Ваше благородие товарищ атаман

Йорген (2021)

16-летние братья-близнецы в Днепропетровске отправляются искать клад батьки Махно, но в подземном коллекторе из 2019 года внезапно проваливаются в прошлое — в 1919 год. После ряда приключений они попадают в Первую повстанческую армию Нестора Махно, который в это самое время раздумывает, присоединиться ли ему к большевикам. Попаданцы из будущего помогают знаменитому анархисту сделать правильный выбор. История России получила возможность пойти совсем по другому сценарию.

Глава восьмая. Господа товарищи

Дверь в погреб отворилась, и Сергея больно двинули в спину прикладом винтовки. Он полетел вниз и упал на чьи-то тела. Вернее, не упал — его как бы приняли на руки какие-то люди, смягчив удар падения. Следом на него свалился Сашка.

— Кто здесь? — спросил Сергей.

Темнота ему ответила:

— Ротмистр Ростовцев.

— Юнкер Нечволодов.

— Подполковник Молчанов.

Потом темнота помолчала и снова ответила:

— Командир Красной армии Мамочкин.

— Командир Красной армии Васильев.

Александр ощупал карманы и вытащил из своих казацких шаровар выменянную им на рынке бензиновую зажигалку. Он щёлкнул колесиком, и в его руке загорелся слабый огонёк. В одном углу погреба лежали три белогвардейца — это было понятно по их гимнастёркам с погонами. В другом углу сидел на корточках молодой парень в солдатских галифе, босой, гимнастёрку свою он держал в руках. Возле него лежал другой красноармеец. На его голове был бинт, также у него были перевязаны кисть и предплечье левой руки. Видимо, его товарищ пытался разорвать свою гимнастёрку и сделать раненому перевязку.

Саша погасил зажигалку.

— Ну, а мы Александр и Сергей Юрьевские, цирковые артисты.

Темнота спросила:

— Вы из каких же будете? Из барчуков поди?

Судя по вопросу, его задал один из тех, кто представился красным командиром. Сергей ответил:

— Если говорить о происхождении нашем, то да, мы из дворян. Но сейчас это не имеет значения, потому что ваш вождь, товарищи, Владимир Ульянов-Ленин, тоже дворянин.

Его невидимый собеседник закашлялся, потом с натугой ответил:

— Дать бы тебе за Ленина по сопатке, барчук, да раны мешают. Ленин — вождь мирового пролетариата!

Сергей рассмеялся.

— Ну и что с того? Вон, вождь анархистов Кропоткин — так вообще князь. Среди большевиков есть и другие из дворянского сословия — Дзержинский, Куйбышев, Орджоникидзе. Так что дело не в происхождении, товарищ красный командир, дело в человеке.

— Да что вы, право, молодой человек, с красными полемику ведёте, — отозвался из темноты другой мужской голос. — У них же диктатура пролетариата, они считают, что только они имеют право решать, кому в России жить. А дворян они под нож пускают…

— И правильно пускаем, — возразил ему кашлявший. — Вы сколько из народа кровушки попили? И вместе со своим царём страну немцам продали.

— Нет, милейший, это вы со своим Лениным Россию немцам продали. Кто позорный Брестский мир подписал? Кто объявил, что Россия должны проиграть немцам войну?

Сергей понял, что сейчас полемика превратится в потасовку. Но тут подал голос его брат:

— Так, стоп, брек! У каждого из нас своя точка зрения. Но сейчас мы — пленные, причём пленные у бандитов. Вы, господа офицеры, и вы, товарищи, мы здесь все равны. Вместе нас расстреляют. Так что давайте прекратим идиотский спор.

Саша немного помолчал и потом продолжил:

— Нас точно расстреляют. Вас, господа офицеры, потому что Махно с Деникиным воюет. А вас, товарищи красные командиры, за то, что Махно рассорился с красными. Ну а нас — просто так, за компанию. Тем более что этот атаман Щусь немного малахольный.

— Или много, — поддакнул брату Сергей. — Что ты предлагаешь?

Саша улыбнулся, хотя в темноте это не было заметно.

— Когда нас вели, я заметил, что возле сарая, в котором наш погреб, стоит тачанка с пулемётом. Если мы здесь устроим пожар, нас по-любому вытащат. Мы шум поднимем, погреб точно откроют, а там мы караульных раскидаем — и во двор. На тачанке вырвемся из села, а с пулемётом нам никакая конница не страшна — уйдём. Тем более махновцам белые на пятки наступают, фронт совсем рядом. Не будут они за нами сильно гнаться, побоятся наскочить на разъезды Добровольческой армии.

— Нам с вами не по пути, — раздался из темноты характерный хриплый голос. — Нас с Мамочкиным беляки враз к стенке поставят. К тому же я раненый, куда мне бежать?

— Вася, я тебя не брошу, — это поддержал товарища Мамочкин.

— Да ладно вам, товарищи краснопёрые. Слово офицера, вас никто не тронет. Отпустим. В одном погребе всё же сидели, — перебил его спокойный насмешливый голос.

— Ротмистр Ростовцев, вы здесь не один. Пусть говорит старший по званию. Правильно, господин подполковник?

Это, видимо, вклинился в беседу юнкер. Голосок у него был какой-то звонкий, совсем мальчишеский.

— Ничего, юнкер, ничего, ротмистр прав. Мы всё же как-никак товарищи… Товарищи по несчастью то есть, — ответил подполковник Молчанов.

