Волчья песня

Ирина Юльевна Енц, 2021

Ох, не женское это дело!!! Ольга сначала, пытаясь убежать от своего прошлого, пошла работать в глухом таежном углу егерем. А, потом, и вовсе, посыпались на ее голову таинственные, загадочные, а порой, и смертельно опасные происшествия. Найденный полумертвый волчонок, вырос в красивую волчицу, оказавшуюся верным и преданным другом. А, дела давно минувших дней, неожиданно, проявились в виде трупа неизвестного мужчины, чуть ли не на пороге дома, стоявшего на заимке, где поселилась Ольга. Как выпутаться из всего этого? Кто друг, а кто враг? Сложные вопросы, опасные приключения, вновь обретенные друзья и враги … Лишь малая толика того, что предстоит испытать героине.

Глава 5

Я даже не почувствовала, как мы оказались около моего нового дома. Только соскочив с лошади, я поняла, что мотоцикл остался у конторы в деревне. Не успела я озадачиться тем, как доставить мое транспортное средство обратно, как услышала звук работающего двигателя. И вскоре увидела Михалыча, лихо заруливающего на поляну верхом на моем «Урале». Чуть поотстав, за ним выбежал Зайчик и встал рядом с Матильдой. Кобыла раздраженно заржала и начала трясти головой, выражая тем самым свое недовольство таким соседством. Михалыч, с довольной улыбкой, слез с мотоцикла и похлопал его по зеленому боку.

— Хорошая техника. — Заявил он с умным видом.

Я обрадованная тем, что моя проблема решена, проговорила.

— Ой, Михалыч, спасибо!!! А скажи мне, пожалуйста, почему «Матильда»? Кто такое имя придумал?

Михалыч, почесав нос, задумчиво проговорил:

— Дак, зоотехник у нас был. Шибко романы любил всякие иностранные читать. Вот, он и назвал.

Потом оглядев поляну, проговорил:

— Да-а-а… Работы тут непочатый край! Сама то справишься?

Я усмехнулась.

— Справлюсь, Михалыч. Ты мне только извести с глиной привези, как обещал. Да, подскажи, как дров выписать. Тут есть маленько, но надолго их не хватит.

— Да, это мы мигом! Не боись!! — Бодро заявил он, заскакивая в седло.

Через мгновение только затихающий стук копыт указывал на то, что здесь кто-то был.

Расседлав Матильду и напоив ее водой, я отпустила ее пастись на поляне. А сама взялась за литовку. Поправляя лезвие оселком, с удовольствием отметила, что кована она еще была при царе-Горохе. Добрый металл отзывался хрустальным звоном на прикосновение точильного камня. Литовка ходила по зеленой траве, как острый нож по мягкому маслу. «Вжик-вжик!» — И зеленое воинство падало, склонив головы в ровные рядки. Я уже обкосила весь дом и баньку с сараюшкой, когда услышала гудение трактора. Вскоре на поляне, громыхая телегой и пыхтя выхлопами, появился старый тракторишка с прицепом. Радостный Михалыч скакал сзади.

— Вот, смотри!!! Сколько я тебе всякого добра привез!!! — Слезая с коня с восторгом прокричал он.

Тем временем из трактора вылез мужичок в засаленной спецовке. Подойдя, он солидно протянул мне руку, здороваясь.

— Петрович!! — Заголосил старый егерь. — Выгружай! Тебе еще на конюшню овес доставить надо со склада.

Петрович недовольно крякнул и проворчал, что-то себе под нос, типа: «Нашелся еще один начальник на мою голову». Но, разгружать трактор отправился. Сначала, залез в кузов и, крикнув Михалычу: «Держи!», стал подавать ему мешки. Тот, отдуваясь, составлял мешки в сторону, перечисляя мне добро, находившееся в них.

— Это вот, овес для Матильды. В этом вся ейная сбруя. А это тебе на разживу мешок муки. Директор распорядился перед отъездом. Тут вот, как обещал глина и известь. Ну и дров маленько для начала. Потом к зиме еще привезем. Нам, егерям, положено.

Он немного еще поруководил Петровичем, который стал опрокидывать тележку с оставшимися там чурками.

— Левее, левее бери!! Оглох что ли совсем??!! Теперь аккуратнее, не то сараюшку сметешь совсем, ирод руколапый! Да, аккуратнее, говорю тебе, едрен корень!!!

Наконец, разгрузка закончилась. Я поблагодарила тракториста.

— Спасибо. С меня угощение, как устроюсь.

Тот молча кивнул, сел в трактор и утарахтел, гремя на ухабах. Михалыч, усевшись на мешки с ячменем, снял фуражку и протер лицо большим носовым платком, больше похожим на замызганное кухонное полотенце.

— Уф… жарко сегодня. Не иначе, к дождю. А, ты, как я погляжу, времени зря не теряла. Вон укосила сколько. Почитай, половину поляны. — Одобрительно проговорил он.

