Дамы в самоизоляции

Ирина Мясникова, 2021

Вторая волна эпидемии коронавируса. Все, кто имеет такую возможность, изолируются на дачах. Те, у кого нет дач, но есть средства, арендуют загородные дома. В отличие от периода первой волны, локдаун не объявлен и разрешена работа загородных отелей и турбаз. Спасаясь от коварной заразы, в одну из таких турбаз в окрестностях Санкт-Петербурга отправляются три совершенно незнакомые женщины: жена преуспевающего бизнесмена Людмила, начинающая писательница Ксения и подполковник полиции в отставке Лена Штукина, знакомая читателям по романам «Кикимора болотная» и «Совместно нажитое». Вместе они пытаются разобраться в извечных вопросах: кто виноват, что делать и зачем женщинам так необходимы мужчины.

Дамы и глинтвейн

Когда Люся проснулась у бубнящего телевизора, она сразу и не поняла, где находится, а главное когда. За окном царила тьма. По чувству голода она сообразила, что скорее всего благополучно проспала обед. Оставалось понять, какое время суток таится в заоконной темноте: раннее утро, ночь или ещё вечер. Она посмотрела на часы и ужаснулась, ещё немного и она опоздала бы на ужин. Люся понеслась в комнату, в которой устроила дополнительную гардеробную, ведь нужно было решить, что надеть на ужин. Понятно, что на турбазе в лесу никто не выходит к ужину в вечернем платье с голой спиной, но и ходить целый день в лыжном комбинезоне, будь он трижды ярко-красным, тоже не годится. Люся принарядилась, причесала Бусю и отправилась в ресторан.

В ресторане оказалось пустынно, практически так же, как и утром. Официант опять провёл Люсю к столикам в баре, по дороге опять поясняя, что постоянные проживающие обычно питаются именно в баре, чтобы не подвергаться лишнему риску заражения от тех, кто покупает путёвки выходного дня. Наверное, этот официант не запомнил её утром, что странно, или решил, что она туповата, раз опять потащилась в ресторан. Чтобы дать понять официанту, что она не так глупа, будучи блондинкой, как может показаться, Люся с ним согласилась и похвалила столь разумную политику руководства. Действительно неизвестно, где там эти отдыхающие выходного дня всю неделю лазали, цепляя опасную заразу, когда все наши сидели здесь на свежем воздухе.

За одним из столиков бара сидела давешняя лохматая девица. Люся устроилась за соседним, установленным в точном соответствии с той самой социальной дистанцией в полтора метра. Она вежливо поздоровалась с девицей, та кивнула в ответ. Пока официант исполнял Люсин заказ, в бар пожаловала ещё одна дамочка в тёмно-синем велюровом спортивном костюме. Костюм сидел на дамочке великолепно и позволял оценить все достоинства фигуры. Следовало признать, что достоинства эти были отменные. Люся расстроилась, что надела брюки от Гуччи и красивую блузку, ведь могла бы тоже заявиться в спортивном. Конечно, у Люси не такая потрясающая фигура как у дамы в велюровом, поэтому Люся для самоуспокоения придумала, что у той наверняка искусственная грудь. Ведь такая фигура, какую демонстрировала дамочка, может быть только у Софи Лорен. У простых смертных таких фигур не бывает никогда. Также успокаивало то, что на лице у дамочки громоздился респиратор, делая её похожей на чучело. Люся представила, что у дамочки под респиратором нос картошкой и губы гузкой, и мысленно захихикала. Дамочка не стала садиться за столик, а потребовала у бармена глинтвейна навынос и желательно целую бутылку. Бармен стал объяснять, что глинтвейн они навынос не продают, и не только глинтвейн, и если дамочка желает, то он может ей этого глинтвейна сварить, но выпить она его должна будет здесь. Дамочка возмутилась и сказала, что желает выпить глинтвейна непременно у камина в своём коттедже. Бармен предложил ей купить вина в магазине и сварить глинтвейн самостоятельно. Тут дамочка тоскливо призналась, что умеет варить всё на свете кроме глинтвейна.

Люся, вынужденная слушать всю эту чушь, чтобы насолить дамочке, тут же заказала себе глинтвейна. Дамочка зло посмотрела на Люсю, спустила респиратор на шею, оказавшись совсем не чучелом, плюхнулась за соседний столик и велела нести ей тоже.

— Не переживайте, — сказала лохматая девица, обращаясь к дамочке. — Купите в магазине смесь для приготовления глинтвейна, там инструкция как варить. Ничего сложного.

— Спасибо, — поблагодарила дамочка. — Ну, я попробую сначала, вдруг мне и не понравится.

