Наставник

Карина Демина, 2022

Миха выжил и вспомнил себя. Но что это меняет? Что может дать безумному миру, в котором город магов сосуществует с кровавой Империей мешеков, вчерашний студент-недоучка? Особенно такой, который никогда не интересовался ни историей, ни реконструкцией, а химию и вовсе знает слабо, не говоря уже о прочих, полезный для попаданца, науках. Вот и остается притворяться дальше. Играть роль мудрого наставника при мальчишке-бароне и его невесте, которые многим мешают. Сдерживать безумную магичку. Разбираться с артефактами Древних и пытаться понять, как предотвратить очередной апокалипсис. Ведь звезды уже начали падать с небес, намекая, что осталось миру не так и много.

Глава 9

Первым к Михе явился барон.

Очень злой барон.

Мальчишку прямо потряхивало от переполнявших его эмоций.

— Ты когда встанешь? — спросил он с порога и взмахом руки отправил прочь и слуг, и рабов, и пару стражников, что явились с ним. — Матушка настояла. Говорит, что мне теперь положено. Что барону нужна свита. Только мой отец сам обходился.

— Доживешь до его лет и тоже обойдешься, — Миха убрал нож под подушку.

— Если доживу, — Джер упал в кресло и вытянул ноги. Уставился на собственные сапоги. — Ты бы его видел! Только явился, а уже ведет себя, точно он тут хозяин! И главное, смотрит на меня, как… не знаю! На придурка какого?

— Сочувствую.

— Матушка говорит, что нужно быть вежливым. Вот скажи, почему я не могу просто выставить его прочь?

— А он выставится? — задал Миха закономерный вопрос.

И сел.

Чем дальше, тем сложнее было лежать. Казалось бы, такое простое занятие, но кто бы знал, сколько нервов оно отбирает.

— В том-то и дело, что нет. Он привел полторы сотни людей. И главное, Арвис утверждает, что половина — наемники. И очень хорошие. А значит, дорогие. И что, возможно, это даже не все его люди.

Джер пошевелил ногами.

А ведь ныне, в этом костюме то ли из бархата, то ли еще из какой ткани, мягкой и дорогой с виду, с золотой цепью поверх костюма, да перстнями, что поблескивали на пальцах, он выглядел тем, кем и был — дворянином.

И короткий меч на поясе смотрелся вполне себе логично.

Михе бы тоже оружием озаботиться каким-никаким.

— Наемникам плевать на законы. Они отвечают только перед нанимателем. И если прикажут, сделают все. Вообще все. Понимаешь? Они-то пока там, под замком. В замок их не пустили. Он предлагал. Мол, его люди могут помочь, но матушка отказалась. Вроде как это будет проявлением недоверия к моим людям. И он вроде согласился. Тут только ближники, а там все остальные. Но ведь и этих станет больше! Пока с дюжину, а там, через неделю-другую добавятся. Мы ж вроде как родичи. Вроде как нельзя не верить родичам. И что мне делать?

— Слушать матушку.

Умная, судя по всему, женщина. И ситуацию понимает правильно. Уж точно лучше самого Михи. Джер скривился.

— Я слушаю. И тоже сказал, что людям своим верю. И вообще… а он сказал, что своим верит. И что скоро нам лишние люди пригодятся. Так что не отошлет. Воевать станем. Хрен знает, с кем, но точно станем. А главное, что этих вот, которые в замке, хватит, если чего… чтоб ворота открыть. Или еще какую пакость придумать.

Тех же, что встали за стенами, будет достаточно, чтобы воспользоваться открытыми воротами. Джер вздохнул и продолжил.

— Арвис стражу усилил, но поможет ли? Я за матушку беспокоюсь. Но она утверждает, что пока Хальгрим не рискнет причинить ей вред. Сперва он попытается меня женить.

— Сочувствую, — это Миха сказал вполне искренне.

— Дочек своих привез. Они, конечно, красивые, но…

— Родня. Близкая.

— Миара тоже говорит, что это нехорошо. Хотя я ей не слишком верю. Думал вообще прибить, но Ица сказала, что нельзя.

— А где она?

— Я ей сказал, чтобы сидела на матушкиной половине и не высовывалась. Она тут точно лишняя, — Джер поморщился и сказал. — Я бы его вызвал и убил, но…

— Скорее он убьет тебя.

— Именно.

— Выходит, что ты не совсем придурок.

Джер вскинулся и засопел обиженно.

