Отец на стажировке

Ирина Котова, 2022

В ходе спецоперации на руках полицейского-оборотня оказывается связанный с ним младенец. Будто этого мало, напарницей становится давняя любовь, которая знать его не хочет. И теперь бравому волку и убежденному чайлд-фри придется примерить передник домохозяина, не ударить в грязь лицом… и не выть слишком уж часто от этой шутки судьбы.

ГЛАВА 3. Эти глаза напротив

«Уход за детьми, их кормление, укладывание, вытирание соплей, воспитание и прочее, не требующее большого ума, возлагается на мать. Оценку же того, как жена справляется, следует брать на себя отцу»

«Уложение», глава восьмая.

— Он истощен и испуган, — говорил лекарь-эльф в ведомственной больнице. — Ему нужен присмотр и уход. В ближайшие месяцы могут быть проблемы со сном.

— Но ведь тут есть кому присмотреть за подозреваемым, мейз? — нетерпеливо попросил Гейб.

Лекарь скептически посмотрел на щенка, который, сладко зевая, поливал струйкой ножку кровати. «Подозреваемый» тявкнул и, чуть косолапя и высоко поднимая лапки, радостно побежал к Гроулу. Тот вскочил, отошел подальше.

— Конечно, — кивнул лекарь. — Вы можете идти.

Гейб вернулся на место преступления. Дом был полон полицейскими стражниками. Было много работы по сбору улик, так что домой он вернулся уже поздно ночью, злой и уставший как собака.

Магический визор ожил почти сразу, как он вошел в дом.

— Капитан Гроул? — проговорил он голосом лекаря. — У нас большая проблема. Я вам весь вечер пытаюсь довизороваться. Что же вы не сказали, что нашли ребенка в момент первого открытия глаз?

— Нет-нет. Нет. Я нашел, когда глаза были уже открыты, — с ощущением, что он тонет, а на него движется большой и гулкий пароход, отрезал Гроул. И с тайной надеждой, что речь все же о чем-то другом, спросил: — А что случилось?

— Кто из нас оборотень, вы или я? — с легким раздражением вопросил собеседник. — У ребенка случилось запечатление, импринтинг. Вы должны знать, что это такое. Происходит у щенков оборотней в месяц при первом открытии глаз, если родителей нет в живых. Это механизм выживания. Ранее, когда оборотни жили закрытыми кланами, привязки всегда происходили ко взрослому оборотню и со временем крепли и становились взаимны. Но с расселением кланов… если кратко, то щенку повезло, что его нашли вы, а не представитель другой расы.

Гроула передернуло. В голове шумело.

— Он весь оставшийся день скулил и успокоился только когда добрался до стула, на котором вы сидели днем, — безжалостно добавил врач. — Он отказывается есть, пришлось поставить ему капельницу. Хорошо, что у нас есть медсестра из оборотней, она и поняла, что произошло запечатление. Сейчас ребенок снова спит. Вам необходимо как можно быстрее забрать его. Иначе он погибнет.

— Но откуда ж мне было знать, что это первое открытие глаз… я бы тогда к нему и не приблизился! Я не могу взять ребенка, — тупо проговорил Гроул в визор. — Где я и где ребенок? Да и какой он ребенок? Он бандит, контрабандист. Вы что?

— Сейчас он — ребенок, которого вы обрекаете на мучительную смерть, — сухо повторил врач. — Вы обязаны его забрать.

— Да я вообще ничего не знаю о детях! — в отчаянии прорычал Гроул. — Я перепутаю, куда кормить, а что вытирать!

— Вы хотите сказать, что тупее самой глупой молодой матери, Гроул? Стыдитесь! Мозги есть — узнаете. Руки есть — покормить и вытереть задницу сможете.

— Но можно же что-то сделать, чтобы я им не занимался?

— Это вы у меня спрашиваете? В лекарском пособии четко написано: маленькие оборотни не выживают без того, на кого запечатлены, если этот кто-то жив.

— Это я знаю, — глухо сказал Гроул.

— Хотите спасти его, самоубившись? Хватит выделываться, Гроул, приезжайте и забирайте ребенка, — приказал эльф. — Немедленно! Я подготовил бумаги на опекунство, вашему начальству ситуация разъяснена. Вам поручено забрать и опекать подозреваемого до совершеннолетия. Завтра вас ждут в участке, за приказом.

В лекарне было темно и тихо — пациентов здесь всегда было не много, за исключением дней, когда проводились крупные операции и поступали раненые. А так днём какой-нибудь чин лечил подагру или тёща министра пестовала мигрень. В тишине слышался пронзительный царапающий плач, такой тоскливый, что у Гроула сжалось сердце.

Дежурная сестра, пожилая волчица в крахмальной косынке и белоснежном фартуке поверх тёмного форменного платья, качала заходящегося криком младенца. Лицо её было красным и сердитым.

