Злодей, который меня убил 2. Отбор истинных

Кира Иствуд, 2022

Вторая часть дилогии "Отбор истинных". Не каждому выпадает шанс изменить прошлое: раскрыть предателя, найти истинного, предотвратить трагедию и сохранить семью. Я получила такой шанс! Вернулась на две недели назад. Теперь, зная будущее, я отправлюсь на отбор невест и всё исправлю!# Упрямая героиня и насмешливый герой# Истинная пара# Необычный отбор невест# Попаданка в собственное прошлое

Глава 6

Северная башня тяжёлым белокаменным конусом тянется к небесам, на самой вершине она расходится в стороны, будто цветочный бутон, что раскрывается навстречу солнцу. На мраморных лепестках по широкому кругу расположились пятиметровые колонны, украшенные искусной резьбой. На них держится белоснежная шапка купола с острым шпилем, а на самой его вершине мерцает голубым пламенем магический огонь.

Есть легенда, будто северная башня — это хребет древнего дракона. За тысячи лет он окаменел и деформировался, врос в землю. Мастера прошлого с помощью магического искусства превратили его в смотровую башню, с которой удивительным образом видно куда больше, чем самому острому глазу. Говорят, иной раз с неё возможно узреть призрак грядущего, магический след нависшей судьбы.

Считается, что башня стояла здесь ещё до закладки замка Аштарии, но якобы свет на её шпиле зажёгся, лишь когда первый оборотень из кроличьего рода Розен взошёл на престол.

Огонь северной башни видно со всей территории Аштарии, он мерцает будто живое сердце страны, и каждый житель королевства знает, что находится под защитой рода Розен. Достаточно поднять взгляд…

И тем страшнее вспоминать, что в ту жуткую ночь северная башня полыхала зловещим факелом, а её стены трескались, будто кость под клыками хищника. Каменные глыбы с грохотом падали вниз, погребая под собой горящие дома, обрывая крики, рождая новые слёзы и новую боль.

В ту жуткую ночь магический огонь на вершине почернел, возвещая о новой эпохе — эпохе боли, ужаса и смерти.

Я видела это лишь урывками, но кошмары будут ещё долго преследовать меня ночами…

Прежде чем следом за Гилбертом ступить на лестницу, ведущую к смотровой площадке, я касаюсь гладких стен башни. Они необычно тёплые, будто нагрелись на солнце, а если приложить ухо, то можно услышать тихий ток магии в каменном нутре.

Подъём занимает минут пять, но за это время мы оказываемся на высоте куда большей, чем должны были успеть пройти. Это ещё один загадочный эффект башни, отец рассказывал, что она хитрым образом сжимает пространство внутри себя.

Мы выходим на смотровую площадку. Тут же налетает зимний ветер, щиплет холодом нос и щёки. С кованых перил, чирикая, вспархивают потревоженные птицы.

Я поправляю на плечах подбитый мехом плащ, что прихватила по дороге, осматриваюсь… Здесь всё по-прежнему: белеют круглыми боками колонны, мрамор пола припорошён снегом, посередине стоит изящный костяной столик с парочкой трёхногих стульев. Справа открывается вид на Туманные горы, слева раскинулся королевский вечнозелёный сад и сверкающее зеркало озера. Солнце хоть и катится к закату, но скроется ещё не скоро… часа три в запасе есть. У Гилберта точно не получится избавиться от клятвы раньше срока.

Облизываю губы, во рту до сих пор горчит от зелья бодрости, что я взяла в медицинской комнате. Проблема зависимой метки на какое-то время решена, значит, позже вернусь за ответами к Джареду. Ему придётся объясниться про зеркало, если не хочет проблем. Приятно, что теперь у меня появился метод давления на этого несговорчивого волка.

— Ты такая красивая, — неожиданно говорит Гилберт, а я вздрагиваю так, будто он оскорбил меня, не иначе.

— Перестань, — бросаю на него хмурый взгляд.

— Это правда, ты просто не представляешь, как выглядишь со стороны. Волосы белые как свежий снег, розовые губы, бархатная кожа, изящные черты… Ты будто хрустальный подснежник, что каким-то чудом взошёл на выжженной чёрной земле. Тебя хочется оберегать как редкое сокровище.

Я морщусь. В устах Гилберта комплимент кажется каким-то липким.

