Принцесса Бугудонии. Во имя короля!

Катя Гриффин (2024)

Наталья — рядовой бухгалтер — внезапно оказывается… принцессой загадочного королевства Бугудонии. Этого еще не хватало. Более того, от нее теперь зависит будущее и благополучие этой страны, ее жителей и родных людей. Но что может обычная женщина? Впрочем, кое-что все-таки может. Как выяснилось, в руках Натальи заключена сакральная сила Бугудонии. Научиться бы еще ей управлять, чтобы не погубить себя и окружающих, чтобы достойно сражаться со злом. А сражаться надо! Темный маг превратил ее отца в статую и счет его жизни идет на минуты. Так Наталья вынужденно бросает свой привычный мир и оказывается в вихре невероятных событий, где ей приходится балансировать между своими страхами, желаниями и обязанностями, в стране, где волшебство переплетается с реальностью. Сможет ли она принять свою новую роль и найти в себе силы и смелость, чтобы спасти отца? Сможет ли победить врага? И, главное, сможет ли совладать с собой перед неприступным красавцем, начальником королевской дружины, Давидом…

Глава IV

Тогда-то я и поняла, что происходящее не бред сивой кобылы, я на самом деле являюсь дочерью короля Бурденвиля и самой что ни на и есть настоящей принцессой. Более того, именно тогда, после контакта с камнем, я почувствовала какие-то неизведанные ранее изменения в организме. Мало того, что я стала бодрее, веселее — хотя куда уж больше — так и в руках иногда я стала замечать загадочные вибрации. Не-не, это не было предвестником Паркинсона, просто какие-то таинственные энергетические потоки.

Как объяснил мне тогда отец, так во мне активизировалась та сила, которую я случайно почерпнула из неведомого родника. И сила эта весьма разрушительна, как я могла убедиться на примере с черными всадниками. Но как с ней обращаться, как ее использовать и управлять ею — это королю было неведомо. Я уж и ладошки терла, и силой мысли пыталась выбить волшебную струю, и сосредоточивалась, и медитировала, но все было тщетно — сила уперто сидела во мне, не желая показываться на свет Божий. Обиделась на меня, что ли, за долгое заточение, а может попросту одряхлела за столько лет бездействия — в общем, на тот момент это было меньшее из того, что меня реально интересовало.

На повестке маячил более значимый вопрос. Отец хотел, чтобы я непременно вернулась в Бугудонию, навсегда, однако… Ни он, ни я сама мы никак не могли гарантировать безопасность моих совершенно обычных человеческих детей для волшебного мира Бугудонии. А угроз здесь была тьма-тьмущая, как в свое время источали смертельную опасность простейшие заболевания белых людей для неприхотливых индейцев Америки. И русалки, и упыри, и оборотни, и нежить всякая — в общем, полный набор забавных сказочных персонажей только с тем условием, что они были совершенно взаправдашние, вовсе не забавные и при случае могли сожрать случайного путника…

И пока не было решения детского вопроса, мы договорились, что я по привычке буду жить в реальном мире, а сюда частенько наведываться, чтобы теснее слиться с родной землей и как можно ближе познакомиться с ее укладом, традициями и принципами успешного сосуществования с различной живностью. А также постараюсь пока как можно скорее разобраться с сакральной силой Бугудонии, жившей во мне, чтобы в полной мере употребить ее на благо бугудонской общественности.

Отец подарил мне королевское кольцо Бу — для перемещения между мирами. Оно было золотое, словно мое обручальное, но с маленьким янтарным камушком. Досточно было хорошенько его потереть и как оно засветится нарисовать прямоугольник в определенной последовательности, сделать шаг в проступивший проем и вуаля, ты Бугудонии. С таким подспорьем я с удовольствием бывала здесь, словно Алиса в стране чудес, при каждом удобном случае ныряющая в нору радости, беззаботности, покоя и удовольствия.

Каждый раз когда я эмм… прибывала сюда меня встречали с искренней радостью и восторгом. Еще задолго до того, как я подходила к замку, рабочие на полях приветствовали меня. Ворота незамедлительно и гостеприимно распахивались, и каждый в городе считал за честь проводить меня ко дворцу.

