Жизнь по обмену

Ким Леопольд, 2022

Холли – популярный блогер, она снимает ролики о создании уюта. Окружающим кажется, что она идеальна, но за маской скрывается душевная боль. Паскаль снимает видео о жизни в минимализме. Всем кажется, что он любит спокойствие, но в его сердце бушуют страсти. Оба делают вид, что счастливы, хотя на самом деле одиноки. Они противоположности, которым предстоит поменяться жизнями на четыре недели.

8

Паскаль

Лос-Анджелес, Калифорния

— Вот. — Мика протягивает мне пакет со льдом.

Его голос звучит примирительно, но по выражению лица невозможно понять, что в этот момент происходит у него в голове. «Даю пенни за твои мысли», — думаю я, с трудом сдерживая улыбку. Как в старые добрые времена. Я никогда не умел читать Мику как открытую книгу, мне всегда приходилось ждать, когда он сам мне доверится.

— Спасибо. — Беру лед и прижимаю к саднящей брови. Бить он, должно быть, научился во время учебы на пожарного, раньше брат всего лишь играл мускулами на публику.

Облокотившись на кухонную стойку, Мика складывает руки на груди и мрачно смотрит на меня. Я даю ему время и вместо этого осматриваюсь в квартире.

— А тут мило.

Судя по всему, он поселился здесь только после того, как его приняли на постоянную работу, до этого он не мог позволить себе съехать от папы.

Но даже года, когда Мика работал, не хватило на то, чтобы превратить это жилище во что-то большее, нежели просто место для ночлега.

На холодильнике висит фотография Мики и его соседа Бена, прикрепленная магнитом с символикой пожарного департамента Лос-Анджелеса. Единственный намек на то, чем он зарабатывает на хлеб. На круглом столе стоит ваза с розовыми георгинами. Такими же, как на могиле у мамы. У меня появляется слабое подозрение, что цветы на кладбище все-таки принес не папа.

— Надолго приехал? — Мика трет лоб, прежде чем открыть холодильник и достать две банки пива. Одну вручает мне, вторую сразу открывает и делает большой глоток. Я ставлю свою на кухонную стойку не открывая, мне ведь потом еще садиться за руль.

— Ненадолго. На пару дней. Возможно, только до завтра. — Зависит от того, что мы с Холли решим насчет коллаборации. — На самом деле я даже не собирался приезжать в город.

Брат буравит меня взглядом:

— Так почему же приехал?

— По работе.

У него дергается бровь, как всегда бывает, когда он еле сдерживает презрение.

— По работе? Имеешь в виду свой канал на YouTube? Или подкаст? Или мы сейчас говорим о настоящей работе?

— Благодаря этому я зарабатываю достаточно, чтобы хватало на жизнь, — ледяным тоном парирую я. У меня в животе постепенно начинает скрестись гнев. Может, я и дурак, потому что просто взял и уехал, но ведь жизнь продолжается: Аллегра учится, Мика работает в пожарном департаменте, даже папа уже нашел новую работу. Так почему мне нельзя заниматься тем, ради чего бьется мое сердце?

— Как скажешь, — фыркает брат и залпом опустошает банку. А потом швыряет ее в противоположную стену. Я вздрагиваю. — Аллегра приходит только за деньгами, папа до сих пор не очень-то обходится без мамы. Черт, даже я ношусь туда-сюда между работами, чтобы хоть как-то все уладить, постоянно проверяю папу и Аллегру… А тебе больше нечем заняться, кроме как колесить по хренову миру.

Его слова меня задевают.

— Так нечестно. Я каждый месяц пересылаю вам большую часть своего заработка. Если этого недостаточно, так и скажи. Тогда я буду отправлять больше. Могу брать заказы…

— Да речь ведь совсем не об этом, — грубо обрывает он. — Ты реально думаешь, что сможешь откупиться от ответственности?

У меня захлопывается рот. Проверить не могу, что он обвиняет меня в чем-то подобном. После всего, что я сделал для нашей семьи. После стольких дней, когда только тем и занимался, что фильмами и походами отвлекал его от маминой болезни. После того, как столько времени потратил, помогая Аллегре подготовиться к экзаменам в колледж.

Если бы я не отделился от них, то вся эта ответственность просто безжалостно уничтожила бы меня.

— Мне двадцать три года, — резко отвечаю я. Чувствую горечь на языке и никак не могу ее проглотить. — Ты серьезно ожидал, что я займу место мамы?

— Я ожидал, что ты будешь братом, которым когда-то был. — У Мики срывается голос, и я вижу, что он борется со слезами. Но мужественно их подавляет. — Ты нужен Аллегре. Ты нужен папе. Твою мать! Ты нужен мне.

У меня сводит челюсть. Он прав. Я больше не тот брат, которым был когда-то. Я всегда находился рядом, а в один прекрасный день просто исчез. Сжег все мосты и лишь регулярно перевожу им деньги. Все остальное причиняет слишком сильную боль.