— Ты сам-то веришь в то, что говоришь?

— Да. И не получится обвинить меня во лжи, — он показывает ладонь, где переплелись первые буквы наших имён. Шрам светлый, ни следа покраснения… Значит, и правда верит.

Подснежник, значит… Что же он бросил меня в горящем замке? И зачем делал… остальное.

Отвернувшись, подхожу к ограде. Ветер бросает в лицо снежинки, которые почти сразу тают и скатываются каплями по щекам к подбородку.

— Ты когда-нибудь меня любил? — вопрос вырывается сам собой.

— Я и сейчас люблю… — Гилберт на миг сжимает зубы и торопливо добавляет, — по-своему. — Но клятва на его ладони уже успела слегка покраснеть. Не прямая ложь, но всё-таки проскользнула.

— Ты мне дорога, — спешит объясниться маг. — Занимаешь особое место в моей жизни, очень ценное. И тем печальнее то, что мы так отдалились. Разве нам не было хорошо вместе?

Он опускает руку в карман и достаёт из него два кольца на цепочке… те самые, которыми мы должны были обменяться на церемонии свадьбы. Они матово блестят золотыми изгибами. Раньше при взгляде на них у меня от волнения трепетало бы сердце, теперь же я не чувствую ничего. Ни сожаления, ни печали… лишь толику недоумения.

— Разве ты не хочешь вернуть “нас”? — говорит Гилберт. — Ты говорила, что любишь…

— Я любила несуществующий образ, детскую иллюзию, — отзываюсь тихо. — Тебя настоящего я не знала… да что уж, я не знала даже себя. Но всё это не имеет значения. Если ты хотел всколыхнуть мои чувства, то это изначально было провальной затеей. Чувств к тебе не осталось. Поэтому хватит прелюдий, я готова узнать правду. Зачем моему отцу нужен этот брак? Зачем он нужен тебе?

Гилберт каменеет лицом, стискивает обручальные кольца. Он стоит посередине площадки, ветер развевает его плащ, тот взметается будто крыло ворона. Чёрные глаза смотрят холодно.

— Всё дело в алтаре, — говорит маг.

Вздыхаю. Могла бы и сама догадаться.

— Подробнее, — требую я.

Маг мерит площадку шагами, за ним следом вьются снежинки.

— Ты ведь знаешь, что алтарь Аштарии — это древний артефакт вашей семьи, он привязан к крови рода Розен.

— Да, и поэтому лишь потомки нашей крови могут управлять его силой.

— Это правда, но не совсем. Доступ к силе также могут получить доверенные лица. Например… супруг принцессы. Или её жених.

— То есть всё дело в этом? — усмехаюсь я. — Вся причина в том, что ты хотел через меня получить доступ к алтарю? Тебе не хватает собственных сил? Или дело во власти? — в груди неприятно давит. Почему-то обидно, что правда оказалась такой приземлённо скучной.

— Дело в счастье Аштарии, — очень серьёзно отвечает Гилберт. — Потому что я единственный управлял артефактом последние годы. Лишь благодаря мне продолжают гореть магические лампы в залах, а земли Аштарии приносить урожай. Лишь благодаря мне десяток последних лет страна не знала голода и болезней, дети рождаются сильными, а на границах стоят барьеры.

— Хватит нести чушь!

— Чушь ли? — он демонстрирует ладонь. Клятва не меняет цвет…

На секунду мне даже хочется подойти и поскрести буквы ногтем, но я сдерживаюсь.

— Отец никогда бы не позволил… — хмурюсь я. — Зачем ему отдавать придворному магу такую власть?

— Магической энергии Коста Розена уже давным-давно недостаточно для управления артефактом.

— Но ещё есть сёстры! Они сильны!

— Хотя принцессы магически одарены, но их внутренний зверь слаб. Алтарь их не принял. Ты сама видела результат проверки аркой.

— Но… при чём тут я? Почему нужно жениться именно на мне? У меня-то вообще нет магии!

— Зато она есть у меня, Николь. Через помолвку мы временно объединили силы. Твой невероятный зверь, и моя мощная магия позволили мне подчинить артефакт.

— Поэтому нас сосватали много лет назад… — произношу пересохшими губами. В груди тяжело бухает сердце. Я чувствую себя так, словно вдруг оказалась посреди топкого болота, которое неумолимо затягивает в беспросветную пучину.

