Только правда, только хардкор. Том 1.

Ким Шмонов, 2021

Формально будучи продолжением книги "Упавший лист взлетел на ветку. Хроники отравленного времени", эта книга, тем не менее, совсем другая. Все что нужно знать из предыдущей книги это то, что Александр Нагорный пропал. Словно в воду канул. Даже его сын Майк ничего не знает. Но, как это всегда бывает, наступает момент, когда события начинают разворачиваться самым неожиданным образом: появляются противоречивые сведения об отце, а сам Майк становится интересен могущественным таинственным силам. И какое-то отношение ко всему этому имеет умерший несколько лет назад поэт, правдолюбец и матерщинник, Игорь Чекомазов. Тем временем где-то за океаном всемогущая корпорация начинает разработку биологического оружия нового типа… Содержит нецензурную брань.

Глава 7. Майк Нагорный. Мать моя женщина!

Трудно не заметить черного кота в темной комнате,

Особенно, когда он залез тебе на голову,

Да и еще мурчит прямо в ухо, говнюк этакий!

Кун Цзэ, сильный и независимый.

Выходные я провожу по-разному. Не буду перечислять все возможные варианты. Их слишком много… В конце концов, кому какое дело, как проводит свой уикенд молодой мужчина тридцати с небольшим. Неженатый. В меру симпатичный. В меру интересный. Ну да дело совсем не в этом…

Сегодня, к примеру, я спал, как сурок, почти до полудня. Потом встал, лениво оделся и вытащил свое тело наружу. Наружу — это значит на свежий воздух… Несмотря на то, что солнце было уже высоко, жары не было. Где-то менялся атмосферный фронт — было облачно и ветрено.

Я заправился кофеином в ближайшем кафе. Кофеин с сэндвичем — это можно так сказать, завтрак. А если учесть еще и время происходящего, то можно даже сказать, что это был завтрак и обед вместе взятые. Следовательно, день сегодня практически свободен, по крайней мере, до ужина…

Но это так, лирика…

Я бродил по так называемому местному «Арбату» — пространству чрезвычайно динамичному и противоречивому, где ювелирные магазины соседствовали с попрошайками, уличные музыканты оттеснялись летними площадками пиццерий, а строительные заборы время от времени появлялись то тут, то там. Появлялись, а затем исчезали.

Здесь рушили старые, наверное, уже вековые дома. Дома, где в стенах еще можно было найти всеми забытый сверток с серебряными монетами, а в земле рядом с домом — кости… Настоящие человеческие кости, иногда в огромных количествах. Рушили вместе с подворьями, и тогда начиналась миграция обитавших там ежей, когда они целыми стадами в сумерках начинали перемещаться по городу, вызывая восторг поздних прохожих и священный ужас автомобилистов.

Здесь строили торговые центры. Каждый торговый центр, естественно, был современнее всех предыдущих. В каждом из них чем-то торговали: джинсами, спортивными товарами, техникой…

В-общем, место это было богатое на впечатления. Время от времени здесь появлялось что-то новое, и даже просто пройтись здесь было интересно и познавательно.

Ну что касается меня, то мне все это, конечно не так уж интересно и познавательно: ну какое мне дело с того, что на углу открылся новый европейский секонд-хэнд или фирменный магазин часов. Хотя, иной раз… Вот, например, художники со своими картинами стоят, интересно все-таки посмотреть…

Я вообще люблю думать в динамике, когда мимо проносятся какие-то пейзажи… А сидеть на месте и смотреть в одну точку — это, конечно, не для меня. А вот и лоточники со своим нехитрым товаром. Стоят себе возле очередного забора… Пока еще забор стоит.

Вчера оказалось, что меня в этом городе уже ничего не держит. Ну, как сказать, не держит… Может, я к нему уже и прикипел… Родной все-таки. Хотя приятных воспоминаний мало…

Но, теперь-то, наконец, я смогу уехать. Куда захочу… И на столько времени, насколько посчитаю нужным.

