Орудия смерти. Город потерянных душ

Кассандра Клэр, 2012

Клэри Фрей предстоит отправиться в самое сердце Тьмы. Затеяв опасную игру, она бросает вызов раю и аду, чтобы спасти Джейса, которого она любит больше жизни. Джейс теперь – верный слуга Тьмы и неразрывно связан с Себастьяном, который собирается уничтожить Сумеречных охотников. Только Клэри и семья Джейса считают, что его можно спасти. Будущее Сумеречных охотников зависит от успеха этой миссии. Клэри готова на все ради Джейса, даже если цена, которую придется заплатить за любовь, будет слишком высока.

5

Сын Валентина

Ей снова снились ледяные просторы, мрачная тундра, в черных арктических водах дрейфовали льдины. Покрытые снегом горы и башни городов сверкали, как адские дворцы Аликанте.

Перед ледяным городом простиралось замерзшее озеро. Клэри спускалась к нему по крутому скользкому склону, хотя и не понимала, зачем. В центре озера на льду стояли две темные фигуры. Клэри в очередной раз поскользнулась, ее руки горели, оттого что она цеплялась ими за лед, а в ботинки набился снег. Приблизившись к озеру — она увидела юношу с черными как у ворона крыльями. Его волосы были белые, как снег вокруг. Себастьян… Рядом с ним стоял Джейс, его золотые кудри были единственным ярким пятном в этом черно-белом пейзаже.

Джейс отвернулся от Себастьяна и направился к Клэри, за его спиной распахнулись крылья — сверкающие, серебристо-белые. Клэри в изнеможении рухнула на колени на ледяную поверхность озера. Ее руки посинели и кровоточили, губы потрескались, а легкие полыхали с каждым морозным вдохом.

— Джейс, — прошептала она.

И в тот же миг он оказался рядом, поставил ее на ноги и укутал своими крыльями. Клэри наконец-то стало тепло; лед, сковавший сердце и вены, наконец-то стал таять, в оживающих руках и ногах появилось болезненное, и вместе с тем приятное покалывание.

— Клэри, — сказал Джейс, нежно поглаживая ее по волосам. — Обещаешь, что не будешь кричать?

Клэри распахнула глаза. Все вокруг вращалось, словно она была на карусели. Когда головокружение прекратилось, она поняла, что находится в своей спальне: под ней было знакомое покрывало, знакомая трещина пересекала зеркало на шкафу, обогреватель шипел и плевался. Сквозь окна сочился свет, а над шкафом тускло алела лампочка пожарной сигнализации. Клэри лежала на боку под грудой одеял. По ее спине разливалось приятное тепло, и чья-то рука покоилась на бедре. На мгновение, в полусознательном состоянии между сном и бодрствованием, ей показалось, что это Саймон забрался в окно, пока она спала, и примостился рядом — так они, бывало, в детстве засыпали в одной кровати.

Но Саймон не мог быть теплым.

У Клэри вздрогнула и повернулась. Рядом с нею лежал Джейс, и подперев рукой голову, смотрел на нее. В лунном свете его волосы выглядели как нимб, а глаза сверкали, как у кошки. Он был одет — в белой футболке с короткими рукавами, в которой она его сегодня видела — и руны как лоза обвивали руки.

Клэри испугалась. Джейс, ее Джейс, никогда на нее так не смотрел. Бывало, он глядел на нее с желанием — но никогда таким ленивым, хищным, плотоядным взглядом, от которого у нее участился пульс.

Она открыла рот — то ли собираясь обратиться к нему, то ли позвать на помощь, она и сама не знала, в тот же миг Джейс навалился на нее и зажал рот рукой. Он оседлал ее, прижав бедрами к кровати.

— Я не сделаю тебе ничего плохого, — сказал он. — Я бы никогда не причинил тебе боль. Но я не хочу, чтобы ты кричала. Нам надо поговорить.

Клэри гневно посмотрела на него. К ее удивлению, Джейс рассмеялся — все тем же знакомым смехом.

— Я тебя и без слов понимаю, Клэри Фрей. Как только я разожму твой рот, ты заорешь или применишь один из своих приемчиков, и переломаешь мне запястья. Дай мне слово, что ты так не сделаешь. Поклянись Ангелом.

