Ледопас. Пробуждение льда

Катерина Сапьян, 2023

Мир шестой частоты во многом похож на наш, вот только вместо людей здесь живут олвы, использующие силы природы для комфортной жизни. В густых лесах и живописных горных долинах Златогорья обитают удивительные живые существа, а в небе бесшумно парят огромные небокаты. В высокогорьях грозные ледопасы верхом на верных грифольдах пасут и выращивают самых огромных существ этого мира – ледники. Когда семена льда попадают на пятую частоту, в мир людей, у девочки Оксаны, живущей на Алтае, случается несчастье – при загадочных обстоятельствах её отец попадает в авиакатастрофу и исчезает. Пока олвы замораживают привычный мир Оксаны, ей предстоит попытаться отыскать отца, покататься на пушистом теплокоте, найти друзей и приобрести врагов. Кто бы мог предположить, что для того, чтобы спасти одного человека иногда сначала нужно спасти целый мир.

Кокташ

Оксана позавтракала и отправилась на улицу. Утро разгорелось в жаркий день, так что девочка, немного подумав, решила заняться своим любимым делом — лепкой из глины. Года два тому назад отец помог ей отстроить домик, притулившийся к корявому вязу. В него они провели электричество, сколотили скамейку, табуретку и верстак с полками. На полках стояли чашки, лежали дощечки, стеки, а также красовались Оксанины поделки — в основном фигурки животных. В углу стояла кадушка с самолично накопанной серой глиной — пластичной и упругой. В другой ёмкости находилась вода. Напротив них поскрипывала на сквозняке поддувалом печь для обжига. Оксана любила тут бывать, любила возиться с глиной, и часами могла прорабатывать мелкие детали для придуманного ею зверя. Получались они у неё невероятно реалистичными. Процесс придумывания новой скульптуры иногда занимал некоторое время — Оксана в такие моменты долго мяла глину в руках, не зная, с чего начать, и что хочет получить. Потом вдруг складывался замысел, и девочка быстро делала заготовку, которую потом часами доводила до ума. Но иногда она подскакивала среди ночи и бежала в мастерскую, чтобы поскорее воплотить в реальность увиденный ею образ. Самое интересное, что почти всегда она через день или два встречала живые воплощения фигурок, слепленных ею. Так, например, слепила она как-то чудесного щенка колли. Фигурка даже просохнуть толком не успела, когда Оксана увидела точно такого же щенка у соседей — оказывается, они купили себе щеночка. Или вот ещё случай: Оксана слепила изящную потягивающуюся кошку, запекла фигурку, выкрасила в рыжий цвет. Принесла она фигурку в свою комнату, поставила на окно и бросила взгляд в сад. Каково же было её удивление, когда она увидела на заборе точно такую же потягивающуюся рыжую кошку.

Когда Оксана слепила льва, она точно была уверена, что не увидит живую копию своей фигурки — в Горно-Алтайске львы не водятся, к счастью. Но вечером пришёл с работы папа и со счастливой улыбкой протянул дочери два билета:

— Завтра идём в цирк-шапито, — радостно сообщил он.

Оксана посмотрела на билеты. На них были изображены львы и тигры. «Дрессированные большие кошки!» — гласила разноцветная надпись на билете. На следующий день Оксана с удовольствием хлопала дрессировщику, работающему на забранной в решётку арене с тиграми и львом.

Какого-то значения этим фактам девочка не придавала — так, случайные совпадения, думала она. Отца вот только эти совпадения почему-то не веселили. Наоборот, стоило Оксане рассказать очередной забавный случай о совпадении её фигурки с реальностью, как отец поджимал губы, мрачнел и спешно уходил куда-то. Потом возвращался неизменно с каким-нибудь подарком — тортом-мороженым, или плеером, или новыми туфельками. Оксана хоть и радовалась подаркам, неожиданно свалившимся на её голову, но постепенно перестала делиться с отцом подобными историями. Она не любила огорчать отца.

Оксана размочила большой кусок глины, размяла в руках, и долго в задумчивости перекладывала влажный кусок из одной руки в другую. Она никак не могла определиться — кого же она хочет слепить — летучую мышь, или, быть может снежного барса, или бульдога… Наконец, пальцы девочки сами начали придавать форму глине, и постепенно получилось самое необычное из вылепленных ею когда-либо животных. Это было нечто, похожее одновременно и на снежного барса, и на дракона. Зверь присел на мощные задние лапы, опёрся на длинный плоский хвост, а передние лапы-крылья широко раскинул, приготовившись взлететь.