— Вот уж не думал, не гадал, что товарищем стану, — пробурчал Ростовцев.

Молчанов продолжил:

— Бежать надо однозначно. Этот юноша прав — нас точно пустят в расход. Поэтому предлагаю распределить роли. Кто его знает, заправлен ли пулемёт, есть ли там ленты с патронами? То есть вы, ротмистр, отвечаете за боеприпасы. Я — сразу за пулемёт. Вы, юнкер, вторым номером, подаёте ленту. Вы, товарищи большевики, сможете самостоятельно влезть на тачанку?

— Значит, вы будете воевать, а мы только прокатимся с ветерком? Так не пойдёт…

Видимо, это Мамочкин откликнулся.

— Вы, товарищ большевик, о своём товарище раненом позаботьтесь. Он сам не сможет даже идти.

— Идти я смогу, господин беляк, за меня не беспокойтесь. Пусть Мамочкин прикроет вас, винтовку у конвоира заберёт, и пока вы с пулемётом разбираться станете, Петро нескольких бандитов запросто положит.

— Мы с братом тоже стрелять умеем. Так что поддержим вас, — встрял Сергей. — Если бы пару гранат раздобыть, вообще было бы хорошо. Главное, со двора выехать, это крайняя хата, там сразу на дорогу вырвемся — и дальше в степь.

Саша снова щёлкнул зажигалкой. Тусклый свет выхватил из темноты лица всех говоривших. Юнкер Нечволодов сидел рядом с ротмистром и что-то ему шептал. Ротмистр улыбнулся.

— Юнкер дело говорит. Всем нам тесновато в тачанке будет.

— Там рядом ещё осёдланные лошади стояли. Видимо, постояльцев этой хаты. Я видел, когда нас заводили, — ответил Саша.

— Ты же, братец, на лошади с трудом сидишь, — хохотнул Сергей. — Я сяду на лошадь, а Сашку возьмите к себе, господа-товарищи.

— Всё равно многовато. Кони быстро устанут, да и шестеро на этой бричке — перебор.

— Я тоже буду на коне, — откликнулся ротмистр. — Да мне так и сподручнее.

Подполковник Молчанов подвёл итог:

— Итак, диспозиция ясна. Я и юнкер Нечволодов — на пулемёт. Ротмистр подносит патроны — и на лошадь вместе с вами, молодой человек, пока товарищ большевик нас прикрывает. Ну и вы тоже с нами на тачанку, — он взглянул на Александра. — Ваш брат с ротмистром выезжают со двора. Если всё спокойно, даёте нам отмашку. Мы выдвигаемся вслед за вами — и сразу в степь. Само собой, за это время вы, товарищ… Как вас?..

— Васильев моя фамилия, Василий Васильев, — отозвался раненый.

— Так вот, товарищ Васильев, у вас будет от силы пара минут. Успеете?

— Да чего уж там, дошкандыбаю, — улыбнулся Васильев.

— Ну, тогда надо подготовиться к пожару. Только вы, юноша, не усердствуйте сильно уж, а то вы нас живьём здесь сожжёте. Надо изобразить только видимость пожара, не более.

Саша усмехнулся.

— Я всё понимаю, господа-товарищи. Вы это, приготовьтесь. Перевяжите раненого, вы, юнкер, сапоги обуйте, а то мало ли… Когда будете готовы все, дайте знать. Я пока свет потушу. А потом станем понемногу жечь солому, она дым даст. Ну и начнём сабантуй.

Он погасил зажигалку.

— Что начнём? — переспросил кто-то в темноте.

— Сабантуй. Это у татар праздник такой, — пояснил Саша.

— Кстати, вы, молодой человек, сказали, что вы — из дворянского сословия. Где-то я слыхал вашу фамилию. Как вы сказали? Юрьевские?

Судя по голосу, это был подполковник.

— Да, а что? — вопросом на вопрос ответил Александр.

— Да ничего. Просто это известная фамилия. Екатерина Александровна Юрьевская часом не ваша родственница?

— Давайте сейчас обойдёмся без генеалогического древа, господин штабс-капитан. Не важно, тем более сейчас, какие у нас родственники. Если не выберемся отсюда, то мы все породнимся. В могиле, — мрачно пошутил Саша.

— Да нет, я просто спросил. Юрьевские — известный дворянский род. И, насколько я знаю, у Екатерины Александровны двое сыновей как раз вашего возраста. Только она после большевистского переворота в Петрограде уехала за границу. Вот я и удивился, услышав вашу фамилию…

— Ничего, если останемся живы, у нас ещё будет повод об этом поговорить, — вмешался Сергей. — Ну что, все готовы?

— Да… да… готовы… — раздались из темноты голоса пленников.

— Тогда будем начинать. Саня, жги!

Александр щёлкнул зажигалкой и поджёг пучок сена. Каждый тоже взял себе по пучку, после чего подожгли их от Сашиного импровизированного факела. Подвал начал заполняться дымом, стало трудно дышать.

— Стоп, так мы задохнёмся. Дайте мне ваши прометеевы факела, я их поднесу ближе к щелям погреба. — Саша вовремя спохватился и быстро отобрал у всех горящую солому, поднеся её прямо к крышке погреба. — Всё, создаём шум, кричим.

— Пожар! Горим! Помогите! Ради бога, откройте нас! — наперебой закричали пленники.

Конец ознакомительного фрагмента.