— Здравствуйте, — поздоровался Гейб, чувствуя себя неловко.

— Здравствуйте, — нелюбезно ответила сестра. — Явились, наконец!

Гроул немного удивился. Ему приходилось часто бывать здесь — и сам залетал с ранениями, и коллег навещал, так что со всем персоналом был знаком и даже дружен. К тому же не было ни одной женщины от оборотницы до дриады, кто осталась бы равнодушной к его обаянию.

Малыш на руках у женщины завозился и весь вытянулся стрункой, выкарабкиваясь из рук. Не переставая плакать, потянулся к оборотню, дрыгая ручками и ножками, выпутываясь из пелёнок. Сестра с облегчением сунула его в руки Гейба и потёрла поясницу.

— Так, приданое на первое время мы ему собрали, — она протянула руку за большой корзиной. — Здесь пелёнки, распашонки, подгузники…

— Подгузники? — держа дитя в руках точно так, как он держал бы бомбу, переспросил Гроул. Бывший контрабандист перестал плакать и только тяжело вздыхал, всем тельцем прижимаясь к мужчине.

— Подгузники, — терпеливо повторила сестра. — Из прорезиненой ткани со вкладышами внутри. Бутылочки, соски. Амулет, смягчающий колики. Немного козьего молока — не забудьте подогреть, прежде чем давать ребёнку. Умеете подогревать? Наливаете молоко в бутылочку, а саму бутылочку ставите в кастрюлю с горячей водой на марлю…

У капитана голова шла кругом.

— Для каш он ещё слишком мал, — растолковывала ему сестра строго. — Соблюдайте распорядок дня — щенок месяца от роду должен спать, бодрствовать и есть вдоволь. Радуйтесь, что в человеческом облике щенята оборотней развиваются быстрее людей — малыш уже может держать голову, сидеть и ползать. Они ползают до полутора лет, а ходить начинают после полутора, даже позже людей, потому что к году развитие замедляется и постепенно сравнивается с человеческим.

В какой-то момент Гейб понял, что отключился. Слова слились в какой-то гул, он покачнулся, как будто падал в пропасть.

— Вы меня слушаете, мейз? — перед его носом щелкнули пальцами.

— Да-да, — включился Гроул. — Спать вдоволь… это хорошо…

Через минуту он стоял на крыльце с корзиной в одной руке и ребёнком в другой. Обычный способ передвижения оборотней — на своих четверых — был временно заблокирован.

— Венсан вас отвезёт на карете скорой помощи, — сказала за спиной вышедшая следом сестра. — Сейчас все кучеры пересели на паромобили, но Венсан слишком стар, чтобы учиться. Так и дрыхнет в карете всю ночь напролет.

Гейб на слове «дрыхнет» отчётливо скрипнул зубами.

Поездка на карете со знаком целителей не запомнилась Гроулу ничем. Он почти сразу уснул на заднем сиденье. Младенец копошился рядом, попискивая. Когда карета остановилась у дома, и кучер громко оповестил: «Приехали!», оборотень проснулся и зевнул.

— Спасибо, друг, — он выбрался из кареты, похлопал лошадь по крупу и пошагал к дому.

Обалдевший старик сначала решил, что его пассажир пошёл открыть дверь, а потом вернётся за ребёнком и вещами. Однако оборотень спокойно отпер дверь, вошёл и больше не возвращался.

Гроул рухнул на диван в гостиной не раздеваясь и мгновенно уснул. Двое суток без сна — чересчур даже для оборотня. Проспал, как ему показалось, минут пять, когда в дверь забарабанили.

— Кто там! Какого тролля! — рявкнул оборотень, натягивая на ухо подушку.

* * *

У старушек мейсис Нины и мейсис Катерины никогда не было такой приятной бессонницы, как сегодня. Из мезонина они наблюдали, как сначала к дому соседа подъехала карета лекарей, что было крайне удивительно — на их памяти Гроул никогда и ничем не болел и, если и лежал в больнице, то из-за ранений. Сосед вышел, а карета осталась стоять. Лошади беспокойно переступали по брусчатке. Минут через пять кучер выругался, соскочил с облучка и направился к дому.

Сперва он деликатно звонил в дверной колокольчик, потом стучал по двери кулаком, следом — ногой. В доме по-прежнему была тишина, зато из кареты послышался скулёж и царапанье.

Старик вернулся к карете, открыл дверцу. До старушек донеслось сдавленное ругательство. Кучер вынырнул из кареты, держа что-то вопящее как маленький ребенок под мышкой и корзину в другой руке, опять взбежал на крыльцо и забарабанил с утроенной силой.

— Что нужно?! — рявкнул волк, открывая дверь.

— Вот что! — Разъярённый кучер с фуражкой набекрень сунул хозяину вырывающегося щенка, которого было прекрасно видно, корзину, развернулся, добежал до кареты и умчался в ночь.