Сказка с характером. Книга 1

Катерина Лунина, 2022

Жила-была Ника. Однажды она написала сказку.В сказке юная, вольная сердцем девушка-ведунья повстречала короля – красивого, сильного, но с таким жестким нравом. А еще у короля был брат – улыбчивый, обаятельный и коварный. Король сказал: «Моя». Брат сказал: «Моя». Получился любовный треугольник.Ника придумала закрученный сюжет, щедрой рукой добавила туда и драму, и тайны прошлого, и жажду власти, и ревность, и страсть. Чудесная вышла сказка.Вот только один высокомерный сноб из издательства назвал Нику графоманом. Он хорош собой. Он похож на ее собственного героя, на ее сказочного короля. Ника будет ненавидеть его до конца жизни. Никогда, никогда не простит!

Глава 2. О безработице и вредном воздействии охоты на организм

Она попросила таксиста высадить ее у магазина: надо было забежать за хлебом. В последний момент, направляясь к кассе, зацепила заодно упаковку мороженого — непозволительная роскошь в ее обстоятельствах, но можно ведь, в конце концов, хоть чем-то себя порадовать, раз уж с книгой всё вышло так паршиво.

Дома первым делом установила на место аккумулятор, включила телефон — работает. Экран расчертили трещины, но пациент вполне себе жив; хоть что-то хорошее в такой ужасный день.

Ох, да лучше бы она ногу сломала и не смогла сегодня в «Книжный дом» попасть! Ну, или не ногу, но почему она хотя бы не проспала? Или не заблудилась в городских джунглях? Тогда ведь не только телефон бы не пострадал, но и никакой господин Смотрите-Как-Я-Прекрасен не посмел назвать ее графоманом.

Вспомнив про гнусного типа, Ника тяжело вздохнула, залезла в настройки телефона и выключила вторую симку — именно этот номер она указывала в письме, когда отправляла свое детище в издательство. Не то чтобы она и правда думала, что гнусный тип будет ей звонить и требовать сатисфакции… но с выключенной симкой как-то спокойнее.

Ника погрозила кулаком кому-то невидимому, поскрипела зубами, потом наконец распечатала улучшитель настроения и забралась с ногами на диван.

Мороженое она ела медленно и печально; в голове всё крутились так небрежно брошенные чужие слова: «Про неуклюжих графоманов… графоманов… графоманов… Неинтересно».

«Откуда ты знаешь? — мысленно выплюнула Ника прямо ему в лицо. — Разве ты читал мой текст?».

«Не читал, но осуждаю», — ехидно ответил воображаемый темноволосый красавчик, смахнул рукой волосы с лица и рассмеялся глумливо и гадко.

И как ей только в голову пришло сравнивать этого морального урода с героем собственной книги! Ну, глаза голубые у обоих, ну и что?

— Ты просто ничего не знаешь! — отчаянно крикнула Ника уже вслух. — Я написала хорошую книгу, очень хорошую! Ты бы первый признал это, если бы сподобился ознакомиться!

Она доела мороженое, но настроение так и не улучшилось, только зря деньги истратила. Из глаз полились было слезы, но Ника торопливо принялась промакивать их подолом рубашки. Нельзя плакать. Нельзя верить в злые насмешки черствых и глупых людей. Она сильная, она еще и не такое переживала. Она всем покажет, кто тут графоман, а кто настоящий писатель!

Перед глазами Ники снова нарисовалась безумная сцена случившегося в офисе «Книжного дома». Как в замедленной съемке она наблюдала: кофе летит-летит-летит прямо в лицо ее жертве, потом растекается по коже и волосам, капает с носа и подбородка, и красавчик ошалело открывает и закрывает рот, смотрит на нее совершенно диким взглядом, и сразу видно, как глубоко он шокирован — просто не может поверить, что подобное действительно с ним произошло.

Никогда в жизни Ника не выкидывала подобных фокусов. Никогда и мухи не обидела, была исключительно хорошей умной девочкой, которой гордились сначала родители, потом преподаватели в школе, потому преподаватели в университете, где она была лучшей ученицей на курсе. Ника понятия не имела, что за затмение на нее нашло. Со злости вылить кофе на незнакомого человека лишь потому, что он сказал ей что-то обидное? Словно это была не она, а какая-то совсем другая Ника, злая, мстительная, опасная — настоящая стерва.

