Останься. Бонус

Кира РАЙТ, 2022

Казалось бы, наш личный хэппи энд состоялся. Можно играть свадьбу, заводить наследников (ну это я, конечно, уже размечтался совсем), делать ремонт, превращая дом главы прайда в кукольный, жить долго и счастливо, но… Да именно но. Встроенный в мою маленькую пару моторчик потребовал не только постоянного подтверждения моей любви, но и… самореализации. Теперь ей хотелось побыть самостоятельной и показать мне, какая она «взрослая»… Только это ещё полбеды.По её поведению иногда мне кажется, что между нами что-то изменилось. Понять бы ещё, что именно… и имеет ли к этому отношение мужской голос, осыпающий мою пару комплиментами в трубке её телефона, и ночные смс…Бонус – продолжение ХЭ, поэтому книга: без драмы, с капелькой юмора, морем романтики и горячих сцен.Первая часть истории – роман "Дыши со мной", бесплатно.

Глава 5

Мы только недавно проснулись и ещё валялись в постели, когда Элисса, потягиваясь и сладко зевая, задумчиво спросила:

— А может котёнка заведём?

От её предложения я, честно говоря, охренел. Ну в её голову вечно приходят какие-то неожиданные идеи, но чтоб настолько.

— Ты уверена? — уточнил осторожно, не веря собственным ушам, но готовый приступать немедленно.

— А что такого? У Мии же есть теперь.

— Ну… ты же собиралась учиться.

Только сегодня ночью выпрашивала у меня разрешение, и вот тебе на.

— И что? Вы следить будете. И Эмин.

— Ты не переоцениваешь Эмина?

При чём тут вообще собака?

— А что? Ему котёнок понравится. Вот увидите, играть вместе будут, кушать из одной миски…

— ЧТО?

Я приподнялся, заглядывая ей в лицо, и вдруг осознал.

— Ааа… котёнка…

— Ну а я что говорила?

Так живо представил себе, что наш малыш ест из одной миски с Эмином, что даже не почувствовал разочарования, когда понял ошибку. Сам виноват вообще-то. Она ничего такого ввиду не имела, это я уже начал думать, куда мы кроватку поставим. Балда.

— Если хочешь… давай котёнка… Только может всё же, когда ты вернёшься?

— Ну не знаю… Хотя ладно. Давайте потом.

И только тут я понял одну вещь. Это племянницу нашу мы могли от неё прятать во время оборотов, а если у нас с ней ребёнок будет, то что тогда делать? Как я вообще об этом сразу не подумал-то? Она согласилась на детей попозже, я и растаял, обрадовался, а надо было думать о том, что придётся ей как-то объяснять, что наш малыш станет превращаться иногда в зверька…

— Эрнард, ау! — она помахала руками перед моим носом, возвращая меня в реальность.

— Да. Что? Задумался.

— Я и вижу. Спрашиваю вот, давайте сегодня вместе в офис поедем? И Эмина с собой возьмём. Мне скучно будет.

— Когда это тебе было скучно дома?

— Да мне без Вас скучно будет же. Вы говорили, сегодня поедете. А на обратном пути заедем кое-что купить, ага?

— Ладно, только может Эмина оставим?

— Нет, ему без нас тоже скучно. Вставайте. Вам ещё оладушки печь, у меня не получается так вкусно, как у Вас.

Я усмехнулся. Всё у неё получается. Просто выяснилось, что Элиссе вообще не нравится готовить. Видимо, раньше она это делала, чтобы мне угодить, а теперь нашла другие способы меня «задабривать». Ещё оказалось, что ей нравится, как я готовлю. Не в том смысле, что получается лучше, чем у нашей домоправительницы, а ей просто нравится, что я для неё это делаю. Вот и утверждает, что у меня всё вкуснее. Подлизывается.

