Сватовство Миче. Роман ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА. Часть II

Ирина Фургал

Мой вечный страх оказался предчувствием потери. Гадая каждому, напророчил беду для всех. Защищая семью, вызвал осуждение, стал жертвой клеветы. Говорят, будто я не в себе и болен душевно… Как же мне, неопытному волшебнику Миче Аги, спасти свой город и младшего брата? Что сильнее: магия или доброе сердце, превращающее врагов в друзей? Не за него ли полюбила меня красавица Ната? Кто-то с корабля на бал, а мы с ней с бала на корабль, опасаясь мести врагов короля.

ГЛАВА 3. ТРОГАТЕЛЬНАЯ ЗАБОТА

— Эй, анчу, — донеслось из-за забора, граничащего с переулком.

Опять Корки! Я уже не могу. Я хотел уйти в дом.

— Эй, иди сюда, поболтать надо.

Я подошёл. Я сжал кулаки. Я сейчас с ними поболтаю.

Встав у калитки, хотел сказать этим разнокалиберным Корковым прихлебателям что-нибудь нехорошее, но они меня опередили. Их было человек шесть. Что странно, не брехливая молодёжь, а их отцы, бородатые, угрюмые типы. Дело плохо, решил я. И предпочёл за калитку не выходить.

— Анчу, ты знаешь, что сделал, — сказал Крук, какой-то там семиюродный дядюшка.

— Что я опять вам сделал?

— Ты избил Кохи почти до смерти.

— Что? Я?!

От такой наглости мне стало просто смешно. Я расхохотался в их волосатые заросли:

— Отчего же арестовали не меня, а вашего благодетеля?

— А мы не знаем, отчего наш драгоценный король так с тобой носится. Но кое-кто не намерен с тобой носиться. Думаем, ты не понял, отчего твой братец с горки слетел. Так вот. От тебя зависит, чтобы вскоре он не слетел с горки повыше и не сломал чего-нибудь посерьёзней. Понимаешь, нам очень не нравится, что Кырла посадили в тюрьму.

Я аж хрюкнул.

— Вы заговариваетесь. Бред несёте. Ха! Вашего Кар-Кара выпустили из тюрьмы, чтобы он столкнул Рики со склона? Вы чего, вообще, добиваетесь? И Рики тут при чём?

Да, откуда они знают, что у Рики сломана рука? Я стал лихорадочно вспоминать, когда узнал от Ловкача, что папочка Корк арестован. Сегодня утром.

— Нет, не выпустили из тюрьмы. Его арестовали вчера после обеда, — вякнули бородатые рожи.

Отчего они не бреются? Я знаю: потому что бороду с год как отрастил их благодетель. Он побреется — и они тоже. Он начнёт усы заплетать косичкой да с розовой ленточкой — и те туда же.

Ну, я вспомнил, что вчера после обеда. И чем мне это грозит?

— Только все должны знать, Миче Аги: Кырл пальцем не тронул своего сына. Это сделал ты, — просветили меня из темноты переулка.

Я присвистнул:

— Интересная теория!

— Дети Кырла скрывали всю эту историю, — пояснил Крук. — Не хотелось им скандала. Кырл не позволял им пререкаться с тобой. Они сказали ему, что Кохи упал.

— Ха-ха! — прокомментировал я.

— Но ты обнаглел.

— Да что вы?

— И дети Кырла возмущены.

— Вот как?

— Не лезь к ним сейчас. Не задирайся.

— Да ни за что.

— Уповай на справедливый суд.

— Уповаю. Кстати, ведь есть свидетели, их много, и они знают, кто кого побил, кто куда упал, и в какое время это произошло.

— Если месть совершается быстро, свидетели могут и не понадобиться. Кохи поклялся отомстить.

— Ой, я дрожу! — издевательски бросил я. Мне угрожают местью, но никто из них не видел Кохи, иначе бы они знали, что в таком состоянии невозможно даже мяукнуть. Мне рассказывают дурацкую версию событий… Зачем?

— Видишь ли, анчу, — нёсся Крук, — Кырл нам дорог, а ты — нет. Ты любишь свою семью, ведь так? Ты не хочешь её лишиться? Так вот. Если ты убедишь свидетелей, что они обознались и ошиблись, мы убедим Кохи не мстить.

Они всё пытаются свалить на этого несчастного парня, который всеми силами хотел быть похожим на них, добивался любви и признания. Они уже отказались от него. Если откроется история с предательством, пиратами и амулетом, виноватым окажется Кохи, который пытался защитить своих Корков.

— То есть, вы хотите, чтобы я заявил, что подрался с Кохи и избил его. А ваш старый злыдень…

— Ну-ну!

— Ваш старый злыдень ни при чём, стало быть. Раз король со мной носится, с этой стороны мне ничего не будет. А с вашей будет, если я не возьму вину на себя. Вроде как, все знают, что мы с Кохи время от времени любим подраться. Вы угрожаете моей семье. Я правильно изложил?

— Абсолютно, — заржали негодяи. — Сделай что-нибудь, чтобы Кырл побыстрее вышел из тюрьмы. Скажем, сроку тебе две недели. У тебя же высокопоставленные друзья в недрах дворца, — намекнули они не то на Чудилу, не то на Далима. — Ты увидишь, Корки могут быть благодарными. Настолько благодарными, что не тронут младшего Аги, а ведь это так просто. Надеемся, ты понял это вчера вечером? — добавили бородачи и, посмеиваясь, пошли вверх по переулку, не дав мне возможности ответить.

