Лунное дитя

Карен Макквесчин, 2020

Холодным январским вечером Шерон вышла на улицу, чтобы полюбоваться лунным затмением. В окне напротив она увидела девочку, которая мыла посуду в поздний час. Это показалось ей странным, ведь у соседей был только сын… «Я совсем еще маленькая. Три года назад я оказалась у Флемингов. Здесь неплохо. Плотник оборудовал для меня небольшую спальню в подвале. Мэм сказала: «В этой комнате будет храниться кое-что ценное». Приятно знать, что меня считают значимой. Я не знаю, как я попала к Флемингам, но теперь принадлежу им. И кажется, так будет всегда».

Глава 4

Навигатор привел Шерон в бедный квартал. Насколько ей было известно, этот район отличался высоким уровнем преступности. Дома здесь стояли разные: некоторые были в хорошем состоянии, о чем свидетельствовали опрятные дворики и аккуратно расчищенные подъездные дорожки, в то время как другие выглядели запущенными, краска на них облупилась, а во дворах виднелись груды мусора. Шерон покачала головой. Как можно жить с холодильником на крыльце и с машиной на шлакоблоках на подъездной дорожке? Как по-разному живут люди.

Доехав до нужного адреса, она заглушила мотор, вышла из машины и прошла по заснеженной дорожке к входной двери. Она позвонила в дверь. Из дома послышались голоса. Сначала что-то сердито крикнула женщина, потом мужчина прокричал что-то ей в ответ. Шерон стряхнула с ботинок снег. Наконец примерно через минуту дверь распахнулась.

В узком проеме стояла изможденная женщина.

— Да?

— Я приехала за Никитой?

Женщина обратила на Шерон непонимающий взгляд.

«Черт, не нужно было говорить это с вопросительной интонацией».

Откашлявшись, она попробовала еще раз, на этот раз более решительно.

— Я приехала за Никитой, — сказала Шерон.

Ответа не последовало.

Может, она ошиблась адресом?

— Она здесь? — спросила она.

— Здесь, — с отвращением сказала женщина. Жестом она разрешила Шерон войти, с сердитым видом повернулась и ушла в коридор.

Шерон вошла в приоткрытую дверь. Слева от двери была лестница, ведущая на второй этаж. Справа, в гостиной, на потертом диване сидел лысый мужчина лет тридцати с планшетом в руках. Он был в наушниках и присутствия Шерон, казалось, не заметил.

— Никита? — позвала Шерон. — Это Шерон Лемке, мама Эми. Я приехала, чтобы тебя забрать!

— Минутку! — крикнули сверху, и вскоре Шерон увидела, как Никита тащит огромный чемодан. Он был тяжелым, судя по тому, как глухо стучал по ступеням при каждом ее шаге. Никита была одета в рваные джинсы и объемный свитшот, на одном ее плече висел рюкзак. Девушка выглядела совсем не так, как тогда в торговом центре. Она казалась более уставшей, под глазами у нее залегли темные круги. Фиолетовой пряди в волосах видно не было.

Женщина быстро подошла к ним, едва не столкнувшись с Шерон. У нее был такой сердитый вид, что на секунду Шерон показалось, будто женщина ее ударит. Но вместо этого она обратила свою ярость на Никиту.

— Вот, значит, как? Съезжаешь, даже не предупредив? — Она скрестила руки на груди.

Никита ничего не ответила. Она просто посмотрела на Шерон.

— Поехали, — сказала она, кивнув в сторону двери.

— А как же твоя работа? Если переедешь, то не сможешь продолжать там работать. Как ты будешь добираться туда без машины? Ты ведь об этом даже не подумала.

Никита пожала плечами.

— Не очень-то хорошая это была работа. — Она потащила чемодан в сторону двери. — Найду другую.

Шерон придержала дверь, и Никита перенесла чемодан через порог.

— И ты уйдешь вот так? — заговорила женщина им вслед. — Мы дали тебе комнату, относились к тебе как к члену семьи. Без твоей арендной платы в этом месяце мне не хватит денег. И что теперь прикажешь делать? Тебе ведь плевать, да? Какая же ты все-таки дрянь.

