Чердак на Куин-стрит

Карен Уайт, 2021

Жизнь Мелани полна взлетов и падений. Она в серьезном разладе со своим мужем Джеком, а еще ей никак не удается разгадать тайну убийства, о расследовании которого попросила ее подруга. Даже талант медиума не помогает Мелани. Тем временем в разных местах ее дома то и дело появляется жутковатая кукла. Мелани знает: это дурной знак. Который, возможно, связан со старинным алмазом, спрятанным в этих стенах. Алмазом хотят завладеть слишком многие, и поэтому Мелани и Джеку как никогда нужна поддержка друг друга. Им придется принять важные решения, чтобы спасти свой брак и близких. «Прекрасное сочетание сверхъестественного, мистики и качественной беллетристики». – Booklist ЭТО СЕДЬМАЯ КНИГА ЦИКЛА РОМАНОВ О МЕДИУМЕ МЕЛАНИ ИЗ ЧАРЛЬСТОНА. Романы цикла можно читать по порядку или как самостоятельные истории.

Глава 7

Я проснулась от запаха роз. Полусонная, я прижалась лицом к теплому телу, лежавшему рядом со мной в постели. Радуясь тому, что я в постели не одна, я прижалась еще ближе и потерлась носом о его спину. И ощутила густой мех. Я тотчас открыла глаза и с ужасом увидела в свете прикроватных часов Джека маленькое тельце спящего Генерала Ли, который, похоже, простил меня ровно настолько, чтобы вернуться в мою постель. Я перекатилась на спину и глубоко вдохнула. Пьянящий аромат роз успокоил меня, помогая забыть, что Джек спал в соседней комнате. Я вновь смежила веки и начала погружаться в сон, счастливая от сознания того, что моя семья наконец-то вновь под одной крышей.

Я резко села. Мой взгляд переместился на детский видеомонитор на тумбочке, на котором были видны неподвижные фигуры Джей-Джея и Сары за решетками их кроваток. Запах роз мог означать только одно: вернулась Луиза Вандерхорст. Дух молодой матери, которая когда-то была погребена в нашем садовом фонтане, был не из тех, кто слонялся по дому ради забавы. У нее всегда имелась цель. Луиза появлялась почти как предзнаменование чего-то, что вот-вот должно было произойти. Ожидание неизбежного всегда смягчалось пониманием того, что она вернулась, чтобы защитить детей, пока опасность не минует.

Я, дрожа, выскользнула из постели, надела пушистый халат и тапочки в тон. И то и другое было рождественскими подарками от Нолы. Дверь открылась. Я сделала шаг вперед, но тотчас застыла на месте. Ключ все еще был в замке, но я его не поворачивала. Я отчетливо помнила, как запирала его прошлой ночью — хотя бы потому, что я слышала, как Джек поворачивает ключ в собственном замке.

Я шагнула на ковровую дорожку в коридоре и бесшумным шагом направилась в детскую. Аромат роз между тем становился все сильнее. У входа в комнату я резко остановилась. Ночник в коридоре освещал зазор шириной в ладонь между косяком и дверью. Я легонько толкнула дверь. Та неодобрительно простонала. В тихом доме этот звук прозвучал громко и пронзительно, как духовой оркестр.

Я застыла на пороге, и меня встретило дуновение пахнущего розами воздуха. Я на цыпочках подошла к кроватке Джей-Джея, чтобы проверить, как он. Его одеяло было тщательно подвернуто вокруг него, а над его краем торчал венчик. Я тотчас отпрянула, представив, как его пухлая, но на удивление сильная ручонка сжимает его любимую игрушку. Кто-то недавно прикрыл его. Рекорд Джей-Джея по лежанию под одеялом приближался к пяти минутам, а мы уложили его спать добрых шесть часов назад.

— Луиза? — прошептала я.

— Не совсем, — раздался мужской голос из угла комнаты.

Мое сердце забилось. Не потому, что я испугалась, а потому, что это был Джек. Я повернулась лицом к углу: там, качая на плече Сару, сидел Джек.

— Здесь Луиза, — тихо сказала я.

— Я знаю. Я услышал, как Сара что-то бормочет, пока стоял в коридоре. Да и температура здесь градусов на пять ниже, чем в остальном доме. — Я чувствовала на себе его взгляд. — Тебе страшно?

Я покачала головой. Возможно, темная комната, освещенная одним лишь ночником, и недостаток сна заставили меня выпалить нечто такое, что прозвучало удивительно похоже на новую Мелли.

— Нет, — ответила я, — потому что ты здесь. С тех пор как я встретила тебя, я ни разу не сомневалась, что нам по плечу что угодно. Главное, чтобы нам быть заодно. — Я чуть не добавила «до сих пор».

