Глава 4
Выходим в коридор и сворачиваем налево. В ту сторону, откуда меня недавно привели. От этого становится немного не по себе, сердце тревожно сжимается, невольно замедляю шаг и бросаю подозрительный взгляд на идущего рядом Эйдена. Меня ведь не посадят в клетку? Снова.
Но он уверенно направляется вперед, и в итоге мы даже близко не подходим к двери, ведущей в кабинет Джона. Нужное нам место оказывается напротив спальни, через три двери слева. Тихонько с облегчением выдыхаю.
Эйден открывает для меня дверь и пропускает вперед. Ну надо же. Немного теряюсь, потому что не привыкла, чтобы со мной обращались столь учтиво. Эйден немного удивленно смотрит на меня и приподнимает светлую бровь, словно без слов спрашивая, чего это я медлю. Зачем-то киваю, отчего чувствую себя глупо. Отворачиваюсь и заглядываю в комнату.
По очереди заходим в просторное помещение, я бы назвала это гостиной, но комната какая-то невообразимо странная. По всему периметру в хаотичном порядке стоят небольшие диванчики и кресла, рядом с некоторыми из них столики. В комнате четыре… четыре стола. Да чем таким можно заниматься здесь?
Все уже в сборе. Кай, Макс и Рид как раз заканчивают разворачивать мебель, собирая ее в круг возле одного из столиков. Эйден закрывает дверь и присоединяется к остальным. От тихого щелчка замка едва не вздрагиваю, но изо всех сил стараюсь взять себя в руки. Меня не заперли в клетке, это уже плюс.
Краем сознания отмечаю, что все рассаживаются так, чтобы можно было контролировать любое мое движение, при этом оставляя одно свободное кресло. Без разговоров прохожу к нему и сажусь. На столе стоят два ящика пива. Серьезно? Рассвело совсем недавно. Ну да ладно, не мне судить это странное мужское сборище.
Каждый берет себе по бутылке. И, хотя мне никто не предлагал, я тоже беру. Судя по тому, что никто не возражает, они не против. Но я не собираюсь пить, это так, чтобы хоть чем-то занять руки. Иначе начну нервно теребить край футболки. А они не должны знать, насколько сильно я волнуюсь.
На диване напротив сидит Джон, рядом с ним Маркус. Эйден и Дэн заняли кресла слева от них. Кай сел в кресло, а Рид и Макс на диван справа.
Все рассматривают меня с интересом, ну еще бы, они ведь видели меня только грязной и в рваной одежде. Некоторые из них смотрят с презрением. Как будто меня это трогает.
Ладно, может, и трогает, но я надеюсь, что хорошо это скрываю, с самым бесстрастным выражением, на какое только способна, рассматривая каждого по очереди.
Перебрасываю влажные волосы на левое плечо и откидываюсь в кресле, делая вид, что мне все равно. Это прекрасная возможность узнать, насколько я хорошая актриса. Я готова выслушать, что они мне скажут.
— Ханна, мы собрались здесь, чтобы обсудить твою дальнейшую судьбу, — произносит Джон, от его слов меня начинает слегка подташнивать. — Сама понимаешь, отпустить мы тебя не можем по ряду причин. Первая из них…
— Я видела ваши лица, — перебиваю я, едва нервно не рассмеявшись.
Джон снисходительно улыбается, остальные переглядываются и не скрывают смешки.
— И это тоже, — кивает главарь, а потом слегка подается вперед и продолжает. — Но я говорил о побочных эффектах от сыворотки.
Понимающе киваю, хотя, признаться честно, не понимаю, какое им дело, если я вернусь домой и умру мучительной смертью от действия препарата, что мне ввели.
— Ага, знаю. — Все почему-то с подозрением смотрят на меня. Не могу удержаться и закатываю глаза, такое чувство, что они считают меня совсем недалекой. — Вы уже упоминали об этом ранее, — поясняю торопливо. — Да и Аманда рассказала, пока мы сидели в клетках. Также она сказала о таблетках, которые помогают справляться с побочными эффектами. И, если я не буду их принимать, то скорее всего умру, ну или превращусь в овощ.
Все выглядят слегка удивленно, словно не ожидали от меня такой разговорчивости. Что ж, признаться честно, это один из моих минусов — болтать, когда волнуюсь.
— Все верно, но также ты не можешь уйти и по другой причине, — вновь заговаривает Джон. — Если тебя найдут члены «Равенства», то используют твою силу против неугодных им людей. А этого мы допустить не можем. — Он пристально смотрит на меня, вероятно, ожидая какой-то реакции, но я молчу, не представляя, что сказать, поэтому Джон предлагает: — Ты можешь остаться у нас на некоторое время. Ты не будешь пленницей, но…
Он же это несерьезно? Они ведь не думают, что я буду сидеть в этом непонятном месте, пусть и не в качестве пленницы, но все равно без права на свободу? Не могу справиться с собой, ощущая, что терпение трещит по швам. Да, импульсивность — еще одно из моих качеств, когда я нервничаю. Перебиваю его, понимая, что меня заносит, но не могу ничего с собой поделать:
— В роли кого вы предлагаете мне остаться? Может быть, лабораторной мыши, над которой будут проводить опыты и заставлять горстями жрать таблетки?