После завтрака мы втроём отправились в офис. Эмина, разумеется, взяли. Он вроде как окончательно привык к ней новой. Первое время периодически обнюхивал, рассматривал, а сейчас тоже совсем принял. Только вероятно, пёс чувствовал, что её зверёк больше не появится и, похоже, мою причастность к этому. Или запомнил, что это я привёз её без сознания, а потом бросил их на несколько дней в запертой комнате. Потому что отношения у нас с ним стали совсем натянутыми.

Элисса пыталась его уговорить не рычать на меня, но выходило не очень. Я просто делал вид, что ничего странного не происходит. И в конце концов она смирилась тоже.

В офисе мы уже были с ней вместе несколько раз. Элиссе нравилось пить тут чай, пока я работаю. К моей секретарше, как и к остальным здесь, она относилась ровно никак. Вроде и была холодно-вежливой, но при этом дружить с кем-то желанием не пытала. Я не настаивал, естественно.

Но так как всё здесь было ей знакомо, то оставил её у входа, а сам спокойно отправился парковать машину, зная, что не заблудится. Зато когда вошёл в просторный холл, был несколько удивлён открывшейся картиной. Моя девочка яро спорила с какой-то девчонкой из наших, одной из новеньких вроде. Прислушался.

— Сюда нельзя с собаками! — убеждала её девушка.

— Вообще-то мне тут всё можно, — недовольно возражала ей Элисса. И так уверенно, что я улыбнулся. Зная, что я тут главный, она чувствовала здесь себя комфортно и спокойно. Верила, что я могу решить любую проблему и по умолчанию всегда встану на её сторону.

— Почему это? — девушка даже опешила от её наглости.

— Потому что…. — моя крошка оглянулась в поисках меня и победно улыбнулась, заметив меня в дверях.

Спокойно подошёл ближе.

— Потому что она со мной, — пояснил сотруднице мягко, но та отступила испуганно. Плюшевым мишкой я был только рядом с Элиссой, остальные знали, что злить меня не нужно, а перечить без повода или ослушаться прямого приказа — себе дороже. Дисциплина в прайде была важна, поэтому стараясь быть справедливым, оставался жёстким. Эту мою сторону пара не знала теперь. И мне бы не хотелось, чтобы узнала.

— Скажите ей, что мне всё можно, — Элисса облокотилась на мою руку спиной, когда приобнял её.

— Ей всё можно, — подтвердил я послушно, ухмыляясь про себя тому, как при виде меня она стала ещё увереннее и спокойнее. Девчонка стушевалась, извинилась и исчезла.

— Ну и что ты мне тут сотрудников запугиваешь? — шепнул своей крошке.

— Я? — искренне удивилась она и тут же наябедничала. — Это вот она Эмина пускать не хотела. А я ничего не делала.

Я развернул её к себе, заправляя за розовеющее ушко прядь.

— Ничегошеньки, да?

Девочка закивала.

— Ты у меня милая и невинная кошечка, а они все нехорошие?

— Угум, — довольно мурлыкнула она, прижимаясь ко мне и заглядывая в глаза.

То ли шутила, то ли всерьёз считала, что при виде неё я становлюсь слепым, глухим и послушным. То есть влюбленным по уши.

— А пусть это… чай нам сделают тот… с печеньками. Можно? — переключилась на другую тему, убедившись, что я как всегда на её стороне.

— А почему сама не попросишь? Секретарь тебя знает.

— Ну… хочу, чтобы Вы.

— Ишь ты какая.

— А я Вам… — она покраснела. — Ну сами знаете что.

— Элисса, ты не думала над тем, что за чай с печеньками хватит и поцелуя? Не дороговато ли для него то, что я знаю?

Она покраснела ещё больше и покачала головой. Вот специально же это делает, чтобы я теперь весь день до дома думал об этом и мучился. Но чай с печеньками организовал конечно. Как ей отказать. Тем более в такой малости.

