Алёша Попович и Тугарин Змей. История Алёши

Ирина Эрхарт (2023)

Книга поведает историю из знаменитого мультфильма «Алёша Попович и Тугарин Змей», и рассказ в ней ведёт сам великий русский богатырь! Узнайте из первых уст, как Алёша с дядькой Тихоном, невестой Любавой с бабушкой и болтливым конём Юлием ходили в поход на злодея Тугарина. По случайности Алёша сам отдал Тугарину всё золото ростовского народа, а затем возвращал — и золото, и имя своё доброе. А по пути подвиги совершал да героем становился.

Глава 1

Ходили по Ростову тревожные вести, что торговцы приезжие принесли. Мол, повадились войска тугарские землю русскую топтать, города разорять да людей неволить. Вот и Ростов наш напасть басурманская стороной не обошла.

Как-то утром затряслась земля под вражьими сапогами, и рухнули городские ворота под напором орды. Прискакала сила чёрная с кинжалами да саблями и вручила нам грамоту от Тугарина. А в грамоте наказ — к следующему утру приготовить дань золотом.

Закручинился народ ростовский, да и сам я затосковал. Откуда взять столько золота? И как же это — всё нажитое врагу отдать? А если оброк не платить, то разорят басурмане город, как пить дать разорят.

Зачесались у меня тогда кулаки. Но куда мне одному бороться с ордой? Мужики наши держать оружие не приучены, им привычнее молот да плуг. А кто моложе, хоть силой своей и хвалятся, а против врага с саблей не сдюжат.

Город затих. Стихли песни и разговоры. Только мычание коров да квохтанье кур было слышно. Весь люд ростовский собрался у частокола, чтобы совет держать. Мы с Тихоном прикатили большую бочку, чтобы кто хочет мог своими мыслями поделиться. Дядька взобрался на неё и саблей приколол к столбу злосчастную грамоту, что супостат оставил.

— Ну, что делать будем? — обратился Тихон к народу, что вокруг столпился. Люди принялись шептаться, но никто вперёд не вышел. Нет, так дело не пойдёт.

Я вскочил на бочку, потеснив Тихона, и стал сам речь держать.

— Ой ты, люд ростовский! Ты послушай меня, Алёшу Поповича, сына попа соборного! — говорил я, всё больше распаляясь. — Доколе ж нам, людям русским, терпеть супостата недоброго? Защитим жён да детей своих, постоим за землю русскую! — Я широко взмахнул рукой и смахнул щуплого Тихона с бочки.

— Ты если что конкретно предложить хочешь, так говори, — крикнула из толпы Любавина бабка, тыча клюкой в мою сторону. — А ежели так языком чешешь, то слазь с бочки, не дури людям головы.

Так уж вышло, что у меня было что людям предложить. Когда тугары ушли, мы с дядькой посидели, поразмыслили и придумали, как ростовское золото сохранить. Так что Тихон, взобравшийся на бочку обратно, только улыбнулся на бабкины слова.

— Тихон, друг сердешный! Неси нашу мысль, на бумаге изложенную. Представим её на суд людской! — воскликнул я.

Тихон только того и ждал. Он порылся за пазухой и вытащил листок, который и выставил на всеобщее обозрение. План наш мы с дядькой в картинках изобразили, для народа простого.

— Мы войска тугаринские хитростью возьмём, — стал объяснять я. — Соберём им оброк золотом, оброк тот положим в пещеру, что под Баюн-горой. А как войско тугаринское туда войдёт, то мы ловушку нашу камнем-то и прикроем! — Я ударил пальцем по листу, проткнув его насквозь, и рассмеялся, гордясь своей смекалкой. Тихон захихикал вслед за мной.

— Так ведь а золото мы как обратно из пещеры заберём? — крикнула Любавина бабка.

— Золото? Так это… — Я почесал в затылке. Об этом мы как-то не подумали. Я покосился на Тихона, но тот только плечами пожал.

Но тут на помощь пришла Любава, умница моя.

— А давайте подождём, пока там басурмане с голоду сдохнут, — звонко крикнула она. Народ ахнул. Любава, похоже, спохватилась, что не пристало девице такие слова говорить, смущённо потупилась и добавила тише: — Ну или ослабнут.

