Лбюовь

Катя Метелица, 2008

В новой книге известной журналистки, автора бестселлера «Дневник Луизы Ложкиной» собраны заметки и эссе, большая часть которых была опубликована в еженедельной колонке «Стиль жизни с Катей Метелицей» в «Независимой газете». Это остроумные и лирические, парадоксальные и меткие очерки современных нравов, наполненные личным опытом автора.

Грязь

Деревянные дома. Топка углем. Сено, солома. Молоко из-под коровки. Навоз на полях. Нечистоты на улицах средневековых городов… До самых недавних, в сущности, времен в мире абсолютно преобладала органическая химия. Сейчас — несложно заметить — настало время химии неорганической. В то же время смысловые наполнения слов «химия», «грязь», «чистота», «мусор» находятся в состоянии странной и многозначительной мутации.

Я была знакома с гринписовцем, шведом — он носил все натуральное. Усы, бороду, шерсть, кожу, хлопок. Никакой синтетики — таков был его принцип. Коллеги по «Гринпису» над ним издевались.

— А ну-ка, — говорили, — снимай очки! У них дужки пластмассовые.

— Да ты понимаешь хоть, — говорили, — что в процессе производства твоих ботинок с подошвой из свиньи, черт его знает, сколько рек отравили вонючими отходами. А синтетика — дело чистое.

Мне однажды пришлось жить рядом с фабрикой, где делали хлопковые ткани, — там чудовищно воняло каким-то уксусом. А прошлым летом я проезжала мимо пивного завода Efes рядом с Бутовом — и с тех пор больше не пью пиво. Хотя хлопок, честно говоря, все равно ношу. Но без фанатизма — микрофибра, на самом деле, лучше дышит.

Но только синтетика все равно выглядит синтетикой. Как говорила моя бабушка про эластичные колготки: «химия на тугой резиночке!»

А в утренней передаче одна актриса (амплуа «умница») рассуждала про литературу и сказала, что Уолш, Уэльбек и Пелевин — химия. Я сразу подумала: «На тугой резиночке, что ли? Или не на тугой?»

— В нашей компании принято носить одежду из натуральных волокон! — заявила моя бывшая одноклассница, ныне менеджер по персоналу московского представительства британской консалтинговой фирмы. Увидела на мне что-то лайкровое и уличила.

— Одежда из натуральных волокон выглядит гигиенично, экологично и корректно! Но это не относится к меху. Меховой одежды лучше избегать. Она выглядит неэкологично, некорректно и варварски. Да и — чуть не забыла! — негигиенично! В общем: не по — западному!

Мех — это слишком органично, да. Чем «западнее» цивилизация, тем дальше она продвинулась по пути от органики к неорганике. Крайняя точка тут, видимо, мифологема Силиконовой долины. Виртуальность — вот практически абсолютная, идеальная чистота…

Знаете что? Я ненавижу чистоту. Грязь я тоже недолюбливаю, но чистоту ненавижу. Чистоту символизируют: дезодоранты, фашизм и нейтронная бомба. Ладно, не чистоту (давайте все-таки будем считать, что чистота — это неплохо) — стерильность. Они символизируют стерильность. Фашизм: уничтожим всех уродов. Нейтронная бомба: уничтожим всю органику. А дезодоранты… Вообще отвратительная вещь. Дезодоранты не имеют никакого отношения к чистоте, они из сферы стерильности, потому что уничтожают не грязь, а запах, то есть ферамоны. То есть, в общем, — жизнь.

Мир Востока все еще органичен, он воняет и одновременно благоухает: специями, ароматическими эссенциями, кальяном. Западный мир стремится к стерильности и если благоухает, то химией. В бутике Le Form продают духи с ферамонами — с молекулами секретных выделений. Западные женщины разучились привлекательно потеть. И западные мужчины тоже. Духи с ферамонами страшно дорого стоят, одна моя знакомая на них разорилась, потому что наметила себе цель — в ближайшие два года выйти замуж, а для этого должен быть большой выбор мужчин. Мужчина, говорят, идет на ферамон как щука на блесну. Она приходит на работу, и через полчаса вокруг нее вьются все офисные девушки. «Ир, а ты сегодня ферамонами надушилась, да? — Ну, да. — Ир, а… скажи… они у тебя с собой? — Нет, дома оставила. — Ир, а можно я об тебя потрусь?..»

Запад пытается взять у Востока все лучшее из его органики: соус карри, ароматические палочки. Простая ваниль пахнет несравнимо лучше, чем духи из флаконов с логотипами, но она преступно дешево стоит, и приходится изводить тонны глянцевой бумаги, чтобы убедить покупать логотипы. Но главное — парадокс мусора. В бедных странах, какими по инерции считаются Юг и Восток, может быть полно грязи, всяких рыбьих голов, но мусора мало, потому что все идет в дело: дощечка, щепочка, тряпочка. Из половинок кокосовой скорлупы и морских ракушек можно сделать лифчики для туристок, из коробок — построить бунгало. Каждую крошку — в ладошку. У нас так было — при социализме. Из молочных треугольных пакетов мастерили кормушки для птиц. А уж «импортные» баночки и коробочки просто хранили дома, как ценные сувениры.

Чем богаче страна, тем больше в ней мусора — этих самых упаковок. Почему Москва сейчас задыхается от мусора и развороченных помоек? Потому что она, с одной стороны, превратилась в богатый западный город с супермаркетами, а с другой — еще как бы не поняла того факта, что чистота входит в понятие западного уровня комфорта. Как плевали на асфальт, так и плюют — в Китае-то уже нет. Новые серийные дома по-прежнему строят с мусоропроводом — этим поистине адским изобретением социализма. Но все — таки кое-кто уже покупает мешки для мусора — могло ли раньше это прийти в голову. Во вторник была в IKEA, купила шесть предметов, и все в отделе «Аккуратный дом». Коробки. Вещи, чтобы хранить в них другие вещи. Которые не решаюсь выкинуть.

Как все это уныло.