— Секундочку! — сказала Шерон, но никто не обратил на нее внимания. Никита даже не оглянулась.

— Я не могу остаться.

Когда они подошли к машине, женщина обрушила на них целый поток ругательств. Не говоря ни слова, Шерон открыла багажник, Никита положила в него чемодан. Так же молча они сели в машину. Заводя мотор, Шерон оглянулась на дом и заметила, что мужчина смотрит на них из окна.

Несколько кварталов спустя Шерон нарушила молчание:

— Да уж, общаться с ней — одно удовольствие.

— Ага. — Никита со вздохом заправила волосы за ухо.

— Хочешь есть? Можем заехать куда-нибудь перекусить.

Никита покачала головой:

— Нет, спасибо.

Когда они подъехали ближе к дому, Шерон снова заговорила:

— Мы почти на месте. Я живу в соседнем квартале.

— Хороший район. — Никита по-детски приложила руку к стеклу и посмотрела в окно.

Дома здесь были обманчиво скромными по размерам, учитывая привилегированную жизнь здешних жителей. Они ездили в отпуск на Гавайи. Нанимали репетиторов для своих детей. Уезжали на северные озера на лето. Шерон в финансовом плане сильно выбивалась из этой компании. Не то чтобы это как-то ее смущало.

— Не слишком-то обольщайся, — сказала Шерон. — Мой дом один из самых маленьких в округе. Самый маленький, если точнее. И сильно меньше остальных.

Риелтор сказал ей, что изначально этот дом был гостевым коттеджем соседнего дома. Тогда это ее позабавило.

Пытаясь не терять оптимизма, Шерон сказала:

— Есть поговорка: «Худший дом в квартале — лучшая инвестиция!»

На это Никита ответила:

— Да, но неужели нужно было покупать худший дом во всем штате?

Услышав это, Шерон расхохоталась.

Даже сейчас эти воспоминания вызывали у нее улыбку. Дом оказался просто катастрофой, но он хорошо служил им, и в ближайшее время Шерон не планировала переезжать. За эти годы в дом было вложено немало сил и средств. Она сделала ремонт в обеих ванных комнатах и кухне, заменила светильники, покрасила все стены и заменила полы в каждой комнате. Глядя на старые фотографии, сложно было поверить, что это тот же самый дом.

Шерон заехала на подъездную дорожку и остановилась возле гаража, ожидая, пока автоматические ворота поднимутся вверх.

— Никита, я хочу…

— Ники.

— Что?

— Зовите меня Ники. Никитой меня называет только Эми.

— Хорошо.

Эту просьбу легко было выполнить. Конечно, она может называть ее Ники, если так ей больше нравится, но было бы очень мило, если бы Эми рассказала об этом заранее.

Она заехала в гараж и заглушила мотор.

— Так вот, Ники, я хочу, чтобы ты чувствовала себя как дома. Я долго жила одна, так что если тебе что-то нужно, проси. Я не привыкла, что со мной живет кто-то еще.

— Я надолго не задержусь, если вы об этом.

— Нет, я не об этом. — Но Ники уже открывала дверь машины, так что Шерон последовала ее примеру и потянула ручку багажника. — Вообще-то, я имела в виду прямо противоположное.

Ники вытащила чемодан.

— Хорошо.

Первой в дом вошла Шерон. Эта девушка приводила ее в замешательство, ей было трудно понять, что она за человек. С чего Эми вообще решила, что они уживутся?

Пока они шли по дому, Шерон нервно говорила:

— В коридоре есть крючки для верхней одежды. Сюда же, на коврик, можно поставить ботинки, если ты промочишь ноги. — Она сняла свою куртку и повесила ее на крючок, но Ники просто кивнула, даже не попытавшись разуться или снять свитшот. — Здесь, как видишь, кухня, — продолжила Шерон. — Вон там прачечная. Можешь свободно пользоваться стиральной машинкой и сушилкой. Дай знать, если тебе понадобится помощь. Они довольно современные и высокотехнологичные. Я очень долго с ними разбиралась, — призналась она. — Целых три раза пришлось смотреть видеоурок на YouTube, прежде чем я поняла, как они работают.

