Горький шоколад

Кейт Ринка, 2011

Алан всегда считал Еву своей младшей сестрой, даже когда та выросла из милой девчонки в обольстительную женщину. Оберегать ее от ошибок было для него привычным делом, даже когда «сестренка» выбрала именно его в роли своей роковой ошибки. Так перед Евой встает сложная задача – убедить любимого, что он настоящий осёл, который вот-вот упустит свое счастье, уже давно уютно устроившееся в его ладонях. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Открыв ключом входную дверь, Ева зашла домой, бросила на пол сумку и тяжело выдохнула. Сегодняшний день так хорошо начинался, когда она смогла попасть в «Марс» без ведома Алана. И так плохо все закончилось. Впрочем, удивляться было нечему, потому что она так и знала — Алан не оставит ее у себя в клубе. Но упорство и маленькая надежда толкали на риск, который, к сожалению, себя не оправдал.

«Ладно, унывать не будем, — подбодрила про себя Ева. — Придумаем что-нибудь другое».

— Ева? Ты что так рано? — услышала она голос матери, который доносился из комнаты. — Еще и двенадцати нет. Неужели Алан тебя выгнал?

Ева вздохнула. У нее с матерью сложились дружеские отношения, и потому та была в курсе многих событий, которые происходили в жизни дочери. Мать прекрасно знала о том, где она работает, и хоть не одобряла этого до конца, а все равно мирилась. Она считала, что лучше быть для дочери другом и знать все от нее самой, заранее имея возможность где-то подсказать, чем потом расхлебывать беды. Также мать мирилась и с ее страстью к мотоциклам, как и со многим другим, признавая, что в юности была такой же взбалмошной и неугомонной девчонкой. А вот отец как раз наоборот — был не в курсе многого из жизни дочери, и Ева с матерью когда-то дружно пришли к выводу, что так оно и лучше, тем более что он с ними уже давно не жил. Родители Евы развелись шесть лет назад, но до сих пор продолжали поддерживать хорошие отношения.

— Да, мам, этот засранец меня выгнал, — произнесла она, заходя в комнату.

Мама лежала на диване перед телевизором и «щелкала» семечки. В ее волосах были закручены синие бигуди, а в ногах грелась персидская кошка, которую звали Персифона или просто Перси.

Потрепав сонную Перси по голове, Ева присела рядом с матерью, которая притянула ее к себе и поцеловала в щеку.

— Ну, ничего, моя хорошая, на расстраивайся, может оно и к лучшему. Ты сказала Алану, что знаешь о свадьбе?

— Сказала.

— И что он?

— А что он? Ничего.

— Ох, Ева, послушай свою маму — оставь ты его в покое. Тебе же проще было, когда ты это сделала пару лет назад, так?

— Да, было, — ответила Ева, начиная расстраиваться еще сильнее, чем до этого. — Мам, ну не могу я, понимаешь? У меня, можно сказать, последний шанс. Мне станет проще, если буду знать, что я его не волную как женщина, но не так, что он отказывается меня воспринимать всерьез вообще.

— Девочка моя, ну он же скоро женится. Его уже никто не должен волновать, кроме своей будущей жены.

— Мам, а ты знаешь, как он на меня сегодня смотрел? Раньше такого не было, и это уже большой прогресс.

— Вот ведь вертихвостка. Ты скажи мне лучше, что с работой будешь делать?

Ева махнула рукой:

— Это не проблема, у меня на примете есть несколько вариантов, только сейчас я все-таки хотела бы поработать в «Марсе».

— А другую работу попробовать не хочешь? Давай я поговорю с Аланом, пусть возьмет тебя официанткой.

— Мам! Ты шутишь? Я не для того вкладывала столько сил и трудов в свои танцы и акробатические этюды, чтобы работать официанткой.

— Да, нам, как его… этот ваш…

— Пилон, — напомнила Ева.

— Точно, нам пилон подавай. Боже, кого я вырастила… — вздохнула мать.

И тут Еве пришла в голову хорошая мысль. Она широко улыбнулась и посмотрела на мать.

— Ну, говори, что на уме? — спросила та, зная наизусть каждый жест и мимику дочери.

— Может, и правда, поговоришь с Аланом, а? Тебя-то он точно послушает.

— Татьяна мне этого не простит, — напомнила она про мать Алана.