Девочка с увлечением работала, стеком придавая рельеф перьям фантастического животного, с удовлетворением думая, что такого зверя в природе нет, и встретить она его точно не сможет, хотя так здорово было бы полетать на нём… Зазвонил телефон, Оксана оставила стек на столе рядом с поделкой, ополоснула руки в умывальнике, и только после этого вынула сотовый из кармана. На экране высветился незнакомый номер. Вообще-то она не брала трубку, если не знала, кто звонит, но в этот раз девочка почему-то ответила.

— Оксана? — спросил мужской голос на том конце эфира.

— А кто спрашивает? — осторожно поинтересовалась девочка.

— Это Борис Иванович, начальник твоего отца, — ответил мужчина, — У нас плохие новости — вертолёт Сайтая Джарыковича пропал с радаров, предварительно подав сигнал SOS. У тебя кто-нибудь из взрослых дома присутствует?

— Нет, — тихо отозвалась Оксана, — Мы с папой одни живём.

— А бабушка или тётя у тебя есть?

— Нет, — ещё тише ответила Оксана.

Борис Иванович задумался. Потом, решившись, сказал:

— Через пятнадцать минут мы будем проезжать мимо твоего дома. Сможешь выйти на остановку? Мы едем в Курай, там будет развёрнут штаб спасателей. Успеешь собраться?

— Да.

— Тогда быстро собирайся. Возьми только самое необходимое.

Через пятнадцать минут Оксана стояла на остановке. Мимо пролетали автомобили, пару раз останавливались автобусы. Сказать, что ей было страшно — ничего не сказать. Отец был для неё всем. Если с ним что-то случилось, вся жизнь Оксаны изменится. Впрочем, про свою жизнь Оксана сейчас не думала. Она думала про то, что могло произойти там, за многие сотни километров в горах. Вертолёт мог просто неудачно приземлиться, и тогда сейчас папа разводит костёр, чтобы вскипятить чай в ожидании спасателей. Может быть, кому-то нужна медицинская помощь, и папа её оказывает. Он хорошо умеет лечить. Он так ловко перевязывал Оксанины сбитые коленки, что они к следующему утру полностью заживали. Может быть там, в горах, дождь, и тогда папа со своим вторым пилотом натягивают брезент между деревьями. Натянут, сядут под ним, и будут слушать стук капель по натянутой ткани…

Возле остановки затормозил большой чёрный джип с тонированными стёклами. Пассажирская дверь распахнулась, и из неё выскочил Борис Иванович — очень хмурый, очень сосредоточенный.

— Привет, Оксана, — поздоровался он. Девочку Борис Иванович знал в лицо — Сайтай несколько раз приезжал на работу с ней — показать своё рабочее место, и, что уж тут скрывать, просто покатать её на вертолёте.

— Здравствуйте.

— Садись на заднее сиденье, — сказал Борис Иванович и распахнул перед девочкой дверь.

— А вещи мои куда? — спросила Оксана.

Борис Иванович перевёл взгляд на стоявший рядом с Оксаной полновесный семидесятилитровый рюкзачище, к которому была пристёгнута палатка.

— Я же сказал, только самое необходимое взять с собой! — удивился Борис Иванович, — Это у тебя столько необходимых вещей?

— Да, — ответила Оксана, — Я на всякий случай взяла всё.

— Как ты его до остановки дотащила? — крякнул Борис Иванович, накидывая рюкзак на плечо.

Девочка пожала плечами. Таскать рюкзак на спине она умела, хотя, конечно, первые два-три дня похода было тяжело.

— Привыкла, — ответила она, и на всякий случай пискнула, — Простите.

— Когда ты успела рюкзак собрать?

— Мы с папой в поход собирались, — девочка сглотнула — горло словно стянуло, и голос её предательски задрожал, — Должны были сегодня поехать…

— Понятно, — торопливо кивнул Борис Иванович, и уже без лишних разговоров засунул рюкзак в объёмистый багажник внедорожника. Оксана села в машину, Борис Иванович занял своё место, и машина плавно покатилась в сторону Чуйского тракта.