Клэри в ответ закатила глаза.

— Ты права, — признал он. — Как ты поклянешься, если я зажал тебе рот? Я тебя отпущу, но если ты завопишь, — он склонил голову набок, и бледно-золотая прядь упала ему на глаза, — я исчезну.

Джейс убрал руку. Клэри тяжело дышала и не могла пошевелиться — он все еще давил на нее своим телом. Она знала, что у Джейса стремительная реакция, и он опередит любое ее намерение. Происходящее его явно забавляло. Джейс склонился ниже, и Клэри почувствовала на своей коже его упругий живот — она поняла, что ее майка задралась, и Клэри покраснела.

Несмотря на то, что ее лицо горело, по венам бежал холодок.

— Что ты тут делаешь?

Джейс чуть отстранился. Он выглядел разочарованным.

— Ну, знаешь, не такого приема я ожидал. Скорее, рассчитывал услышать «Аллилуйя»^[8] — все-таки не каждый день твой парень восстает из мертвых.

— Я знала, что ты жив, — холодно проговорила Клэри. — Видела тебя в библиотеке с…

— Полковником Мастардом?^[9]

— Себастьяном.

Джейс выдохнул и тихонько рассмеялся.

— Я тоже знал, что ты там. Я тебя чувствую.

Клэри напряглась.

— А до того: как ты мог позволить мне думать, будто ты умер? — возмутилась она, — Я думала… я правда думала, что, возможно, ты… — она осеклась, потому что не могла произнести это вслух. Мертв. — Это непростительно. Если бы я с тобой так поступила…

— Клэри, — он вновь склонился к ней; его руки на ее запястьях, теплое дыхание. Она всем телом чувствовала, как соприкасаются их обнаженные животы. Это ужасно отвлекало. — Мне пришлось. Это было слишком опасно. Я не хотел поставить тебя перед выбором: рассказать Совету о том, что я жив, и тогда они устроили бы на меня охоту — или хранить тайну, став в глазах Конклава соучастником. Тогда, в библиотеке, мне пришлось повременить. Я должен проверить: любишь ли ты меня как прежде или пойдешь в Совет рассказать о том, что видела. Ты не пошла. Значит, я для тебя важнее Закона. Так ведь?

— Не знаю, — прошептала она, — Кто ты?

— Все тот же Джейс, — сказал он, — и все так же люблю тебя.

Глаза Клэри заволокло слезами. Она моргнула, и горячие капли покатились по щекам. Джейс склонил голову и поцеловал ее сначала в щеки, потом в губы. Клэри почувствовала соль собственных слез на его губах; она приоткрыла рот. Знакомые вкус и жар его поцелуя нахлынули на Клэри, и на мгновение эмоции полностью овладели ею — сомнения отступили перед слепым желанием заставить его остаться — но тут дверь спальни отворилась.

Джейс отпустил ее, и Клэри спешно поправила майку. Лениво, без спешки, он сел и ухмыльнулся, глядя на фигуру в дверях.

— Ну и ну, — сказал Джейс, — какой своевременный визит. Круче только Наполеон, который пошел завоевывать Россию зимой.

На пороге стоял Себастьян.

Вблизи Клэри увидела, как сильно он изменился со времен Идриса. Его волосы были белыми, как бумага, глаза казались черными дырами в обрамлении длинных, как паучьи лапы, ресниц. На Себастьяне была белая рубашка с закатанными рукавами, и Клэри заметила красный шрам на его правом запястье, словно зазубренный браслет. На ладони у него тоже был свежий глубокий шрам.

— Между прочим, ты мою сестру лапаешь, — заявил он. Казалось, происходящее его веселит.

— Ну, извини, — вызывающе сказал Джейс, и по-кошачьи растянулся на одеяле. — Мы тут немного увлеклись.

Клэри вдохнула так сильно, что у нее чуть не заложило уши.

— Пошел вон отсюда, — скомандовала она Себастьяну.

Тот прислонился к дверному косяку — и Клэри поразилась тому, насколько у них с Джейсом одинаковая пластика. Они были абсолютно не похожи, но двигались одинаково.