— Уверена, теть Таня для своей любимой соседки и родного сына не пожалеет.

— Ну ладно, зануда, уговорила. Я попробую, только если ты пообещаешь мне оставить его в покое после того, как он женится, договорились? Женатых мужиков окручивать — это последнее дело. И вообще перестань по нему так убиваться, сколько ж можно то уже?

— Хорошо, я попробую.

После такого разговора с мамой, настроение Евы немного улучшилось. Все-таки, появился еще один шанс остаться в «Марсе», нужно было только дождаться завтрашнего дня. Пожелав матери спокойной ночи и прихватив с собой кошку, Ева ушла в свою комнату. Уже привыкнув к ночной жизни, она даже не надеялась уснуть так рано, а потому взяла ноутбук, теплый плед и устроилась с Перси на балконе. Включив негромкую любимую музыку в ноуте, она достала с подоконника пачку сигарет и закурила, наслаждаясь запахом табака и вишни, который всегда у нее ассоциировался с любимым человеком. Алан курил точно такие же, да и Ева начала эту вредную привычку из-за того, что ей стало не хватать этого запаха, после того, как она перестала общаться с самим Аланом. Порой ей так недоставало этого парня, что она не знала, куда себя деть.

Так сложилось, что ее мать и мать Алана, живя по соседству, стали близкими подругами. Тетя Таня часто приглядывала за Евой в отсутствие матери, потому и Алан стал относиться к ней, как к сестренке. Он всегда защищал ее от мальчишек во дворе, часто баловал сладостями и даже какое-то время водил в школу. В те времена Ева и сама смотрела на него как на брата, пока не начала ощущать ревность, когда ее Алан предпочитал уделять время не ей, а каким-то малознакомым девчонкам. В двенадцать лет Ева стала замечать за собой, что начинает чувствовать к нему нечто новое. Алану тогда уже было двадцать два, и он активно встречался со сверстницами из своего института.

В пятнадцать у них случился первый кризис в отношениях, когда в переходном возрасте ей все казалось катастрофически невыносимым. Тогда весь мир был против нее, и она, как многие подростки в таком возрасте, бросалась из крайности в крайность: красила волосы во все цвета радуги, общалась с первыми хулиганами своей школы и слушала такие группы, как «Сектор газа», «Король и шут» и «Кино». А еще именно в этот период Алан начал учить ее водить мотоцикл. Это были самые волнительные моменты, когда Алан сажал ее на свой проржавевший «ИЖ», садился позади нее и учил рулить. Ева даже сейчас помнила, как разрывалось сердце от восторга — и оттого, что Алан рядом с ней, и оттого, что у нее даже получалось управлять его мотоциклом. И такие катания по дорогам происходили так часто, как часто она на него обижалась за внимание к другим девчонкам, иногда даже открыто психуя и показывая свой характер.

В семнадцать лет Ева, наконец, призналась Алану в своих чувствах, чем его совершенно не удивила, потому что, по его словам, он и без этого уже все давно понял. Это был уже второй кризис, когда она не знала, что же лучше — думать, будто он ничего не знает, и страдать втихаря, или осознавать, что он теперь все знает, но не отвечает взаимностью. Она долго переживала этот период и долго свыкалась с новыми мыслями. И совсем непросто оказалось наладить между ними хоть какие-то дружеские отношения, потому что Алан чувствовал себя виноватым, а она только молча смотрела ему в глаза преданным и таким же виноватым взглядом.

В конце концов, Ева многое пережила и переборола с возрастом. Она взрослела и менялась, как и менялось ее понимание во многих вещах. В восемнадцать лет первое, что она для себя решила — что она не собирается лишать себя возможности быть рядом с любимым человеком, даже если он не любит ее. И второе — она выросла и похорошела достаточно, чтобы иметь теперь возможность за него побороться, а делать это намного проще, когда находишься рядом с ним, для чего у нее были все возможности. На тот момент Ева действительно стала для него не только сестрой, но и подругой, научившись терпеть других женщин в его жизни. А так как у Алана уже был клуб, который ему презентовал дядя, то и женщин стало чуть больше, да и они были уже несколько другими — более красивыми, доступными и раскованными, что заставляло Еву тянуться до их уровня. Так в ее головке родился новый план по привлечению к себе Алана, и в девятнадцать лет Ева начала посещать уроки стриптиза, совмещая их с учебой в институте на скучном экономическом факультете и прочими интересами своей жизни. И два года назад она приготовила Алану сюрприз в виде откровенного и зажигательного танца, как раз к его дню рождения. Но этот сюрприз потерпел полное фиаско, после которого у них случился очередной кризис, и впервые на долгое время они перестали общаться вовсе.