Они угрожают лишить меня самого дорогого — моего Рики.

Они намекают на то, что вчера вечером организовали его падение в нижний двор. Для устрашения Миче Аги. Чтобы он плясал под их дудку и помог им выгородить главу клана.

Теперь я хлопочи за убийцу. Мне предложили вариант: взять вину за избиение Кохи на себя. Но, решил я, можно придумать и ещё что-нибудь. Можно, если подсуетиться, поднапрячься, если не одному.

Когда речь идёт о моей семье, я просто невменяемый делаюсь. Я бросился к папе (они с мамой заночевали у меня). Я растолкал его и зашептал:

— Па, мне надо отойти.

— Куда?

— Надо.

— К Нате? Ну-ну. Мириться хочешь?

— Да, хочу, — сказал я чистую правду.

— Давай-давай. Я вот тоже, когда с твоей мамой…

Кажется, он заснул. Я разбудил его снова:

— Па, ты не понял, я должен отлучиться.

— Да, к Нате. Я понял, — сонно пробормотал отец.

— Папа, проснись, — потребовал я. — Я ухожу, и ты должен охранять дом.

— Что я должен? — отец аж глаза открыл с перепугу.

— Вот, возьми мою саблю и охраняй дом. Вокруг творятся страшные дела.

— Какие дела?

— Страшные.

Папа сел.

— Сынок, — сказал он. — Ложись спать. У тебя были трудные сутки. Ты болен. Выспись. Утром сходишь к Нате, потом проводишь меня в Лечебницу…

— Что тебе там делать, па? — заподозрил я его в подвохе. — Ты уже давно здоров.

— А мне, — ответил он, — надо кое-кого навестить.

Я понял, кого. Его дружка, старшего Шу. Пусть-де пропишет мне успокоительных капель и прочитает лекцию, как быть хорошим мальчиком. Да я и сам с усам. Я сам могу лекции читать.

— Короче, па, — шёпотом рявкнул я. — Вот сабля, а я пошёл. Топор я положил тебе под подушку. Ружьё на стене. Утром спрячь его от Рики, если я не успею. Такая тяжёлая железяка — под кроватью. На тумбочке — плошка с перцем — его можно сыпануть в глаза. Только смотри себе не попади или маме.

— Миче, подожди! Ты что несёшь?

— Несу? Ах да. Это лом. Железный лом. Положи его с маминой стороны. Или нет, дай я сам.

— Миче, ты нездоров. Постой-ка…

— Всё, пока. Вода на случай пожара вот здесь в вёдрах, в тазике у крыльца, в бочке и в Чикикукином корыте. Так, что ещё?..

Папа вскочил на ноги. Я попятился к двери.

— Я скоро вернусь, надеюсь, — сообщил я о своих планах. — Вокруг двора — магическая защита. Всё, пока.

Я быстро пробежал по садовой дорожке, папе не угнаться за мной. Поднял руку — и колокольчик не дзинькнул, когда я выскочил за калитку. Как я нёсся переулком, уходящим влево! Я выскочил на дорогу, с которой вниз навернулся Рики… И подумал: да как тут можно, вообще навернуться? Улица эта на удивление прямая и ровная, а если, как утверждает мой братец, их, ребят, было несколько, и все они клялись его учить и поддерживать… А он, тем не менее, свалился во двор соседей снизу… Только в одном месте. Прямо здесь, выкатываясь из заросшего подорожником переулка, идущего под уклон, на ровную дорогу, и не сумев затормозить.

Я сначала не понял, на что смотрю при ярком свете Ви и Навины. Наклонился. Провёл рукой по стволу молодого сливового деревца. И по стволу черешни на другой стороне.

Сколько времени здесь эта проволока, здесь, на этих стволах, поцарапанных с тех сторон, что обращены к заборам? Поцарапанных так, как бывает при сильном рывке. Тонкая-тонкая проволочка, за которую цепляются ролики, и мальчик, не умеющий кататься, летит вниз со склона.

Вот он, чуть-чуть опередив друзей, медленно катится по мягкой дорожке.

— Молодец! Хорошо! Здорово! — кричат ребята. Сделать так, чтобы они отошли — пустяки. Я бы сказал, встав среди переулка и раскинув руки:

— Он отлично катится, погодите-ка, пусть сам…

Кто-то должен помогать этому подлецу. Надо ведь вовремя натянуть проволоку, не раньше, а то вдруг споткнётся кто-то другой. Хотя, было уже довольно поздно…

Глядя сверху вниз, я понимал, что убиться насмерть здесь трудновато. Правда, Рики мальчик ещё, да к тому же на роликах.

Кто-то быстро обрезал проволоку, чтобы не расшиблись другие дети и не заподозрили чего взрослые. Очень просто: шаг в сторону, и нагнуться. Обрезать-то обрезал, но не отвязал от стволов. Может, нарочно, чтобы увидел я, сумасшедший старший брат?

Вскочив, я помчался снова. Короткой дорогой, срезая углы и перепрыгивая через ограды во дворах, где меня знали сторожевые собаки. И на одной из улиц я с облегчением попал в сильные лапы Чудилы.