Шерловая искра

Кира Страйк, 2023

Разрешите представиться, Александра Шерл, "в миру", Светлана Косицкая, писательница-бытовичка. То есть, тот самый человек, который на деле ничерта не умеет, но в теории знает всё. Ну или почти всё. В недалёком прошлом – успешная переводчица со знанием пяти языков. Однако, последние пять лет я занимаюсь тем, что пишу истории про попаданцев. Понимаете, про по-па-дан-цев. А теперь представьте, какие незабываемые эмоции я испытала, когда обнаружила себя в теле юной незнакомой барышни со всеми вытекающими (по закону жанра) последствиями! Злая мачеха, навязанный муж самого чахлого образца и прочие прелести, которые мы, авторы, жуть, как любим нафантазировать. Уф-ф! Ладно, пошла причинять этому миру добро. До встречи на страницах моей новой жизни.

Глава 11

На этом моя относительно спокойная жизнь действительно закончилась. И началось отчаянное противостояние. Не сказать, холодная война.

Перво-наперво, как и следовало ожидать, мачеха велела запереть библиотеку. Как только я покинула это уютное отцовское убежище, у дверей нарисовался мужик с инструментами и взялся грохотать молотком, навешивая на неё кованые петли, в которых тут же повис здоровенный амбарный замок.

Я ж потом сходила, проверила. М-м-да. Это вам не столовку монастырскую вскрыть, вынув старые гвозди из рассохшегося дерева, как сие удалось Канарейке в моей последней книжке. Свежая конструкция сидела прочно и надёжно. Чтобы снова проникнуть в библиотеку придётся придумывать что-то посущественнее, чем банальный рычаг.

А попасть в неё ещё хоть разок хотелось. Дело в том, что библиотека являлась одновременно и отцовским рабочим кабинетом. Логически рассуждая, именно там должны были храниться всякие важные документы, вроде договора помолвки, бумаг, подтверждающих имущественные права, какие-нибудь родовые грамоты, возможно и завещание, которое в данный момент интересовало меня более всего.

Заветная шкатулка просто обязана была существовать. В предыдущие разы в книгохранилище ничего подобного на глаза не попалось, может она и не в библиотеке вовсе, но это не точно. Детально изучить все закоулки, поискать тайные места я так и не успела.

Имелась, конечно, ещё одна версия. Более правдоподобная, но как же не хотелось, чтобы она оказалась верной. Очень может быть, что Ниниэль позаботилась о том, чтобы информация, о которой ей хотелось бы умолчать, не стала случайным образом достоянием гласности. Это значит, что искомые документы припрятаны где-нибудь в её комнате. А вот незаметно просочиться в мачехин «будуар», да ещё провести в нём детальный обыск — квест из разряда фантастических. Пожалуй, посложнее даже, чем отодрать вот эти новенькие петли голыми руками. Буду думать.

Вторым пунктом репрессивных мер со стороны Нини стал её запрет для слуг таскать еду ко мне в «номер». Так жаждет видеть падчерицу за одним столом? Переживает, что мало времени уделяет кноканью беззащитной девчонки, а она так, чего доброго, и голову поднимет? Изучила местный словарь бранных выражений и накопила новый заряд красноречия для морального истязания жертвы?

— Ну что ж, боюсь тебя огорчить, любезная мачеха, но избиения младенцев больше не будет. — чувствуя, как внутри закипает боевая злость, я наряжалась к обеду. — Сама на рожон не полезу, пока не проясню свои реальные права, однако, и безропотной овечки здесь больше нет. Вместо неё теперь нормально пожившая тётка с давно наточенным на подобных персонажей аккуратным, но зело ядовитым зубом. Так что, бесплатная лавка для кровопийц закрыта.

Возможно, кто-то скажет, что ради осторожности следовало бы ещё какое-то время поносить овечью шкурку. Но я просто кожей чувствовала, что при всех этих демонстративно агрессивных проявлениях доминирования, Нини не так уверенна, как хочет казаться. Она пасует. Хорохорится, брызжет ядом, шумит, но, как гласит народная мудрость и бытовые наблюдения, громче всех гремит пустая бочка.

Следовало немножко «прощупать дно», для чего слегка пораздражать, попровоцировать соперницу.

Для этого первого выхода к столу я натурально наряжалась. Флита и Кора, которые в этом деле мне активно помогали, только опасливо переглядывались, чувствуя мой настрой.

Изумрудное бархатное платье мягко окутало тело. Судя по тому, что его пришлось радикально стягивать шнуровкой, с добрых времён Тина заметно похудела. Ключицы вон как выпирают. Хорошо ещё острые локти прикрывают длинные рукава. Смоляные волосы легли в причёску, закреплённую симпатичным гребнем.

На старте поцеловала на удачу чёрный камень, от чего-то ставший тёплым, задрала подбородок и пошла в столовую.

Выход, хоть и без «цыганочки» удался на славу. При моём величественном (смеюсь) появлении, соболиная бровь Нини красиво изогнулась над некрасиво округлившимся оком, салфетка, которой она в данный момент манерно промокала губы, так и застыла на уровне рта. Мачехино чадо просто таращилось на меня, забыв жевать, с откровенно дурацким видом. Недоглоданная куриная лапка вяло повисла в измазанных жиром пальцах «сестрицы».