Тогда Ева решила, что с нее хватит, и она начинает новую жизнь — уже без Алана. Она увлеклась искусством стриптиза, акробатикой на пилоне, а также и другими парнями. Но вот на днях круг замкнулся, вернув ее на шаг назад, потому что стоило Еве узнать о женитьбе Алана, как это сразу ей напомнило о том, чего и кого она хочет на самом деле.

Тем не менее, Еве вспоминались не только тяжелые моменты. Было и много хорошего. Были не только слезы, но и смех, и долгие откровенные разговоры по вечерам, и совместные посиделки в кафе, и всякая помощь друг другу, если у кого-то случалась какая-то неприятность. Правда, если Ева чаще могла помочь только морально, то Алан порой действительно выпутывал ее из серьезных передряг. И сколько бы долго они не общались, и как бы ни натянуты были их отношения, а все равно между ними чувствовалась некая близость, которая приобретается только с годами, и возникает между людьми, которые друг для друга действительно что-то значат.

Новый день Евы начался с привычного посещения спорткомплекса. Чтобы уверенно держаться на пилоне и выделывать любимые трюки, требовалась немалая физическая подготовка. Поэтому она каждый день делала упражнения на растяжку и дыхание, четыре раза в неделю занималась силовыми нагрузками и по возможности примерно столько же плавала в бассейне. Так как в детстве мать водила ее на танцы и спортивную гимнастику, Еве сейчас было значительно легче. После таких спортивных занятий она обычно приезжала в свою студию танца на пилоне, с которой когда-то начинала, а теперь уже просто тренировалась в ней, отрабатывая элементы. Здесь до сих пор преподавал любимый мастер по имени Инесса, которой все так же нравилось иногда «гонять» Еву на пилоне до тех пор, пока какой-нибудь элемент не будет выглядеть идеально. А это значило ровно и плавно, элегантно, красиво и сексуально, и с такой улыбкой на лице, чтобы все верили — ты прилагаешь минимум усилий и получаешь от этого огромное удовольствие. А не так, что кряхтишь, как бабка на проселках, с трудом переворачивая бренную тушку, и только в конце элемента выдавая нечто подобное на ликующее па, да и то, только потому, что ты все еще не рухнула с пилона.

Но помощь Инессы сейчас для Евы была как раз кстати, потому что она собиралась участвовать на чемпионате «Мiss Pole Dance Moscow», и это были ее первые соревнования. Поэтому сейчас она старалась на тренировках выкладываться достаточно, но так, чтобы еще оставались силы отработать ночь в клубе.

В этот день, после всех занятий и тренировок, Ева решила встретиться с Кирой. Молодая и счастливая мама обычно гуляла по вечерам на улице вместе со своей двухмесячной дочкой, как раз когда спадала жара, так что Ева без труда нашла их недалеко от дома. Кира так обрадовалась подруге, что едва не задушила, стиснув в крепких объятьях.

— Ух, как на тебя беременность повлияла, — сказала ей Ева. — Мы виделись неделю назад.

— Правда? Ну, мне простительно, у меня сейчас день за три.

Аккуратно заглянув в коляску, Ева посмотрела на девочку, которую родители назвали Ксюшей. Укутанная и в летнем чепчике, она спала, недовольно ворочаясь во сне.

— Слушай, дорогая, а ты уверена, что это твой ребенок? — спросила она подругу. — А то уж очень она на Макса похожа, причем с такого сильного бодуна. Гляди, даже ногой дрыгает. А это она, наверное, ищет подножку от мотоцикла.

— Ева! — одернула ее та, не сумев сдержать улыбки. — Не говори глупости, у нее мой нос и глаза, а возможно, еще и характер.

— Тогда ладно, тебе виднее. А где, кстати, молодой папаша?

— Ты не поверишь — он дома, и он готовит ужин.

— Да ладно?

— Угу, он вчера провинился, теперь отрабатывает.

— Ух ты. Хотя, правильно, пусть работает. Как у вас вообще дела?

