Я тебе (не) верю

Каролина Дэй, 2018

Со стороны ее жизнь казалась счастливой: заботливые родители, балет и любящий парень. Но что делать, когда любовь всей жизни оказался предателем, коллеги по сцене строят козни, а родители насильно выдают замуж за тирана? Он ужасен, опасен и совсем не похож на принца из сказки. Возможно ли доверие там, где вместо свободы – клетка? Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Боль. Помните, как вампирша по имени Джейн из «Сумерек» заставляла каждого неугодного ей мучительно страдать? Наверное, будь под ее властью, то вряд ли я что-то почувствовала, вряд ли скручивалась от ужасной боли и умоляла бы остановиться.

Не стану.

Потому что для меня это все пустяк, ерунда. Все это выдумка. Потому что настоящая боль томилась в душе, разливалась медленным ядом в каждую клеточку организма, отравляя его. И вывести этот самый яд невозможно. Нереально.

Последнее время я часто сидела в своей комнате с закрытыми окнами и занавешенными шторами, стараясь ни о чем не думать, но даже через эту тьму и полную изоляцию слышала шум летнего дождя и радостные крики с улицы. Слышала и понимала, что подобные эмоции мне не свойственны уже давно.

Сколько это длится? Неделю? Может, две? Со временем я просто-напросто их лишилась, отбросила, выкинула в урну в тот день, когда на меня свалилось все как снежный ком на голову. Их не существует. Меня, как личности, больше не существует.

Стоит взять себя в руки, а не пытаться вечно жалеть себя, то могла бы выкрутиться из этой ситуации. Только неприятные мысли одна за другой бегали в голове, не дав возможности здравому смыслу как-то оказать своё влияние.

В ту роковую ночь я просто скиталась по дождливым улицам, пока не свалилась где-то на скамейке детской площадки. Хотела провалиться сквозь землю, перестать существовать. Сдохнуть.

Размышляя об этом в тот момент, даже не почувствовала, как меня аккуратно взяли на руки, прошептали какие-то невнятные слова и унесли подальше от холода. В тепло. Прижимали крепко, дав возможность почувствовать мнимую безопасность и надежность.

Я не сопротивлялась, не пыталась вырваться. Сил совсем не осталось после изматывающего спектакля и эмоционального всплеска. Просто поддалась воле судьбы, проплыла по течению. Проснулась буквально на следующий день от пульсирующей боли в голове. Не задавалась вопросом, какого черта я очутилась именно здесь, а не на детской площадке.

Подозреваю, что без влияния отца не обошлось, да и старый хрыч, скорее всего, постарался на славу. Действительность сильно ударила по голове, преследовала время от времени, только встречаться с ней сейчас не желала.

У меня больше ничего не осталось. Ни любящего парня, ни нормальной семьи. Вновь грудь сильно сдавило, а глаза сильно защипали, стоило вспомнить предателя в объятьях сисястой Ланы.

Чем я не угодила? Дело во внешности или во внутренних признаках? Почему Леша так легко предал нашу любовь, позабыв о моем существовании? Понравились огромные бидоны или наглые глаза блондинки? Так и хотелось выкрикнуть эти вопросы в лицо. Но разве ответы имеют хоть какое-то значение, когда сердце разбито, а душа окончательно умерла?

Пару раз Леша пытался дозвониться, писал в “Вконтакте”, даже приходил домой и общался с родителями. Только на порог парня никто не пустил. Маме и папе сейчас невыгодно наше примирение — факт измены значительно облегчил задачу, предоставив больше шансов устроить мой брак с мужланом.

Единственное, что спасало меня от дикой боли в груди — это балет.

Спектакли продолжились — пропускать репетиции ни в коем случае нельзя. Только на сцене я собирала себя по кусочкам и шла напролом, позабыв о своих бедах. В это время старалась не обращать внимания ни на колкие взгляды Ланы, ни на косые и сочувствующие других артистов. Просто танцевала, следуя за порывом истерзанной души. До изнеможения, пока мышцы не сводило судорогой. До финала.

Пока не встречалась взглядом с почти черными глазами «жениха»…

Поначалу его приходы на каждое выступление казались абсурдными, затем какой-то насмешкой, а после — привычкой. Мирное существование на сцене готово вот-вот разрушиться, а барьер, который я резко выстроила от всех окружающих, должен превратиться в прах вместе с любовью всей моей жизни к парню и родителям.