Сделав вид, что не замечаю их реакции с самым невозмутимым выражением лица я подалась к столу. О-о-о! А тут было, чем поживиться. Золотистая печёная картошечка аппетитной горкой испускала пар в плоском блюде, с другого волшебным натюрмортом манил румяный окорок. И вам тут рыбка, и горы закусок, и свежайший ароматный хлеб… В общем напитки и наедки, прямо скажем, на уровне. Не то, чем меня кормили в изоляции.

И, представьте себе, все сии богатые разносолы восхитительной композицией располагались исключительно на той половине длинного стола, где устроились юная и взрослая стервы. На противоположном краю в районе единственного свободного стула, на который я, не имея иной альтернативы, и приземлилась, раскинулась девственно чистая «поляна» с сиротливой тарелкой бурой каши и стаканом воды.

Так вот оно что. А я-то думаю, на кой чёрт весь этот гастрономический беспредел, рассчитанный, как минимум, на ватагу здоровых мужиков, но накрытый всего-то ради троих девочек. Пардон, двоих. Понятно. Нини решила устроить показательное выступление из серии «кто в доме хозяин». Сама, значит, вкусности уплетать собралась, а попутно наслаждаться зрелищем, как я давлюсь мышиной крупой, захлёбываясь при этом голодной завистливой слюной. Вот же с-с-с… обака серая!

— Не пойдёт. — сдерживая приступ зарождающейся ярости, я очень аккуратно отставила тарелку в сторону.

Тем временем «в зрительном зале» наметилось оживление.

— Тиннариэль, разве ты забыла, что неприлично опороченной девице выряжаться столь вызывающе? — возвысив голос, наконец, произнесла маман.

— Неприлично, уважаемая матушка, при наличии вилок есть за столом руками. — с подчёркнуто ровной интонацией, парировала я, даже не глянув в сторону гадкой парочки.

Тут же стало понятно, что стрела попала в цель.

— Ну а чо?! Никто же не видит! — громким шёпотом зашипела сестрёнка, по всей вероятности, отбиваясь от маменькиного гневливого взора.

— А слово «опороченная» — излишне экспрессивно, и не вполне уместно использовано вами в контексте сложившейся ситуации. — продолжила я.

В конце концов, «заучка» я, или где? Пусть пока посидят, поскрипят извилинами, а я тем временем организую себе нормальный обед.

— Э-э… Будьте любезны, — я обратилась к девушке, прислуживающей за столом, — покормите вот этим собачку (мой палец указал на кашку), а мне, пожалуйста, подайте чистую тарелку.

Пока мачеха в поиске смысла сказанных до этого слов застыла на своём стуле, мы с «официанткой», эффективно пользуясь повисшей паузой, вовсю нагружали порцию для меня.

— Да, благодарю. И положите в неё вон тот кусочек окорока, пару картофелин… Соус? Да, пожалуй, соус будет уместен. Крылышко? Да, достаточно…

Девушка заметно нервничала и опасливо косилась на старшую хозяйку. На меня, впрочем, тоже — видать, эти мои «будьте любезны» и прочие «спасибы» выбили беднягу из колеи. Тем не менее, щипцы в её руках сноровисто соорудили в тарелке горку еды, которую тут же поставили передо мной.

— Мам, ну ты чего молчишь?! — возмущённо заканючила Агнелис, менее склонная к размышлениям, чем маман, а от того более трезво взиравшая на моё самоуправство.

Нини вышла из ступора, открыла, было, рот, но я её опередила.

— Вы настойчиво хотели разделить со мной стол, ну так делите. — отпивая морс, сменивший воду, я посмотрела на неё поверх бокала, — Приятного аппетита.

Довольно насыщенный ягодный напиток на глазах поблек в соперничестве с пунцовой краской, заливавшей разъярённое лицо мачехи.

Злость, непонимание, неверие, снова гнев и опять недоумение — я бы сказала, Нини буквально захлёбывалась в пучине противоречивых, но очень выразительных и ярких эмоций.

— Ну вот. Шок — это по-нашему. — я удовлетворённо отметила растерянность и бешенство оппонентки. — Главное только не переборщить с терапией. Провокация и так задалась на славу. Посмотрим, каков будет ответ Чемберлену.

И снова серьёзных репрессий не последовало! Никто не отобрал у меня тарелку, не стукнул по рукам или что-то ещё в этом роде. Значит что? Правильно. Нет у неё таких полномочий. И все притеснения прав Тины — беспредел и самоуправство.

Я уж почти подумала, что от новых, незнакомых впечатлений Нини совсем позабыла, что умеет ругаться и орать, но она всё-таки вспомнила. Оправдала, так сказать, репутацию.

— Тиннариэль! — злобно провожая взглядом кусок за куском, которые я методично отправляла в рот, угрожающе заговорила она, — Ты стала совершенно невозможной дрянью, и сегодня окончательно убедила меня в том, что это неисправимо. Такой отвратительный характер недопустим для девицы. Тем более в твоём положении. Волю взяла? Ничего, ещё год я тебя потерплю, а там… монастырь окоротит.