На лице подруги появилась счастливая улыбка, и таким же счастьем светились ее глаза. Но сказала она так:

— Не хочу говорить, боюсь сглазить. Лучше скажи, как у тебя дела?

Ева шумно выдохнула, теряя улыбку:

— Да как у меня могут быть дела, если Алан женится?

С лица Киры тоже сползла улыбка:

— Ты уже знаешь? Прости, что сама тебе не сказала.

Ева махнула рукой:

— Забей, это уже не важно.

— И что ты собираешься делать?

Ева хохотнула, оценив то, как хорошо ее знает подруга:

— Кира, поверь, тебе об этом лучше не знать.

— Я Алану примерно так и сказала — готовься.

***

Сидя в ресторане, Алан наблюдал за своей невестой, которая разглядывала меню. Ухоженные пальчики медленно перелистывали страницы, пока девушка выбирала, что бы сегодня съесть на ужин. Вера была из тех женщин, которые проводят время в салонах красоты больше, чем дома, и поэтому она всегда выглядела отменно. Но, помимо этого, Вера и сама отличалась достаточной привлекательностью, чтобы иметь успех у мужской половины населения. Она отучилась в Лондонском колледже, а когда после учебы вернулась обратно в Москву, занялась дизайном одежды. Вера казалась далеко неглупой и знающей наверняка, что ей нужно, только характер у нее был непростой и слегка избалованный. Эта девушка была совсем не похожа на тех, с кем обычно предпочитал общаться Алан. В ней ощущалась какая-то пресыщенность всеми радостями жизни, и многое вокруг себя она воспринимала как должное, порой слишком бурно реагируя на отсутствие того, к чему привыкла. Тем не менее, общая тайна или простое влечение, но они быстро сблизились и «вошли во вкус» своих ролей, поэтому весь фарс с фиктивным браком скрашивался приятным времяпровождением в ее компании.

— Как вино? — спросил он у невесты.

— Вкусное. Франция?

— Да, как ты любишь.

На лице девушки появилась легкая улыбка, и она снова пригубила янтарный напиток.

— Чем займемся в выходные? — спросил он.

— Хочу на бокс.

— М-м-м, уже интересно.

Девушка махнула рукой:

— Да, знаю, ты его тоже любишь. Будет в эту субботу, в Барвихе. Сходим?

— Почему нет? У меня даже есть знакомый, который может нам достать билеты с хорошими местами.

Алан взял свой телефон и полез в записную книжку. Но тут телефон завибрировал, и на экране отразилось имя — «Галина Сергеевна» — мама Евы.

— Извини, я на минуту, — сказал он Вере, поднимаясь из-за стола.

Алан вышел на улицу, решив заодно и покурить. Только, пока он выходил и доставал сигареты, звонок оборвался, так что ему пришлось перезванивать.

— Здравствуйте, дорогая моя Галина Сергеевна.

— Алан, здравствуй, мой хороший, — пропела ему женщина. — Как у тебя дела?

— За неделю, что мы с Вами не виделись, ничего не изменилось. А Вы уже соскучились?

— А то, конечно.

— Это хорошо. А теперь признавайтесь, что стряслось?

— Ну вот, раскусил тетку, даже поговорить не дал. Может, нам дома с Перси скучно вдвоем, решили тебе позвонить.

— Теть Галь, Ваш номер забит у меня, как сигнал SOS, поэтому можете начинать.

— Ну, хорошо, я действительно по делу. Насчет Евы.

— Хм, вот если бы Вы позвонили по поводу Перси, тогда бы я удивился. Так что там с Евой? Я ее только вчера видел.

— Да, знаю. Она сказала, что ты ее не принимаешь к себе на работу.

— Уже нажаловалась, лисица.

— А кому еще жаловаться, как не матери?

— Теть Галь, ну не могу я ее у себя оставить. Хоть пытайте, мне не так просто объяснить, почему. Но я говорил ей, что могу помочь устроиться в другое хорошее и проверенное место.

— Аланчик, дорогой, а ты представляешь, как мне непросто? У нее же такая работа — и опасная, и тяжелая, а эти поклонники — я иногда так за нее боюсь. Но вот, если она будет работать у тебя, я буду знать, что о ней есть кому позаботиться, понимаешь?

— Так, Галина Сергеевна, это шантаж.