— Да. Именно по этой причине. Король стал терять контроль над алтарём за несколько лет до твоего рождения. Последствия не заставили себя ждать, твоя сестра Нанетт родилась слабой неслучайно, а ты и вовсе… — он замолкает.

–… родилась без магии, — продолжаю за него. — И мама…

— Да. Она сильно болела из-за нестабильности артефакта. Твой отец, Король Аштарии, искал способ взять алтарь под контроль. Но прошло несколько плохих лет, прежде чем он нашёл меня. Ребёнка, чей магический потенциал был достаточно высок, а возраст позволял связать с артефактом. Все эти годы я помогал с управлением алтарём, потому что имел к нему доступ через нашу помолвку. До твоего совершеннолетия такой вариант был приемлемым, но теперь остро встал вопрос о закреплении связи через свадьбу. Но что в итоге? Ты порвала со мной, и я стал терять связь с артефактом. Если связь оборвётся полностью, то страшно представить, что случится.

— Аштарии придётся справляться своими силами, вот и всё!

— Нет! Ты правда не понимаешь? — рявкает Гилберт.

— Что я должна понимать, если никто ничего мне не рассказывает!

— Так слушай внимательнее! Если алтарь выйдет из-под контроля, то начнутся нападения монстров, засухи, эпидемии! Со штормом бедствий, что вас ждёт, не справится ни одна империя мира. В древних книгах артефакты подобные Аштарийскому называют — Клоинфарн, что значит “Запирающий демона”. Если печать сорвётся, то всё то, чему так долго не позволял случиться магический алтарь, навалится в один миг.

— Ты врёшь! — мой голос срывается.

— Разве я могу? — он демонстративно машет ладонью с клятвой.

— Но почему никто об этом не знает? Почему отец не объяснил мне?!

— Наверное, хочет сохранить лицо.

— Зачем вообще было создавать что-то настолько опасное?! Настолько жуткое!

— Ты меня спрашиваешь? Это устроили твои предки! Знаешь, ведь подобные алтари создаются не так просто. Ради него отдали свою силу десятки магов, а кто-то даже жизнь! Или ты думала, твоя семья безгрешна? Благосостояние Аштария построено на чужой крови! И её прольётся ещё больше из-за твоего упрямства.

— Нет… нет, — я мотаю головой. Хочется спрятать лицо в ладонях и провалиться сквозь землю. Неужели, всё это правда? Неужели… выхода нет?

Чувствую себя потерянной, будто лодка, которую вынесло в бушующий океан. Хоть и сказала Гилберту, что готова к правде, но она оказалась куда тяжелее, чем я способна вынести. Зажмуриваюсь от накатывающих волн-эмоций. Мне трусливо хочется перенестись во времена детства, когда я была маленькой девочкой, чья единственная проблема — выучить танец для бала и решить, что кушать на обед.

В памяти всплывают недавние слова отца:

“Ты принцесса, Николь! И должна думать о благе Аштарии! Гилберт хороший человек, он сильный маг, и он нужен Аштарии, а без тебя… ”

Вот что значило это “без тебя”…

Щурясь от ветра, оглядываюсь на город.

С высоты башни он кажется кукольным… Маленькие крыши, извилистые, будто нарисованные ребёнком, дороги, припорошённые снегом площади с цветными пятнышками людей. Никто из горожан и не подозревает, какая зловещая туча нависла над их головами.

Получается когда-то давным-давно ради процветания Аштарии мои предки создали опасный артефакт. Гилберт назвал его “Клоинфарн” — Запирающий демона… Демона несчастий, не иначе! Прав был Джаред, кровавые жертвы были. Кто-то отдал свою жизнь, чтобы Аштария процветала. Но алтарь не развеивал беды по мановению волшебной палочки, он просто запирал их в своём каменном чреве.

Бедствия и сейчас внутри артефакта, скалят кровавые клыки, ожидая своего часа. Вероятно, чем их больше, тем сложнее удержать. Тем крепче требуется зверь, тем сильнее нужна магия! И тем страшнее будет исход… ведь когда-нибудь монстры обязательно вырвутся.