В салоне кроме Оксаны и Бориса Ивановича был шофёр — молчаливый мужчина в аккуратном джинсовом костюме, и мальчик, едва ли старше Оксаны. Был он слегка полноват, одет в чистые и отглаженные белые брюки и такую же белую футболку. Когда Оксана села рядом с ним, он осмотрел её с головы до пяток, пренебрежительно фыркнул и отвернулся к окну.

«Ни чего себе, задавака какой!» — подумала Оксана и тоже отвернулась к окну.

Спрашивать у Бориса Ивановича подробности катастрофы Оксана не решилась. Если бы он знал какие-то важные детали, он и сам бы рассказал их девочке. Путь предстоял неблизкий, а Оксана не ела с утра, так что она без всякого стеснения достала из своей наплечной сумочки бутерброд с колбасой и бутылочку минералки, и с аппетитом принялась за обед.

Мальчик неодобрительно скосил на неё глаза.

— Будешь? — предложила она попутчику второй бутерброд.

Мальчик закатил глаза и отвернулся, ничего не ответив. Оксана пожала плечами и похлопала по плечу сидящего перед ней Бориса Ивановича:

— А вы бутерброд не хотите?

— С удовольствием, — кивнул Борис Иванович, — с утра на ногах, только хотел на обед пойти и тут такие новости…

Девочка протянула ему бутерброд, Борис Иванович проглотил его в несколько укусов. Водитель от бутерброда тоже отказался. Оксана съела свою порцию, запила её минералкой, прибрала пакетики и стряхнула крошки с колен на ворсистый коврик автомобиля. Мальчик заметил это, его даже как-то передёрнуло, но он по-прежнему сохранял молчание. Оксане стало немного стыдно, но не ехать же ей всю дорогу обсыпанной хлебными крошками?! Пусть себе дёргается, чистюля!

Оксана удобно умостилась и уставилась в окно. Там мелькали поляны, перелески, туристические базы. Бирюзовая Катунь бурлила на перекатах, а за ней вздымались лесистые склоны гор. Чем дальше они ехали, тем выше становились горы. Ехали молча. Оксана пыталась не думать об отце, но не думать не получалось. Девочка крепко сцепила руки и изо всех сил старалась не поддаваться панике.

В Онгудае они остановились на заправке. Оксана вышла размяться. В салоне кондиционер держал приятную прохладную температуру, а на улице было невозможно жарко. Яркое солнце обжигало кожу. Прогретый за день асфальт походил на липкий вонючий пластилин. В траве стрекотали бесчисленные кузнечики, а над рекой Урсул, зажатой с двух сторон горными массивами, медленно кружились коршуны. Чуйский тракт убегал куда-то за пригорок.

Следующую остановку они сделали на перевале Чике-Таман — после трудного подъёма на него даже мощный внедорожник немного перегрелся. На вершине перевала располагался небольшой рынок, предлагающий туристам всевозможные сувениры — носки из верблюжьей шерсти, сумочки, расшитые бисером, банданы с надписью «Горный Алтай», браслеты и серьги, деревянные ложки и кадушки с мёдом — чего здесь только не было! В дальнем конце этого рынка стояла небольшая закусочная. Борис Иванович позвал Оксану с собой, и они купили себе по паре пирожков — вкусных, свежих, обжигающе-горячих. Съесть их решили на обзорной площадке, с которой открывался вид на петляющую далеко внизу дорогу. Здесь дул пронизывающий ветер. Оксана поёживалась, и думала, что ещё чуть-чуть — и уши у неё улетят. Борис Иванович быстро расправился со своими пирогами и ушёл к машине, там он завёл разговор с водителем. Оксана, предоставленная сама себе, осматривала открывающийся пейзаж с зелёной долиной внизу, голубым небом над коричневыми складками гор, и старалась поскорее доесть свой пирог, потому что очень уж ей хотелось спрятаться от ветра в тёплом нутре машины. Почему она не додумалась накинуть кофту, когда выходила из внедорожника, ведь она лежала рядом, на сидении? А сейчас, с пирогом в руке, идти за ней не хотелось — не хватало ещё, чтобы этот чистюля снова посмотрел на неё, как на замарашку.