— Шантаж или нет, а я тебе серьезно говорю. Ты ее прекрасно знаешь, и не мне тебе объяснять, в какие передряги она способна влезть. Она за два года поменяла пять мест, и два раза уже побывала в милиции, куда ее один раз забрали за мелкое хулиганство, и один раз спутали с «этой», даже язык не поворачивается сказать, с кем.

— Помню, помню, Вы же мне тогда и звонили.

— Ну вот, не мне тебе объяснять причину моей просьбы. Так что скажешь? Дай ты ей шанс, а?

Алан затянулся сигаретой и выдохнул, раздумывая над этой просьбой. Черт же, ну вот что он может тут еще сказать, когда Ева пустила в ход «тяжелую артиллерию» в виде своей матери? Он в жизни не видел таких упорных, как эта девчонка. И ведь несложно догадаться, зачем она так хочет попасть к нему в клуб. И пусть цели ее были коварны, но волнение тети Гали вполне обоснованное. Потому, тяжело вздохнув, он ответил:

— Хорошо, теть Галь, я возьму ее к себе.

— Ура! Спасибо, мой дорогой, приходи к нам в выходные, я тебя угощу чем-нибудь вкусненьким.

— Да, да, я понял, обязательно забегу, когда буду у матери.

Попрощавшись с тетей Галей, он докурил сигарету и только потом набрал номер Евы.

— Да-а-а, Алан, — услышал он мелодичный голос в трубке телефона.

— Ева, сегодня вечером жду тебя у себя в клубе, в рабочем виде. И да, вот еще что — готовься, будешь получать по заднице.

Но в ответ на это он услышал задорный смех.

— Плеточку с собой взять? — спросила нахалка.

— Нет, у меня ремень есть.

— Фу, как старомодно.

— До вечера, Ева, — только произнес он перед тем, как отключиться.

Ну, вот и все — он только что подписал себе приговор, правда, какой — в этом еще предстояло разобраться.

***

Радуясь первой маленькой победе, Ева вошла в «Марс». Ее настроение было таким приподнятым, что хотелось летать, или хотя бы уже добраться до пилона в этом клубе.

— Надо же, ты снова с нами, — произнесла при встрече Жанна, которая работала у Алана менеджером по персоналу.

Жанна была высокой и стройной женщиной с красивыми чертами лица, которая всегда одевалась с особым изыском и предпочитала собирать черные блестящие локоны в конский хвост. Она помнила этот клуб со дня его основания, когда им еще владел дядя Алана, только в то время работала танцовщицей. Но серьезная травма заставила ее покончить с танцами, и тогда дядя предложил ей остаться у него на новой должности. В результате из нее вышел едва ли не заменимый и очень строгий менеджер.

— Итак, — начала Жанна, пока они шли к гримерной комнате. — Слушай и запоминай: мы с тобой хоть и давно знакомы, и ты Алану как родная, только с этого момента я — твой главный начальник, поэтому даже не советую тебе пользоваться нашим знакомством и прочими поблажками. Здесь у меня все равны, и ты должна понимать, почему. Стоит мне выделить одну девочку из числа других, как это значит — проблемы у нее, у меня, а также у всех остальных.

— Знаю, знаю — сталкивалась.

— Отлично. Далее, правило первое — все проблемы и личное оставляем за дверью, говорим мне только о чем-то серьезном. Также я не терплю капризы, истерики и ссоры — поэтому советую тебе со всеми подружиться. А вообще, запомни главное — будешь заниматься своим делом и слушать меня — все у тебя с этой работой сложится удачно. Понятно?

— Пф, спрашиваешь еще, да у меня такое ощущение, будто я в армию поступаю, а не на работу в стрип-клуб.

— Можешь так и считать. У меня тут вас почти тридцать женских душ, так что приходится не только руководить, но иногда и дрессировать.

В этот момент они как раз подошли к гримерной, откуда доносился женский смех и знакомый мужской голос. Жанна ругнулась себе под нос и толкнула дверь:

— Фирсов! Опять ты здесь!

Ева вовремя вошла вслед за Жанной, чтобы увидеть слетающего со стула Фирса. Алексей Фирсов, или просто Фирс, был хорошим другом Алана, как и самой Евы. Закинув ноги на стол, парень качался на задних ножках стула, и с испугу так дернулся, что потерял равновесие. В комнате раздался громкий смех девчонок.