Надо бы, конечно, к матери съездить. В Джизак. Сколько же я там не был? Хотя оставаться там мне почему-то не хотелось. В институт востоковедения поступать — батенька, возраст уже не тот. Да и мать… Опять начнет меня женить… Что за предрассудки?! В конце концов, живем в двадцать первом веке.

Но, с другой стороны, отец. Уссурийск… Это чертовски далеко. Где-то там, немного не доезжая до Владивостока. Часа полтора. Брррр… Как он туда добрался?!

Занятная статья… Какие-то гоблины в этом самом Уссурийске, в электричке… Наверное, той, которая до Владивостока идет. В-общем, в электричке поздно вечером вознамерились они приставать к какой-то женщине. Ну и защитничек, естественно, выискался. Какой-то неухоженный, грязный, бородатый, с клюкой и котомочкой. Короче, вылитый бомж… Ну они его, естественно, обматерили, послали подальше и посоветовали заткнуться, если он не хочет со своей палочкой в заднице вылететь из вагона на полном ходу. Но бомж затыкаться не хотел… Гоблины метались по всему вагону от его палочки…

Я поначалу не понял, причем здесь отец. Но Карнаухов мне и рассказал. Оказывается, я многое о своем отце не знал. А у него оказывается особенность была. Какой-то сдвиг по фазе после службы в вооруженных силах. Если его сильно оскорбить или напугать, если, например, угроза для жизни какая или что-то в этом роде, он полностью терял контроль над собой. Становился агрессивным, силища откуда-то бралась неимоверная, страх полностью исчезал, и… В-общем, дело могло дойти и до смертоубийства…

В Уссурийске, правда, смертоубийства не было. Даже травм серьезных не было. Все что было — это пару синяков и… Ну сами понимаете. Если выражаться буквально, акт непроизвольной дефекации на почве полученного стресса. У всех четверых нападавших. На почве чего у всех четверых возникли серьезные психологические проблемы — вплоть до потери смысла жизни…

Странно все это… Вот и Карнаухов вчера говорил, что странно. Странно, что никого не пришил…И даже не покалечил. Хотя, говорит, нутром чую, что это он, Саша Нагорный. Вот этот его убийственный дух, сказал, я его даже через газету чую. Мне, мол, одного раза хватило, чтобы его на всю жизнь запомнить.

Ладно… Это, как говорится, что есть, то есть.

Дальше… Вся эта мутная история с его якобы исчезновением. Вот с чем надо разбираться. Вот с чего надо начинать. Иначе уеду я из этого Уссурийска так же, как и приехал. То есть ни с чем…

Итак, что мы имеем… Я в очередной раз стал прокручивать в голове все, что я знал, медленно проходя около лотков с книгами и газетами. Взять бы, наверное, ручку, бумагу, сесть спокойно дома, чтобы никто не мешал, да записать по порядку.

Хотя нет… Это мы успеем. Главное, чтобы в мозгу что-то отложилось.

С чего ж тогда все началось то? Ах да, павильон. Я тогда расставлял мебель, готовился к открытию. И тут этот незваный гость.

Мордоворот с лицом Квазимодо… Как говорится, поперек себя шире. Стандартный вопрос:

— Кому платим?

На него есть стандартные ответы. Если скажешь: «Никому», тебе объяснят, что так нельзя. Это не по понятиям. Ты коммерс, а у коммерса должна быть крыша. Иначе никак. Плати нам, мы тебя не обидим.

Если, скажешь: «Плачу», спросят кому. И не просто так, а конкретно, Чья бригада, когда приходят, кто приходит. Обмануть не получится. Проверят, пробьют по своим каналам. Если сочтут информацию достоверной, а крышу внушающей уважение, оставят в покое. Если нет, будут стрелки, разборки.

Один мой знакомый, услышав такой вопрос у себя в офисе, посмотрел так серьезно на гостя и коротко ответил:

— Ментам?

— Кому конкретно?

— Ты хочешь, чтобы я тебе всех оборотней посдавал? Забивай стрелку, там тебе расскажут.