Хочется треснуть себя по лбу. Это конец. Куда, спрашивается, делся мой настрой притвориться кроткой овечкой?
— А что, неплохая идея, — раздается фырканье, кто бы мог подумать, Маркуса.
Он в расслабленной позе развалился на диване и неспешно потягивает пиво.
Ну что за козел? Я знаю его десять минут, но уже всей душой терпеть не могу этого придурка! Кровь приливает к щекам, но я прилагаю колоссальное усилие, игнорируя Маркуса и делая вид, будто никто вообще ничего не говорил. Злюсь так, что скоро пар повалит из ушей. Знаю, что перебарщиваю и загоняю себя все глубже, но остановиться уже не могу:
— Или, может быть, мне готовить для вас, парни? Заняться уборкой? Стиркой? Танцевать для вас? Еще какие-то пожелания?
— А что, девчонка дело говорит. Кто бы мог подумать, что у нее есть мозги! — Звучит все тот же ненавистный насмешливый голос.
Пока я тихо закипаю, парни переглядываются и ухмыляются. Один Джон сохраняет невозмутимость. Эйден смотрит с интересом, но так… будто я его лабораторный проект. Дэн вообще, кажется, спит. Ну или ему просто невероятно скучно, и он закрыл глаза.
— Нет, что ты, — успокаивающим тоном произносит Джон, не обращая внимания на мою вспышку. — Ничего подобного мы тебе не предлагаем. Если ты пообещаешь не доставлять проблем, мы будем считать тебя нашей гостьей. И нам потребуется твое сотрудничество, ведь без этого Эйден не сможет подобрать для тебя лекарство от сыворотки «V».
— Гостьей? — встревает вдруг Рид. — Надеюсь, ты это несерьезно, Джон! Как мы можем ей доверять? Да она сто процентов попытается сбежать, или убить кого-нибудь из нас!
Злобно смотрю на него. Вот с него бы и начала! Еще один придурок! За что мне все это?
Снова начинает болеть голова, скорее всего сказываются постоянное напряжение и злость.
— Уверен, ничего подобного Ханна делать не будет. Это в ее же интересах, — сохраняет невозмутимость главный, внимательно глядя мне в глаза. — Что скажешь, Ханна?
— И чем я буду заниматься? Сидеть в четырех стенах, литрами сдавать кровь и ничего не делать? — с бессильным раздражением спрашиваю я, вцепившись в бутылку с такой силой, что удивлена, как она до сих пор не разлетелась на осколки.
Конечно, глупо было надеяться, что меня отпустят с миром, но и то, какой оборот принимает дело, мне совсем не нравится.
— А что ты предлагаешь, отпускать тебя гулять по саду, чтобы ты при первой же возможности сбежала? — язвительно вступает в беседу Макс.
А в мою голову лезет абсолютно неуместная сейчас мысль: «У него что, всегда такое кислое лицо?».
Кажется, абсолютно каждый в этой комнате считает своим долгом указать на то, что я глупая, ничего не соображающая девица. Оглядываю всех по очереди и раздраженно выпаливаю:
— Я хочу выйти отсюда, найти ублюдков, которые сделали это со мной, — взмахом руки указываю на глаза. — И отомстить!
С вызовом смотрю в глаза Джону, потому что скорее всего именно за ним будет последнее слово. Внутренний голос же вопит во всю мощь легких, если, конечно, они у него есть: «Браво, Ханна, великолепная работа! Ты в комнате всего десять минут, а уже слила им весь свой план! Просто замечательно, мать твою!».
Игнорирую подсознание. Парни наперебой начинают возмущаться, Джон призывает их к тишине, а Рид выдает со злостью в голосе:
— Ты никогда не выйдешь отсюда!
Изумленно смотрю на него, даже страх за свою жизнь не удерживает меня от следующих слов:
— Что, прости? Выйду, еще как! И если для этого мне придется переступить через труп, я сделаю это. Не сомневайся.
— Эй, ты только что угрожала одному из нас на глазах у всего Братства! За это тебя нужно бросить обратно в клетку! — повышает голос Маркус, гневно сверкая глазами.
Боже, как же много этого парня. Ему, похоже, везде надо вставить свое слово.
Необходимо срочно как-то сгладить обстановку, ведь чего я действительно не хочу, так это возвращаться в клетку. Говорю примирительным тоном:
— Я понятия не имею, какие правила в вашем так называемом Братстве. Да и что это за Братство такое вообще?