— Жанка, блин, — начал возмущаться парень, поднимаясь на ноги, но все, что хотел сказать после этого, отошло на второй план, когда он увидел знакомое лицо. — Ева? А ты что тут делаешь?

— Привет, Фирс, — только и сказала она ему, махнув рукой.

— Она тут теперь работает, — ответила ему Жанна. — А вот ты что тут делаешь, мне до сих пор непонятно.

— Работает? Что, правда?

Ева закатила глаза, проходя к свободному шкафчику. Теперь можно было с уверенностью считать, что эта новость облетит всех ее друзей в ближайшие полчаса.

Подхватив Фирса под руку, Жанна повела его к двери:

— Правда, правда, так что иди, занимай место в зале и не мешай девочкам работать, а то я скажу Алану не пускать тебя в клуб вообще.

— Жан, да ладно тебе, ну, че ты, как не родная? Я ж ничего плохого не делал.

— Ага, не делал он. А у меня потом девочки беременеют.

— Жан, отвечаю — я тут ни при чем, — отшучивался Фирс.

— Вот, тогда иди отсюда, чтобы у меня не было к тебе никаких претензий.

Разобравшись с Фирсом и закрыв за ним дверь, Жанна повернулась к девчонкам. Они тут же разбежались по своим местам, начиная заниматься собой — кто одеваться, кто поправлять макияж.

— Слушайте, ну сколько вас просить — выгоняйте его в шею. Ева — в душ и на пилон, сейчас впихнем тебя в очередь. Да, только зайди перед этим к Алану, он хотел тебя видеть. Так, всем остальным тоже в зал, — раскидав указания, Жанна вышла.

— Как она меня утомляет, это кошмар какой-то, — произнесла одна из девушек, которая красила ресницы. — Церберша какая-то.

Дальше кто-то подхватил эту тему, и началось обсуждение Жанны. Но Ева не стала вникать в бессмысленную суть разговора. Кого-то из девушек она знала еще со старых времен, но их было мало, с кем-то успела познакомиться еще вчера, а кого-то видела впервые.

— Привет, я Валя, — сказала ей миниатюрная блондинка. — Давно танцуешь?

— Года два. А ты?

— Примерно так же. Я сейчас убегаю в зал, но если нужна будет помощь, обращайся.

— Да она тут знает все лучше тебя, — вставила свое слово Полина, как раз из старых знакомых.

— Правда? — удивилась Валя. — Ты тут уже работала?

— Скорее жила, — издевательски хохотнула Полина. — Когда за Аланом бегала.

Ева выпрямилась и сделала глубокий вдох. Когда-то эта напыщенная брюнетка встречалась с Аланом, отчего Ева невзлюбила ее еще тогда. Но Полине почему-то вздумалось его к ней приревновать, и хоть они уже давно расстались, а чувство ненависти в этой девушке, видимо, еще присутствовало. И все-таки, подобные нападки со стороны этой дамочки были несправедливы. Полина имела такой кусочек счастья с Аланом, который никогда не имела сама Ева, а еще смеет до сих пор подначивать. Прямо, безобразие какое-то!

— Стервенеешь с каждым днем, да, Полин? Или сегодня шестом одно место натерла? — не сдержалась она.

Полина зло сощурилась, встала и подошла к Еве.

— Ты здесь долго не проработаешь, это я тебе обещаю, — сказала ей та.

— Девочки, перестаньте, — произнесла рядом Валя, которую обе проигнорировали.

— Да неужели? — спросила Ева у Полины. — А ты своим местом здесь не дорожишь? Ведь так давно уже тут работаешь. Обидно, наверное, будет, если Алан тебе даст пинка под зад отсюда так же, как и из своей постели.

Дальнейшую реакцию Ева предвидела, и потому оказалась готова, когда к ее голове метнулись руки разъяренной и обиженной девушки. Пытаясь увернуться, Ева успела перехватить одну руку, когда вторая все-таки вцепилась ей в волосы. Она вскрикнула, хватая за гриву Полину. Дергая друг друга, девушки закружились по комнате, пока Полина обо что-то не споткнулась, а падая на пол, повалила за собой и Еву. В этот момент прибежала охрана, и двум мужчинам удалось быстро растащить темпераментных особ, пока они не успели покалечить друг друга.