— Ну и ну, — укоризненно сказал Себастьян, — разве так разговаривают со старшими братьями?

— Жаль, что Магнус не оставил вешалку для тебя, — огрызнулась Клэри.

— А, так ты не забыла? Мне кажется, мы замечательно тогда провели день, — он усмехнулся, и Клэри вспомнила, как он водил ее на пепелище дома Джослин и целовал среди руин — прекрасно зная, что они приходятся друг другу родственниками и упиваясь ее неведением.

Клэри покосилась на Джейса. Когда-то он, узнав об этом случае, чуть не убил Себастьяна. Но сейчас Джейс выглядел расслабленным, только, разве что, немного расстроенным из-за того, что их прервали.

— Надо бы повторить, — сказал Себастьян, разглядывая свои ногти. — Чаще встречаться в кругу семьи и все такое.

— Ты мне не брат, — процедила Клэри. — Ты убийца.

— Не вижу противоречий, — возразил Себастьян. — Одно не исключает другого — да хоть на нашего папочку посмотри.

Он лениво перевел взгляд обратно на Джейса.

— Вообще, я не любитель вмешиваться в личную жизнь друзей, но торчать в коридоре, не имея возможность даже свет включить — скучно.

Джейс сел, поправляя рубашку.

— Дай нам пять минут.

Себастьян театрально вздохнул, вышел и захлопнул дверь. Клэри уставилась на Джейса.

— Какого че…

— Не выражайся, Фрей, — Джейс прищурился. — Расслабься.

Клэри указала рукой на дверь.

— Ты слышал его слова. Он знал, что я его сестра, когда поцеловал меня. Джейс…

Золото его глаз стало на миг темнее… но когда Джейс заговорил, Клэри поняла, что ее слова остались без внимания. Она отстранилась.

— Джейс, ты меня совсем не слушаешь?

— Погоди, я понимаю, что тебе неуютно, когда твой брат ждет в коридоре и все такое. Я не планировал с тобой целоваться, — Джейс улыбнулся, и при иных обстоятельствах она нашла бы его улыбку весьма милой. — Просто мне вдруг показалось, что это хорошая идея.

Клэри выбралась из постели, не отрывая от него взгляда, сняла с вешалки халат и закуталась в него. Джейс наблюдал, не пытаясь ее остановить — только глаза сияли в темноте.

— Я… я просто не понимаю. Сначала ты пропадаешь, а теперь возвращаешься с ним под ручку, и ведешь себя так, будто ничего не произошло.

— Я уже сказал, мне надо было тебя проверить. И не хотел, чтобы ты знала, где я, пока тебя допрашивал Конклав. Я думал, тебе будет трудно…

— Мне будет трудно? — задохнулась от гнева Клэри. — Экзамены и полоса с препятствиями — вот, что трудно. А когда ты исчез — я чуть не умерла! А что, по-твоему, чувствовал Алек? Изабель? Мариза? Ты хоть знаешь, каково нам пришлось? Можешь хоть представить? Не знать ничего, искать…

Его лицо вновь приняло странное выражение, словно Джейс одновременно и слышал ее, и не слышал.

— Ах да, точно, — ангельски улыбнулся он, — как раз хотел спросить. Меня все еще ищут?

— Ищут ли тебя… — Клэри покачала головой, кутаясь в халат. Ей вдруг захотелось закрыться от него — от его красоты и соблазнительной улыбки, которые обещали сделать все, что угодно для нее, кто бы ни стоял сейчас за дверью.

— Я надеялся, они хоть объявления повесят, — сказал он, — как делают, когда теряют кошек. «Пропал подросток необычайно привлекательный. Откликается на «Джейс» или «Красавчик».

— Я сделаю вид, что не слышала этого.

— Тебе не нравится «Красавчик»? А как насчет «Сладенькие щечки»? Или «Любименький»? Хотя, это, пожалуй, уже слишком. С другой стороны, у моей семьи британские корни…

— Заткнись, — с яростью сказала Клэри, — и убирайся.

