Поцелуй под смоковницей

Кейт Хьюит, 2018

Что может быть общего у миллионера и уборщицы? Есть ли у них вообще шансы встретиться? Мейси Добсон рано потеряла родителей и вынуждена была браться за любую работу, чтобы вырастить оставшегося у нее на руках младшего брата. Но жизнь приготовила ей еще один сюрприз, и Мейси оказалась в чужой стране без языка и собственных средств, в полной зависимости от человека, которого едва знает. Обычным нью-йоркским вечером обычная девушка пришла на свою обычную работу – прибираться в офисе. Но там ее ждал очень необычный человек. И ее жизнь полностью изменилась.

The Secret Kept from the Italian

© 2018 by Kate Hewitt

«Поцелуй под смоковницей»

© «Центрполиграф», 2020

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2020

Глава 1

Мейси Добсон выкатила из лифта свою тележку с моющими средствами. На тридцать втором этаже офисного здания было темно и тихо, слышалось только шуршание колесиков тележки по ковру, да огни раскинувшегося внизу Манхэттена, проникавшие сквозь стеклянные стены, бросали вокруг неясные блики. Мейси целых шесть месяцев убиралась здесь по ночам и должна была бы уже привыкнуть к призрачности темных офисов, но ей по-прежнему то и дело становилось не по себе. Она знала, что в здании сейчас находится еще человек пятьдесят охранников и уборщиков, но все они на других этажах, а здесь она была одна, будто в огромном темном аквариуме, зависшем над ночным городом.

Мейси облокотилась на тележку и позволила себе минутку передохнуть. Было два часа ночи, и ее тело ныло от усталости. А завтра в десять ей уже нужно быть на занятиях, на которых она наверняка будет клевать носом. Мейси всегда мечтала заниматься музыкой, но, если бы пять лет назад ей сказали, что ради этого придется по ночам драить офисы, она бы просто не поверила. Но она не жаловалась. Ради такой мечты можно и потрудиться.

В конце длинного темного коридора мелькнул свет. Мейси вздрогнула и настороженно выпрямилась. По коже побежали мурашки, а тонкие золотистые волоски на руках и затылке встали дыбом. «Может, кто-то просто забыл выключить лампу», — попыталась успокоить себя Мейси. Но тогда почему она не увидела это сразу? Да и разве было такое раньше, чтобы кто-то оставлял свет включенным? Здесь все освещение на автоматических таймерах. Когда автобус их клининговой компании приехал сюда в одиннадцать часов вечера, огромная стекляшка была совершенно темной, не считая нижних этажей.

Мейси постаралась взять себя в руки и толкнула тележку, как можно сильнее ею грохоча, — не то для того, чтобы приободриться, не то, чтобы вспугнуть неведомого полночного посетителя.

«Не будь таким ребенком, — уговаривала она себя. — Там никого нет, это просто лампа».

Она остановилась перед офисом, из которого в коридор пробивался свет, и толкнула приоткрытую дверь.

Там был мужчина.

В нем не было ничего угрожающего, и Мейси вроде успокоилась, но по ее коже уже опять бежали мурашки, а сердце замерло.

Это был не просто мужчина, не обычный офисный пузатик, засидевшийся на работе, чтобы заработать лишнюю сотню баксов. Нет, этот человек был… Она не могла ни подобрать ему определения, ни объяснить его присутствие здесь.

Незнакомец сидел, откинувшись на вращающемся стуле, слегка поворачиваясь из стороны в сторону. Его голова была опущена на грудь, так что Мейси не видела его глаз — только пряди темных волос, падавшие ему на лоб, четко очерченные густые брови, и тени, которые длинные ресницы бросали на острые смуглые скулы. Правая рука обессиленно свисала с подлокотника, в длинных тонких пальцах покачивался полупустой бокал виски. Галстук был ослаблен, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, так что Мейси был виден кусочек бронзовой кожи его груди. Несмотря на расслабленную позу, от него исходило ощущение силы, которое заставило Мейси застыть на пороге.

Затем он поднял голову. Острый взгляд льдисто-голубых глаз пригвоздил ее к месту.