Странно, что она так разозлилась именно на темноволосого господина Я-Красив-Как-Античный-Бог, даже противная Лора и этот тощий Элиот взбесили ее меньше. Еще более странно, что она ни капли не жалела о своей выходке. Будет теперь знать, как называть талантливых авторов графоманами!

***

— Как они мне надоели, — сказал Кейден, отвернувшись, чтобы его не слышал никто, кроме Редрика.

— Бремя власти? — ухмыльнулся Рик. — Намекаешь, что пожалеть тебя надо? Ну-ну.

— Ты не нунукай, а поехали лучше со мной в Дальний лес. Ловчие божились, что загнали на участке у большого поля оленя и кабанчика — поохотимся вдвоем, согласен? Надоело торчать тут с этими знатными попрошайками — хватит с меня, я с утра на посту.

— Как скажешь, мой король, — подмигнул Рик. — Ты же в курсе, я любую твою затею готов поддержать, даже самую дурацкую, кроме голодовки.

Кейден рассмеялся и махнул рукой, подзывая к себе главного егеря. Рик не слышал, что он ему сказал, но догадаться было несложно: надо полагать, приказал уведомить ловчих, дежуривших в Дальнем лесу, чтобы ждали прибытия короля.

— Продолжайте без меня, — донеслось до Редрика: Кейден повысил голос. — Дворянам дозволяется сегодня травить зверя в любых королевских угодьях, кроме Дальнего леса, там будем мы с братом. Никакого сопровождения. Не мешать.

Распорядитель важно поклонился, поманил к себе мальчишку-посыльного, а Кейден похлопал коня по бокам, направляя его через поле. Рик не стал мешкать, свистнул собак и двинулся следом.

Братья не спешили, шли медленным аллюром — к их прибытию ловчие должны согнать зверей туда, где их можно будет взять. Кейден был странно задумчив, молчал, сидел в седле напряженно.

— Чего какой угрюмый? — спросил Рик.

— Сам не знаю, — улыбнулся Кейден, тряхнув головой, словно желая прогнать дурные мысли. — Да ну, всё ерунда. Просто устал, слишком много общался сегодня с идиотами. Ничего, развеюсь.

Он пустил своего вороного рысью, Рик поспешил за ним.

— Только без огнестрелов! Рогатины и луки, как деды охотились! — крикнул Кейден на ходу. — Так веселее будет!

— Смотрите, какой отчаянный! А как же несчастные случаи на охоте? Не боишься?

— Да я вообще ничего не боюсь! — рассмеялся король и поскакал еще быстрее.

Редрик пожал плечами. Да, несчастный случай на охоте — это было бы удобно. Но рассчитывать на такое везение не приходится: слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Когда добрались до опушки, из леса, откуда-то издалека, донеслись тревожные, резкие звуки рога — ловчие сгоняли животных на условленный участок. Кейден крепко взялся за копье, готовясь встретить зверя, а Рик протяжно засвистел, подманивая собак. Ждать долго не пришлось, свора кого-то почуяла, собаки рванулись вперед по пролеску, всадники — за ними.

— Кабан! — крикнул Кейден. — Точно тут был, видишь, рыл землю!

Рик кивнул, соглашаясь.

След привел их к роднику у старых могучих дубов, где уже метался туда-сюда здоровенный вепрь, окруженный лающей сворой.

— Приготовься! — выкрикнул Кейден и запустил в кабана копьем — рогатиной. Неудачно: рогатина скользнула по боку, разрывая толстую шкуру, и отлетела в сторону. Кабан взревел страшно, подцепил клыками одну из гончих, но другие тут же бросились наперерез, не давая ему уйти.

— Черт! — выругался Кейден и схватился за лук.