— Ева, ну это просто потрясающе! — с издевкой воскликнула Жанна. — Так быстро разжечь драку у меня еще никому не удавалось. О чем я тебя просила всего каких-то пять минут назад?!

— Жан! Ну, извини, — тяжело дыша и растирая зудящую кожу на голове, ответила ей Ева. — Я не виновата в том, что у вас тут сумасшедшие работают, которых нужно держать в клетке зоопарка.

— Да тебя саму в клетке нужно держать! — выпалила Полина. — Тоже мне тут, работать она пришла.

— Так, остыла! — рыкнула на нее Жанна. — Обеим сегодня минут пятьдесят процентов, понятно? И разбежались! Ева, быстро к Алану!

От такой строгости в голосе Жанны, Ева даже вздрогнула сама. Так и казалось, что эта укротительница сейчас достанет из-за пазухи кнут и ударит им по полу. Поэтому, в гримерной быстро все вернулось к привычной суете.

Приняв душ и подправив макияж, Ева надела черное ажурное белье, туфли на платформе с высоким каблуком и черное блестящее платье, которое и платьем было сложно назвать из-за его прозрачности и миниатюрности. Распущенные волосы слегка встряхнула, поправила руками грудь, чтобы выгоднее смотрелось декольте, и только после этого отправилась к Алану. Чувствуя себя здесь как дома, Ева подошла к его кабинету, смело распахнула дверь и… Сердце в груди сделало сальто, когда она увидела целующуюся парочку, встрепенувшуюся от ее вторжения, так что вздрогнула и она сама.

— Блин, — выпалила Ева сквозь стиснутые зубы, стараясь быстро взять себя в руки. — Я не вовремя? — спросила она, обращая взгляд на Алана и обрушивая весь свой гнев на него одного, а в ответ встречая на себе его холодное недовольство.

— Вот это дерзость, — подметила девушка, которая продолжала стоять в объятьях Алана. — Дорогуша, нужно стучаться перед тем, как входить в кабинет своего начальника.

— На меня это правило не распространяется. Правда, Алан?

— Нет, Ева, теперь распространяется, потому что ты работаешь тут так же, как и все. Поэтому выйди и зайти так, как полагается.

Ева ахнула, едва не подавившись возмущением. Слова Алана так больно кольнули, что стало еще горше, чем было до этого. С трудом сдерживая слезы, она хлопнула дверью, замечая на губах девушки победную улыбку. Вот коза! Сама она так вообще дура! А он… да как он мог ее так отчитать? Как школьницу! И в присутствии этой!.. Возненавидев всех и вся, Ева дернулась к выходу, но остановилась на полушаге и шумно выдохнула. У нее появилось огромное желание послать все к чертям, только вот, совсем не хотелось сдаваться без боя. Нет, это было не в ее характере, поэтому и сейчас она не станет бежать с поля боя, поджав хвост. Решительно развернувшись, она постучала в дверь, и снова вошла в кабинет. Вера и Алан стояли на тех же местах, только уже не в обнимку.

— Жанна сказала, Вы хотели меня видеть, о, мой большой начальник. Разрешите войти?

Эту издевку Алан проигнорировал, а Вера сложила на груди руки и одарила ее надменным взглядом.

— Иди сюда, — сказал он Еве.

Она сложила на груди руки и подошла к ним.

— Ева, познакомься, это — Вера — моя невеста. Вера, это — Ева, она мне как младшая сестра.

— Сестра, значит? — с ухмылкой произнесла Вера.

Она бегло оглядела Еву и, словно заскучав, бросила взгляд на свои дорогие часы.

— Ладно, мне пора, дорогой, — добавила она, целуя Алана в щеку. — Проводи меня, и не задерживайся после работы.

Ева решила постоять молча, потому что так проще было сдерживаться от бунта. Вера развернулась и направилась к двери, шагая, как высокомерная и уверенная в себе особа, одетая в классическую юбку и блузку.

— Будь здесь, — тихо сказал Алан Еве, одарив строгим и что-то обещающим взглядом, а потом отправился вслед за невестой.

— Как же я их ненавижу, — вырвалось у нее после того, как закрылась за Аланом дверь.

Положив ладонь на левую сторону груди, Ева попыталась унять бешено стучащее сердце. Заметив на столе пачку сигарет, она, не раздумывая, взяла ее, села на диван и закурила. После такого мини-стресса ей просто необходимо было себя успокоить. А еще к тому же на столе оказался наполовину заполненный стакан с виски. И когда Алан вернулся, он застал ее с сигаретой и стаканом в руках.