А уже всю следующую неделю мы готовились к её отъезду. Потому что я не мог сказать ей «нет» в принципе. Это было выше моих сил. И ведь понимал, что, наверное, следовало бы именно сейчас делать вид, что ничего не произошло, как делал до этого. Именно теперь попытаться не баловать её и потакать капризам, а наоборот — поддержать её другую сторону, ту, которую видел только я, когда мы оставались вдвоём. И я не про её робкую раскрепощённость и стопроцентное мне доверие.

А про то, с каким спокойным упрямством успокаивает меня, если мне иногда снятся кошмары. Как прижимает к себе мою голову, сворачиваясь вокруг неё калачиком, гладит мои волосы и шепчет, чтобы я ничего не боялся, что она тут, и никаким плохим снам не позволит меня пугать. Как с какой-то невероятной тёплой нежностью принимает эту мою слабость, даже не зная, из-за чего она, ведь я не мог ей признаться, что вижу в тех жутких снах (к счастью, редких — это раз, а два… Элисса словно чувствует их раньше и чаще будит меня на моменте, когда ещё только вижу очертания лаборатории. Первое время я не понимал, как она это делает, а потом сообразил, что метка работает в обе стороны, а её сон более чуток. И мне везло, что она не задумывается о природе своих ощущений).

Ещё если в прайде случались проблемы и порой я приезжал домой раздражённым, то первое время старался её избегать, чтобы не напугать ненароком. Только как оказалось, в мою маленькую пару встроен мой персональный выключатель любых негативных эмоций.

Подкрадываясь ко мне кошечкой, она крепко обнимала и целовала меня, поднимаясь на носочки и заставив склониться над ней, а потом спрашивала, что случилось. И я рассказывал то, что мог ей рассказать. Она просто слушала. Не давала мне советов, не говорила, как следует поступить, лишь каждый раз напоминала, что я со всем обязательно справлюсь, а потом отвлекала наиболее действенными способами.

Мне казалось ещё с месяц назад, что не бывает любви больше моей. Но чем больше времени я проводил с ней новой, тем больше понимал, что начинаю любить ещё сильнее. В Элиссе каким-то чудом уживалась легкомысленная, капризная девочка и нежная, заботливая девушка (реже и только наедине со мной). И мне казалось, что первая её часть — из-за отсутствия нормального детства, поэтому часто таскал её в разные там парки, покупал сотни пакетиков с всякими блестящими украшениями, которые она так любила, и вагоны сладостей. И видел её искреннюю, почти детскую радость в ответ.

Вообще после каждого исполненного мною её каприза, Элисса становилась словно увереннее. Порой мне даже казалось, что это какая-то проверка неосознанная. Вроде как, если любит, то и это спустит с рук. И я спускал. И потакал всему. Потому что хотел быть для неё тем, кому бы она верила безоговорочно, кто поддержит её в чём угодно, и будет за неё всегда.

Но в моменты, когда самому было тяжело, тоже теперь шёл к ней. Как раз за теми словами, что я сильный, что я справлюсь. Она говорила это как-то по-особенному, заставляя меня сию минуту поверить. Просто не представлял, как могу жить без неё. Не представлял, что было бы, если раньше бы сдался и отпустил её, как она хотела. Она стала не просто моей второй половинкой, она стала центром моей жизни. Потому что если её у меня не будет, то не будет вообще ничего.

Оттого собирать её чемоданы было сложнее всего. Вот так добровольно позволить ей быть далеко от меня. Теперь, когда на ней есть метка, это мне ничем особенным не грозило, но я так боялся, то там она найдёт много новых знакомых и я стану ей просто не нужен. Или останусь добрым, слишком взрослым для неё мужем, который вообще-то не единственный мужчина на этой планете, а она найдёт себе кого-то, кто ей… больше подходит…

— Вы чего? — Элисса коснулась моей руки и заглянула в глаза.

— Да так, ерунда.

