаковки, от которых Алиса отказалась.

— Я помогу, — вызвался Федор.