— Ну, привет, — протянул незнакомец, изогнув губы в улыбке, которая совсем не походила на улыбку. Его голос был тихим и тягучим, и в нем слышался легкий акцент. — Как у вас дела этим дивным, чудным, прекрасным вечером?

— Спасибо, нормально, — ответила Мейси и неуверенно вошла в комнату. Она заметила на столе полупустую бутылку виски. — А как у вас?

— У меня? — переспросил он. — Что ж, это хороший вопрос. Очень хороший вопрос. — Незнакомец взмахнул рукой, янтарные капли виски блеснули в воздухе и упали на скучное серое ковровое покрытие. — Я вроде бы в порядке, потому что с чего бы мне быть не в порядке? Я вроде бы просто обязан быть в порядке!

У Мейси голова кружилась от переутомления, поэтому она присела на край стола и обхватила плечи руками.

— Вот как? Прямо-таки обязаны?

Кто он? Не похоже было, что он работает здесь. Она убирается в этом здании уже шесть месяцев, но ни разу его не видела. Вообще-то Мейси не видела почти никого из здешних сотрудников, кроме пары-тройки трудоголиков, которые изредка засиживались до полуночи, но все же она не могла прогнать ощущение, что этому человеку не место здесь, в рядовом угловом офисе. Для этого он казался чересчур шикарным и слишком харизматичным.

— Обязан что? — запутался мужчина. — А, быть в порядке?! Да я не в порядке должен быть, а в эйфории! У меня же для этого есть все причины! — Его брови взлетели вверх, а уголки рта поползли вниз в едкой усмешке. — Я богатый, влиятельный, на пике своей карьеры и прямо-таки увешан красивыми женщинами. — Он сплел пальцы рук и, закинув их за голову, уставился в потолок. — У меня дом в Милане, дом в Лондоне и еще где-то, кажется, на Крите, и яхта, и частный самолет… — Он выпрямился и с грустной усмешкой посмотрел на Мейси. — Продолжать или хватит?

— Хватит, пожалуй, — ответила Мейси. Она была права: разумеется, ему здесь не место. Он должен сидеть на верхнем этаже с директорами, президентами и прочими шишками, а то и на своем собственном отдельном этаже. Так кто же он? — Но я достаточно давно живу на свете, чтобы убедиться, что деньги еще не причина для эйфории. Хотя с ними, конечно, живется легче.

«Намного легче», — подумала она про себя. Если быть честной — она не могла вспомнить и дня в своей взрослой жизни, когда бы ей не приходилось думать о деньгах. Она все время из кожи вон лезла, чтобы прокормить себя и брата. Правда, теперь Макс живет отдельно, решил, что ему пора стать независимым. И это хорошо. Это очень правильно. Надо просто почаще напоминать себе, как это хорошо и очень правильно.

— Достаточно долго живете на свете? Вы? — Незнакомец уставился на нее с иронией и интересом. — На вид вам… самое место в колледже.

— Мне двадцать четыре, — ответила Мейси. — И я в колледже. А здесь подрабатываю по ночам.

— А что, уже ночь? — Красавец развернулся вместе со стулом, чтобы посмотреть в окно, где на фоне темного неба сверкал Крайслер-билдинг. — Да, точно. Черная, холодная, беспросветная ночь, — заключил он безрадостным голосом.

Было совершенно ясно, что речь шла не о времени суток.

— Да, уже третий час. Что вы делаете тут так поздно? — тихо спросила Мейси. — Напиваетесь в одиночестве?

Он долго не отвечал, мрачно глядя в темноту за окнами. Потом встряхнулся всем телом, как собака после купания, и с широченной улыбкой повернулся к Мейси:

— Почему в одиночестве? Я ведь тут не один! Будем пить вдвоем!

Он со стуком поставил свой бокал на стол, до краев наполнил его и подтолкнул к Мейси, расплескивая виски по пластиковой поверхности.

— Я не могу, — возразила Мейси, отступая на шаг, будто он поднес бокал к ее губам. — Я на работе.