Ники шла за ней по дому, волоча за собой чемодан и свесив рюкзак на локте. Она осматривалась, словно запоминая, где находятся выходы, и, казалось, была готова в любую минуту выбежать на улицу.

Пройдя по гостиной, Шерон указала на рыжего кота, который лежал, вытянувшись на спинке дивана:

— Это Серж. Он очень ленивый, скорее всего он не будет тебя беспокоить.

Ники наклонилась, чтобы погладить Сержа, и кот благодарно подставил ей голову.

— Он лапочка, — сказала Ники, почесывая ему подбородок. — Его зовут Серж?

— Сокращение от «Сержант Клубочкин».

— Идеально, — Ники одобрительно кивнула.

Шерон показала Ники, где находится входная дверь, и водила ее по дому, пока они не дошли до ее спальни и прилегающей к ней ванной. Женщина прошла по комнате и открыла дверь.

У Шерон была хорошо отрепетированная речь, своего рода извинение перед гостями за размер комнат.

— Она не очень большая, но ведь кроме нас тут никто… — по привычке начала оправдываться она.

Ники впервые поставила чемодан и обвела комнату зачарованным взглядом.

— В жизни не видела ванной красивее. — Она наклонилась и посмотрела на пол, выложенный шестигранной плиткой.

— Правда?

Ники встала и кивнула:

— Она такая красивая. И полностью в вашем распоряжении. — Она провела пальцем по гранитной столешнице и посмотрела на старинные подвесные светильники в форме тюльпанов — Шерон любила их не только за внешний вид, но и за розоватое свечение. — Наверное, вам очень нравится здесь жить.

— Это правда. Многие в моем возрасте задумываются о переезде в дом престарелых. Наверное, в этом есть свои преимущества, но я бы хотела прожить здесь как можно дольше.

— Если бы у меня был такой дом, я бы никогда не переехала.

Шерон улыбнулась:

— Да, согласна.

Ники кивнула и повернулась к ней:

— Итак, если я буду спать на диване, где я могу разложить свои вещи? В прачечной?

Шерон не сразу поняла, что Ники имеет в виду.

— О нет, ты не будешь спать на диване. Ты будешь жить в старой комнате Эми на втором этаже. Пойдем. Я провожу тебя наверх.

Она направилась к двери, ведущей на узкую деревянную лестницу. Когда-то она вела на чердак, но прежние владельцы сделали из него две спальни и ванную комнату. В большой комнате жила Эми, а из второй они сделали кладовую. Они называли ее «комнатой для мусора».

Когда они дошли до комнаты Эми, Шерон с облегчением увидела, что там чисто и нет пыли, кровать застелена, а на полу и на комоде ничего не валяется. Наверное, Эми прибралась, когда приезжала в последний раз.

— Чувствуй себя как дома. Вещей в комоде быть не должно.

Ники поставила чемодан рядом с кроватью и подошла к окну.

— Окно выходит на задний двор, — сказала Шерон, присоединяясь к ней. — Ничего особенного.

— А кто живет в том доме? — спросила Ники.

С высоты второго этажа можно было заглянуть в задний двор соседнего дома и посмотреть прямо в одно из окон наверху. Шерон не была здесь уже целую вечность и забыла, что со второго этажа открывается такой прекрасный вид.

— Флеминги. Семейная пара. У них есть сын-подросток и маленькая собачка.

— Вы их знаете?

— Нет, мы никогда не общались. Просто я иногда проезжаю мимо их дома.

— Ясно.

— Но вчера вечером я заметила у них кое-что странное. — Шерон не собиралась поднимать эту тему, но слова сами собой сорвались с ее уст.

— В каком смысле странное?

Она пожала плечами.