Поэтому сейчас меня несколько насторожил и даже озадачил тот факт, что рабочие на полях демонстративно отворачивались, а ворота замка и вовсе оказались закрытыми. Словно маленькая девочка я стояла перед высоким многовековым дубом, не зная как к нему подступиться. Звонка на воротах не было, какого-либо колокольчика тоже, поэтому оставался единственный и верный способ дать о себе знать — я постучала нежным кулачком в шершавую и твердую как камень доску видавших виды ворот. Ничего. Стучать сильнее — извольте, так и руку сломать можно. Я попробовала крикнуть:

— Эй

Ничего.

— Уруру! — прокричала я сильнее.

Ноль реакции. Что ж, делать нечего, я повернулась к воротам спиной и совсем уже не по-королевски начала бить ногой в двери, как заправская лошадь. А вот это возымело успех. Где-то сверху открылось окошко и появилось хмурое лицо охранника:

— Чего надо?

Господи, очевидно же, что надо, что за вопросы — хотела узнать который час. Я набрала побольше воздуха, чтобы докричаться и авторитетно заявила:

— Я принцесса Стамина.

— А я охранник Грум и что дальше?

Он что там пьяный, что ли?

— Соблаговолите открыть дверь! Мне нужно к королю Бурденвилю.

— А смолы тебе горячей на голову не нужно? Это я мигом, Вы только прикажите, Ваше высокоблагородие.

Нет, не пьяный… под запрещенными веществами, что ли? Да нет, откуда здесь… хотя вот тут-то как раз… так, стоп, вернемся к насущному.

— Послушайте, Грум, я не знаю, что у вас там происходит, может Вас парень бросил или еще что, но король в беде и ему нужна моя помощь. Немедленно откройте дверь или я самолично разнесу ее к чертовой матери!

— Валяй, принцесса, разноси! А у меня дел непочатый край. Будет мне тут еще каждая малявка указывать… или может все-таки смолы? Нет?! Ну тогда вали отсюда, пока не помогли.

И закрыл окошко. Ну какой нахал, гад и сволочь! Ух и влетит же тебе, Грум, мне бы только до отца добраться. Так, сакральная сила. Вот сейчас самое время, чтобы ей воспользоваться. Так, попробуем собрать руки вместе и направить в центр ворот, главное — сосредоточиться.

Я собрала ладони, направила на ворота и зажмурилась, изо всех сил представляя, как ворота разлетаются в щепки. Надеюсь, они застрахованы. Представила — ну же! Ну! Ничего… Да что за сила такая. Почему в квартире сработала, и здесь нет. Здесь же тоже нужно… Еще разок. Жмуримся, концентрируемся… иииииии… Нет. Ничего. Только вспотнула слегка. И что делать…

И тут я услышала откуда-то из-за кустов недвусмысленные:

— Пс-пс!

Кто-то явно старался привлечь мое внимание. Я посмотрела внимательнее — какой-то знакомый паренек… Так-так. А, сын кузнеца — Серго, славный девятнадцатилетний юноша, друг детства Катарины и ее бессменный и, впрочем, тщетный воздыхатель. Друзья Катарины, выходит, и мои друзья, да и делать все равно нечего, поэтому я поспешила к нему.

— За мной, — заговорщически махнул он рукой и, пригнувшись, побежал вдоль стены куда-то в сторону.

— Куда? — зачем-то спросила я, но тот лишь нетерпеливо поторопил рукой.

Я, вообще-то, с недавних пор принцесса и мне не подобают подобные перемещения, но повиновалась юноше, искренне полагая, что хотя бы он внесет какую-то ясность — что ж тут такое творится? И чего все ро… лица воротят. Будет ясность — будет план действий. Еще бы Валенсию вызвать на разговорчик, но для этого нужна емкость с водой и относительно спокойная обстановка. Вода проводник тревожный: чуть что — связь сбивается. А разговор предстоит серьезный.

Мы пробежали вдоль стены и остановились возле одного из кустарников, за ним, как выяснилось, был лаз.

— Вот здесь, — указал Серго, — можно беспрепятственно и незаметно пробраться в город. А незаметно лучше всего, конечно.

— Да в чем дело? Что я как прокаженная должна передвигаться. Я, на минуточку, принцесса Стамина, меня же тут все просто обожают.

