Капля духов в открытую рану

Катя Качур, 2020

Она знает все потайные ходы и тоннели подпольного парфюмерного мира Москвы. В силу редкого обоняния запахами окрашена вся ее жизнь – любовь, восторг, разочарование. За плечами блестящее журналистское прошлое, поклонники, завистливые взгляды. Впереди – пропасть. Признание сменилось забвением, восхищение – насмешкой. Она сливается с толпой в многоликом городе и не подозревает, что остается непокоренной звездой для человека, который смотрит на нее с огромных билбордов столицы. Он – на вершине славы, она – у подножия. Чем закончится эта болезненная страсть?

Глава 8

Впервые эту чуйку увидела в ней руководитель новостей в местной телекомпании «События Н-ска». Анна Федоровна Соколовская только перешагнула сорокалетний рубеж и вела ежевечерние новости в эфире Н-ска, когда Ася еще ходила в детский садик. Она была вполне свежа, но внутри уже громко тикали часы, делая ее, в принципе неплохую бабу, нервной и стервозной. Как-то, психанув в своем мужском коллективе (который самолично и создала, трепетно отбирая каждую особь), она сказала, что наберет новых корреспондентов с улицы и заткнет всем их поганые рты. И оказалась права. Вместе с тучей людей с улицы пришла окончившая университет и болтавшаяся целое лето без дела Ася. Съездив стажером на несколько съемок, Ася отписала тексты, и, читая их, Соколовская поняла, что в лице этой милой ушастенькой девочки на Н-ское телевидение пришла другая эпоха. Асин язык был лаконичным, образным, пульсирующим, как аорта младенца. Анна Федоровна для порядка поправила несколько слов и протянула Асе исписанный лист:

— Молодец!

Ася засияла, не подозревая, что та же Соколовская построит несложную интригу и выпрет ее уже через год. Но пока она с головой нырнула в профессию, которая стала ее крылатой силой на долгие лета.

Первым потрясением стал собственный голос, записанный в студии. Несмотря на то что Ася читала патетические стихи на весь школьный зал в День победы и на двадцать третье февраля, ее голосок в записи оказался прижатым двумя прищепками к бельевым веревкам.

— Надо добавить низов, — сказал старый оператор Иван Петрович, единственный окончивший профильный вуз — ВГИК.

От причастности к людям, стоявшим на ступеньках ВГИКа, внутренний Асин гордячок распухал и хорохорился.

Вторым прорывом в осознании себя оказался новенький пейджер, выданный всем корреспондентам новостей для быстрого реагирования. Пейджера не было еще ни у кого из Асиных друзей и знакомых, поэтому она специально заправляла майку в штаны, чтобы на поясе был виден этот вибрирующий и пищащий экранчик. Абонент 5502. Это было равносильно агенту 007 местного разлива. Когда на очередном праздновании очередного дня рождения Ася танцевала медляк с корреспондентом Сеней Лисовским, в области ниже пупка она ощутила настойчивое движение.

— Это не я. — Скромный Лисовский забегал глазами. — Точнее, я бы тоже не против, но это он, подлец. — На его животе бестактно вибрировала черная коробочка.

Как-то летом Соколовская допустила роковую ошибку, уйдя в двухмесячный отпуск. Программу вели парни, но когда на море уехал последний из них, в эфир посадили Асю. Она была уже заметным корреспондентом, бойким и неугомонным, в голосе присутствовали нужные низы, а потому инъекция эфира была оправданна. Много лет спустя, глядя на VHS-ные записи^[9] себя самой на Н-ском телеканале, Ася давилась со смеху. На экране сидела очаровательная кукла, у которой двигался только рот. Все остальные части лица застыли в бесконечном ужасе, руки неестественно лежали на столе параллельно друг другу, ладонями в одну сторону, пиджак жил своей жизнью, совершенно отдельно от тела.

— Пиджачок нужно сменить, — посмотрев первые эфиры, сказала Алина Ланина, рекламный продюсер телекомпании.

Алина была дамой божественной ухоженности с безупречным строгим каре и безупречно сидящими брючными костюмами. О том, что это заслуга дизайнеров Сен Лорана, Ася тогда даже не догадывалась. Алина пригласила Асю в свою машину, и водитель отвез их в небольшой частный магазинчик, хозяйка которого расплачивалась с телекомпаний бартером — шмотками за рекламу. Поскольку в брендовых вещах в студии никто замечен не был, а реклама крутилась в самый прайм-тайм, все искоса поглядывали на Ланину, совершенствующую свой имидж день ото дня.

— Подбери что-нибудь девочке, — сказала Алина хозяйке и села в дизайнерское кресло, закуривая.

Спустя два часа Ася, как в зарубежных фильмах о золушках, вышла с кучей вещей, среди которых к эфиру были пригодны лишь один пиджак и пара шелковых блузок без рукавов.

— Мне все это нужно куда-то сдать? — робко спросила Ася.

— Оставь себе, оденься по-человечески, — покровительственно ответила Алина.

На следующий день они поехали к личному косметологу Ланиной, которая пыточно выщипала Асины брови в струнку и наложила макияж из палетки, количество цветов которой повергло Асю в шок. Ничего богаче двухцветных теней «Елена» в Асиной тряпочной косметичке не было.

В следующий эфир Ася села преображенной. В ней появилась какая-то богемность московских телеведущих, что сразу отметил замгубернатора Н-ской области Сергей Жуков. После заседания экономического комитета, на который Ася приехала как корреспондент (после двух-трех сюжетов в день, сделанных для новостей, садиться в эфир ведущей было устоявшейся региональной практикой), он прижал к груди ее руку и шепнул: «Мое сердце бьется чаще из-за тебя».

Соколовская осознала, что поступила опрометчиво, в первое же рабочее утро после отпуска. Она отсмотрела несколько Асиных эфиров и пригорюнилась. Чьих это рук дело, Анна Федоровна поняла сразу: с Алиной Ланиной у них были крайне натянутые отношения. И выбить себе эфирный пиджак за счет рекламного бартера Соколовская не могла уже больше года. Ася оказалась лишь пешкой, Анна Федоровна не хотела ее терять, но от соперницы нужно было избавляться.

— Что за убожество! — прокомментировал эфирную картинку ее любовник, главный режиссер Юрий Палыч. На общей летучке раз в неделю он делал разбор полетов. — Я спрашиваю, что за убожество! Кому пришло в голову посадить этого совершенно не киногеничного человека в студию? Что за пиджак, позвольте спросить! Главный оператор, вы совсем ослепли, что у вас в кадре?

Народ сидел погасший, но никто не сказал ни слова. Процедура травли была частой и отработанной.

— Держись. — После летучки к ничего не понимающей Асе подходили друзья-коллеги и прощались, как перед расстрелом.

— Ты понимаешь, что ты — ничтожество, ты выгорела, исписалась. — Главреж Юрий Палыч прижал ее в углу коридора и обдал запахом пота, парами алкоголя и богардовского One man show^[10].

Ася не понимала. Ей казалось, что она только занесла ногу перед прыжком, что у нее хватит сил свернуть горы.

— Вы меня еще увидите. — Она сжалась, пытаясь остановить слезы.

— Где? — глумясь, засмеялся главреж, сверкая круглыми очками.

— На первой кнопке, — брякнула Ася, даже не подозревая, насколько провидческой окажется эта фраза.

Примечания

9

VHS-ные записи — записи на кассете формата VHS.

10

Богардовский One man show — шипровый мужской аромат от Jacques Bogart 1980 года выпуска.