— Я… — Джейс, казалось, был обескуражен, и ей вспомнилось, какой ошарашенный у него был вид, когда она оттолкнула его возле Особняка. — Ладно, хорошо. Давай без шуточек. Кларисса, я пришел забрать тебя с собой.

— Забрать куда?

— Со мной, — сказал он и, задумавшись на секунду, прибавил, — и Себастьяном. Я все объясню.

Клэри застыла, не отводя от него взгляд. Серебристый лунный свет очерчивал контуры его губ, скул, тени от ресниц и линию шеи.

— В последний раз, когда я пошла с тобой, меня вырубили и притащили на ритуал черной магии.

— Это был не я, а Лилит.

— Джейс Лайтвуд, которого я знаю, не смог бы находиться в одной комнате с Джонатаном Моргенштерном, не пытаясь его убить.

— Думаю, ты согласишься, что технически это было бы самоубийство, — безмятежно сказал Джейс, натягивая на ноги ботинки. — Мы связаны. Если ранить его — я истеку кровью.

— Связаны? Что ты имеешь в виду?

Джейс проигнорировал вопрос, откинув светлые волосы с лица.

— Все сложнее, чем ты думаешь, Клэри. У него есть план. Он готов трудиться и жертвовать. Если бы ты только позволила мне все объяснить…

— Он убил Макса, — напомнила она. — Твоего младшего брата.

Джейс вздрогнул, и Клэри показалось, что ей наконец-то удалось до него достучаться — но выражение его лица снова стало расслабленным, словно разгладили смятую простыню.

— Там было… это был несчастный случай. К тому же, Себастьян тоже мой брат.

— Нет, — Клэри покачала головой, — он не твой брат, а, к сожалению, мой. Лучше бы он вообще не родился…

— Как ты можешь такое говорить? — возмутился Джейс и рывком спустил ноги с кровати. — Тебе никогда не приходило на ум, что мир не черно-белый, как ты его себе представляешь? — он потянулся за поясом и принялся его натягивать. — Тогда была война, Клэри, и люди гибли, но сейчас все изменилось! Теперь я знаю, что Себастьян никогда не причинил бы зла никому, кто мне дорог — во всяком случае, сознательно. Он служит высшему благу. А издержки везде случаются…

— Ты называешь своего брата издержками? — не веря своим ушам, Клэри почти срывалась на крик. Ей не хватало воздуха.

— Клэри, ты меня не слышишь, а это важно…

— Валентин тоже думал, что его дела важные…

— Он ошибался, — отрезал Джейс. — Его отношение к Конклаву было правильным, эта организация отжила свое, но неверно представлял, как исправить положение. Но Себастьян на правильном пути. Если бы ты только выслушала нас…

— Нас, — повторила она. — Господи боже, Джейс…

Он глядел на нее, и сердце Клэри разрывалось от переполнявших ее чувств, но мозг лихорадочно работал, пытаясь вспомнить, куда она засунула стило, и сообразить, успеет ли достать нож из тумбочки…

И что делать, если она доберется до него.

— Клэри? — Джейс наклонил голову набок, всматриваясь в ее лицо. — Ты же еще любишь меня?

— Я люблю Джейса Лайтвуда, — сказала Клэри. — А кто ты, я не знаю.

Его лицо исказилось, но прежде, чем Джейс успел что-либо сказать, тишину разорвал вопль, а затем звук бьющегося стекла.

Клэри сразу поняла, что кричала ее мать.

Не глядя на Джейса, она распахнула дверь и бросилась вниз по коридору, в гостиную. Джослин стояла возле стойки, которая разделяла кухню и гостиную. Она была в тренировочных штанах и поношенной футболке, небрежно закрученным пучком волос — видимо, вышла на кухню попить. У ее ног лежали осколки стакана, и серый ковер был в темных пятнах от воды.

Бледная как полотно, Джослин глядела в другой конец комнаты, и Клэри знала, даже не оборачиваясь, кого она видит.

Своего сына.

Себастьян стоял в гостиной, прислонившись к стене, и его лицо было лишено всякого выражения. Прикрыв глаза, он смотрел Джослин. Он чем-то напоминал семнадцатилетнего Валентина с фотографии, хранившейся у Ходжа.