Он посмотрел скептически:

— В том-то и дело, Ваше Величество, именно потому, что Вы принцесса Стамина народ на Вас дюже обозлен.

— Да почему? Я же ничего не сделала.

— Видите ли, все очень любят короля и кто-то пустил слух, что именно из-за Вас он сейчас в столь бедственном положении. Мол, не захотел отдать дочь, вот и поплатился. А поскольку, Вас тут знают без году неделя, а его уже добрых лет девяносто, то и кого им жальче, как Вы думаете?

— Сколько? Я думала отцу не больше шестидесяти…

— О нет, в Бугудонии люди долго живут, если, конечно, их кто-нибудь не погубит в бою или с голодухи. Ну не суть. В общем, все сейчас дюже озлоблены на Вас, принцесса Стамина.

Я была в откровенном замешательстве. Что за люди? Кто-то что-то ляпнул — все тут же поверили. А как же аналитика, сбор данных, хоть какие-то доказательства, в конце концов — куда там. Сказали — все из-за принцессы, вот и фас ее, ату! Очень удобно.

— Так и что мне делать, Серго?

Он задумался. Видимо, так далеко ход размышлений не прокладывал.

— А пес его знает. Во дворец Вам надобно, там Ваш брат. Аскольд сейчас заместо короля. Наверняка он знает, что делать.

Сильно сомневаюсь, подумала я. Аскольд не выглядит как человек смышленый. Он, безусловно, красив, силен и все такое, но насколько он хорош в дедукции… Впрочем, я хоть и чувствовала, что почему-то не по нраву дорогому братцу, но у нас толком не было ни единой возможности, чтобы сесть, поговорить по душам. А ведь как раз именно в таких случаях и нужно говорить. Чтобы недодумывать непонятно что, а разжевать свои мысли словами и убедиться, что они правильно легли в благодатную мозговую почву оппонента. Ну и когда еще, как не сейчас? Самый подходящий повод.

— Веди меня, о, храбрый юноша, — распорядилась я.

Серго охотно повиновался. Эх, было бы и в той реальной жизни так. Тетя Наташа сказала — кто угодно исполнил. Без всяких этих «А зачем тебе? Ты уверена? Натусь, ну мы же откладывали на ипотеку…».

Не без труда мы пробрались через лаз в стене и, петляя между улочками, довольно шустро добрались до дворца. Тут уж на воротах не возникло недопонимания — дежурный страж, несмотря ни на что, был мне рад и с легкостью отворил дверцу. Как можно искреннее я поблагодарила его, великодушно одарив охранника несколькими комплиментами. И по его раскрасневшемуся от смущения и счастья лицу убедилась, что слова мои попали точно в цель. Так и нужно! Золотое правило дрессировки — поощряй хорошее поведение, наказывай плохое. Теперь он и дальше будет искать возможности угодить мне. Ну хорошо, не дрессировка, назовем это по-научному — бихевиоризм, суть от этого не меняется, а звучит приятнее.

Я вошла во дворец — никого. Тихо и пусто. Еще ни разу я не заходила во дворец сама. Меня всегда сопровождал отец, либо Катарина и всегда на крыльце, в самих залах дворца были люди. Кто-то заседал, обсуждая проекты, кто-то разносил пищу, прибирался, приносил и уносил важные и не очень поручения. В общем, жизнь кипела, как на самом заправском базаре. А тут вдруг совсем тихо… Нехорошее подозрение кольнуло сердце — уж не умер ли мой дорогой отец… Но Валенсия тогда бы предупредила.

— Ээээй, — прокричала я гулким эхом.

— Здравствуй, сестра, — тут же вздрогнула я от внезапного голоса за спиной. Так и инфаркт получить можно.

Мгновенно обернулась:

— Здравствуй, Аскольд.

Он подошел и с печальной торжественностью обнял меня:

— Ты, наверное, уже в курсе — беда. Беда постигла наш некогда счастливый дом и нашего любимого, дорогого отца — великого Бурденвиля.

На последних словах он так сильно сжал меня в объятиях, что я с трудом просипела:

— Поэтому я здесь, собственно… Могу я его увидеть?

Аскольд отстранился:

— Зачем?