Нанетт родилась такой слабой неслучайно…

У меня нет магии не просто так…

Мама мучилась от болезни и умерла…

А виноват алтарь! Нет… виноваты те, кто его создал! Мои предки…

Что, если смерть Виктории, нападение руандовцев, гибель сестёр, огонь пожирающий Аштарию — всё это последствия сорванной печати? Что, если все эти ужасы произошли потому, что в прошлом мы с Гилбертом слишком медлили со свадьбой?! Помолвки стало недостаточно, Гилберт полностью утратил контроль над алтарём и “демон несчастий” вырвался наружу! Что, если единственный способ его остановить, это прямо сейчас уйти с отбора и…

Нет! Не хочу о таком думать! Но… Проклятье!

Неужели выхода нет?!

И никогда не было…

Я обессиленно мотаю головой, волосы выбиваются из причёски, ветер налетает голодной сворой. Мне так плохо, словно на плечи навалилась вся тяжесть мира. Желудок скручивает отчаяние. Поднимаю взгляд на Гилберта.

— Можно ли использовать фиктивный брак? — мой голос царапает, как наждачка.

— Нет.

— А если вывезти алтарь?

— Это не поможет.

— Уничтожить? — я готова плакать от бессилия.

— Станет только хуже.

— Может, есть ещё какой-то способ…

— Я его не знаю, — жёстко отрезает маг.

Желудок скручивает отчаяние.

— Ладно, тогда… Любой сильный маг способен управлять алтарём? Я имею в виду… кроме тебя. Моим женихом ведь не обязательно должен быть ты, верно?

— Николь, ты ищешь выход, которого нет.

— Просто ответь! Кто ещё может управлять алтарём? — шепчу с отчаянием.

— Только я способен управиться с Клоинфарном!

— Но почему?!

— Ты можешь поискать ещё кого-то! — раздражённо рыкает Гилберт. — Но уверена, что успеешь? Готова подвергнуть целое королевство опасности?!

В ушах шумит пульс, ветер вдруг становится хлёстким и колючим. Он будто пытается привести меня в чувство, напомнить, кто я есть.

Взгляд цепляется за перчатку на руке… Под тканью на запястье прячется метка. Бесполезная истинность! Как я только могла подумать, что у меня есть хоть какой-то выбор! Хоть малейший шанс самой решить свою судьбу! Мой сильный зверь стал моим проклятием… и единственной надеждой Аштарии на выживание. Но это лишь отсрочит беду.

— Сколько осталось времени до того, как печать спадёт? — спрашиваю сухим голосом, вновь отворачиваясь к городу. Гилберт подходит и встаёт рядом.

Высокий, жилистый, угловатый… Пугающий. Забранные в хвост смоляные волосы дёргает ветер, кожа настолько бледная, что просвечивают вены. От мага исходит тяжёлая аура безысходности, он будто предвестник бури, чёрный ворон, что предсказывает смерть. В его глазах ледяная бездна.

“Ты в клетке, Николь, — шепчет страх. — И никуда из неё не вырвешься”.

Гилберт поднимает руку и показывает узловатым пальцем на горизонт, туда, где вдали тянется зубастая скалистая гряда с уходящими в туман вершинами.

— Присмотрись, Николь, — тихо говорит он.

Из-за ветра я не должна его слышать, но голос мага, низкий, шершавый, минуя уши, сразу звучит в голове. Я моргаю, и вдруг и правда вижу… Вижу странную тень.

Она гигантским спрутом медленно сползает с гор, тянется щупальцами к крохотным домикам у подножия, разевает пасть, будто желая поглотить целый мир.

— Что это? — выдыхаю с испугом.

— Башня показывает нам грядущее, — шепчет Гилберт. — Это боль твоего народа. Отголосок несчастий, которые скоро пожрут земли Аштарии.

— Нет, это мираж… из-за тучи на небе…

— Но разве ты не слышишь эхо стонов в долетающем ветре?

Мой зверь навостряет уши. Вцепившись в ограду, я подаюсь вперёд. Едва не теряя равновесие, вслушиваюсь в ветер… а в нём… тихий плач, испуганные стоны, тонкие детские вскрики. Они звучат громче и громче, пока не остаётся ничего кроме жуткой мелодии тоски.

Ветер кидает в лицо снег, я жмурю слезящиеся глаза. Во рту горечь, тяжело выдыхаю пар.

Мне обидно за себя, больно за Аштарию, страшно за будущее. Я словно заблудилась в диком лесу, шарю руками в темноте, кричу до хрипоты.