— Джонатан, — шепнула Джослин. Клэри застыла как вкопанная, в гостиную ворвался Джейс, и тоже замер. Его левая рука лежала на поясе; тонкие пальцы находились в паре сантиметров от кинжалов, и Клэри знала — Джейсу нужно меньше секунды, чтобы пустить один из них в ход.

— Теперь меня зовут Себастьян, — произнес брат Клэри. — Я решил, что не хочу носить имя, которым вы с отцом меня наградили. Вы оба меня предали, и я предпочел бы иметь с вами как можно меньше общего.

Вода из разбитого стакана на ковре очертила ноги Джослин темной линией. Женщина шагнула вперед, лихорадочно вглядываясь в Себастьяна.

— Я думала, ты умер, — прошептала она. — Я видела, как твои кости превратились в пепел.

Себастьян сузил свои черные глаза.

— Будь ты настоящей хорошей матерью, ты бы знала, что я жив. Кто-то сказал: мать всю жизнь носит ключ от души своего ребенка; но мой ключ ты выкинула.

Джослин вскрикнула, и оперлась на стойку, чтобы не упасть. Клэри хотела броситься к ней на помощь, но ее ноги словно примерзли к полу. Что бы ни происходило сейчас между ее матерью и братом — она не могла изменить.

— Только не говори, что ты совсем не рада меня видеть, — продолжил Себастьян, с наигранной обидой. — Или я не такой сын, о котором ты мечтала? — раскинул он руки. — Сильный, красивый и, к тому же, вылитый папочка.

— Что ты хочешь, Джонатан? — с посеревшим лицом спросила Джослин.

— То же, что и все, — ответил Себастьян. — Вернуть себе то, что принадлежит мне по праву. А если конкретнее — наследие Моргенштернов.

— Кровь и разрушение — вот что такое наследие Моргенштернов, — сказала Джослин. — Мы с дочерью отреклись от этого рода.

Джослин все еще держалась за стойку, но Клэри видела — глазах матери вновь заблестели.

— Если ты сейчас же уйдешь, Джонатан, я не сообщу Конклаву про твой визит, — она перевела взгляд на Джейса, — и про твой тоже. Если они узнают о вашем сотрудничестве — вас обоих убьют.

Клэри машинально заслонила собой Джейса. Он продолжал смотреть поверх ее плеча на Джослин.

— А вам не все равно, умру я или нет? — спросил Джейс.

— Мне не все равно, что станет после этого с моей дочерью, — отрезала Джослин. — Закон суров — пожалуй, даже слишком. Но твою деградацию еще можно обратить вспять, а вот тебя, Джонатан, — она вновь перевела взгляд на Себастьяна, — уже не спасти.

Джослин вскинула руку, которой держалась за стойку, в ней блеснул кинжал Люка. На ее лице блестели слезы, но рука крепко держала оружие.

— А правда, мы похожи как две капли воды? — уточнил Себастьян, как будто не заметил кинжала. — С Валентином. Поэтому ты на меня так смотришь?

Джослин помотала головой.

— Ты похож только на себя самого, с тех самых пор, как я тебя впервые увидела. На демона, — произнесла она с грустью. — Мне жаль…

— Чего тебе жаль?

— Что не убила тебя сразу, — сказала Джослин и направилась к нему, не опуская кинжал.

Клэри напряглась, но Себастьян не пошевелился. Его темные глаза следили за матерью.

— Так вот чего ты хочешь? — спросил он. — Чтобы я умер? — он раскинул руки, словно приглашая Джослин упасть к нему в объятия, и шагнул вперед. — Давай. Убей собственного сына. Останавливать не стану.

— Себастьян, — произнес Джейс. Клэри не верила своим ушам. Неужели он волновался за ее брата?

Джослин сделала еще шаг, и нацелила острие кинжала прямо в сердце Себастьяна.

Но даже тогда он не пошевелился.

— Давай, — тихо произнес он и наклонил голову набок. — Или не можешь? У тебя был шанс убить меня, когда я родился. Но ты этого не сделала.

Он понизил голос.