— Обстоятельства учитываешь, — Миха потянулся, чувствуя, как гудят мышцы. Надо бы размять. И вообще пора выползать из этой вот норы. Нельзя же, в конце концов, вечность провести в постели. — Это хорошо. Смысла в героической смерти никакого.

— А в хрониках иначе говорят.

— Меньше читай всякую херню, — Миха покрутил головой.

Вроде не болит.

И не кружится. И завтра он постарается сделать разминку, хотя бы формальную.

— Наш жрец говорил, что читать нужно жизнеописания святых, — проворчал Джер и, наконец, добрался до сути. — Ты его убьешь?

— Жреца?

— Нет. Хальгрима. Если кто и справится, то ты.

— Если он не убьет меня, — все-таки стремления к подвигу у Михи не появилось.

А может, водяную мельницу поставить? Или вообще водяное колесо? Правда, он мало что знает, как о мельницах, так и о колесах, в голове же вертится какая-то фигня о системах очистки воздуха, которые явно в ближайшие пару сотен лет не актуальны будут.

— Надеюсь, что не убьет. Матушка говорит, что Хальгрим хороший воин. И если бы он на самом деле взялся меня учить, я был бы не против. Но он не возьмется. Зачем? Женить женит.

Джер вздохнул. Похоже, вступать в брак ему хотелось еще меньше, чем Михе.

— Ну или попытается. Да… а потом, когда появится наследник. Или наследники, то и прибьет. Или даже раньше. Других наследников нет… не будет, я думаю. А стало быть, может взять все за вдовью долю. Ты ведь попробуешь? Ну, убить его.

— Попробую. На худой конец Миару попросим.

— Тоже думал, — кивнул Джер. — Но если он от болезни помрет или еще как, будут говорить, что его отравили. И от матушки потребуют выдать виновных. А вот когда честный поединок, то, значит, так судили боги.

Твою ж…

— Но пока он тебя не тронет. Ему освоиться надо, — Джер поднялся. — Я пойду, да? Арвис говорит, что ты слаб пока. И тебе лежать надо. Что если ты лежишь, то честь не позволит ему тебя вызвать. А как встанешь, так, значит, и сразу. Но ты… ты выздоравливай, ладно?

— Постараюсь, — буркнул Миха, чувствуя, как желание выбраться из постели напрочь улетучивается.

Или может школы открыть?

Хотя бы одну. В отдельно взятом баронстве. Правда, опять же, для кого? И чему в ней учить? Кому? Михе? Так-то у него диплом вполне педагогической направленности. У них даже практика в школе была, которую Миха скорее пережил, чем прошел.

Нет.

Хреновый из него реформатор.

Или… законы вот придумать? Мудрые. Правильные. Вот тогда-то все и заживут.

Рабство отменить опять же.

Рабы, наверное, обрадуются. Хозяева вряд ли.

Думая, он заснул.

А проснулся от того, что раб, дремавший на циновке у двери, встрепенулся. И малого движения этого хватило, чтобы Дикарь дернул самого Миху.

Темно.

Ставни вновь задвинуты плотно, отчего в комнате душно и пахнет кислым потом. Нос щекочет пушинка, выбившаяся из подушки. Дыхание ровное.

Михино.

А раб крутит головой, пытаясь то ли разглядеть что-то, то ли расслышать. За дверью человек. Дикарь услышал его задолго до того, как человек подошел к этой вот двери. Он ступал тихо, почти крадучись. Но дыхание его было громким, да и сердце стучало.

Поскрипывала кожа необмятых сапог.

Мягко звякнуло железо о железо.

— Иди под кровать, — шепотом велел Миха, потому как больше спрятаться в комнате было негде. И раб не заставил себя уговаривать. Ловко нырнул под кровать, там и замер, застыл. Только теперь стук его сердца перекрывал иные звуки.

Дикарь дернул ухом в раздражении.

Страх мешает.

Сам Миха не боялся, хотя нож нащупал, мысленно пообещав сказать спасибо магичке. Пусть она та еще змея подколодная, но предусмотрительная. А это многого стоит.

Дверь протяжно заскрипела. И Миха поспешно вскинул руку, заслоняясь от света. Всего-то свеча на железной подставке, а кажется яркою, будто солнце.

— Не спишь? — осведомился хрипловатый голос.

Человек был незнаком.

Высок.

Очень высок. Пожалуй, почти так же огромен, как тот ублюдочный негр, который раз за разом гонял Миху по кругу. Наверное, теперь Миха, случись ему встретиться, и его поблагодарил бы.

Надо же, каким он вежливым становится.

Благодарным.