— Вы никогда не пробовали глинтвейна? — удивилась девица.

— Не довелось. Я в основном водку уважаю. Только она, знаете ли, имеет смысл при употреблении. Но тут вот насоветовали, говорят, уж больно хорошо идёт эта штука у камина. В квартире-то у меня никакого камина нет, а тут имеется, так что хочу оттянуться по полной программе.

Услышав подобное, Люся сделала окончательный вывод, что эта дамочка точно не её круга, уж больно вульгарная. Официант принёс глинтвейн дамочке и Люсе. Люся попробовала и закрыла глаза. Для этой деревни глинтвейн оказался вполне приемлемым.

— Ух, ты! Вкусно, — сказала дамочка, тоже глотнув горячего напитка. — Как компот, но с градусом.

— Придётся и мне попробовать. — Девица усмехнулась и заказала порцию себе.

— Очень достойный глинтвейн, — высказала своё мнение Люся. — И никакой не компот, но разве можно сравнить этот глинтвейн с самодельным из магазинного пакетика? Там же пищевые добавки.

— Какие добавки? — поинтересовалась дамочка.

— Ну, эти, забыла, как называются, глютен и всё такое.

Девица хихикнула.

— Что вы смеетесь? — строго спросила Люся.

— Ничего, ничего, глютен, да, — сказала девица и откровенно заржала.

В другой ситуации Люся обиделась бы и ушла, но сейчас она хотела есть, особенно после глинтвейна. Официант принёс заказанное.

— Хорошая штука, но жаль у камина нельзя выпить, придётся просто так дрова пожечь, — задумчиво сообщила дамочка, глядя в пространство.

— Можно и не жечь, вроде не так и холодно, — резонно заметила девица.

— Но как же?! Он ведь меня научил, как пользоваться, всё показал, завтра придёт, а все дрова на месте, вдруг обидится?

— Это вы про Илью Ивановича? — уточнила девица.

— Да! — Дамочка расплылась в счастливой улыбке. — Вы его знаете? Он мне сказал, что Илья. Я не знала, что Иванович.

— Он печник! — сообщила девица. — Мне тоже очень понравился.

— Печник, ага, — хмыкнула Люся. — Печник у Ленина, а этот истопник. Ещё про глютен смеются, подумаешь, перепутала, глютен, гэ-мэ-о — без разницы. Главное вредно.

— Вот и без разницы: печник или истопник. — Девица пренебрежительно махнула ручкой. — Всё равно хорошенький, жаль староват. Правда очень мощный старик. Дровницу полную дров легко играючи с места на место переносит.

— Ну, кому староват, а мне так в самый раз! — Дамочка подмигнула девице.

— Истопник в самый раз? — Люся вытаращилась на дамочку, подумав, что та нашла исполнителя желаний под стать своей вульгарности. — Он хоть и красивый мужчина, не спорю ни разу, но это же персонал! Вы ещё с ним курортный роман заведите, с истопником. Я вас умоляю! — Она выронила вилку и всплеснула руками.

— Может и заведу, — дамочка надулась. — Кстати, он не просто этот, ну, истопник, он ещё и охраной занимается. Периметр, говорит, у него под контролем, муха не пролетит.

— Ха! Ещё и сторож! — пригвоздила её Люся. — Сторож и истопник в одном флаконе — мечта любой образованной женщины!

Дамочка после этих слов как-то скукожилась, явно расстроилась. А нечего тут такой красивой попой вертеть.

— Да ну вас! — Девица сверкнула глазами в сторону Люси.

Надо сказать, сверкнула недобро, аж Буся заволновался.

— А давайте, — обратилась она к печальной дамочке, — пойдём сейчас вместе в магазин, купим вина, смесь для глинтвейна и вместе сварим, а потом выпьем у вашего камина. Заодно вы мне покажете, как научились разжигать огонь. Я умею, если что, помогу.

— Давайте! — Дамочка опять взбодрилась и расцвела. — Я в третьем номере.

— А я во втором! Мы с вами соседки. — Девица явно обрадовалась.

Второй и третий располагались именно в том самом домике, разделенном на две половины, который находился как раз напротив Люсиного пятого коттеджа.

— Молодой человек, — обратилась девица к официанту, — подскажите, пожалуйста, что вы кладёте в глинтвейн? Это я на всякий случай, — пояснила она дамочке, — вдруг в магазине не будет смеси.

— Откуда ж я знаю. — Официант пожал плечами. — У нас повар с утра закладку делает, чтоб настоялось, а мы только подогреваем. Не желаете ещё?

— Нет, спасибо, — за всех ответила девица.