— Вероятно, ты понимала, что детей любят безусловно, вопреки всему. Может, если бы ты сильнее меня любила, то смогла бы меня спасти.

Льдисто-зеленые глаза Джослин встретились с угольно-черными глазами Себастьяна. В ее уголках рта появились морщины, которых Клэри не замечала еще две недели назад.

— Ты притворяешься, — дрожащим голосом сказала она. — Ты ничего не чувствуешь, Джонатан. Отец научил тебя изображать человеческие эмоции, как попугая учат повторять слова. Птица не понимает, что говорит; и тебе, как бы мне этого ни хотелось — никогда не понять.

Джослин взмахнула кинжалом. Идеальный удар, когда лезвие проходит между между ребер и пронзает сердце. Ему не суждено было случиться, Себастьян оказался еще быстрее Джейса; он отклонился, и острие клинка лишь немного задело его грудь.

Джейс громко вздохнул за спиной у Клэри, она обернулась и увидела, как по его футболке расползается красное пятно. Он коснулся его кончиками пальцев; те окрасились кровью. Мы связаны. Если ранить его — я истеку кровью.

Клэри бросилась через комнату и встала между Джослин и Себастьяном.

— Мам, — выдохнула она, — хватит.

Джослин все еще сжимала кинжал, не отрывая взгляда от Себастьяна.

— Уйди с дороги, Клэри.

Себастьян расхохотался.

— Какая прелесть! — воскликнул он. — Сестричка защищает старшего брата.

— Я не тебя защищаю, — Клэри не сводила глаз с лица матери. — Что бы ни случилось с Себастьяном, то же самое случится с Джейсом. Понимаешь? Если ты его убьешь, Джейс умрет. Он уже истекает кровью. Мама, пожалуйста…

Джослин не выпускала кинжал, но в глазах появилось сомнение.

— Клэри…

— Боже, как неловкая ситуация, — отметил Себастьян. — Даже интересно, как вы из нее будете выпутываться. Вообще-то, торопиться мне некуда…

— Вообще-то, — раздался голос из коридора, — есть куда.

Люк — босой, в старом свитере, с взъерошенными волосами и без очков он выглядел намного моложе, чем обычно. Приложив к плечу обрез, он целился в Себастьяна.

— Это двенадцатизарядный помповый винчестер, — пояснил он. — Из таких отстреливают одичавших оборотней. Даже если я тебя не убью, сын Валентина — ногу отстрелю, уж будь уверен.

Казалось, все в комнате затаили дыхание — все, кроме Люка. И Себастьян, ухмыляясь, развернулся и пошел прямо на Люка, словно не замечая ружья.

— Сын Валентина, — повторил он. — Вот как ты обо мне думаешь? При других обстоятельствах я мог бы быть твоим крестником.

— При других обстоятельствах, — ответил Люк, положив палец на спусковой крючок, — ты мог бы быть человеком.

Себастьян остановился.

— Как и ты, оборотень.

Время словно замедлилось. Люк стоял прицелившись. Себастьян улыбался.

— Люк, — сказала Клэри. Происходящее было похоже на кошмар, когда хочется кричать во все горло, но можешь только прошептать. — Люк, не надо.

Палец ее отчима дернулся на спусковом крючке — и тут Джейс бросился вперед, перемахнул через диван и врезался в Люка. В ту же секунду прозвучал выстрел.

Пуля прошила одно из окон, и стекло разлетелось вдребезги. Люк, потеряв равновесие, отшатнулся назад. Джейс выхватил у него из рук ружье и отшвырнул в сторону. Винчестер вылетел в разбитое окно, и Джейс вновь повернулся к мужчине.

— Люк… — начал он, но не договорил, получив удар в лицо.

Люк, который постоянно заступался за Джейса перед Джослин, был мягким и добрым — ударил Джейса, и не просто ударил, а так, что он отлетел к стене… Клэри опешила, как будто ударили ее саму.

Себастьян, все это время сохранявший хладнокровие, вдруг оскалился и выхватил из-за пояса длинный, узкий кинжал. Глаза Люка расширились, он кинулся в сторону, но Себастьян оказался быстрее. Клэри никогда не видела, чтобы кто-то так стремительно двигался. Даже Джейс. Он вонзил кинжал Люку в грудь по самую рукоятку и с силой провернул его, прежде, чем выдернуть. Люк повалился назад — и сполз по стене на пол, оставляя кровавый след.