Незнакомец раскрутил свой стул, оглядел комнату и с наигранным удивлением спросил:

— На работе?

— Я прибираюсь здесь. Это — мой последний этаж.

— Значит, вы почти закончили.

Мейси кинула взгляд на бесконечную череду темных офисов, разделенных прозрачными стенами. Да уж, почти… А ведь уже три и завтра ей на занятия.

— Мне еще целый этаж, — устало ответила она. — Так что, простите, я не стану пить. Если позволите, я продолжу уборку.

Он опять сделал полный круг на своем вращающемся стуле.

— А что именно вам надо сделать?

— Я протираю все столы и шкафы, выношу мусор, чищу ковер пылесосом, — перечислила Мейси свои унылые обязанности.

— Так с этим мы вдвоем живо справимся! — вскочил незнакомец. — А потом напьемся!

Мейси в шоке уставилась на смуглого красавца.

— Вы не должны…

— Зато могу и хочу!

Удивительно ловко (с учетом того, что он выпил почти целую бутылку виски) он выхватил из ее тележки флакон с полиролем и салфетку.

— Вперед! Нас ждут великие дела!

Он сгреб бумаги, лежавшие на столе, в одну кучу, распылил на столешницу пенящуюся жидкость и стал орудовать тряпкой.

Мейси беспомощно наблюдала за этой глупой выходкой. Она никогда не сталкивалась ни с чем подобным. Иногда она заставала здесь того или другого сотрудника, который засиделся в офисе до полуночи, но, как правило, они не обращали на нее внимания, разве что с досадой вздыхали, намекая, как она им мешает. Мейси извинялась и старалась уйти как можно скорее.

Мужчина уже протер компьютерный стол и теперь накинулся на низкий столик, стоявший перед диваном для посетителей, потом посмотрел на нее и расхохотался.

— Я начинаю думать, что вы лентяйка!

— Кто вы? — просто спросила Мейси.

— Антонио Росси, — помолчав, так же просто ответил красавец. Он тщательно протер столик, потом взял мусорную корзину и аккуратно высыпал ее содержимое в мешок, прикрепленный к тележке. — А вы?

— Мейси.

— Что ж, приятно познакомиться, Мейси.

Девушка была очень красива. Даже сейчас, когда у нее едва глаза на лоб от изумления не лезли. Антонио и сам был удивлен своей выходкой, но идти на попятный было поздно. И Антонио надраивал стол, украдкой поглядывая на нее. У Мейси (так, кажется, она представилась) были пушистые рыжие кудри, небрежно стянутые резинкой, зеленые глаза и пышная, но аккуратная фигурка, упакованная в фирменный синий комбинезон клининговой компании. Почему бы им не выпить вместе? Сегодня ему надо было отвлечься от тягостных мыслей. А алкоголь был самым надежным способом это сделать. Вторым по надежности был секс.

Конечно, он был не настолько пьян, чтобы охмурять уборщицу в пустом офисе. Но почему бы им просто не выпить? К тому же у нее наверняка есть парень, а может, даже и муж. Антонио вытряхнул мусор из корзины в большой пластиковый мешок и повернулся к Мейси. Вздернутый нос украшала россыпь веснушек, еще у нее были довольно пухлые щечки и удивительно маленький подбородок, что делало ее лицо похожим на сердечко.

— Ну вот, я сэкономил вам немного времени. Теперь давайте выпьем.

— Мне действительно нельзя.

— О нет-нет-нет! Только не это скучное слово! Оно же ужасно скучное, вы не находите? — Антонио взял еще один тамблер^[1] со столика для посетителей и щедро плеснул в него виски. — Нельзя позволять слову «нельзя» портить нам жизнь!

— Вы сами себе противоречите, — усмехнулась Мейси.

Антонио вскинул брови, заинтригованный ее замечанием, и снова протянул ей стакан.

— Да, пожалуй… Так не противоречьте мне хоть вы!

Мейси, помедлив, взяла стакан, но не спешила его пригубить.

— И все-таки почему вы здесь?

— Полагаю, ответ зависит от того, что вы имеете в виду под «здесь».