Люся хотела было поспорить и назло всем взять ещё глинтвейна, но воздержалась.

— Туда явно кладут корицу, — высказала предположение дамочка, в очередной раз глотнув глинтвейна.

— И апельсиновые корки, — не удержалась Люся.

— Ага! И глютен с гэ-мэ-о, — съязвила девица.

— Да, ну вас, — Люся обиделась. — Там что-то с натрием в этих пакетиках, я не помню.

— Соль? — поинтересовалась девица.

— Вы, наверное, имеете в виду глютамат натрия! — сообразила дамочка, чем стала гораздо симпатичней Люсе, чем зловредная девица. Мало того, что молодая, так ещё и язвительная как настоящая стерва.

— Пойдёмте, наконец, закупим зловредного глютамата и упьёмся им назло врагам, — призвала девица.

Они с дамочкой подхватились, рассчитались с официантом и направились к выходу.

— Не забудьте вино подороже купить, — вслед им заметила Люся. — Дешёвое не так обидно портить.

Девица обернулась, опять глянула недобро, но ничего не сказала. Буся тихонько зарычал. Ну, а чего они? Пусть знают, что Люся тоже может быть стервой. Ещё какой!

Когда она доела свою сёмгу, запечённую с рукколой, рассчиталась и вышла на улицу, дамочка с девицей как раз выходили из магазина. В руках у каждой было по бутылке вина. Судя по их довольным лицам, покупка оказалась успешной.

— Купили! — радостно сообщила дамочка. — Всё-всё купили.

— А вам не многовато будет-то? — укоризненно заметила Люся. — По бутылке на брата, вернее сестру.

— А вы не завидуйте, — отрезала девица.

Дальше шли молча.

— А чего вы за нами идёте? — поинтересовалась девица на середине пути. — Не иначе хотите сесть нам на хвост и похлебать глютамата с глютенами за компанию?

— Ничего подобного, — гордо ответила Люся. — Я живу в пятом номере, напротив вас. А дорога тут одна.

— Точно с нами хочет! — сказала дамочка и захохотала. — Ладно, чего там, присоединяйтесь вместе со зверем вашим. Нам всё равно вдвоём столько не выпить. Компот компотом, а действует как веселящий газ.

— Ну, не знаю. — Люся решила на всякий случай поломаться, но на самом деле очень хотела пойти с этими двумя. Чего дома-то делать? Не в телевизор же таращиться. Она ж вон полдня спала.

— Как хотите. — Девица не стала церемониться с Люсей. — Наше дело предложить, ваше дело отказаться.

— Я не отказалась, — спохватилась Люся. — Я, кстати, хотела посмотреть, как там всё устроено в полдоме. У меня-то целый.

— Ну, вы ж со зверем, — сказала дамочка и хихикнула. — Вам места больше надо.

В полдоме оказалось очень даже симпатично и места полно, и гостиная примерно такая же, как в Люсином целом. Ну, слегка поменьше, конечно, но Люсе бы подошла и такая. Даже со зверем. Впервые она подумала, что её исполнитель желаний зря потратил столько денег, ведь этот полдом наверняка дешевле. Подумала, но тут же одёрнула себя. Такие мысли быстро приводят к раю в шалаше. Ведь если женщина экономит на себе, мужчина с радостью тоже начинает на ней экономить.

Сначала, конечно, маски и респираторы снимать не стали. Внимательно изучили инструкцию, нашли подходящую кастрюльку, кружки и половник. Люсе поручили следить за варевом, чтобы не дошло до кипения, а сами стали развлекаться с камином. Люсе тоже было интересно, как там оно разжигается, но она решила, что если ещё и камин начнёт сама топить, то до готовки обеда останется рукой подать. На это она пойти никак не могла, хотя в кухне у дамочки пахло очень вкусно, как та пояснила, щами, которые настаивались. Дамочка сообщила странную информацию, что суточные щи на копейку дороже, и поделилась планами угостить назавтра прекрасного истопника тарелочкой, другой.

Наконец, камин был растоплен, глинтвейн сварен, и все уселись в кресла у камина, разумеется, соблюдая социальную дистанцию. Кастрюльку с глинтвейном установили на журнальный столик. Варево оказалось довольно приличным на вкус.

— Ну как? Глютеном не сильно отдаёт? — поинтересовалась девица.

— Ничего, пить можно, — согласилась Люся. — Но в ресторане всё-таки глинтвейн получше.

— Давайте знакомиться, — предложила дамочка. — Я — Штукина, в смысле, Лена. — Тут она вдруг смутилась и пояснила: — Я начальником отдела работала, привыкла по фамилии. Так и повелось. Мне по фамилии привычней. Сейчас вот в…, на пенсии. Постепенно к имени привыкаю. Вы меня лучше просто Штукина зовите.