— Мне очень жаль, — выговариваю я слова, которые он желает от меня услышать. Искренне ли я их произношу, я и сам не знаю. Действительно ли мне жаль, что я впервые послушал свое сердце? Что впервые поставил себя на первое место? — Послушай, Мика, я никогда не хотел навредить вам своим отъездом. Мне нужно было…

Черт! Ком в горле. Так и знал, что это произойдет. Однако в отличие от Мики я никогда особенно не умел скрывать свои эмоции. Прижав ко рту кулак, на мгновение закрываю глаза и сражаюсь с воспоминаниями, которые грозят оставить на щеках соленые дорожки.

— Мне нужна была дистанция, — говорю я наконец и смаргиваю слезы.

Разумеется, Мика все равно их замечает, однако не обнимает меня. Не сегодня. Сегодня он держится на расстоянии и смотрит на меня этим уничтожающим взглядом, от которого у меня возникает ощущение, что я дерьмовый брат.

У меня вырывается вздох. Нелегко будет с ним помириться, и на это уйдет много времени. Возможно, столько, что рано или поздно я просто сдамся и сойду с этого пути.

— Что мне сделать, чтобы все исправить?

Раньше он бы уговорил меня купить ему новую игру на нашу общую приставку. А может, ограничился бы супербольшой порцией мороженого в Tiffy’s — в зависимости от того, насколько сильно я провинился. Но теперь он вырос. Так что мне, скорее всего, придется приложить больше усилий.

— Останься здесь. В Лос-Анджелесе, — просит меня Мика, как будто много недель подряд продумывал, что ему сказать, если я когда-нибудь задам подобный вопрос. Глаза вызывающе блестят. — Позаботься вместе со мной об Аллегре и папе, а когда весь этот хаос останется в прошлом, езжай на все четыре стороны и, как по мне, можешь вообще больше не возвращаться.

Меня убивает, что он испытывает злость и выплескивает ее на меня. Что он меня не понимает. Это решение никогда не было направлено против моих брата и сестры… Это было решение между «погибнуть» или «жить дальше». И я выбрал жить дальше.

* * *

Мика убирает мобильник, который только что прервал наш разговор, обратно в карман штанов.

— Извини, это моя коллега. — Он закатывает глаза. — Звонила убедиться, что я подписал ее петицию. Без шуток, эта женщина с ума меня сведет. Она умеет быть такой упрямой, когда чего-то хочет.

Я сдерживаю улыбку, потому что сейчас вижу того Мику, каким он становится, будучи в хорошем настроении. Мне вспоминаются многочисленные сообщения, которые он мне отправлял, чтобы я наконец притащил свою задницу в Лос-Анджелес.

— Звучит знакомо.

Мика фыркает:

— Поверь, по сравнению с Куинн я еще безобидный. Она иногда просто… немного своеобразная.

— Кажется, это неплохо.

— Да… — У него на губах появляется улыбка. — Она ведет себя так большую часть времени, так что я подписываю почти все, что она сует мне под нос… Слушай, ты тоже голодный?

— Меня пригласили на ужин чуть позже, — пожав плечами, отвечаю я. — Прости. Но с удовольствием составлю тебе компанию.

Его бровь снова опасно подскакивает вверх. Похоже, мне стоит следить за словами. Одно неверное предложение, и он опять мне врежет.

— Ну конечно, — бурчит затем брат и хватает лежащие на кухонной стойке ключи. — Пошли в Pizza Hut. Умираю с голоду.

Мы выходим из его квартиры с работающим кондиционером и шагаем по улицам Пасадены. Я и забыл, как пыльно здесь бывает в жару. Как быстро футболка прилипает к телу. Прежде чем поеду к Холли, надо обязательно принять душ и переодеться.

— Значит, у тебя свидание? — прямо спрашивает Мика. Ну почему нельзя просто поговорить о погоде?

— Встреча, — поправляю его я. — Ее зовут Холли, и она тоже ютубер. Ее канал называется «Холли Вуд — DIY». Может, слышал?

Он отзывается сухим смешком:

— Дурацкое имя. Хотя в этом мире в любом случае все фальшивка.

Покачав головой, рассказываю ему историю, которую узнал из видео Холли. Почему-то я чувствую потребность защитить ее имя.

— Так или иначе, то, чем она занимается на YouTube, практически противоположно моему стилю, — продолжаю я, когда мы заходим в ресторан. От запаха свежей выпечки у меня текут слюнки, но, так как я не хочу расстроить Холли отсутствием аппетита, решаю держать себя в руках. Пиццу смогу поесть и завтра. — Ее менеджер связалась со мной, и мы уже встречались сегодня утром, чтобы договориться о сотрудничестве. Но пока еще не придумали ничего конкретного.

Мика тихо присвистывает:

— Менеджер. Похоже, она важная штучка. А у тебя он тоже есть?

Мы находим свободный столик и садимся.

— Пока нет. Но, может, неплохо было бы его нанять. Электронная почта скоро меня доконает.

— Значит, на этом все-таки можно зарабатывать неплохие деньги. — Он морщится, изображая нечто среднее между сомнением и одобрением, и тянется за меню.