— У Вас такое выражение лица, Эрнард… Там точно ерунда?

— Точно, — улыбнулся и потянулся, чтобы её поцеловать.

Она увернулась.

— Вы боитесь, что я уеду и забуду про Вас, да?

Метка позволяла ей чувствовать мои эмоции, но никак не читать мысли. Неужели так хорошо меня изучила и понимала?

— С чего ты взяла?

— Ой, как будто я не вижу, как Вы смотрите на мои вещи, и на билеты, а ещё на мои кисти и мольберт. Вас теперь даже карандаши раздражают.

— Я не хотел ничего такого…

— Я не об этом, — перебила она, — они и не должны Вам нравится, главное, что мне нравятся. Я о другом. Вы меня стали к ним ревновать.

— Вот ещё.

— Ничего не ещё, Эрнард! — состроила она укоризненную мордочку. — Я всё вижу. Вы не хотите, чтобы я уезжала.

— Не радоваться же мне, — прозвучало как оправдание, но кажется Элисса снова имела ввиду что-то иное, потому что кинулась меня обнимать.

— Я же всё равно буду Ваша, чего Вы переживаете? Думаете, наверное, что вдруг кто-то мне другой понравится, да?

Я аж дар речи потерял. Во-первых, от её уверенного тона, во-вторых, от того, насколько точно определила мои страхи. И что ей ответить? Что правда боюсь, что она меня разлюбит? Так ведь даже ещё не сказала, что любит вообще-то… Да. Она спрашивала, люблю ли я. Переживала, что я люблю больше, чем она. Но ни разу не сказала мне этих слов.

И вот вроде я взрослый мужик, и никогда не думал, что какие-то признания вообще будут для меня иметь значение. Но каждый раз, когда шептал ей, что люблю, а она лишь крепче обнимала и целовала, у меня сердце замирало от её молчания. Я ощущал её привязанность, её нежность, да что там — её желание, поэтому был уверен, что не безразличен. Но как можно почувствовать любовь? А сама она никогда не говорила. Не просить же её… В частности потому, что если на прямой вопрос она ответит «не знаю» или «не уверена» («нет» вряд ли скажет, конечно), то я наверное умру. Мне невыносимо хотелось, чтобы Элисса меня любила…

— Эй, Вы вообще меня слушаете? — она помахала ладошками перед моим носом.

— Эй? — переспросил и нахмурился, пытаясь сделать это грозно.

Моя девочка сначала стушевалась, а потом улыбнулась, как всегда улыбается, когда подлизывается.

— И что Вы мне сделаете? — и с таким интересом это спросила, что стало ясно: ей и правда интересно, что я ей сделаю, если буду чем-то недоволен.

— А как ты думаешь? — погладил её по розовой щёчке.

— Если честно, вообще не представляю, — вздохнула она и уселась мне на колени. — Вы слишком хороший, чтобы меня наказывать.

— И ты этим успешно пользуешься, да?

— Ну не прям уж пользуюсь, — она расстегнула верхнюю пуговицу моей рубашки.

— Что ты делаешь, Элисса?

— Извиняюсь, — объяснила она как само собой разумеющееся и наклонилась, оставив поцелуй на моей шее. Но тут же вскинула голову, взмахивая волнистыми волосами. — Но вообще-то я ничего такого не сделала. Подумаешь, сказала так. Это Вы нервничаете, а я должна извиняться, несправедливо же.

На самом деле я тоже ничего не видел плохого в её поведении. Даже чувствовал, что это она меня так дразнит специально. «Дёргает за усы», чтобы отвлечь. Может думала, что как иногда бывало после подобного, закину её на плечо и унесу «наказывать» в комнату, не знаю. Но я что-то и правда слишком сильно увлёкся своими переживаниями, а нужно ещё было всё проверить на месте и придумать, кого и как отправить с ней, чтобы всегда были рядом. Естественно, это не должны быть только мужчины…