— Нет, — сухо ответил Миха.

Его тоже разглядывали.

Кого видели?

— Чужак. Откуда ты такой взялся? — Хальгрим, а почему-то не осталось сомнений, что в гости пожаловал именно он и лично, поставил свечу на стол.

— Издалека.

— По-нашему говоришь. Мне доложили. Всякого доложили. Вот и интересненько стало. Захотелось глянуть.

Хальгрим огляделся. Поморщился.

— Сестрица моя не слишком щедра. Чего еще ждать от женщины? Могла бы выделить покои и поприличнее.

— Меня устраивает, — отозвался Миха.

И сел.

Мысль разыграть умирающего он отбросил. Слишком многие Миху видели. И слуги, и треклятые рабы, которые точно не знали о его грандиозных планах по улучшению условий их бытия. И молчать они не станут. Особенно если спрашивать с умом.

Глупым Хальгрим не выглядел.

Опасным — да.

Убивать пришел? Нет. Вряд ли. Слишком уж нагло, да и зачем самому? Он ведь со свитой прибыл. И нашел бы кому поручить. Скорее уж знакомиться.

— Говорят, ты убил драгра.

— Повезло.

— Не слышал, чтобы кому-то еще так везло, — барон поднял кувшин и понюхал. Разочарование на лице его было вполне искренним. — Вода?

— Вина, говорят, пока нельзя.

— Бабы, — бросил он в сторону. — Что они понимают. Моя сестрица думает, что я пришел забрать этот замок.

— А ты?

— У меня свой имеется, — кувшин вернулся на стол. А внимательный взгляд вперился в Миху.

— Замков мало не бывает.

— Твоя правда. Но… хоть дура, но родная кровь все-таки. Да и мальчишка бойкий. Знает, что слабее, но скалится. Это хорошо. Из волчонка рано или поздно волк вырастет.

— Если дадут.

— И это верно, — Хальгрим склонил голову. А потом снял с пояса серебряную флягу и наполнил кубки. Поднял свой. — Садись. Выпей, пока эти дуры не видят. И вообще много воли им дал.

Миха добрался до стола, отметив, что силенок хватит, чтобы не рухнуть мордой в пол. Это уже много.

— Эй ты, ублюдок, — вежливо обратился Хальгрим к рабу. — Убирайся.

Дыхание под кроватью оборвалось.

— На кухню сходи, — велел Миха, понимая, что человеку страшно. Приказ-то быть при Михе он получил не от Хальгрима. — Принеси еды.

Есть и вправду хотелось. Пусть чувство голода было не таким всепоглощающим, но было. И Миха от позднего — судя по темноте очень позднего ужина — не отказался бы.

— Вот-вот. Принеси. А ты пей. Доброе вино. Мне с островов везли. Только там и умеют, чтобы сладкое, да без приторности.

Вино было густым и тяжелым, и сладковатым. Чем-то оно напоминало портвейн, правда, оставляло после себя резкое травяное послевкусие.

Отравить хотят?

Хальгрим тоже пьет. Правда, это ни о чем не говорит. Мог яду в кубок подсыпать. Вона сколько перстней на руках. А Миха, пусть он бесконечно далек от истории, слыхал про такие перстни, в которых тайник и яд.

И про отравленные кубки.

И вообще фантазия у местных изрядная, так что, пожелай Миху отравить, точно отравят.

— И не боишься, — сделал вывод Хальгрим.

— Есть чего?

— Я могу тебя убить.

— А я тебя, — пожал плечами Миха. — Надо ли?

— Вот и мне хотелось бы понять. Баба не удержит замок. Мальчишка мал и слаб. За ним не пойдут. Может, конечно, старшие и будут держаться клятвы. Дворня опять же. Но уже пошли слухи, что круги на воде.

Хальгрим допил вино и с грохотом ударил кубком по столу.

— Не понимает, дура! Что они будут делать, когда перед воротами ватага появится? И ладно, если сброд какой? А если настоящие искатели удачи? Есть такие, кто и сотню, и две под стяги собрать способны, когда добыча хорошая ожидается.

— Стены высокие, — дипломатично заметил Миха. И мысленно подавил вздох. Про средневековые войны он тоже знает лишь то, что они были.

И кровавые.

— Стены… высокие… это да. Только там, — Хальгрим мотнул головой. — За стенами люди. Селяне. Под бароном сколько сел было?

— Понятия не имею.

— Вот. А я тебе скажу. Под две дюжины, от совсем мелких до крупных, в иных и торг свой имелся. И людишки у него сытые, а стало быть, взять будет чего.