Оксана вздрогнула, когда кто-то коснулся её предплечья. Она резко повернулась. Перед нею стоял тот самый чистюля, сжимающий в левой руке пирог, а в правой Оксанину кофту.

— Пожалуйста, ваша кофта, — сказал он, — Здесь очень ветрено, вам лучше надеть её.

Оксана даже рот от удивления открыла, и с трудом, заикаясь, ответила:

— С… Спасибо.

Девочка надела кофту, натянула на голову капюшон и с интересом покосилась на жующего пирог мальчика. Тот прожевал очередной кусок, вытащил из-под мышки бутылку с минеральной водой, осмотрел окрестности, словно искал потерявшийся стакан, но не нашёл его, вздохнул, отвинтил крышку и попил прямо из бутылки. Потом сказал:

— Позвольте представиться. Меня зовут Ялат.

Оксана удивлённо посмотрела на Ялата. Издевается он, что ли? Что за манерность? На всякий случай она решила ему подыграть.

— Очень приятно познакомиться, — кивнула Оксана и даже чуть-чуть присела в некоем подобии книксена, — Меня зовут Оксана.

— Раз знакомству, — отозвался Ялат. Оксаниного подкола он, казалось, не заметил, — Позвольте узнать, почему вас взяли с собой в эту поездку?

Оксана нахмурилась и отвернулась:

— Мой отец — пилот пропавшего вертолёта, Сайтай Джарыкович.

— Ах, так это ваш отец виноват в этом несчастье! — голос Ялата слегка дрогнул, — Мой отец Эрик Мергенович, он полетел по делам…

— Мой отец не виноват! — перебила Ялата Оксана, — Он отличный пилот, лучший из всех! Я даже не представляю себе, что там могло произойти…

— Видимо, ваш отец не справился с управлением, — сказал Ялат, — Это дело обязательно нужно будет расследовать, и я уверен, что все виновные понесут заслуженное наказание.

Оксана с ужасом посмотрела на этого пафосного мальчишку. А что, если действительно начнут расследование дела, и отца обвинят в чём-нибудь? Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы собраться с мыслями и не зареветь от страха.

— Сначала нужно найти вертолёт и убедиться, что все живы, — произнесла она, наконец, развернулась и пошла к машине.

Недоеденный пирог она бросила в урну — кусок в горло не лез.

В машине Борис Иванович разговаривал с кем-то по телефону. Звук динамиков был достаточно громким, чтобы Оксана слышала не только Бориса Ивановича, но и его собеседника.

— Погода резко ухудшается, мы так и не можем выслать туда группу, — говорил мужской голос из телефона.

— А что с прогнозом? — спросил Борис Иванович.

— Метеорологи руками разводят. Сегодня по их данным вообще никаких осадков не должно быть. Это не наука, а гадание на кофейной гуще!

— Обычно их прогнозы оправдываются, — вступился за метеорологов Борис Иванович.

— Может, и оправдываются, только не в то время, когда предсказывали, и не в том месте, — не согласились на том конце эфира, — У нас тут снег валит! Конец июня, а в Кокташе снег! В горах метель. Сегодня, боюсь, мы не сможем вылететь на помощь.

Оксана замерла. Снег? Метель? Как такое может быть? Снегопады на Алтае, конечно, возможны в любой день года, но на больших высотах, а Кокташ ведь не так уж и высоко расположен. А что с отцом? Вертолёт, допустим, они смогли посадить, но улететь не могут, и теперь отец мёрзнет в своей лётной курточке, рассчитанной на июнь, а не на февраль. Оксане страшно захотелось вернуться домой, захватить папин зимний пуховик, и скорее бежать к нему в горы, чтобы укутать его. «Простынет ещё, — размышляла Оксана, — придётся лечить».

— А пешие группы организовали? — спросил тем временем Борис Иванович.

— Да, выехало четыре группы на УАЗах. Но проблема в том, что мы не знаем точно, где искать. Сигнал SOS пришёл с Синей горы, но мы даже не знаем, на северном склоне они были в момент аварии или на южном. Две группы я отправил вверх по Каменке, две — вверх по Звенящей. Но между ними километры тайги, вертолёт может быть где угодно. С земли искать сложно.

— Заберутся повыше, может быть, увидят… — сказал Борис Иванович.

— Если метель не стихнет — не увидят. Там всё как в молоке.