Мой знакомый тогда хорошо блефанул и ему поверили. Оставили в покое. Но такая вещь прокатывает только раз.

Мне бы тогда время потянуть. Сказал бы: «Только открываюсь, зайди через пару месяцев, обо всем добазаримся».

А потом, через полгода-год, уже все поменялось. Крупный бизнес обзавелся своей службой охраны, средний спрятался в бизнес-центрах с ВОХРовцами и пропускными системами, а мелкий… Рынок тогда весь пустили под экскаватор, а самих предпринимателей отправили в новый торговый центр, с сигнализацией и тревожными кнопками. Да и сами возмутители спокойствия куда-то пропали. Кого-то посадили, кого-то убили, кто-то уехал, кто-то затаился и переквалифицировался в контрабандисты. В общем, стало намного спокойнее…

Но тогда я этого не знал. Я психанул, посмотрел на пришедшего так же серьезно, как мой знакомый и сказал сквозь зубы:

— Шел бы ты дядя… по своим делам дальше. А я видишь — занят!

А он тоже посмотрел на меня так внимательно и говорит:

— Я тебе прямо здесь ебало бить не буду, но ты все-таки подумай над предложением.

Спокойненько так сказал, повернулся и пошел. К своему джипу. Пошел и вдруг остановился как вкопанный. Остановился и прошептал:

— Мать моя женщина…

Потом сплюнул и пошел дальше. А я посмотрел ему вслед и смотрю — а там отец возле чайханы стоит.

Потом я уехал, а когда вернулся — ни павильона, ни отца уже не было. И начались мои мытарства, впору было начинать «Историю моих бедствий» писать.

Ну ладно, как-то пережил… Теперь выясняется, оказывается он герой. Прочитал я вторую статью. О том, как «надежные люди с автоматами» боролись с бандитизмом. Ничего конкретного не было, но сама ситуация меня несколько удивила. Хотя помощи в поисках отца мне это не даст никакой.

Карнаухов, правда, не советовал мне сильно акцентировать на этом внимание, но, если я вдруг, чисто случайно, окажусь где-нибудь в архивах МВД, КГБ или Министерства обороны, то могу поискать материал. Возможно, мне не откажут.

— Проект «Немезида» — выдохнул он мне в ухо.

А потом мы с ним попрощались. Он взял у меня адрес электронной почты — на случай, если ему удастся узнать что-нибудь о моем отце по своим каналам. Потом вручил мне папку с отцовыми бумагами, и я мимо сидящего на выходе капитана вышел на улицу.

Бумаги оказались странными. Очень странными. Я начал их читать, и их содержание сломало мне мозг. Какие-то записки сумасшедшего… Стихи. Никогда не подозревал, что мой отец мог писать стихи. Чужие читать, даже по памяти, оценивать, критиковать, это пожалуйста. Это я даже сам наслушался в детстве. Но писать свои… Тем более такие…

Я знаю, поздно или рано.

Придет анархия баранов.

Что за бред? Да, я всегда считал своего отца человеком странным, но не настолько же…

Я резко повернулся, проходя мимо лотка с газетами, и что-то кольнуло у меня в подсознании. Словно маленькая иголочка коснулась оголенного нерва. Я застыл на месте. По телу прошла мелкая дрожь.

Медленно-медленно, словно охотник, потерявший след, я повернул голову в обратном направлении и замер. Маленькая иголочка в моем мозгу превратилась в ржавый гвоздь. С передовицы газеты, сложенной в четверть, которая лежала на прилавке, на меня смотрел он… Бородач с безумными глазами… Со вчерашнего кошмара. Воспоминания были еще слишком свежи, и я не мог перепутать.

— Мать моя женщина! — только и смог прошептать я.

Словно во сне, я протянул руку к газете, кинув продавцу вежливое:

— Разрешите…

Я развернул сложенную газету и моим глазам предстал огромный заголовок:

ГЕНИЙ ИЛИ СУМАСШЕДШИЙ?

ЧЕЛОВЕК, ОПЕРЕДИВШИЙ ВРЕМЯ