И снова в Миху вперился, словно ждал. Но не дождался.

— Они сперва по селам пройдут, на прочность пробуя. И поглядят, как там барон новый, справляется али нет. Пограбят. Пожгут. Народишко угонят, небось, крепкие рабы всегда нужны.

Дверь беззвучно приоткрылась, впустив Миару с подносом.

— Доброй ночи, — сказала она очень-очень тихо.

И Хальгрим крякнул.

Нахмурился.

— Магичка. Не спится?

Она молча поставила поднос на стол. Убрала кубок, только тонкие ноздри дрогнули и глаза прищурились. А перед Михой появилась миска с кашей. Кашу приправили мясом, а к ней выдали еще пару ломтей буженины. Нашлось место и желтоватому местному сыру, порезанному крупными ломтями.

— Наглые они, — кивнул Хальгрим. — Вечно держатся так, свысока. Только я за свои годы одно понял. И у магов кровь красная. У всех она красная.

Миара сделала вид, что не слышит.

Тонкие пальцы коснулись Михиной шеи, и он ощутил, как разливается по мышцам тепло. Силой она поделилась щедро, а потом вышла.

И дверь за собою закрыла.

— А ничего. Я думал, пострашнее будет. Тощая, конечно. И задницы нет. Сисек тоже. Что за баба без сисек? А еще и наглая. Такой крепкий мужик нужен, чтоб в кулаке держал.

Кулак он продемонстрировал почему-то Михе. Миха почти даже впечатлился, ибо был кулак солидным, почти с Михину голову величиной.

— Ничего. Пристроим. Главное, не давать им на голову сесть. Так вот, мне этот замок на хрен не сдался. Мне со своим хозяйством разобраться бы.

Отчаянно захотелось поверить.

А что, мужик толковый. И куда лучше Михи с местными реалиями знаком. И прав. Во всем прав. И в том, что нового барона на прочность проверить захотят. И в том, что начнут с деревень, в которых люди. И пусть люди тоже не беззащитные, но одно дело бродягу отогнать или волчью стаю, и совсем другое — с наемниками сладить.

Людей было жаль.

Априори.

— Я б и не сунулся сюда. Отец велел, — Хальгрим откинулся на спинку стула, и тот заскрипел. — Нехорошо выйдет, если Гиту прибьют. Да и мне она, пусть дурная, а сестра. Кровь — не водица. Так что уж потерпите.

— Потерплю, — ответил Миха. — Посмотрю.

— И то верно. Воевать нам ни к чему. Ешь. Тощий больно. Прокляли? Может, маги? Эта вон, кошка блудливая. По глазам вижу, что блудливая. И вообще магам веры нет никакой. Вечно что-то мутят. Сестра сказала, что прошлый её травил. Скотина.

Миха вцепился зубами в кусок буженины, напоминая себе, что молчание — золото.

— Я мог бы тебя вызвать. На поединок. И прибить.

— Или я тебя.

— Вряд ли. Ты еще слаб. А ждать, когда силу наберешь, мне резона нету, — все-таки ему быстро надоели игры, и уже этим Хальгрим вызвал вяловатую, но симпатию. — Я дам тебе денег.

Симпатия умерла.

— И ты проведешь ритуал. Отпустишь мальчишку.

— Нет.

— Триста медведей. Это неплохая сумма для бродяги.

— Нет.

— И право остаться в моей дружине. Мне нужны сильные люди. Сильные и разумные, — Хальгрим поднялся. — Подумай. Только очень хорошо подумай.

Миха вздохнул и, подвинув поближе второй кусок, повторил:

— Нет.

— Ну и дурак, — как-то совершенно спокойно отозвался Хальгрим. — Тогда придется тебя убить.

— Попробуй.

Миха облизал пальцы и подумал, что почему-то не испугался. Это тоже было ненормально. Тот, прошлый Миха, не любил драк и всяческих их избегал.

Дикарь… дикарь потребовал вернуться к мясу. Раз уж их пока не убили. Перспективы — дело мутное. Мясо — конкретное. А Хальгим надолго остался за дверью.

Ждал, что Миха передумает?

Наверное, это было бы разумным. На редкость разумным. Избавиться от клятвы. Перепоручить и мальчишку, и замок этот, и весь средневековый бедлам человеку, который точно с ним справится. Но… Миха, кажется, и вправду был не в ладах с разумом.

— Ничего, — проворчал он, выпустив когти. — Как-нибудь разберемся.