(не) чужие дети. Мама для близнецов

Кара Мель

— Вот ваш отец, с ним и живите! — высокая длинноногая брюнетка заталкивает в мой кабинет двух девочек лет пяти. — У меня скоро будет свой ребенок! Чужие дети больше мне не нужны! — Тетя, не уходи! — плачут малышки. Тянут к ней ручки, а та только отмахивается от них. — Что за бред ты несешь? — поднимаюсь со своего рабочего кресла. — У меня нет детей! — Есть! Знакомься, твои дочери! Варя и Аня, — показывает на перепуганных девочек. — Поздравляю! Ты стал отцом! Мне на стол прилетает папка с документами и брюнетка незамедлительно покидает кабинет. — Вы наш папа? — робко спрашивает одна из девочек. Беру со стола документы, изучаю и понимаю, что брюнетка права. Это мои дочери. — Ну, привет, — присаживаюсь перед девочками. — Давайте знакомиться. Меня зовут Марк и я ваш папа.

Глава 3. Майя

— Добрый вечер, — с легкой ухмылкой произносит мужчина, осматривая меня с ног до головы.

Он проходит оценивающим взглядом по моим ногам, бедрам, талии, чуть дольше положенного задерживается на груди. Чувствую себя кобылой на выставке.

— В непринужденной обстановке вы еще прекраснее, — не отрывает от меня пристального взгляда.

— Это в вас говорит выпитое вино, — отвечаю с очаровательной улыбкой. Обхожу мужчину стороной и присаживаюсь за стол. Внутри все трясется от страха.

Прекрасно понимаю, что именно меня ждет, если соглашусь с родителями и выйду замуж. Меня будут полностью обеспечивать, заботиться о внешнем виде, ведь жена — это визитная карточка мужчины. Я не буду ни в чем нуждаться, смогу работать лишь так, как мне позволят, и должна буду полностью и всецело посвятить себя ненавистному мужу.

Терпеть его выходки, закрывать глаза на измены, мило улыбаться и всегда быть готовой на все для него.

Стать идеальной женой.

Только вот я не хочу этого.

— М-м-м, — кладу в рот кусок стейка. — Вкуснотища! — произношу громко, слегка приподнимаюсь с места, беру бутылку и наливаю в бокал красное вино. Выпиваю залпом.

— Майя! — шипит мать. Я не обращаю на нее никакого внимания. Допиваю то, что налила.

— Я смотрю, ты остра на язычок, — прожигает меня взглядом новоявленный жених.

— И характер тоже имею, — с трудом, но все же выдерживаю его тяжелый взгляд.

— Ничего, — произносит уверенно. — Это мы поправим, — заявляет, глядя мне в глаза.

— Боюсь, не получится, — как можно более равнодушно пожимаю плечами. Внутри все трясется от страха за себя.

— Это тебе только кажется, — продолжает сканировать мои эмоции. Ему нравится внушать ужас? Никак не пойму.

— А мы перешли на ты? — вопросительно выгибаю бровь. — Что-то я не припомню.

— Майя! — рявкает отец.

— Валерий Степанович, не беспокойтесь, — ни на секунду не отрывая от меня мерзкого взгляда, произносит мужчина. — Я найду управу на вашу дочь.

— Боюсь, тяжело тебе придется. Она та еще штучка, — с сочувствием говорит отец.

— И не таких обламывал, — усмехается.

Я от гнева аж вся киплю.

Прикусываю язык, чтобы опять не сорваться. Если сейчас позволю эмоциям взять над собой верх, то никогда уже не смогу найти дочерей.

Я должна найти компромат на отца! Должна его уничтожить! Но сначала отыщу дочек и воссоединюсь с ними. Никогда не прощу родителей, что забрали их у меня.

Моя месть будет страшной.

Мужчины общаются между собой, словно меня и в помине нет за столом. Я запихиваю в рот кусок за куском и изо всех сил стараюсь не вникать в суть их разговора.

Свадьбы не будет. Замуж я не пойду! Пусть договариваются о чем хотят, мне плевать. Что-что, а без моего согласия замуж уж точно не отдадут. Не посмеют!

— Благодарю за прекрасный ужин, — обращаюсь к собравшимся, поднимаясь из-за стола. — Но мне пора. Завтра будет сложный день, и я должна восстановить силы.

— Майя, сядь! — предупреждающе рычит отец.

— Сейчас принесут десерт, — пытается смягчить ситуацию мать.

— Я очень устала, — говорю как ни в чем ни бывало. — А на ночь есть вредно.

Под гневную тираду отца выхожу из гостиной и направляюсь к лестнице на второй этаж. Сегодня был крайне паршивый день. Очень надеюсь, что завтрашний будет лучше.

— Остановись. — Новоявленный жених хватает меня за локоть. Пытаюсь вырваться, но его хватка слишком сильна. — Мы не договорили, — произносит властно.

Разворачиваюсь, встречаюсь с ним взглядом, и вдоль позвоночника пробегает холодок. Понимаю, что нужно бежать как можно быстрее и дальше от этого внушающего животный ужас мужчины.

— Я устала, — повторяю то, что сказала, выходя из-за стола.

— Ничего страшного, — тянет в сторону кабинета отца. — Мы с тобой не закончили.

Мужчина заталкивает меня кабинет, заходит следом и закрывает за собой дверь. Его взгляд пылает.

— Значит, так, — тут же меняется в лице. Оно становится грозным. — Теперь ты моя, — заявляет безапелляционно. — И будешь делать только то, что я тебе говорю! Понятно?! — рычит, не пряча злости.

— Я не вещь, чтобы мною распоряжаться! — вспыхиваю. Внутри все кипит от гнева.

— С этого момента ты моя собственность! — От его заявления воздух выбивает из легких. — И будешь слушаться лишь меня! Я твой хозяин!

— Хозяин? — ахаю. Меня накрывает паникой. — Что за бред?!

Я не животное, чтобы иметь хозяина!

Неужели родители настолько сильно меня ненавидят, что решили таким чудовищным образом избавиться от назойливой дочери?

— Это не бред, — отрезает. — Теперь это твоя жизнь. Запоминай правила, — рычит. Еще сильнее сдавливает мою руку.

— Мне больно, — говорю, глотая выступающие злые слезы. — Отпустите, — требовательно прошу.

— Потерпишь, — усмехается со злостью. — За то, что устроила за столом, тебе не такое предстоит.

Богатая фантазия подкидывает картинки предстоящего будущего. В душе рождается дикий протест, сердце бьется с нарывом.

Я пропала…

Если он увезет меня, то я пропала… Это чудовище, а не будущий муж!

— Зачем вы так со мной? — спрашиваю, хныча. Мне очень больно. Нормально говорить не могу. — Что я вам сделала?

— Ты мне понравилась, — заявляет открыто. — Но характер у тебя просто ужасен. Прав твой отец, нужно перевоспитывать.

— Почему я? — не понимаю. — Вокруг вас ведь множество других девушек! Готовых на все!

— Они меня не интересуют, — смотрит на меня властно.

— Почему? — ахаю. Охотницы за деньгами и положением в обществе сделают для своего благодетеля совершенно все.

— Их ломать не надо, — довольно ухмыляется, видя мой ужас. Проводит раскрытой ладонью вдоль моего тела. Места, где от касался меня, полыхают огнем.

Противно, аж жуть!

— С тобой будет гораздо интереснее, — облизывается. — Тебя я сломаю. Сделаю покорной. Под себя.

С трудом сглатываю застывший в горле ком. В голове паника. Нет ни одной мысли.