Впервые в жизни я готова сдаться.

— Очень скоро беды обретут плоть. Очень скоро, Николь, — шепчет маг.

— Когда? — не голос, скрип.

— Завтра? Сейчас? В любой момент, Николь. Но ты можешь это остановить.

— Как? — я поднимаю глаза.

— От тебя нужно лишь согласие, — Гилберт снова достаёт кольца. Снимает одно с цепочки и протягивает мне. — Это поможет оттянуть время, Николь, — говорит он, заглядывая в глаза. Я тону в его чёрном взгляде, будто упавшая в колодец птица. В голове становится пусто, тело как воздушный шарик.

“Птичка снова в клетке, — горько шепчет внутренний голос. — Выбора нет. И никогда не было”.

— Выбора нет, — заворожённо повторяют мои губы, когда я тянусь к кольцу. Кончиками пальцев касаюсь металла. Почему-то я думала, что золото обожжёт кожу, но оно гладкое на ощупь, безобидно тёплое. Сжимаю кругляшок в кулаке.

— Не стоит медлить, Николь, — говорит маг, вновь пытаясь поймать мой взгляд. Но я отворачиваюсь, смотрю вдаль, на горы, на раскиданные по холмам домики, на солнце, что багровым светом заливает белые шапки.

Грудь сдавливает холод, как если бы я хлебнула стылой воды. Встряхиваю головой, мысли бултыхаются с тихим плеском. Гилберт нежно берёт меня за подбородок, поворачивает лицо к себе… И снова я теряюсь в его глазах. Они словно вытягивают из меня свет, лишая надежды.

— Ты ведь понимаешь, что нужно сделать, Николь. Ты ведь понимаешь? — говорит он, будто глупому ребёнку, мягко заставляя меня раскрыть кулак.

У меня не остаётся сил сопротивляться. Внутри будто что-то сломалось, высохло и распалось в пыль.

Несколько секунд я смотрю на кольцо, а потом беру его и подношу к безымянному пальцу. Гилберт нависает надо мной чёрной тенью.

— Давай, — шепчет он.

В груди щемит, внутренний зверь тревожно мечется, тарабаня лапами. В голове вдруг всплывает детская считалочка:

Раз-два-три-четыре-пять…

Вышел кролик погулять…

Волк в засаде поджидает…

И злодейство замышляет…

Встряхиваю головой, пытаясь отогнать туман отчаяния и последний раз взвесить “за” и “против”. Считаю в уме до трёх.

Раз… Моё имя Николь Розен, я принцесса Аштарии.

Два… Гилберт сильнейший маг… которому не стоит доверять.

Три… Прямо сейчас он настойчиво пытается меня окольцевать…

Но у меня нет выбора! Ведь он не может лгать!

Не может… но…

Когда последний раз смотрела на клятву?

Вновь стиснув кольцо в кулаке, оборачиваюсь к Гилберту и очень чётко говорю:

— Покажи свою ладонь!

— Почему ты вдруг… — хмурится маг. Маска бесстрастности на его лице трескается под моим взглядом.

— Я хочу взглянуть на печать клятвы.

— Да что вдруг случилось?!

— Отказываешься? — щурюсь я. Отчаяние в груди оборачивается злостью, вспыхивает будто сухие ветки, брошенные в костёр. Жар приливает к щекам.

— Зачем ты так поступаешь со мной, Николь, — голос Гилберта скатывается в шипение. Он кидает короткий взгляд мне за спину, туда, где солнце стремительно катится к горизонту. Похоже, маг надеется уйти от ответа.

— Раз так… — говорю, отступая. — То мне придётся применить вторую часть клятвы!

— Ты не станешь, — нервно улыбается маг. — Ты не такая, Николь.

— Прямо сейчас ты заставляешь меня… злиться, Гилберт! ПРОТИВ МОЕЙ ВОЛИ! — выдавливаю с яростью. Ветер налетает ледяным порывом.

Мои слова гремят в воздухе гулким эхом, а через миг от меня к магу летят короткие молнии света, они одновременно ударяют бывшего жениха в шею, в грудь и в живот, заставляя его вскрикнуть и содрогнуться от боли, свет тонкой леской обматывается вокруг горла мага, предостерегая от любых непрошеных действий. Именно так работает магическая клятва, завязанная на чужую волю.