Даже в темноте я чувствовала его взгляд. Нет необходимости искать его в зале — сам давал о себе знать. Мужчина всегда заказывал одно и то же место — VIP-ложу на балконе справа от сцены. Приходил на каждый спектакль, а в конце, на поклоне, вручал огромный букет красных роз, которые терпеть не могла.

Я принимала цветы с большой неохотой, но все равно сохраняла лицо перед зрителями. Стоило только уйти за кулисы и оказаться в гримерке, тут же раздавала всем артистам по одной розе, пока из моих рук не исчезал весь букет.

Этот мужчина мог сколько угодно пытаться достучаться, склонить к общению, только меня не подкупишь. Мне плевать на него, и чем скорее он поймет, тем лучше.

Но это ещё пол беды…

С родителями оказалось все гораздо сложнее. Уйти из дома не могу, а находиться рядом с ними невозможно. Я старалась до того, как они проснутся, завтракала в кафе, а затем шла на репетиции и возвращалась почти в полночь. А если мы встречались в коридоре, то расходились по своим делам.

Мне не о чем с ними разговаривать, нечего обсуждать, нечем делиться. Они исчерпали лимит доверия, убили его за тем ужином, объявив о скором замужестве. Ну уж нет, я не сломаюсь, не поддамся на уговоры, как бы не был выгоден брак между мной и мужланом.

Первое время мама старалась наладить со мной контакт. Стучала в закрытую дверь, пытаясь заговорить со мной, порой ждала допоздна, когда явлюсь домой, только я ни в какую не желала налаживать отношения с родителями. Не хочу. Бесполезно.

О чем с ней говорить? О том, что мне необходимо выйти замуж за незнакомого взрослого мужчину, которого совсем не люблю? Всю жизнь я была уверена, что замуж выходят лишь однажды, по любви. Лишь совсем недавно убедилась в обратном.

Время потихоньку шло, спектакли хорошо убивали время, только на пользу мне ничего не шло. Августина Кирилловна часто ругалась из-за грустной мины на лице и отсутствие улыбки, да и круги под глазами перед выступлением приходилось замазывать несколькими слоями консилера.

Постоянные слёзы, недосып, изнеможение. Все это совсем не ощущалось. Это лишь физическое состояние организма, которое не чувствуется под острой порцией боли. Лучше я буду испытывать хоть что-то, нежели совсем ничего.

Сегодня меня ждет ещё один спектакль. Два в один день — дневной и вечерний. Дневной прошёл почти как по маслу, лишь партнёр чуть прихрамывал на последнем акте по собственной глупости. Мы все устали — это естественное состояние для артистов балета, но нельзя расслабляться. Не сейчас.

— Ксюша, можно тебя? — Августина Кирилловна позвала меня после финального прогона.

— Да, конечно.

Народу вокруг практически не было, только пара человек, занимавшихся своими делами. Только я одна стояла на сцене, репетируя свою партию, ведь именно один на один со зрителем готова выложить все силы, проникнуться всей душой и раскрыть своего персонажа.

Мы зашли в просторный кабинет руководителя и уселись на небольшой диванчик возле окна.

— Дорогая, ты совсем бледная, — начала руководительница, смотря на меня с явным беспокойством. Хоть кому-то было дело до моего состоя. Наверное. — Может, полежишь здесь, отдохнёшь?

— Через полтора часа у нас начало спектакля.

— Не переживай, я попрошу Лану станцевать, — заботливый, нежный голос, взгляд, полный переживания, да еще невинное касание ладони. Кого-то мне это напоминало. Мать, которая настояла на браке с нелюбимым человеком.

От услышанного стало нехорошо. Нет, дело даже не в самой новости, а в девушке, которая «желала» меня заменить. Я и так видела Лану чаще положенного, ловила косые и злорадные ухмылки, так она ещё решила надавить на нашего руководителя и сместить меня с места примы?

Ну, уж нет!

Стоит ей станцевать один раз, дойдёт до второго, третьего, четвёртого. В итоге я отойду на второй план, а эта гадина уведет не только любимого парня, но и любимую работу. Говорят, незаменимых людей нет, только я в это список не вхожу.

— Не волнуйтесь, Августина Кирилловна, я станцую, — соврала я. Знала, что дело не в еде, а в душевном состоянии.

— Смотри, Ксюшенька, не загоняй себя, — заботливо проговорила женщина.

