Стая

Кейт Стюарт, 2020

В юности я заболела. Сразу внесу ясность. В юности я верила, что истинные, по-настоящему достойные внимания истории любви состоят из страданий или потребности в колоссальных жертвах. Вот почему моя вера была так крепка – потому что я вынудила себя верить. Я породила сущего мазохиста в сердце романтика, что и стало причиной моего недуга. Мне это было неведомо, когда я проживала свою историю, свою исковерканную сказку, поскольку была юной и наивной. Я поддалась искушению и вскормила этого пульсирующего монстра, который с каждым ударом, с каждым толчком, с каждым вздохом алчно желал больше. Трипл-Фоллс был совсем не таким, каким показался сначала, как и мужчины, которые приняли меня под свое крыло. Но чтобы быть с ними, мне пришлось стать соучастницей их секретов. Секретов, которые стоили мне всего. Вот в чем необычность вымысла в сравнении с реальностью. Нельзя прожить заново историю своей любви, потому что она заканчивается, как только ты понимаешь, что живешь ею. Во всяком случае, так было со мной и мужчинами, которым я доверила свое глупое сердце. Спустя столько лет я убеждена, что сама претворила свою историю в жизнь под натиском болезни. И все понесли наказание.

Глава 2

Чертыхаясь, как сапожник, я занимаю место в последнем ряду на заводской парковке и быстро пробираюсь через машины к лобби. После вчерашнего черствого и однообразного ужина с отцом сейчас меньше всего хочется слушать нотации по поводу пунктуальности. Примерно час я была вынуждена провести под зорким, испытующим взглядом и потому теперь безмерно рада своему новому графику, благодаря которому частенько буду работать допоздна. Солнечное тепло исчезает сразу же, как я оказываюсь за стеклянными дверями. От здания попахивает ветхостью. Впрочем, отполированные кафельные полы потрескались и облупились после многолетнего использования. Посреди лобби в горшке стоит огромный папоротник, который наводит на мысли, что где-то внутри присутствует жизнь, но при более внимательном рассмотрении я понимаю, что растение искусственное и затянуто паутиной. Один-единственный охранник, возраст которого уже далеко миновал период расцвета, праздно стоит у рецепшена возле пожилой, хорошо одетой женщины с прозорливыми серыми глазами.

— Здравствуйте, я Сесилия Хорнер, пришла на инструктаж.

— Я в курсе, мисс Хорнер. Вам в последнюю дверь слева, — отвечает она и оценивающим взглядом осматривает мое платье, показывая на длинный коридор. После этого пренебрежительного жеста я поднимаюсь по ступенькам, прохожу мимо нескольких пустующих кабинетов и очень вовремя проскакиваю мимо женщины, придерживающей дверь для отставших новичков. Она встречает меня теплой улыбкой, и, наверное, это единственный источник тепла в здании, поскольку я дрожу от этого стылого микроклимата. Женщина наказывает мне заполнить бейджик, что я и делаю, прикрепив его к сарафану, который предпочла сегодня надеть напоследок перед тем, как облачусь в желтовато-серую униформу, дожидающуюся меня в шкафу. Я чувствую на себе тяжелые взгляды тех, кто уже сидит, и решаю расположиться на ближайшем свободном месте.

В комнате темно, единственным источником света служит экран проектора, на котором жирным шрифтом написано «Добро пожаловать», а внизу обозначен логотип компании «Хорнер Технолоджис».

Я ни разу не испытывала чувства гордости за свою фамилию. Насколько мне известно, я стала случайной ошибкой Романа, которую с помощью денег он смог убрать из своей жизни. У меня нет иллюзий, что однажды мы сблизимся. Он не смотрит на меня с беспощадным равнодушием, с которым взирает на мою мать, судя по нескольким встречам, коим я стала свидетелем, но я точно не представляю для него никакого интереса.

Ужин прошлым вечером вышел, мягко говоря, неловким, разговор был очень натянутым. Сегодня я здесь по его приказу. Еще один рабочий муравьишка на его промышленной ферме. Словно он в очередной раз пытается дать мне жизненный урок, что упорный труд себя окупает, но мне ли этого не знать. Я оплачиваю все свои нужды с тех пор, как у меня появилась возможность работать: купила первую машину и вносила страховые взносы, стараясь не превышать лимит чековой книжки. Зато я отлично знаю, что мне нечему учиться у Романа. Я даже не сомневаюсь, что чем дольше стану подчиняться его требованиям и соглашаться с его планами на меня, тем яростнее будет мое возмущение.

Это все ради мамы.

Женщина, которая встретила меня в дверях, выходит на середину комнаты и улыбается.

— Похоже, все на месте, так что начнем. Я Джеки Браун — да, как в фильме^[2]. — Никто из нас не смеется. — Я директор по персоналу и работаю на «Хорнер Тех» восемь лет. Рада всех приветствовать на нашем инструктаже. Я была бы признательна, если бы каждый из вас встал и рассказал о себе в двух словах, чтобы со всеми познакомиться.

Я сижу в первом ряду, и она кивает в мою сторону. Я с неохотой встаю, не потрудившись повернуться лицом к остальным собравшимся в комнате, и произношу исключительно для нее:

— Меня зовут Сесилия — не как в песне^[3]. Только переехала. Хочу сразу уточнить: эта компания принадлежит моему отцу, но я не хочу к себе особого отношения. И обещаю не стучать, если вам понадобится дополнительный перекур или дневная услада^[4] в подсобке.

Джеки Браун с изумлением смотрит на меня, не оценив мою вступительную речь, а за спиной раздаются смешки. Сев на место, я проклинаю свое неумение скрыть озлобленность, которая вдруг подняла свою уродливую голову. Не стоило играть с огнем в первый же день. Можно даже не сомневаться, что отец об этом узнает. Но я жалею только о неизбежных последствиях. В сотый раз напоминаю себе, что приехала сюда ради мамы, и клянусь держать свою точку зрения при себе — во всяком случае, пока не кончится испытательный срок.

— Теперь вы, позади нее.

За моей спиной слышится шорох, и я улавливаю слабый аромат кедра.

— Я Шон, никак не связан с главным, и работаю на «Хорнер Тех» второй раз. Я ненадолго покинул свой пост. И был бы очень рад дневной усладе в подсобке.

В комнате раздается сдавленный смех, и впервые за многие дни на моем лице появляется улыбка.

Я сажусь вполоборота и встречаюсь с веселыми карими глазами. От его пристального взгляда по коже бегут мурашки. В полуметре при тусклом свете мне удается разглядеть привлекательные черты лица вкупе с потрясающим телосложением. Грудные мышцы облегает футболка, а когда парень занимает свое место, я замечаю, как классно сидят на нем джинсы. Некоторое время мы играем в гляделки, но наступает неловкий момент, и я поворачиваюсь лицом к Джеки Браун.

— Рада снова тебя видеть, Шон. И прошу впредь воздерживаться от подобных комментариев.

Мне приходится приложить усилия, чтобы скрыть улыбку, и я чувствую на себе взгляд Шона. Собравшиеся в комнате встают по очереди, чтобы представиться.

Может, здесь будет не так уж и плохо.

Примечания

2

Криминальная драма Квентина Тарантино.

3

Сингл американского музыкального дуэта Simon&Garfunkel.

4

Хит, записанный вокальной группой Starland, известной своей близкой гармонией и сексуальной игрой слов.