Колдовской замок. Часть IV. Драконы

Кае де Клиари, 2017

Ну не обидно ли? Вещи собраны, пора в дорогу, твой любимый и ненаглядный, отвоёванный у судьбы, вот он – напротив, и путь к счастью открыт… И вдруг, маленький не заметный глазу надрыв на клочке бумаги, являющимся формуляром возвращения, перечёркивает всё! Анджелика и Драся оказываются выброшенными в разные миры. Между ними не физическое расстояние и даже не время, измеряемое веками, а нечто большее, непонятное, не измеренное наукой и не постигнутое магией. Смогут ли они протянуть друг другу руки через эту пропасть? Услышат ли друг друга?

Глава 5. Будем работать!

Люди задирали головы вверх и недоумённо вглядывались в облачное небо. Почему они это делали? Большинство не могли сказать ничего определённого. Они просто смотрели вверх и видели только рваные осенние тучи, заволакивающие верхушки домов. Но всё-таки там что-то было. Что? Может быть, кто-то и увидел крохотные фигурки, карабкающиеся по отвесной стене самого громадного из небоскрёбов, но и эти немногие постарались побыстрее забыть увиденное или убедили себя в том, что это всё неважно. Мало ли? Может быть, ремонтная бригада лезет чинить прохудившуюся крышу, поправить антенну или ещё что-нибудь? И всё-таки головы поднимались вверх, а глаза всматривались в хмурое небо, скрывающее верхушки циклопических домов, совершенно неразличимых в чёрно-серых тучах.

А там, на непостижимой для простых людей высоте, презирая порывы ветра, и впрямь карабкались три крошечные фигурки. Крошечными они были по сравнению с тем жутким строением, на вершину которого вела узенькая железная лесенка. Вблизи эти трое не показались бы маленькими, хоть первый из них и впрямь был небольшого роста. Вот он добрался до верхней площадки, перепрыгнул через парапет и с облегчением вытер со лба пот, выступивший, несмотря на ледяной ветер.

— Та-ак! — сказал этот коротыш, критически оглядывая территорию. — Ну и где это, то, что ты нам хотел показать?.. Ого!

Последнее восклицание относилось к великолепному барельефу, тянувшемуся вдоль стены и заворачивающему за угол. Появившийся на площадке, вслед за маленьким человеком, великан в чёрном плаще и широкополой шляпе, не ответил ничего. Он просто направился к тому месту, которое было ему знакомо, и встал, глядя куда-то вверх с выражением глубокой тоски в тёмно-синих глазах.

— Ну, да! Она это! Она самая, а кто же ещё? — прогудел глубокий бас принадлежащий третьему из прибывших.

Этот третий оказался, пожалуй, самой примечательной личностью. Он был ещё крупнее великана в чёрном, несмотря на то, что сильно сутулился. Его плечи при этом казались невероятно широкими, а голова, сидевшая на короткой, но очень толстой шее, была необыкновенно большой. Ко всему прочему, этот ходячий танк носил невероятных размеров кепку, края которой выдавались далеко за пределы его головы, похожей на мегалитический валун.

— Вижу, что она! — хриплым голосом человека вмиг растерявшего весь свой скепсис, сказал первый. — Но как?!

— Не знаю, — отозвался человек в чёрном, голосом, как будто исходящим из иного мира. — Это выше моего разумения. Понимаю, что этого не может быть, но это она, без сомнений.

— Ну, и что ты об этом думаешь? — прогудел третий, обращаясь к первому — коротышке.

— Не знаю, что и предположить, — задумчиво ответил тот, взявшись рукой за подбородок. — В случайные совпадения, сам не верю. Может быть, моделью послужила дальняя родственница? Знаете, такое бывает, когда совсем дальние родственники так похожи..

— Шрам, — коротко сказал второй, и все посмотрели на странное пятно в виде сердца едва заметное на левой груди.

— Да что там шрам? — взмукнул третий. — И какая ещё может быть родственница? Да ещё и здесь-то! Она совсем даже не из этих мест. Ты же сам рассказывал!

При этом он опустил громадную пятерню в перчатке с нелепо торчащими пальцами на плечо коротышки. Тот сбросил его лапищу, коротко и безнадёжно махнул рукой и заговорил быстро и с каким-то надрывом в голосе:

— Она это, конечно она! То-есть я надеюсь, что не она, а её изображение, но в этом нельзя быть уверенным! Ведь я уже видел её в подобном состоянии. Правда мельком, перед тем, как дверь закрылась. Только тогда она стояла на комоде и была маленькой! Вот такой!

И он показал руками размер не больше голубя.

— Да, я помню, ты рассказывал, — отозвался второй своим потусторонним голосом, не отрывая взгляда от прекрасной статуи.

— А может её, того? Оторвать от стены и к нам притащить, а? — предложил третий.

— Ни в коем случае! — возразил первый. — Во-первых, мы можем её нечаянно поломать! Во-вторых, боюсь, что, нарушив её связь с общей композицией, мы оборвем, что-нибудь важное и тогда всё пропало! В-третьих, я боюсь, что он тогда окончательно спятит!..

— Достаточно и того, что, во-первых, — тем же ровным, но уже не таким потусторонним голосом заявил второй, и в первый раз оглянулся на своих друзей с лёгкой улыбкой. При этом в его глазах промелькнули зелёные искры, и маленький человек сразу виновато умолк.

— Да, ты пожалуй прав, э-э, Драгис, — промычал третий. — Оставим пока всё как есть и соберём информацию, наведём справки, ну, в общем, будем работать!

— Да, будем работать, — спокойно сказал Драгис, но что-то в его тоне не понравилось ни малышу-первому, ни громадине-третьему.

— Где здесь самое большое хранилище информации? — спросил второй, явно зная ответ.

— В Архиве Конгресса, — проворчал первый, сообразив, что сейчас будет озвучено.

— А кто платит деньги доброй половине конгрессменов?

— Дульери, конечно, но ты ведь обещал!..

— Я помню. Твой братец не пострадает, по крайней мере, останется жив. Но я не ручаюсь, что обойдётся без жертв, а уж карьеру ему испорчу с удовольствием. Короче, надо взломать этот Архив. Просто так нас туда не пустят.

— Значит, будем ломать! — мукнул третий, которому это предложение, похоже, понравилось.

— Я только хотел предупредить, — начал, было, первый и вдруг осёкся, — ой, что с тобой?

Человек в чёрном внезапно резко оглянулся и бросился к парапету. Не более секунды он всматривался в туманную даль, и ещё раз крутанулся на каблуках, устремив свой взор на барельеф. По-видимому, там он тоже не нашёл ответ на то, что услышал или почувствовал. И тогда он закрыл глаза, сгорбился, сжал виски руками и замер в такой позе, словно сам превратился в статую.

— Он опять, что-то видит! — со страхом прошептал малыш, заставив третьего наклонить к нему ухо.

— Понимаю! — также шёпотом ответил здоровяк-третий. — Может, и впрямь слышит, а может, ему и кажется!

При этом он ещё раз внимательно посмотрел на статую и, вздохнув, заключил:

— Нет, не кажется. Если бы он понял сам, что он видит, слышит, чувствует или хотя бы, откуда это исходит, мы бы нашли её быстро, а так…

— Что, так?

— А так, будем работать!