— Наверное, это пустяк. Вчера вечером, часов в одиннадцать, я вышла во двор, чтобы посмотреть лунное затмение. — Шерон помолчала, а когда Ники ничего не ответила, она продолжила: — И я увидела, как маленькая девочка вручную моет посуду. Очень маленькая, ей было лет пять или шесть. Мне показалось, что она стоит на табуретке. Это было очень странно, у них ведь нет дочери. По крайней мере, судя по тому, что я видела.

По выражению лица Ники было сложно понять, о чем она думает. Неужели она считает, что Шерон старая сплетница, которая только и делает, что следит за соседями?

— И даже если бы у них и была дочь, с чего бы ей мыть посуду в одиннадцать вечера? — сказала Ники, заканчивая ее мысль.

— Именно, — сказала Шерон. — Я подумала, что у них гости. Но даже если и так, какой смысл ей мыть посуду?

Ники кивнула, обдумывая ее слова.

Шерон добавила:

— А потом я увидела, как вошла миссис Флеминг. Все продолжалось буквально долю секунды, но видно было, что она была в ярости. Она дернула девочку за руку, и больше я их не видела.

— Мне кажется, это был приемный ребенок, — сказала Ники.

— Вряд ли у них есть приемный ребенок, — сказала Шерон. И тут поняла, что в принципе мало что знает об этой семье.

— Может быть, вы об этом не знали, — сказала Ники. — Это объясняет то, что вы видели. Маленький ребенок моет посуду поздно вечером. Возможно, ее наказали, а потом она попала в еще более серьезные неприятности, потому что не смогла сделать все как надо.

— Нет… — Шерон была потрясена. — Поверить не могу, что кто-то будет относиться так к маленькому ребенку.

Ники засмеялась. Ее смех был больше похож на издевательский лай.

— Уж поверьте. Такое случается сплошь и рядом.

— Но она же такая маленькая! То есть совсем крошечная.

— Именно. — Ники прищурилась. — Я много чего могу вам рассказать.

В голове Шерон раздалось эхо слов Эми: «Никита прошла через ад. Все, что ей нужно, — это комната и поддержка. Чтобы кто-то поддержал ее и показал ее значимость».

Звучит так просто и не составит особого труда.

— Я ее сфотографировала на телефон, — сказала Шерон. — Можешь взглянуть и сказать, что думаешь? — Не дожидаясь ответа, она достала телефон, нашла самую четкую фотографию и показала ее Ники.

Девушка взяла смартфон. Она секунду смотрела на экран, просмотрела остальные фотографии, наконец остановившись на той, которую Шерон открыла изначально.

— Бедняжка, — участливо сказала она, поднимая голову. — Кто-то должен ей помочь.

— Ты считаешь? — Было неприятно слышать, как кто-то другой произносит ее мысли вслух. — Я тоже об этом думала, но не знала, что делать. Я не заметила, чтобы с ней жестоко обращались. Просто это было странно. К тому же я не знаю эту семью.

— Это непросто, — сказала Ники.

— Как ты думаешь, мне стоит куда-нибудь обратиться?

— Вы про ювенальную службу?

— Да, вроде того.

Ники задумчиво скривила губы и покачала головой:

— У вас не получится доказать, что с ней жестоко обращались. И вы даже не знаете, что это за ребенок. Может оказаться, что это пустяк.

— Но это не похоже на пустяк, — сказала Шерон.

— Я тоже так думаю.

— Так что же делать?

— Узнать их получше и наблюдать. Поверьте, если что-то кажется вам странным, скорее всего что-то действительно не так. Сообщить о них можно будет, лишь когда вы соберете больше информации. Если сделать это слишком рано, они успеют все скрыть. — Казалось, Ники говорила, основываясь на собственном опыте, и Шерон снова задумалась, через что же ей пришлось пройти.

— Хороший совет.

Шерон выглянула в окно, но на улице никого не было видно. Ничто не указывало, что в семье Флемингов есть какие-то проблемы.

Рассказав обо всем Ники, она почувствовала облегчение. Две пары глаз лучше, чем одна.