— Гхр! Пере… перестань! — хрипит Гилберт, отступая и сгибаясь пополам. На бледных висках выступают крупные капли пота, в чёрных глазах загораются алые отсветы.

— Покажи руку!

С рыком он вскидывает ладонь…

Ту самую, к которой привязана клятва. Там на бледной коже обуглились и воспалились связанные воедино буквы “Г” и “К”.

— Лжец, — рычу сквозь зубы. — Ты солгал!

Меня трясёт от гнева. От собственной глупости! Когда я перестала сверяться с клятвой? Когда упустила момент?! Демоны и Боги! Какая же я дура!

— Лишь единожды, — шипит он. Иначе бы уже лишился руки! Видишь! Сейчас никакой реакции, значит, это правда.

— Когда ты солгал! Когда?! Говори!

Ветер накидывается злой сворой, рычит, раздувая мою накидку, бросаясь ледяным крошевом в лицо.

— Я лишь хотел помочь тебе с правильным решением, — глаза Гилберта вспыхивают, и что-то вдруг начинает жечь мне руку.

— Ай! — вскрикиваю, откидывая раскалившееся кольцо, и тут же чувствую волну магии. Успеваю лишь моргнуть, а Гилберт уже оказывается рядом. Одной рукой зажимает мне рот, другой хватает за запястье. Прижимает спиной к перилам так, что бортик больно впивается в поясницу.

— Всё! Ты не можешь говорить! — рычит он, обдавая дыханием моё ухо. — Поэтому больше никаких фокусов.

Я мычу, мотаю головой! Пробую пнуть его коленом, а когда не получается, кусаю за ладонь — с силой, с яростью, точно зверь. Кислый вкус крови омывает язык.

— Тварь! — Он отдёргивает руку, а я хочу крикнуть, но… воздуха нет! Нет голоса!

— Слушай сюда, Николь… ты ведь знаешь, что я прав! Прекрати сопротивляться!

Сплёвываю кровь прямо в бледное лицо. Гилберта трясёт от бешенства, он так сильно сдавливает моё запястье, что кажется, сейчас сломает руку!

— Ты наденешь чёртово кольцо! — его подбородок уродливо дрожит от злобы.

Он думает, что победил? Но я знаю ещё кое-что об этих клятвах! Изучала на общем курсе! Достаточно чёткой мысли и тогда…

“Я не хочу! — думаю так громко, как могу! — Всё происходит ПРОТИВ МОЕЙ ВОЛИ! Я НЕ ХОЧУ!”

Воздух взрывается электрическими разрядами.

Гилберта отталкивает, скручивает болью, сосуды в выпученных глазах лопаются, заливая белки алым. Я не прекращаю мысленно твердить, как мантру: ”Против моей воли!”

— Агххххррх, — хрипит маг, сползая к моим ногам. Он корчится от жуткой агонии, его плащ расплескался по заснеженному мрамору чёрной кляксой. Маг скулит и рыдает, словно его тело пожирает невидимое пламя.

— В чём ты солгал?! — голос вновь вернулся ко мне. — В чём?! Отвечай! Немедленно отвечай и боль прекратится!

— Агххххрхх, — выдыхает Гилберт, колотясь в судорогах. Меня тоже трясёт, ведь я в ужасе. В ужасе от себя самой! От того, что делаю! Я дышу так часто, будто километр бежала без остановки, сердце стучит на пределе.

Усилием воли ослабляю давление клятвы, и маг замирает, тяжело дыша. Выглядит он ужасно: бледное лицо с разводами крови, белки глаз красные как вино. Я — чудовище! Что я творю?!

Обхватываю себя руками. Горло сжимает тошнота, голос трескается:

— Отвечай, иначе…

— Есть ещё од-дин ч-человек, кха-кха, — разбитыми губами произносит Гилберт. Даже сейчас, когда маг глядит снизу вверх, мне жутко до ледяного озноба.

— Продолжай!

— Ещё один ч-человек! Всего один… к-кроме меня! Ахах-кха-кха, — он смеётся каркающим смехом. Я закусываю щёки. Небо темнеет, рубиновый диск солнца совсем скоро закатится за горы. Но время ещё есть!

— Ты имеешь в виду того, кто смог бы управлять алтарём? — Я намерена получить ответ.

Конец ознакомительного фрагмента.