Мысль была хороша. Я даже рассмеялся от радости и от облегчения. Да и люди ростовские сразу оживились. Кто-то принялся в ладоши хлопать, кто-то родных обнимать. В воздух шапки полетели.

Да и у меня на душе спокойно стало. Ну и что, что не мог я с тугарами силой сравниться? Ум и хитрость порой острее меча бывают.

После совета мы не медля принялись план наш в действие приводить. Народ ростовский по домам разбежался, золото из закромов да из сундуков доставать. Никто добро своё не прятал. У кого что было, на площадь начисто снесли и в кучу сложили. Чего там только не было: серёжки да браслеты, червонцы да утварь старинная. Бабка Любавина даже зуб свой единственный золотой в кучу бросила. А отец мой, поп, церковный колокол со звонницы снял. В него мы весь оброк и сложили — для удобства, значит.

Мужики ростовские, кто покрепче, колокол окружили, крякнули, подняли на плечи да понесли его к горе. Бабы с детьми следом поплелись. Тихон впереди шёл, руководил и дорогу указывал. А я первым налегке шагал, как настоящему герою и полагается.

Отец мой по пути у тропинки указатель поставил: на дощечке рисунок с золотом. Это чтоб Тугарин сразу в пещеру шёл и город не тревожил.

Тропинка скоро кончилась, и мы пошли по подъёму пологому, что вёл к Баюн-горе. Гора та была невелика, с трёх мужчин высотой. А у подножия её вход в пещеру зиял. Туда нам и предстояло золото ростовское прятать и басурман подлых заманивать.

Когда народ внутрь вошёл, чтобы оброк на место положить, я отправился подходящий камень искать. Нашёлся он быстро. Круглый, в два моих роста высотой, ровно как вход в пещеру. Поднатужившись, я его на обрыв над пещерой прикатил.

Тем временем люди ростовские как раз наружу вышли. Они на меня с камнем посмотрели, покричали одобрительно да, пританцовывая, обратно в город отправились. Я их с горы взглядом проводил — благо, отсюда весь Ростов как на ладони виден был. Только дядька мой с ними не пошёл, а рядом со мной уселся. Остались мы с ним вдвоём Тугарина дожидаться. А люди в церкви собрались, чтобы нашествие орды переждать да помолиться за успех нашего дела.

Вечер быстро пролетел, и наступила ночь тёмная, полнолунная. Дядька на камне растянулся и задремал. Решил и я поспать, чтобы время скоротать и к утру сил набраться. Уселся, к камню спиной прислонившись, да так вскоре и заснул.

* * *

Разбудил меня Тихон, с камня рухнувший, да дрожь скалы подо мной.

— Пожаловало племя басурманское, — сказал дядька, сжимая кулаки.

Я ахнул и забрался на камень, чтобы рассмотреть получше.

По тропе скакали басурмане. Те, что впереди ехали, самого Тугарина в паланкине несли. Он был огромен, высок и широкоплеч. Чёрные как смоль волосы и усы до самой груди свисали. А за спиной Тугарина торчали рукояти двух сабель.

Там, где войско проходило, свет дневной мерк и на небо туча чёрная набегала. А под копытами их лошадей земля дрожала на версту вокруг. Тугары встали у указателя с золотом, помедлили мгновение и прямиком к горе направились.

— Иго чёрное. Недолго им пировать осталось, — сказал я злорадно. — Сейчас отведают силушки богатырской!

Тугары скоро до пещеры добрались и внутрь зашли. Я спрыгнул и в камень руками упёрся. Тихон тоже в стороне не остался, и принялись мы вдвоём толкать. Но как ни тужились, камень, который я намедни один катил, даже вдвоём мы сдвинуть не могли. Неужто тугар испугались да от страха ослабли? Я уж и спиной упирался, и плечом, но безуспешно.