— Я понял. Держи меня в курсе дела, нам ещё долго ехать. Думаю, приедем уже ночью. Куда подъезжать? К школе?

— Нет. Мы штаб в местном клубе развернули. По крайней мере, местные именно так называют эту избушку. Но двор тут большой, палатки поставили.

— Если у вас снег идёт, в палатках будет холодно.

— Потерпим.

Борис Иванович убрал сотовый в карман и обернулся к Оксане.

— Всё слышала?

— Большую часть, — отозвалась девочка, — У них в вертолёте тёплая одежда есть?

Борис Иванович задумчиво кивнул:

— Думаю, найдётся. Если они смогли посадить вертолёт, с ними всё будет в порядке. Меня больше всего пугает тот факт, что они не выходят на связь…

— А почему метеорологи так ошиблись?

Борис Иванович вздохнул.

— У нас тут горы, Оксана. А в горах предсказывать погоду всё равно что предсказывать, на какую ветку сядет воробей. Не то, чтобы совсем лишено смысла, но не всегда удаётся предугадать все варианты развития событий. Ты в Кокташе бывала?

— Да, каждый год с папой мимо него проезжали, когда отдыхать ездили.

— Тогда ты знаешь, что Кокташ расположен в крупной широкой котловине, а окружают его высокие хребты — Курайский и Северо-Чуйский. Северо-Чуйский хребет покрыт белыми шапками ледников, так что летние метели там вполне могут быть. Но вот чтобы лёг летний снег в самом Кокташе — этого я припомнить не могу. Ты, главное, не переживай раньше времени. Приедем на место — разберёмся, что там к чему. Надо на лучшее надеяться.

И Оксана надеялась. Все вновь расселись по своим местам, и автомобиль помчался вниз с Чике-Тамана, а закатывающееся солнце било им в задний бампер, словно подталкивая.

Портиться погода начала уже после Ини — есть на Чуйском тракте такое село, в котором Чуйский тракт пересекает бурлящую голубую Катунь. После Ини тракт сворачивает почти точно на восток, и вот там, на темнеющем в сумерках востоке, и показались предвестники непогоды — тяжёлые, густо-фиолетовые тучи с рваной белой бахромой внизу. Они полностью укрыли Северо-Чуйский хребет и медленно ползли Оксане на встречу. Чуйский тракт петлял вдоль русла реки Чуя, то забираясь на склоны окружавших гор, то спускаясь почти к самой воде, и штормовой фронт то исчезал за очередной скалой, то вновь появлялся, каждый раз всё ближе и ближе.

— У вас есть с собой вещи потеплее? — обернулся к Оксане и Ялату Борис Иванович.

Оксана кивнула, а Ялат ответил:

— У меня лично все мои вещи на мне. Я не мог предположить, что мне в июне понадобится пуховик.

Борис Иванович покачал головой, но промолчал. Водитель остановил машину, и вместе с Борисом Ивановичем и Оксаной отправился к багажнику. Там они разворошили взятые с собой сумки и Оксанин рюкзак. Оксана натянула тёплую куртку, которую ей купил папа всего неделю тому назад — из прошлой походной куртки девочка выросла; на ноги она надела горные ботинки — высокие, на толстой рельефной подошве, с внушительной шнуровкой по фронту. Они сильно напоминали армейские берцы, но были мягче и легче. К тому же у Оксаны был маленький размер ноги, а берцы тридцать пятого размера, согласитесь, невероятная редкость. Упаковавшись в тёплую одежду девочка стала веселее смотреть на приближающуюся тучу — не так страшно попасть в метель, когда ты одет по погоде. Ежегодные поездки в горы приучили Оксану быть готовой ко всему. Не мало этому способствовал и отец, никогда не помогавший Оксане собирать рюкзак. «Носки, которые в поход не взял ты сам, и носки, которые не положила тебе в рюкзак мама — это совершенно разные вещи, — приговаривал Сайтай, пакуя свой рюкзак, — Первые помогают тебе стать мудрее, а вторые — не помогают вообще».

Ялату мужчины выдали светлый джемпер водителя и сине-серую куртку Бориса Ивановича. Ялат попытался-было отказаться («Я не вижу необходимости надевать на себя вещи с чужого плеча. Никогда этого не делал, и у меня нет желания сделать это впервые…»), но Борис Иванович неожиданно грозно рявкнул:

— Надевай, живо! Не хватало ещё, чтобы ты воспаление лёгких подхватил! И без твоих бронхитов проблем хватает!