Он сделал глоток виски и выжидательно посмотрел на Мейси.

— Я имею в виду: в этом пустом офисе, поздно ночью, с бутылкой виски.

— Я работал.

Он действительно работал, по крайней мере, до тех пор, пока на него не накатили жуткие воспоминания, как бывало каждый год в этот самый день. И во многие другие дни тоже.

— Вы работаете здесь? — недоверчиво спросила Мейси.

— Не совсем. Меня наняли для выполнения конкретной задачи.

— Что за задача?

Антонио колебался: поглощение было делом решенным, но незачем было давать повод для преждевременных сплетен. Хотя вряд ли уборщица сможет рассказать об этом кому-то из сотрудников.

— Я оцениваю риски, связанные с поглощением, — сказал он. — Стараюсь минимизировать потери и ущерб во время передачи полномочий.

Мейси нахмурилась.

— Эту компанию поглощают?

— Да. У вас что, знакомые среди сотрудников?

— Нет. Только другие уборщики.

— Переживаете, что можете остаться без работы?

— Нет, не боюсь, — покачала головой Мейси. — Кому бы ни принадлежали эти офисы, их все равно надо убирать.

— Давайте выпьем хоть за это! За работу, которая никуда не денется! — Он поднял свой бокал. — Чин-чин!

Мейси медленно отпила глоток виски, поморщившись от резкого вкуса.

— А что такое «чин-чин»?

— Так говорят в Италии, когда выпивают.

— А… — кивнула Мейси. — Так вы оттуда? Я никогда не была в Италии. Там красиво?

— Да. Есть просто волшебные места.

Мейси посмотрела в свой бокал, затем сделала еще один глоток, немного вздрогнув.

— Обжигает.

— Я бы сказал: выжигает, — ответил Антонио и одним глотком допил свой бокал, желая, чтобы виски выжег ему мозги.

Как только он закрывал глаза, он видел мальчишески веселое и беззаботное лицо, хулиганскую улыбку и смеющиеся глаза. Но если он держал глаза закрытыми еще дольше, это лицо начинало меняться — становилось бледным и безжизненным, а на тротуаре под ним растекалась красная лужа.

Вот почему сейчас ему нужно было продолжать пить. Иначе он просто не сможет сегодня сомкнуть глаз.

— Почему вы здесь? — снова спросила Мейси. Она поставила бокал на стол и посмотрела на Антонио серьезными зелеными глазами. — Я не имею в виду работу, я имею в виду, почему вы пьете здесь в одиночестве поздно ночью.

Антонио пожал плечами, собираясь отболтаться неотложными делами, но тут Мейси задала вопрос, который он никак не ожидал услышать. Ей было девятнадцать, когда умерли ее родители, и с тех пор она безошибочно угадывала людей, переживших потерю, почти зримо видела эту темную сосущую пустоту в их душе. И теперь она видела это же в Антонио, поэтому спросила:

— У вас кто-то умер?

Такая прямота ошеломила его. Он никогда не сталкивался с такой неприукрашенной, почти грубой честностью. Это лишило его дара речи.

Он никогда ни с кем не говорил о Паоло. И уж конечно, он не собирался обсуждать главную трагедию своей жизни с незнакомой уборщицей. Он вообще старался не думать о Паоло, но ему не удавалось. Паоло навсегда поселился на границе его сознания, в тайном уголке его души. Преследуя его и обвиняя.

А Мейси смотрела на него серьезными зелеными глазами, полными сочувствия и отраженной боли. Его боли. Антонио больше не хотелось напиваться. Ему хотелось поговорить с этой рыжеволосой уборщицей с серьезными глазами. Рассказать ей всю правду или хотя бы ту часть правды, которую он готов был открыть.

— Мой брат, — тихо сказал он. — Мой младший брат.

Примечания

1

Тамблер (другое название хайбол) — бокал с толстым дном и прямыми стенками (иногда чуть бочкообразный). Используется для употребления шотландского и ирландского виски в чистом виде или со льдом. (Здесь и далее примеч. пер.)