Он выдержал мой взгляд, но если и собирался что-то сказать, то момент был упущен. Сара подняла голову, а затем повернулась и потянулась ко мне.

— Мама.

Джек выпустил Сару из рук. Я взяла у него нашу завернутую в одеяло дочь и села с ней в соседнее кресло-качалку. В комнате стояла тишина, не считая тихого поскрипывания кресел-качалок и ритмичного сосания Сарой большого пальца.

Джек нарушил молчание:

— Хорошо, что я уже все собрал в своем кабинете и перевез в квартиру, чтобы не мешать съемочной группе.

— Зачем им соваться в твой кабинет? Контракт оговаривает проведение съемок в фойе, гостиной, столовой и саду.

— Все верно. Но я не стал бы зарекаться, что Марк или Харви не начнут совать туда нос. Кстати, раз об этом зашел разговор, ты уже упаковала столовое серебро? Я не хочу, чтобы кто-то подумал, что его можно брать на сувениры.

Я нежно потерлась подбородком о тонкие, младенческие волосы Сары.

— Это заняло больше времени, чем я думала, так как решила заодно его отполировать. И пересортировать и промаркировать бархатные ящики. Я обнаружила, что гораздо логичнее хранить их горизонтально, чем вертикально. — Я не смогла скрыть гордость в моем голосе. — Софи и Чэд приедут завтра и заберут большую часть по-настоящему ценных вещей на хранение к себе домой.

— Хорошо, — сказал он с улыбкой в голосе. — Я хотел бы снять со стен большую часть картин, но Харви хочет, чтобы они остались висеть… Для «подлинности». — Джек тихо фыркнул. — Как будто в книге Марка есть что-то подлинное. Но Стерлинг Зербе нанял компанию, чтобы провести инвентаризацию на тот случай, если что-то потеряется или получит повреждения.

Я кивнула. Было приятно слышать, что наш адвокат, мистер Зербе, взял дело в свои руки и играет на опережение.

— Я надеюсь, что мы сведем неудобства к минимуму, чтобы эти киношники убрались отсюда как можно раньше. Хотя мертвые не большие мастера слушать или соблюдать график. Я составила таблицу, в которой указан график съемок. Нерабочее время выделено на ней цветом. Она на доске объявлений на кухне, так что любой беспокойный дух, слоняющийся вокруг, может ее увидеть.

Я поймала на себе его взгляд.

— Ты и в самом деле…

Я засмеялась, чтобы скрыть смущение:

— Конечно нет. Это было бы смешно. — Я сделала мысленную пометку первым делом убрать таблицу с доски объявлений.

Джек тихонько кашлянул, хотя это больше походило на сдавленный смех.

— Твой отец сказал, что может приехать завтра и начать маскировать цистерну и заодно снять желтую ленту. Я предложил ему, чтобы вы двое вытянули соломинку. Проигравший должен будет сообщить Софи, что раскопки придется отложить до окончания съемок.

Я не удержалась от стона. Я испытывала на себе мстительную сторону Софи чаще, чем была готова признать. Я все еще получала гневные письма из организации «Люди за этичное отношение к животным», после того как Софи отослала им фотографии моих наряженных к Рождеству собак.

— Или же я могу спросить Меган. Мне все равно нужно позвонить ей и спросить, знает ли она что-нибудь о Замороженной Шарлотте.

Мы в тишине продолжали качаться в креслах, не желая уходить и не ведя счет времени, пока я не услышала внизу приглушенный бой напольных часов. Сара обмякла в моих руках, что означало, что она глубоко заснула, и это было оптимальное время, чтобы вернуть ее в кроватку. Зная, что дольше тянуть нельзя, я встала. Джек тоже встал и взял спящего ребенка из моих рук. Его руки были длиннее моих, так что у него было больше шансов положить ее в кроватку не разбудив.

Я посмотрела на Джей-Джея. Сбросив с себя одеяло, он лежал на спине в своей обычной позе морской звезды, раскинув руки и ноги и, словно световой меч в руке Люка Скайуокера, сжимая в правой руке венчик. Джек осторожно опустил Сару в ее кроватку, а я снова накрыла Джей-Джея одеялом и, прежде чем Джек выпрямился, даже успела аккуратно поставить несколько его мягких игрушек.

Мы стояли у изножья кроваток, глядя на наших спящих детей, запах роз все еще был сильным.

— Я скучаю по этому, — сказала я.

— Я тоже.

Почему-то его слова задели меня за живое. Возможно, потому, что я слишком надеялась, что, как только он поймет, сколь многое он потерял, этого будет достаточно, чтобы вернуть его.