Я достаю салфетку из держателя и начинаю аккуратно складывать. Привычка.

— У меня несколько источников дохода, — объясняю ему я. — Большая часть средств поступает от спонсоров в моих видео, в подкасте или в соцсетях. Кроме того, компании могут размещать рекламу на YouTube, которая затем отображается перед моим видео. Мне за это тоже платят, если я разрешаю. И иногда я принимаю предложения от коллег, когда знаю, что планируются крупные вложения.

— Хм.

Мика кивает и возвращает меню на подставку. Могу поспорить, что он уже давно выбрал «Любителя барбекю» — пиццу, которую раньше брал чаще всего. Узнаю своего брата: изучать меню, долго думать, взять как обычно. Однако Мика удивляет меня, когда подходит официантка — Трейси, как сообщает бейджик с именем у нее на фартуке, — чтобы принять у нас заказ.

— «Вегетарианская делюкс»? — переспрашиваю его я. — О’кей, положа руку на сердце, кто ты и что сделал с моим братом?

Мика бросает на меня мрачный взгляд. Извиняясь, вскидываю руки:

— Слишком рано для таких шуток, да?

— Я больше не ем мяса, — в итоге объявляет он.

А я ничего не могу с собой поделать и начинаю хохотать, потому что, по-моему, он меня разыгрывает. Мой брат перестал есть мясо? Да кто в это поверит!

— Ты дышал мясом. — Я прекрасно помню полусырые стейки во время барбекю и куриную грудку — обязательный ингредиент в любом салате. «Только лучшее для мускулов», — отвечал он на каждую глупую шуточку, которую из-за этого зарабатывал. И его тело с ним соглашалось. Мика всегда был самым сильным из нас, хотя раньше мы часто тренировались вместе. — Воскресное барбекю для тебя было главным событием недели.

— Времена меняются. — Он напрягает бицепсы, чтобы показать мне: без мяса тоже спокойно можно качаться. — У нас на станции почти никто не ест мяса, к этому быстро привыкаешь, когда готовишь вместе с людьми.

— Ну ты даешь, — слабо откликаюсь я и благодарю Трейси, которая приносит наши напитки. В бокалах звенят кубики льда, когда она ставит их на стол, предвещая заманчивую прохладу после нашей прогулки по жаре. Я делаю глоток ледяной колы, прежде чем спросить у Мики, что еще я пропустил.

— Кажется, мягкого способа сообщить тебе об этом просто нет, — тянет с прямым ответом брат, и от того, как он это говорит, мой желудок словно превращается в камень. Мика тоже отпивает немного колы, а потом откидывается на спинку стула. — Думаю, Аллегра вляпалась в какое-то дерьмо.

К горлу тут же подкатывает тошнота. Я боялся, что речь прежде всего пойдет о нашей сестре. Папа как-нибудь справится, и Мика, похоже, тоже хорошо себя чувствует, он ведь работает в пожарной части и больше не ест мяса. Теперь ему осталось только поработать над тем, чтобы не здороваться с людьми кулаками по лицу.

— Почему ты так считаешь? — осторожно спрашиваю я.

— Она связалась не с тем парнем. — Мика проводит рукой по коротким волосам. Его взгляд мрачнеет, челюсть напряжена. — Примерно две недели назад взорвалась плантация каннабиса банды Crips. Бен участвует в расследовании и рассказал мне, что они допрашивали Логана Цампиано. Это брат Белинды, соседки Аллегры, — вздохнув, продолжает он. — Аллегра утверждает, что она почти не общается с Логаном, но…

— Ты ей не веришь?

— Ее как будто подменили. На самом деле, с тех пор как умерла мама, она приходит, только когда ей нужны деньги. У меня такое ощущение, что я больше ее не знаю. — Брат сжимает губы. — Я переживаю за Аллегру. Я звонил ее психотерапевту, но она даже не вспомнила нашу фамилию. И только когда я углубился в подробности, поняла, о ком речь. Судя по всему, Аллегра уже давно там не появлялась. Мне правда не хочется обвинять нашу сестру в чем-то плохом, но… И что она делает с деньгами, которые берет у меня на сеансы психотерапии?

— Мика, она должна понимать, что правильно, а что нет. Аллегра же не дура, — пытаюсь я успокоить его, однако то, что он сейчас рассказал, звучит совсем нехорошо. — Я с ней поговорю, о’кей? — предлагаю я. — Думаю, что смогу остаться как минимум на несколько дней. Наверняка подвернется какая-нибудь возможность.

— А папа? — осторожно спрашивает брат.

Я вздыхаю.

— Ему ты тоже нужен. Ты обещал.

— Не обещал, — возмущаюсь я, но вижу проблеск надежды в его глазах. Черт! Не могу же я опять вот так оставить его одного?

— Ладно, с папой тоже поговорю, — в конце концов сдаюсь я, хоть и не представляю, во что ввязываюсь. — Но если я это сделаю, то не хочу больше никогда слышать упреков в свой адрес.

Мика приподнимает бровь и делает еще один глоток.

— Поживем — увидим.