— На пенсии? — ахнула девица. — Я думала вам лет сорок пять, сорок восемь максимум.

— Сорок восемь мне, — сообщила Люся.

— Фигассе! Я думала вам сорок, ну никак не больше. — Этим заявлением девица растопила Люсино сердце, и она её уже почти обожала.

— А вам самой сколько? — поинтересовалась она для порядка.

— Тридцать девять, — сообщила девица.

— Дитё совсем, — констатировала якобы пенсионерка Штукина.

Можно подумать, Люся пенсионерок никогда не видела. Пенсионерки выглядят совсем по другому.

— У меня сыну столько же, — продолжила та. — А как звать-то тебя? Можно ж «на ты», раз такое дело? Собутыльники должны «на ты» разговаривать.

— Просто обязаны! — Девица улыбнулась. — Меня зовут Ксения, я писательница.

— Писательница? — встрепенулась Люся. Писательниц среди её знакомых не было. — А как фамилия?

— Я начинающая.

— А, понятно. — Люся потеряла к писательнице всякий интерес.

— Что вам понятно? У меня всё получится. У меня всегда всё получается, за что я ни берусь.

— Не сомневаюсь, — одобрительно сказала якобы пенсионерка, отхлёбывая глинтвейн. — Глинтвейн отличный получился, по мне так ничуть не хуже, чем в ресторане. — Она укоризненно глянула на Люсю. — И камин, вон, моментально растопила. Я работящего человека сразу вижу. И писателем точно получится.

— Конечно, конечно, — Люся поспешила загладить неловкость и представилась сама, — меня зовут Людмила, а это Бусидо, можно просто Буся.

— Ишь ты! А погладить можно?

— Можно, он добряк.

— О! Он мальчик! А чего с бантом?

— Это никакой не бант, а заколка для чёлки такая. Я побоялась с ним в парикмахерскую ехать, сами понимаете, кругом эта зараза. Самой-то маникюр сделать опасно, а уж собака потерпит. У него, вон, и ногти тоже нестриженые.

— Бедный ты, бедный, — якобы пенсионерка Штукина, в смысле Лена подхватила Бусю на руки, и тот тут же принялся радостно облизывать ей лицо. Вот ведь продажная шкура.

— Людмила, а вы чем занимаетесь? — поинтересовалась начинающая писательница Ксения.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, чем на жизнь зарабатываете?

— А мне не надо, — Люся махнула рукой. — У меня для этого муж есть.

— Повезло, — справедливо заметила якобы пенсионерка.

— Ну, не знаю, — Люся пожала плечами, глянула на своё отражение в тёмном оконном стекле гостиной и поправила выбившуюся из причёски прядь. — Я вот думаю, это, наоборот, мужу повезло.

— Правильно, — согласилась Штукина, в смысле Лена и тоже посмотрела на Люсино отражение.

— Да! — неожиданно поддержала её начинающая писательница. — Красотища неземная.

— Да, ладно вам, девочки, — Люся покраснела и засмущалась. — Давайте выпьем, чтобы всё это поскорее закончилось.

— Давайте, — сказала якобы пенсионерка, поднимая кружку. — Но мне тут нравится.

— Одно другому не мешает. Пусть всё закончится, никто не заболеет, а мы будем жить долго и счастливо там, где нам нравится, — провозгласила начинающая писательница, и Люся подумала, что у той есть все шансы стать писательницей настоящей. Вон как заковыристо излагает.

Разошлись уже после полуночи, спев на прощание «под крылом самолёта о чём-то поёт зелёное море тайги» и договорившись назавтра встретиться с утра в баре выпить кофе.

Люся осталась довольна соседками. Конечно, писательница слишком язвительна, но это можно простить, сделать скидку на возраст. Современные дети весьма инфантильны, так что подростковый нигилизм запросто и в тридцать девять проявляется, а может и вовсе врёт она, что тридцать девять ей? Выглядит-то она максимум на тридцак. А вот уж кто точно врёт, как пишет, так это пенсионерка. И в имени своём запуталась, как-то неуверенно сказала, что она Лена, а уж про пенсию вообще помолчала бы! Какая там пенсия сейчас у начальника отдела в подобном возрасте? Никакая! Ей ведь точно не шестьдесят, и даже не пятьдесят пять! Но как говаривала Люсина маман: за неимением гербовой пишем на простой. Такие соседки всё же гораздо лучше, чем медведи. Ну, или рэперы какие-нибудь с барабанами.