Стрела запела, рассекая воздух, тонкий тревожный звук слышен был даже на фоне кабаньего визга, воя раненой собаки, лая остальной своры, ржания лошадей. На этот раз король оказался удачлив, стрела застряла в боку животного, увязнув наполовину, за ней полетела еще одна, и сразу третья — это Редрик продемонстрировал, что он тоже меткий стрелок. Кабан наконец рухнул в траву и задергался.

— Дай мне свою рогатину! — крикнул Кейден брату. — Надо добить!

Он спешился, Рик подъехал ближе, протянул ему копье.

Время вдруг словно замедлились.

Король шел к поверженному вепрю, не особенно спеша — смертельно раненый теперь никуда не денется. Рику казалось, что брат почти не шевелится, шагает медленно, еле-еле, и лошади нелепо медленно подергивают ушами, и свора, окружив огромное, едва живое тело, замерла в странных позах, и собаки противоестественно медленно разевают пасти, издают такие же странные, ме-е-едленные звуки, и сам кабан очень странно, плавно дрыгает ногами, и его напряженное тело медленно и мерно трясется.

Только мысли Редрика работали быстро, мгновенно, молниеносно. Такой шанс выпадает раз в жизни, и он был бы последним дураком, если бы упустил его. Проникнуть в сознание животного — ерунда, детские игрушки, это с человеком он может не справиться, а тут всего лишь бессловесная скотина. Раз, и Рик в голове раненой зверюги. Два, и он уже внушил ему бешеную ярость, подстегнул волю к жизни, дал сил на последнюю борьбу. Три, и кабан вскочил в долю секунды, как раз когда Кейден отвел назад руку с рогатиной, замахиваясь для мощного удара. Четыре, и кабан бросился на него, навалился всей тушей, и король моментально оказался на земле. Пять, и кабан, громко фыркая, вонзил здоровенные клыки прямо братцу в живот. И еще, и еще раз. И снова. Шесть, семь, восемь, девять, десять…

Рик отпустил сознание зверя, и тот, лишенный умственных костылей, рухнул рядом со своим преследователем, так внезапно превратившимся в жертву.

Кузен короля, его правая рука и лучший друг улыбнулся, глядя на это зрелище. Он спустился на землю; оба жеребца, оставшись без седоков, заметно нервничали, фыркали, трясли головами, перебирали ногами, но всё же, хорошо выученные, стояли на месте. Рик присел на корточки рядом с братом. Собаки бегали вокруг и выли. Кабан визжал, мучительно дрыгался; Кейден был неподвижен. Рик взял его за руку, нащупал пульс — без сознания, но пока жив. Одного взгляда на раны достаточно, чтобы понять: долго не протянет. Мелькнула мысль добить его прямо сейчас, но Рик тут же отбросил ее, признавая неудачной. Смерть не должна вызывать подозрений. Несчастный случай, никакое не убийство. Расследовать, что случилось на охоте, будут тщательно, но никто ни в чем не заподозрит брата короля. Его единственного наследника, которого совет дворян провозгласит теперь следующим королем.

Редрик снова проник в сознание кабана — зверь должен сослужить ему последнюю службу. Вепрь поднялся, обреченно повизгивая: очевидно, движение причиняло ему страшную боль. Жеребцы — гнедой и вороной — занервничали сильнее; собаки снова завыли. Рик передал кабану мысленный приказ, и тот молниеносно бросился на гнедого: сбил с ног, вспорол живот клыками. Вороной — жеребец короля — шарахнулся в ужасе, встал на дыбы, потом вдруг поскакал прочь, не разбирая дороги. Кабану последнее усилие стоило жизни, огромный зверь рухнул на землю, но Рику тот был уже не нужен. Собакам он мысленно отдал приказ возвращаться домой, и свора, не прекращая выть и скулить, бросилась наутек.

Будущий король остался один и огляделся. Кейден по-прежнему был в беспамятстве — едва дышал, недолго уж ему осталось. Собак удалось разогнать, вороной убежал, его собственный жеребец хрипел, издыхая. Кабан отправился в свой кабаний рай. А он, Редрик, теперь вне подозрений. Все-таки несчастный случай на охоте, ну надо же.

Ведь тот, кому суждено править, рано или поздно возьмет власть в свои руки.