Я хорошо относилась к Августине Кирилловне, только в последнее время слишком часто наблюдала фальшь в ее словах, в голосе, в повадках. И что-то мне подсказывало, что неспроста женщина подняла эту тему.

На этом наш разговор завершился. Я ушла в гримерку, где шумели девочки, собравшись перед началом выступления, и прошла в танцевальный зал на разминку. Нельзя, чтобы мышцы остыли перед самым выходом. Загримироваться я всегда успею, главное — хорошая подготовка.

— Собирайтесь, через пять минут начинаем! — крикнула Августина Кирилловна, обратив на себя внимание всех участников балета.

Пора!

Мой выход запланирован не сразу, лишь через пару минут после выступления кордебалета. Чувствую себя плохо, хуже некуда. Слабость и нервное раздражение сопровождали меня постоянно с момента того рокового дня, но я старалась не обращать на это внимания.

Наплевав на все, вышла на сцену с улыбкой на лице, словно огромной раны в груди не существует в принципе. Сейчас существуют только я и мои зрители. Хотя нет, не только они. Вновь ощутила присутствие нежеланного гостя. Даже смотреть в сторону VIP-лож не стоило — и так знала, кто там сидел с огромной охапкой роз.

Тем временем слабость не желала отступать. Я уже подумывала о предложении Августины Кирилловны, только одна мысль о блондинке, танцующей мои партии, не позволяла отступить. Мне необходимо дотанцевать этот спектакль. За два последующих дня я смогу отдохнуть и прийти на репетицию с новыми силами. Но опускать руки сейчас никак нельзя.

— Ну что, не устала? — услышала знакомый голос за своей спиной. Лана. Впервые посмела заговорить со мной после того случая. — Лёша обещал приехать на выступление. Знаешь, он такой заботливый. Жалко, что ты недооценила парня по достоинству.

Хотелось добавить, что Леша больше говорит, нежели делает (приезд на мой дебют тому подтверждение), но постаралась держать все в себе. Нет, гневаться мне сейчас нельзя, даже на такую суку, как Лана.

— Ксюша, пора! — крикнули возле кулис.

— Не волнуйся, — продолжила девушка, не обращая внимания, что я отошла от нее на несколько шагов — она встала вровень. — Я позабочусь о своём, — нарочито подчеркнула это слово, — парне. Ведь наша любовь настоящая, — ядовитый голос, слащавые нотки победы. Ненавижу. Сука! Чертова сука!

Какого хрена она позволяет? Зубы железные? Лана специально пыталась вывести меня на эмоции, заставить разозлиться. Только она ошиблась. По себе людей судить не стоит. Я не из тех, кто разбрызгивает яд, злорадствует попросту, потому что моей душеньке угодно. Такие, как Лана, часто платят за свои поступки. Настанет и ее черед.

В момент ответа настала пора выбегать на фуэте. Разговаривать с этой тварью я не желала, да и думать тоже, только все, что сдерживала внутри довольно продолжительное время, находясь в стенах театра, потихоньку выплывало наружу.

Вся злость на бывшего за измену, гнев на родителей за предательство, ярость на мужлана за то, что появился в моей жизни. Все это выливалось во что-то невообразимое и ранее неизвестное. Но я продолжала улыбаться, чувствуя, как дрожат ноги и вскипает голова. Все из-за него. Из-за Глеба Олеговича.

Нарушив собственные правила, все-таки обратила внимание на зрительный зал, а точнее на VIP-ложи. Едва разглядела массивную фигуру, восседающую в красных шторах, и встретилась с темными глазами, буквально пожирающими на расстоянии. Смотрела и не отрывалась. Подумает, наверное, что я странная, ненормальная, больная на всю голову, только мне сейчас мне на все плевать.

Встала в стойку и начала крутить повороты. Ноги вытянуты, носки натянуты, правая нога приподнята на девяносто градусов относительно левой, а точкой зрительной опоры выступил названый «жених».

Все шло хорошо до двадцать второго такта, пока в один момент у меня не начала сильно кружиться голова, а слабость, которая беспокоила долгое время, усилилась в разы. Вроде бы все правильно делала: быстро находила свою точку, быстро работала ногами, но слабость все больше и больше поглощала меня в свои объятья.

В какой-то момент мир перевернулся, откинулся куда-то назад, а потом и вовсе исчез. Подобное произошло со мной однажды, когда родители объявили о скором замужестве, а Лёша изменил с Ланой. Теперь история повторялась, только чувство дежавю в этот момент я не испытала.