Джослин завопила. Ее крик был пронзительнее звука пули, пролетающей сквозь стекло, но Клэри слышала его как будто издалека. Она смотрела на Люка, лежащего на полу; ковер вокруг него стремительно краснел.

Себастьян вновь занес кинжал — и Клэри бросилась на него, стараясь сбить с ног. Она лишь немного сдвинула его с места, но он выронил кинжал и обернулся к ней. Из разбитой губы Себастьяна сочилась кровь. К ним подошел Джейс — удар Люка пришелся ему на губу, и из нее капала кровь.

— Довольно! — Джейс вцепился в куртку Себастьяна. Он был бледным и выглядел растерянным. — Мы не за этим сюда пришли.

— Отпусти меня…

— Нет, — Джейс схватил Себастьяна за руку. Он встретился взглядом с Клэри и прошептал что-то. Кольцо на пальце Себастьяна сверкнуло серебром — и оба они исчезли. В следующее мгновение что-то просвистело в воздухе и вонзилось в стену.

Кинжал Люка.

Клэри обернулась на мать, но Джослин на нее не смотрела. Она бросилась к Люку, села на окровавленный ковер и уложила его голову себе на колени. Глаза оборотня были закрыты, из уголков рта сочилась кровь. Кинжал Себастьяна лежал неподалеку.

— Мам, — прошептала Клэри, — он…

— Кинжал был серебряный, — дрожащим голосом сказала Джослин. — Он долго не оправится, ему нужно особое лечение.

Она коснулась лица Люка кончиками пальцев. Клэри с облегчением заметила, что его грудь вздымается и опускается — Люк дышал. Она чувствовала, как слезы подступают к горлу, и удивилась спокойствию матери. Перед ней была женщина, которой довелось стоять на пепелище собственного дома в окружении обгоревших тел, среди которых были родители и сын, и это не сломило ее дух.

— Принеси мне полотенца, — сказала мать. — Надо остановить кровь.

Клэри, пошатываясь, направилась в маленькую, отделанную плиткой ванную, стащила с крючка серое полотенце и вернулась в гостиную. Джослин одной рукой придерживала голову Люка на коленях; в другой держала мобильный телефон. Как только Клэри вошла, Джослин бросила телефон на пол и потянулась за полотенцем. Она сложила его пополам и прислонила к ране. Серые края полотенца сразу же стали алыми.

— Люк, — прошептала Клэри. Он не шевелился, и его лицо было серого цвета.

— Я позвонила в его стаю, — сказала Джослин. Она не смотрела на дочь; до Клэри вдруг дошло, что Джослин ни разу не спросила ее ни о Джейсе с Себастьяном, ни о том, почему Джейс появился из ее спальни, и чем они там занимались. Все ее внимание было сосредоточено на Люке. — Несколько членов стаи как раз неподалеку патрулируют. Как только они приедут, нам надо уходить. Джейс вернется за тобой.

— Откуда ты знаешь… — начала Клэри.

— Знаю, — отрезала Джослин. — Валентин вернулся за мной пятнадцать лет спустя. Моргенштерны все такие, они никогда не сдаются. И он придет за тобой.

Джейс — не Валентин. Но у Клэри уже не было сил говорить. Ей хотелось упасть на колени перед Люком, стиснуть его руку, и сказать, как сильно она его любит. Но тут же вспомнила руки Джейса, ласкающие ее тело в спальне, и промолчала. Это она была во всем виновата и не заслуживала чести утешать ни Люка, ни себя. Она заслужила только боль.

На крыльце раздались шаги и приглушенные голоса. Джослин вскинула голову.

Стая.

— Клэри, собирай вещи, — приказала она. — Возьми все, что считаешь нужным, но не больше, чем сможешь унести. В этот дом мы не вернемся.

Примечания

8

Фрагмент из оратории «Мессия» Генделя, прославляющий триумф бога.

9

Персонаж детективной настольной игры Cluedo.