Ялат как-то весь сжался, состроил недовольную физиономию, но тёплые вещи надел. Машина вновь покатилась на восток, в самую гущу фронта. Когда туча зависла прямо над их внедорожником, машину вдруг начало потряхивать порывами сильнейшего ветра. Полетели первые колючие мелкие снежинки, постепенно превращаясь в густой снегопад. Окончательно стемнело, и дорога практически скрылась под плотной пеленой белой мути, выхваченной из кромешной тьмы светом фар. Водитель сбавил скорость, и до Кокташа они тащились чуть ли не черепашьим шагом. Въехав в село, они долго кружили по его заснеженным улицам в поисках клуба, но никак не могли найти его. Выехали снова на Чуйский тракт, Борис Иванович позвонил спасателям, и они подробно объяснили, как до них добраться. Со второй попытки клуб был найден. Возле него приткнулись несколько УАЗов и парочка машин покрупнее, все в красно-белой раскраске — машины МЧС. Людей видно не было, и палатки возле клуба не стояли. Оксана выбралась на улицу и сразу поняла, почему спасатели решили обойтись без палаток — их просто-напросто сдуло бы. Ветер свирепо свистел, заметая в лицо колкую ледяную крупу. От его порывов раскачивались ставни на домах, с грохотом хлопали калитки, трещали железные листы на крышах. Оксана поскорее вбежала в здание клуба. Внутри было темно и гулко. Слева из приоткрытой двери выбивался луч света, туда девочка и пошла. Следом шли Борис Иванович с водителем, а позади них плёлся бормочущий что-то невнятное, но недовольное, Ялат. Дверь вела в коридор, а в коридор выходили ещё двери, не меньше полудюжины. Светились три из них. Оксана обернулась к Борису Ивановичу, он обогнал девочку и вошёл в первую попавшуюся светящуюся дверь.

В комнате, освещённой мощным портативным фонарём, находилось четверо спасателей. Один сидел за старым потрескавшимся от времени и сырости столом, трое остальных рассортировывали какие-то верёвки, вытаскивая их из мешков и кидая в зависимости от понятных только им одним критериев в одну из четырёх куч верёвок на полу. При этом они приговаривали:

— На пятнадцать, семь.

— На двадцать, десять.

И тому подобное. Тот, что сидел за столом, тыкал в экран планшета, что-то отмечая в соответствии с называемыми цифрами. Борис Иванович кашлянул, и все четверо обернулись на него.

— Нам бы Игоря Александровича, — сказал Борис Иванович.

— В следующем кабинете, — проронил тот, что сидел за столом, и снова уткнулся в свой планшет.

Борис Иванович вышел в коридор и заглянул в следующую дверь. В точно такой же комнате сидели трое. На столе, не менее древнем и убитом, размещался ноутбук. На подоконнике стоял фонарь. Один из мужчин усталым голосом интересовался у телефонного собеседника:

— Когда дизель подрубите? Что?! Почему так долго? У меня интернета нет, связи нет, у ноутбука садится батарея! Давайте быстрее! У трактористов местных дизель попросите, в конце концов!

Отложив телефон он обратился к двум другим мужчинам:

— Чёрти что творится! На заправке дизель не могут дать, потому что электричества нет! А электричество не могут дать, потому что генератор на дизеле работает, а дизеля нет! Дожили!

— Игорь Александрович, здравствуйте, — поздоровался Борис Иванович, обращаясь к говорившему мужчине.

— А, доехали, значит, — сказал Игорь Александрович, пожимая руки ему, водителю и даже Ялату, — А у нас и порадовать вас нечем, всё только хуже становится. Температура падает, ветер усилился. Я отозвал поисковые группы — в горах сейчас опасно. Часа полтора тому назад где-то оборвало ЛЭП, и всё село погрузилось во мрак. Привезли дизельный генератор с телефонной станции, и тут выяснилось, что в нём топлива нет. Думаю, до утра мы точно никаких действий предпринять не сможем.