— Михалыч, мне тебя угостить нечем. Так, может чаю выпьешь с брусничным вареньем? У меня еще с прошлого года баночка осталась.

Егерь степенно поднялся.

— Отчего ж не выпить чайку. Сейчас в самый раз будет. А варенье то поди, сама делала? — Прищурился он.

— Сама, а кто же еще? — Ухмыльнулась я.

Затащив вместе овес в сараюшку, а муку в сени, мы зашли в дом. Михалыч огляделся и удовлетворенно хмыкнул.

— Викторовна, а я как погляжу, девка ты хозяйственная. Так сказать, на все руки… А по виду сроду не скажешь.

Я сидела у печки, растапливая плиту, чтобы поставить чайник. Усмехнувшись, спросила:

— А по виду, что скажешь?

— Ну… — протянул он нерешительно, — По виду больше на городскую фифу похожа. А че ж, не замужем? Али никого не присмотрела? — Проявил он любопытство.

— Так не берет никто. — Сдерживая улыбку, ответила я. — Боятся, наверное.

Михалыч покивал с умным видом.

— Ну, да, ну, да… Мужик ноне хлипкий пошел. Но, ты не боись! Мы тебя тут мигом оженим. Тьфу ты! Замуж выдадим, я хотел сказать. У нас тут знаешь, какие орлы есть? Ого-го!!

Я улыбнулась.

— Да, я, вроде, пока не тороплюсь. Ты мне лучше вот что расскажи. Мне тут давеча Софья Ивановна, что из хозяйственного магазина, сказала, что место это нехорошее. А объяснить не пожелала. Так, может ты мне расскажешь, чем это место так нехорошо?

Егерь махнул рукой, как муху отогнал.

— Слушай больше баб! Они тебе наговорят. Но, история тут все же одна приключилась. — Усевшись обстоятельно на лавку за столом, начал с удовольствием рассказывать он.

Чайник закипал, и я стала собирать на стол не хитрую снедь, продолжая слушать.

— Ну, в общем так. Купец последний, чья это заимка была, Георгий Пантелеймонович, шибко крутой мужик был, люди говорили. Ну, оно то и понятно. Приисками руководить, да людишками разбойными. Тут без крутого нрава никак. Так вот, решил он жениться к зрелым годам по второму разу. Первая то жена у него померла родами, пацаненка оставила ему, наследничка, значит. Бобылем он долго ходил. Видать, первую то свою любил шибко. Однако ему уже за сороковник далеко было, когда решил привести в дом молодую жену. Выбрал девку, с соседнего села, Аграфеной звали, дочь кузнеца. Красавица, говорили, какой на свете еще не было. А, у девки той, Аграфены, значит, жених уж на присмотре был в ее родном селе. И, вроде как, уж и сосватана она была. Но, тут такое дело, сам Игнатов свататься пошел. Кто ж ему тогда отказать то мог? Жениха того в солдаты, а девицу под венец. Так, девка то отчаянная была. С самой свадьбы и сбежала. Кинулись в погоню. Догнали, значит, и здесь на этой самой заимке и заперли. На утро пришли, а она, сердешная, и повесилась, грех значит на душу взяла. Так вот, говорят, с той поры она здесь и ходит, душа неприкаянная. Но, ты ж понимаешь, все это бабьи сказки, так, ребятишек пугать, чтоб не лазили, где ни попадя.

Чай уже вскипел к тому времени, как закончился рассказ. Михалыч принялся грызть баранки и шумно припивать их чаем.

— А, скажи-ка мне, отчего прежний егерь здесь помер. Стар что ли был? — Не отставала я от него.

Михалыч аж чаем подавился и закашлялся. Посмотрел на меня внимательно и серьезно, и, отдышавшись ответил:

— Да, нет. Не шибко и старый был. Годков шестьдесят почитай и было. А отчего помер, никто не ведает. На работу зимой не вышел. В аккурат, мы в тот день должны были на волчью облаву ехать. А его нет, как нет. Мы пацаненка за ним отправили, а он дверь не открывает. Ну, тогда уж всей гурьбой нагрянули. А он уж холодный, и лицо такое страшное было, не приведи, Господи. — При этом воспоминание его аж передернуло всего. — Потом уж, врачи сказали, что, мол, приступ сердечный у него был. Люди то, сомневаться стали. Не жаловался он никогда на сердце то. Да и крепок был, что твой дуб. Но, нас никто и слушать не стал. — И он как-то сразу засобирался. — Ладно, Викторовна, заболтался я с тобой. А у меня дел непочатый край. Егорыч то только через три дня обещался. А, хозяйство без присмотра брошено. — Стал сокрушаться он, уж больно поспешно покидая мой дом.

Я только хмыкнула. Что-то темнит дед. Да, ладно. Со временем сама во всем разберусь. У меня и у самой работы было выше крыши. Михалыч вскочив в седло, махнул мне на прощанье, и скрылся за деревьями, как сбежал. Было над чем поразмышлять.

Окинув взглядом не докошенную поляну, я принялась за работу.