— Как это зачем? Что за вопросы…

— Послушай, Стамина, — Аскольд приобнял меня за плечо и повел по коридору, — Он ужасно выглядит и по тому, как быстро идет процесс окаменения ему, увы, недолго осталось… Ты девушка — хрупкая, беззащитная, впечатлительная — поверь мне, зрелище не для слабонервных… Позволь, я провожу тебя в твой мир.

Я скинула руку с плеча и грозно посмотрела на братца, ну и что, что снизу вверх.

— Аскольд! Не такая уж я беззащитная, ты, верно, забыл о моей силе. И это мой отец, которого я не знала, но успела полюбить — я имею право увидеть его! Хочешь стать у меня на пути — попробуй, но за последствия я не отвечаю. Так что, проводишь или я сама? — уже совершенно угрожающе добавила я.

Только бы он не захотел стать на пути, ибо силой я управлять так и не научилась. Да и как научишься, когда никто не учит? Но, видимо, выглядела я весьма убедительно, что братец тут же спохватился:

— Конечно-конечно, я провожу тебя к отцу. Что ты такая серьезная? Дорога была трудная?

— Меня не хотели впускать в город.

— Кто? Вот негодяи. Ну я им устрою, — произнес он без каких-либо эмоций.

Мы прошли по коридору и завернули налево — в главную царскую комнату, где обычно заседали бояре или кто они там и вообще решались все государственные дела. Обычно здесь всегда было шумно… нынче же пустые лавки, столы, возле стены стоял трон, на котором недвижимо сидела фигура человека…

Папа-папочка, вот уж никак не ожидала такой сентиментальности, но как же печально он выглядел, как беспомощно и трагично. Мой дорогой отец превратился в подобие столба и никто не мог или не хотел помочь ему. Я бросилась к нему, не в силах одолеть выступившие слезы и коснулась его щеки — она была холодная, как камень. Да и все к тому шло. Я увидела, что лодыжки его почти по колено превратились в белый мрамор, снизу вверх шло дальнейшее окаменение — ровно то, о чем предупреждала Валенсия. Он был совершенно недвижим и только смотрел перед собой застывшим взглядом. Папочка, что же они с тобой сделали…

— Как это произошло? — я тут же собралась, чтобы, во-первых, не доставлять незаслуженное удовольствие Аскольду своими слезами, а, во-вторых, действовать нужно было стремительно. Не стоило тратить время на беспомощные сентиментальности.

Аскольд пожал плечами:

— Кто-то пробрался к нему и возложил венок смерти на голову — вон, видишь?

Только тут я обратила внимание, что вместо короны на голове отца лежало подобие тернового венка.

— Венок мгновенно парализует человека и постепенно вытягивает из него жизнь, превращая в каменное изваяние…

— И что делать? Ты же с детства в этой стране! Есть же штат лекарей, магов, неужели не было подобных случаев?! Почему ты так спокойно стоишь и рассуждаешь?

— Да что я могу, Стамина? — взорвался в ответ Аскольд. — Здесь уже все были: и высший свет знахарства, и магические мастера. Все тщетно! Я все уже перепробовал.

— А Каролина? Гда она?

— После того, что случилось с отцом ей совсем не здоровится…

— Это Дельвиг сотворил?

Аскольд поджал губы, медленно подошел к отцу, провел рукой по неподвижному плечу:

— Это мог быть кто угодно. В последнее время в королевстве развелось разной твари. Отец вел решительную войну со злом и всеми, кто угрожал безопасности и счастью Бугудонии, поэтому врагов хватает.

Тут меня осенила мысль:

— Но послушай, Аскольд, просто так пробраться во дворец — задача не из легких. Выходит, кто-то из своих предал короля.

Аскольд грустно закивал головой:

— Ты права, сестрица. Ты умна и прозорлива. Во дворце был изменник. Человек, который был близок к отцу, которому отец безоговорочно доверял и не боялся повернуться спиной. Человек, который за добродетель отплатил злодеянием, мерзкий предатель… Не волнуйся, он уже арестован и завтра будет казнен.

Вот это оперативно, значит не все здесь так безнадежно. Молодцы, хорошо работают.

— Кто же это? — я во все глаза смотрела на Аскольда.

— Начальник королевской дружины. Давид.