Тут я переживать начал. Неужто весь план наш псу под хвост пойдёт? Но вдруг я заметил, как с нашей стороны под камень букашка заползла и лапками упёрлась. Истину говорят: когда дело правое делаешь — сама природа-матушка помогает. Камень сразу поддался и с обрыва вниз рухнул. Я выглянул из-за края. Камень так надёжно пещеру запечатал, что ни щёлочки басурманам не осталось.

Тихон довольно руки потирал.

— Ага, отведали силушки богатырской! — обрадовался я и от большого чувства ногой топнул. Но не вспомнил я тогда про удаль свою богатырскую. Гора под моим сапогом затряслась, камень сдвинулся и вниз по склону покатился. Прямиком к городу! Басурмане с гиканьем повалили наружу, но нам с Тихоном было уже не до них.

Мы бросились камень догонять, но куда нам! Тот запрыгал по холмам: высоко взлетал и с огромной силой вниз обрушивался. Мы с Тихоном встали как вкопанные. Разинув рот, мы смотрели, как камень падает на городские ворота и снова взлетает. Один за другим он смял избы, сараи и колодцы и наконец рухнул на церковь. Я похолодел. Там же весь люд ростовский собрался! Неужели я своими руками народ свой погубил? Я припустил к городу, и Тихон за мной.

Но тут камень треснул и разлетелся на мелкие камушки, открывая целёхонькую церковь. Двери церковные распахнулись, и вышел мой отец, стуча половником о таз заместо колокола. За ним остальной народ наружу повалил, и все как один ахнули.

Да, тяжёлая картина им открылась. От домов одни обломки остались. А ворота городские, которые мы только после тугар на место поставили, вовсе в щепки разнесло.

Мы с Тихоном как раз успели до церкви добежать. Все взгляды на нас обратились. А нам и сказать было нечего.

— Да на кол их посадить! — крикнул кто-то из толпы.

Мы с Тихоном ахнули.

* * *

С уходом Тугарина небо прояснилось, но на душе у меня было пасмурно. Губить нас с Тихоном не стали — всё же намерения у нас были добрые. Но бока намяли знатно. И у реки за городом пару кольев вбили — для устрашения.

У той реки и уселись мы с Тихоном, спинами к кольям прислонившись. Не хотелось мне в город возвращаться, слышать, как люди обо мне судачат. Да и стыдно было — столько хвалился, а в итоге только хуже сделал. Эх!

Сидели мы с Тихоном молча, ноги в реку опустив. В сапоги мне вода затекла, но я её и не заметил даже. Не до того было. Тяжёлые думы меня одолели.

— Смотрю на народ наш и удивляюсь, — затянул Тихон. — Откуда у них столько злости?

— Это они из-за золота так расстроились, точно тебе говорю, — вздохнул я.

— Да, золото портит людей, — глубокомысленно произнёс Тихон и налепил мне на лоб холодную тряпицу, смоченную в реке.

Хоть я и знал, что дядька утешить меня пытался, но не мог я с ним согласиться. Чего людей винить, когда я один всё испортил? Нет, так дело не пойдёт. Чем сидеть и горевать, лучше ошибку свою исправить. Разве нет у меня чести богатырской?

Я ещё немного поразмыслил и наконец решился. Поднялся на ноги и тряпицу со лба в реку бросил.

— Так вот, Тихон! Покуда золото да имя своё доброе не верну, мне в городе делать нечего. — Я нагнулся, чтобы воду из сапога вытряхнуть. — Прощай, Тихон.

— Да… Да как же я тебя, Алёшенька, одного отпущу? — забеспокоился Тихон. — Батюшка с меня голову снимет!

Хоть и жаль было тревожить отца и мать, не мог я так всё оставить.

— Ты, Тихон, воротись домой, — сказал я, опрокинув второй сапог, — и объясни всё батюшке с матушкой. Некому, кроме меня, Тугарина Змея одолеть.

И пошёл я прочь по тропе в сторону леса, куда Тугарин с войском ускакал. Тихон мне в спину попричитал, да скоро притих. Последний раз обернувшись, я увидел, как дядька в город пролазит через дыру в частоколе. Видать, пошёл батюшке с матушкой докладывать, как я и просил. Теперь уже не оставалось мне пути назад. Проводив дядьку взглядом, я отвернулся и быстрее зашагал.