Оксана подняла испуганные глаза на Бориса Ивановича. Тот положил руку на плечо девочке:

— Ничего, Оксана, всё наладится. Завтра погода изменится, и они быстро найдут вертолёт…

— А сейчас, позвольте спросить, вы собираетесь развести руками и ничего не делать? — спросил Ялат, сжимая кулаки.

— Мы делаем, — покачал головой Игорь Александрович, — в связи с такими погодными условиями приходится организовывать пункты обогрева и питания, вывозить из дальних летников пастухов.

— Но вертолёт… — начал говорить Ялат.

Игорь Александрович раздражённо перебил его:

— Вертолёт обнаружить сейчас мы не можем. Если хотите — сами идите и ищите его!

— Это ваша работа — искать пропавших людей, — возразил Ялат, — Когда отца найдут, я буду вынужден рассказать ему о вашем бездействии и некомпетентности.

Игорь Александрович смерил мальчишку взглядом.

— Ну, что же, — холодно произнёс, наконец, он, — это ваше право. — Игорь Александрович обернулся к одному из своих коллег, — Будь другом, проводи этих родственников в комнату отдыха, выдай им тёплую одежду, спальники и сухпаёк.

Мужчина, к которому были обращены эти слова, встал, открыл дверь в тёмный коридор и пригласил водителя, Оксану и Ялата следовать за ним. Выходя из комнаты последней, Оксана оглянулась. Борис Иванович не последовал за ними, а отошёл в угол и там вполголоса беседовал с Игорем Александровичем. Свет от фонаря делал обстановку комнаты чёрно-белой, с глубокими тенями, и от этого Оксане стало совсем неуютно.

Человек Игоря Александровича подсвечивая путь аккумуляторным фонарём привёл их компанию в большую комнату, гулкую, словно жестяная банка из-под конфет Монпансье, в которой мотыляется последняя конфетка. В комнате было одно пыльное окно и большая куча пухлых сумок, украшенных лейблами МЧС России. В сумках оказались форменная зимняя одежда — пуховики, штаны, шапки, рукавицы, чуни и термобельё, всё это, разумеется, в сине-сером цвете с белыми нашивками, — и спальники — толстые, тяжёлые, но явно очень тёплые.

— Выбирайте себе по размеру, — сказал сопровождающий, указывая на кучу сумок с одеждой, — а я пока схожу за едой.

Он ушёл, оставив фонарь. Водитель принялся рыться в одежде, Оксана заставила себя подойти к нему, но делать что-то совсем не хотелось. Она очень устала. Она думала, что приехав в Кокташ в штаб спасателей она тут же узнает, что произошло с отцом, и обязательно поможет в спасательной экспедиции. Теперь же она чувствовала себя маленькой, никчёмной, никому не нужной девчонкой. Водитель кое-как нашёл одежду нужных размеров. Впрочем, на Оксане даже самый маленький размер болтался, словно надувной костюм силача на клоуне, и это при том, что Оксана была в куртке! Но других вариантов не было. В комнате было холодно, и становилось только холоднее. Ялат поначалу интереса к одежде не проявлял, но, видимо, вскоре он начал подмерзать, так что и он облачился в приготовленный для него пуховик.

На ужин им принесли консервы и хлеб. Ялат громко стенал, что это он не ест, и что он хочет пиццу или хотя бы хот-дог. Водитель на эти стенания внимания не обращал и молча поглощал кильку в томатном соусе, закусывая её хлебом. Оксана следовала его примеру, намазывая толстый слой паштета на не менее толстый шмат хлеба. Ялат, глядя на них, поныл ещё немного, поворчал, но пиццу ему так никто и не предоставил, а кушать, видимо, хотелось сильно, так что Ялат взял кусок хлеба и гордо сжевал его. К консервам он так и не притронулся. Зато Оксана с водителем съели на пару банку сгущённого молока. Поужинав, девочка немного ожила. Что ж, природа решила подкинуть ей испытание, но она никогда не боялась природных катаклизмов. Завтра, как только рассветёт, Оксана решила выдвигаться в сторону Синей горы, раз именно оттуда поступил сигнал бедствия. Если спасатели решат, что для них погода слишком сложная и на поиски не отправятся, значит, придётся Оксане самой разыскивать отца. Это девочка решила твёрдо. С этой мыслью она и заснула, забившись в пухлый спальный мешок, разложенный на шуршащем синем коврике, который туристы называют «пенкой».