— Здорово, ты уже и куришь, — сказал он, подходя к ней.

Отобрав у нее сигарету, он смял ее в пепельнице.

— Эй!

— Мне не интересно, когда ты начала курить, но с этого дня начинай бросать.

— Слушай, хватит меня воспитывать! — возмутилась Ева, поднимаясь с дивана.

— Тс-с, тихо, не кричи. А лучше расскажи-ка мне, что там случилось уже в гримерной? Жанна сказала, вы с Полиной устроили драку. Как в «старые добрые» времена?

— Когда она успела рассказать?

— Вот это мне интересно, когда ты успела уже подраться с Полиной?

— Твоя Полина — неощипанная стерва, о чем я тебе сказала еще тогда, когда ты с ней спал.

— Во-первых, она уже не моя, а во-вторых, я задал тебе вопрос.

— Она первая начала ко мне цепляться.

— Ева, послушай, у нас тут такие же правила, как и везде, и я не собираюсь делать тебе поблажки.

— Вы с Жанкой как сговорились.

— Потому что нам с ней и так хватает проблем. Ты ведь прекрасно знаешь, что такое женский коллектив в подобном заведении, и что такое — содержать и руководить им вообще.

Насупившись, Ева села обратно на диван. На такие аргументы сложно было чем-то ответить.

— В любом случае, тебе не обязательно было так со мной разговаривать в присутствии этой Веры.

— Ева, она скоро станет…

— Нет! Не надо мне напоминать, кем она скоро для тебя станет. Я помню, спасибо.

Обойдя стол, он сел рядом с ней.

— Мне не нужны проблемы с Верой, ты это понимаешь? — спросил Алан, доставая сигарету.

— Возможно, — ответила она, наблюдая, как он закуривает.

От смешения двух кровей из него вышел настоящий красавец: смуглая кожа, черные волосы, серо-голубые глаза и мужественные черты лица. Алан всегда был из тех, на кого девушки слетались, как ночные бабочки на свет. А в том, как он курил, Ева всегда находила нечто эротическое: то, как он небрежно держал сигарету, как затягивался… Черт, ей так и хотелось выкинуть эту дрянь у него изо рта и впиться поцелуем в губы, причем так, чтобы сделать ему не только приятно, но и больно, потому что он это заслуживал в полной мере.

— Что у тебя случилось на прежней работе? — спросил он.

— А почему именно что-то случилось? Может, я сама ушла?

— А конкретнее?

Немного замявшись, Ева ответила:

— Босс попытался заставить меня заняться с ним сексом, что мне не понравилось, так что я обиделась и ушла.

Взгляд Алана скользнул по ее телу.

— И почему я этому не удивлен?

— Что значит — не удивлен? Я ему повода не давала, что ты на меня так смотришь?

— Недоступная девушка порой заманчивее, чем доступная.

— Это намек? Я для тебя была слишком доступная?

— Нет, Ева, это просто замечание. А что касается намеков, так я скажу прямо — даже не думай о том, чтобы снова, и именно сейчас, испытывать на мне свои женские штучки, договорились? Ты пришла работать? Вот и отлично, этим и занимайся.

— А с чего ты взял…

— Ева, — перебил ее Алан. — Я тебя знаю, как облупленную. Так что, вперед на пилон.

— Да ты!.. — выпалила она от возмущения, подрываясь с дивана.

Алан тихо хохотнул, стряхнул пепел и прислонился к спинке дивана, разложив на ней руки. А ухмылка так и не слезала с его лица:

— Ну, давай, говори, кто я там у тебя еще?

«Ах, этот гад еще забавляется!»

Сделав шаг, Ева встала перед Аланом, опустила колено на диван между его ног, жестко стиснула пальцами волевой подбородок и приподняла к себе настороженное лицо. А потом вкрадчиво и тихо произнесла, глядя на него сверху вниз:

— Пожалуй, ты еще и самый сексуальный начальник из всех, какие у меня только были. Доволен?!

Но ответа она дожидаться не стала. Грубо отпихнув от себя его лицо, она развернулась и гордой походкой вышла из кабинета, практически ощущая на своей спине его озадаченный и хмурый взгляд, который успела заметить до этого.