Дочь Авраама

Кеннет Дун (2024)

У частного детектива Дугласа Стина новая клиентка — Пиппа Рэйми, которая просит его найти убийцу ее отца. Поначалу Стин решительно отказывается от дела: он не занимается расследованием тяжких преступлений, к тому же считает, что с этой задачей прекрасно справится полиция своими обычными методами. Ведь Абрахам Рэйми, чернокожий безработный пьяница, был зарезан ночью в парке, известном своей криминальной обстановкой. Но что-то в описании преступления вызывает у Стина подозрение, что дело не такое простое, как кажется, к тому же и сама клиентка выглядит очень интригующее… В новом произведении Кеннета Дуна о частном сыщике Дугласе Стине вновь можно соединились атмосфера Лос-Анджелеса начала 1960-х, лихие повороты сюжета, тайны довоенного прошлого и неожиданная развязка.

Глава 8

Утром, позавтракав яичницей и сардинами, я решил, что нет никакого смысла ехать в контору. Секретарша из телефонной службы сообщила, что меня никто не разыскивал, а к делам стоило приступить немедленно.

Для начала я позвонил в участок Анахайма и спросил детектива Билла Гровенера.

— Отвлеку тебя буквально на минутку, — извинился я. — Вчера я об этом не подумал, а к утру возникла пара вопросов.

— Валяй, приятель.

— Ты говоришь, что в карманах Абрахама Рэйми были все его документы и личные вещи.

— Ну, по крайней мере, те, что нужны ему для обычной жизни. У многих бездомных часто и того нет.

— А как же его Пурпурное сердце? Он получил ранение во время боевых действий, парня должны были наградить медалью.

— Тут все просто. Парень оставил награду дочери. Подарил ей, когда она еще была маленькой. Спроси сам у своей клиентки. Но я видел медаль, девчонка ею махала у меня перед носом, когда в очередной раз приходила в участок.

— Понятно. И скрипку он тоже ей оставил?

— Скрипку?

— Рэйми играл на скрипке. Как утверждает его дочь, он никогда с ней не расставался, постоянно упражнялся, чтобы разрабатывать пальцы после травмы. В конце концов даже восстановил чувствительность настолько, чтобы извлекать что-то вроде настоящей музыки. Судя по фотографиям, скрипки при нем не было.

— Не было. Мы даже не подумали об этой чертовой скрипке. О ней никто не упоминал. Скорее всего, он оставил ее на Лорел-стрит вместе с остальными вещами.

— А старуха Браунсвик ее выбросила?

— Да черта с два. Продала наверняка, как и остальные вещи жильца, если они представляли какую-то ценность. Но что это дает?

— Понимаешь, странно получается. Рэйми где-то мотался полгода, ни разу не востребовал свои пенсионные чеки, наплевал на вещи, даже на любимую скрипку. Чем он занимался все это время?

— Не вижу особой загадки, приятель. Устроился на сезонную работу, а потом пошло-поехало. Стал мотаться по штатам. Знаешь, как это бывает с запойными: получил пару зеленых, купил бормотухи, заснул в товарняке, проснулся — уже Канзас.

Следующий мой звонок был Пиппе по номеру, который она мне оставила.

— Резиденция Роббенов, — услышал я торжественный голос в трубке.

— Могу я поговорить с мисс Роббен? Мисс Эпифани Роббен, — уточнил я.

— Как вас представить?

— Дуглас Стин.

— Могу я узнать, по какому делу вы звоните?

И так еще минут десять. Конечно, в доме, который называется «резиденцией», к телефону просто обязан подходить какой-то чопорный цербер, всеми силами стремящийся доказать, что ваш звонок является крайне нежелательным. Жаль, что со мной больше не было Лекси, наверняка она бы просто проигнорировала этого дворецкого, сказав что-то вроде «Эй, привет, позови старушку Пиппу к телефону, да поживее», я же так и не научился этой надклассовой легкости и общался с секретаршами и обслугой с подспудным чувством вины, будто действительно звонил, чтобы навязать пожизненную подписку на прошлогодние журналы.