Я сглотнула. В тихой комнате этот звук был подобен грому.

— Думаешь, ты когда-нибудь простишь меня?

Он поднял взгляд и посмотрел мне в глаза:

— Я уже простил. Но это была самая легкая часть.

— Легкая часть?

Джек кивнул:

— В твои намерения не входило причинить вред, так что прощение никогда не было проблемой.

— Неужели?

— Нет. Проблема в том, что я не могу позволить себе снова стать таким уязвимым, полностью доверяя тебе. Я не кошка с девятью жизнями, Мелли. У меня трое детей, и я хочу прожить достаточно долго, чтобы увидеть, как они вырастут. И, я хочу сказать, как живой человек.

Я едва не рассмеялась. Любая другая пара, ведущая такой разговор, вряд ли должна была соответствовать этому требованию. Но была проблема. Я знала, как заставить его простить меня. Но понятия не имела, как заставить его мне доверять. И я все еще не была убеждена, что виной всему — недоверие.

— Ты… — Он не договорил.

— Что я?

Джек глубоко вздохнул:

— Пока я не пойму, что происходит с моей карьерой, я поставлю мою нынешнюю рукопись на паузу. Особенно учитывая суматоху, которая будет царить в доме следующие нескольких недель. Поэтому мне было подумалось… — Он умолк.

— Да? — сказала я, как можно более непринужденно.

— Мне подумалось, вдруг я смогу помочь вам с Вероникой узнать, что случилось с Адриенной. И что-то еще… например, почему эта жуткая кукла была в комнате Нолы. Это помогло бы мне отвлечься от… всего. Мне говорили, что я неплохо разгадываю головоломки.

— Это кто же? — уточнила я. — И Демарэ не в счет.

Демарэ была юной редакторшей Джека, сменившей его старого опытного редактора. Последнего внезапно уволили, оставив Джека в издательстве сиротой и во власти нового редактора, которая ничего не знала о книгах Джека. Джек часто обвинял Демарэ в том, что та все еще читает книжки с картинками.

— Конечно нет. Она не читает моих книг, или ты забыла?

— Верно. — Я сделала вид, что думаю. — Раз уж у тебя есть немного свободного времени, почему бы нет? Это не повредит, верно?

— Если только нам не нужно исследовать кладбище.

Я не поняла, шутит он или нет.

— Хорошо. Давай сначала подготовим дом для съемочной группы, а потом я введу тебя в курс дела.

Он улыбнулся мне, и его белые зубы сверкнули в темноте. Положив руку мне на поясницу, он вывел меня в коридор, где мы встали лицом друг к другу, словно неуклюжие подростки на первом свидании, не зная, как попрощаться.

— Ты — единственная женщина, которую я знаю, кто прекрасно выглядит в пушистом халате, тапочках и с всклокоченным волосами.

— Правда?

— Ага. Не то чтобы я видел многих, но ты определенно самая красивая.

Я посмотрела на него в полумраке коридора дольше, чем следовало, пока не обнаружила, что, закрыв глаза, наклоняюсь к нему.

— Спокойной ночи, Мелли.

Его слова вернули меня в реальность. Я резко открыла глаза и попыталась сделать вид, будто ничего не случилось.

— Спокойной ночи, Джек.

Не успев сделать то, что сделала бы прежняя Мелли, я резко повернулась и зашагала к своей комнате. Я уже подходила к двери, когда Джек заговорил.

— Да, ты ведь знаешь… — его голос звучал низко и хрипло.

Я остановилась. Повернула голову.

— Что именно?

— Поверь, мы можем пройти через что угодно. При условии, что мы заодно.

Я сказала себе, что он наверняка имеет в виду нечто большее, нежели разгадка убийства Адриенны и Замороженная Шарлотта. Окрыленная надеждой часть меня не могла не поверить, что он имел в виду нас.

— Хорошо. Я рада, что мы на одной волне.

Он снова заговорил, и я услышала в его голосе улыбку:

— И если бы я верил во второй шанс, это был бы почти поцелуй номер два.

С этими словами он повернулся и зашагал к гостевой комнате. Я закрыла за собой дверь в спальню и, не удосужившись запереть ее, залезла под уже холодное одеяло и прижалась к теплому телу Генерала Ли, чтобы он не подумал, что он всего лишь замена за неимением лучшего. Я около часа лежала, не сомкнув глаз, раз за разом мысленно проигрывая наш разговор с Джеком, и, наконец, задремала, думая о том, что он сказал, и задаваясь вопросом, что он делал, стоя в коридоре посреди ночи.