Наконец после суровых расспросов и долгого ожидания в трубке раздался запыхавшийся голос Пиппы Роббен.

— О Боже, мистер Стин. Надеюсь, вы не сказали Перкинсу, что вы частный детектив?

— Перкинсу?

— Да, дворецкому, который взял трубку. Он совершенно ненормальный. До сих пор считает, что молодые леди не должны разговаривать по телефону, если им звонит незнакомый мужчина. Чуть было не попросил Алана ответить вместо меня, мы собирались играть в теннис.

— Я сказал, что у меня к вам дело личного характера.

— Ну теперь Перкинс доложит Виму, а дедушка начнет меня расспрашивать. А, ладно, пошлю его к черту.

— Вы же обещали, что расскажете деду о том, что наняли меня.

— Расскажу, конечно. Когда появится что-то конкретное. Вы уже раскопали что-нибудь?

— Пока не могу сказать определенно. У меня к вам пара вопросов.

— Только давайте побыстрее. А то Алан ждет.

Как я и думал, стоило Пиппе свалить расследование убийства отца на «компетентного независимого специалиста», у нее сразу же появились дела поинтереснее.

— В полиции сказали, что отец подарил вам свою Пурпурную звезду.

— Да, это правда. Еще когда я была совсем маленькой, чтобы я не забывала о нем, когда папа был в отъезде. Бабушка запрещала мне с ней играть, медаль так и хранится у меня в наградной коробке. Я хотела вернуть ее отцу, когда приехала из Швейцарии, но он сказал, что с таким лицом все равно не собирается появляться ни каких встречах сослуживцев. К тому же, я думаю… он боялся, что ее пропьет. Что-то еще?

— А скрипка? Он не отдавал вам скрипку на хранение?

— Нет, — недоуменно ответила Пиппа. — Он бы ни за что с ней не расстался. Это была одна из редких вещей, которая всегда доставляла отцу радость. Я подумала, что у отца ее украли…

— Это была какая-то ценная скрипка?

— Совсем нет. Хорошая, но ничего особенного. К тому же, не первая. Папа был самоучкой, он рассказывал мне, увлекся музыкой еще в детстве, его учил какой-то старик на ферме в Алабаме. Естественно, скрипки у него всегда были самые дешевые, а когда он начал заново пытаться играть после выписки из госпиталя, то часто рвал струны или просто разбивал корпус от злости. Последнюю скрипку я сама подарила ему на Рождество три года назад. Заказала ее в Бостоне в известной мастерской Йоргассона за триста долларов.

— Три сотни это большие деньги.

— Вы думаете, отца могли убить из-за скрипки?

— Не знаю. Но лучше если вы расскажете детективам об этом инструменте и опишете его. Вдруг скрипка всплывет в каком-то из ломбардов.

Хотя, скорее всего, сдала ее туда предприимчивая миссис Браунсвик, подумал я.

— И последний вопрос, Пиппа. Вы не могли бы устроить мне встречу с Вирджилом Гаррисоном?

— Устроить встречу? Как?

— Просто предупредите его, что я собираюсь посетить Юго-западный Комитет защиты гражданских свобод, чтобы поговорить о вашем отце. Не хочу, чтобы несколько черных крепких ребят просто вышвырнули меня из их офиса.

— О, ладно.

Я воочию представил, как вытягивается лицо девушки. Надо же, только наняла частного детектива, а он уже придумал для нее кучу заданий, которые рушат все планы на каникулы. Теперь вместо тенниса и похода по магазинам — очередной утомительный визит в полицию и разговор с активистом Гаррисоном.

— Вы вовсе не обязаны все это делать, Пиппа, — дружески сказал я. — Но все-таки будет лучше, если вы сможете связаться с мистером Гаррисоном в ближайшее время. Я бы хотел сегодня нанести ему визит.

— Я поняла, — раздраженно ответила клиентка. — Мистер Стин, вы и правда думаете, что смерть моего отца не глупая случайность, или просто имитируете расследование?

— Я и правда думаю, что дело серьезнее, чем кажется на первый взгляд.

— Спасибо.

Пиппа повесила трубку.