Они переглядываются, Джон пожимает плечами, и Макс говорит, серьезно глядя мне в глаза:
— Мы называем себя «Братство Призрака».
Это шутка такая? Изо всех сил пытаюсь сохранить невозмутимое выражение лица, но у меня это плохо получается. Улыбка сама рвется наружу.
— Ты думаешь, это смешно? — со злостью спрашивает Маркус.
Да заткните его уже кто-нибудь!
Через силу делаю серьезное лицо и говорю:
— Нет, что ты. — Он на секунду расслабляется, а я продолжаю, не в силах сдержать смех. — Я думаю, что это очень смешно!
Я смеюсь и смеюсь, не могу остановиться. Кажется, у меня началась истерика. Ведь на самом деле не до такой степени это смешно. Возможно, я делаю это специально, чтобы позлить Маркуса. Зачем? Да потому что бесит! Но скорее всего это просто нервы.
Тем временем, все просто смотрят на меня, никто даже ни разу не улыбнулся. У большинства из них каменные выражения на лицах. Приходится в срочном порядке брать себя в руки, что дается с огромным трудом.
— Прошу прощения! — произношу сдавленно, сжимаю бутылку между колен и вытираю слезы кончиками указательных пальцев, наконец задавив на корню желание смеяться. — Вы это серьезно? Без шуток? Братство Призрака?! — никто не отвечает, в воздухе повисает напряжение, и я не нахожу ничего лучше, чем спросить. — А можно узнать, почему?
Джон тяжело вздыхает и секунд через десять сообщает с завидным спокойствием.
— Мы призваны для борьбы с «Равенством» и сверхлюдьми, которых они создают. Мало кто знает о нашем существовании, поэтому Братство носит такое название. Оно появилось очень давно, и мы не в праве его поменять. Да и никто не возражал… до этого момента.
Призваны? Что это значит, черт возьми? Но я чувствую, что сейчас не то время, чтобы это выяснять. Вместо этого говорю примирительно:
— Простите. Обещаю, больше смеяться не стану. Можно узнать подробности? Зачем «Равенство» создает таких людей? — чувствую, что сейчас я подобралась к, пожалуй, самой важной на сегодня теме.
На этот раз мне отвечает Макс, небрежно передернув плечами, словно сообщает самую очевидную на свете вещь.
— Для захвата власти, конечно. Они хотят уничтожить всех «неверных» и создать новое общество.
Звучит как полный бред. Хмурю брови и, поразмыслив пару секунд, неуверенно спрашиваю:
— Но о каком равенстве тогда может идти речь, если они занимаются уничтожением людей?
— А у мыши и правда есть мозги. Быстро она дошла, — вставляет Маркус.
А мне так и хочется отправить бутылку на встречу с его головой.
— Ну, с этим разобрались. Что с ней делать будем? — тут же с нетерпением спрашивает Рид.
В разговор неожиданно вступает молчавший до этого Эйден. И говорит он такую фразу, что все в шоке открывают рты. В том числе и я.
— Мы можем использовать ее. Против «Равенства».
— Как ты предлагаешь это сделать? — заинтересованно уточняет Джон.
Эйден склоняет голову набок и задумчиво потирает правую бровь, словно план прямо сейчас выстраивается у него в голове:
— Сделаем из нее двойного агента. Потренируем, научим кое-чему. А потом придумаем, как подсунуть членам «Равенства». Они увидят в ней свою. А она может многое узнать для нас.
— Я по-прежнему уверен, что ей нельзя доверять! — раздосадованно произносит Рид. — За ней понадобится круглосуточный присмотр.
Меня начинает бесить, что они говорят обо мне так, будто меня здесь нет.
— Да что тут придумывать? — вступает в разговор Маркус. — Закопаем ее на кладбище, она вылезет из могилы, а сектанты сами ее найдут!
Вот же… Пожалуй, его стоит убить первым! А потом уже Рида.
Осекаюсь. Господи, что это за кровожадность? Откуда это во мне? Еще один из эффектов загадочной сыворотки? Мне это не нравится.
— Интересная идея, Эйден. Надо поразмыслить над деталями. — Главарь смотрит на меня. — Ханна, что скажешь? Ты согласна поучаствовать? У тебя будет возможность отомстить.
— Согласна! — отвечаю без заминки, потому что это единственный шанс выбраться отсюда.
Мне даже придумывать ничего не пришлось. Все сделали за меня.
— Отлично. Поживешь пока в моей комнате, — говорит Эйден.
Все с еще большим удивлением, чем прежде, смотрят на него, я тоже. А Дэн, кажется, впервые проявляет интерес к беседе. Приоткрыв один глаз, он внимательно смотрит на Эйдена.
— Прости?! — качаю головой, не скрывая язвительности, потому что все это уже перебор. — А где в это время будешь жить ты?
— В своей комнате. Ты займешь диван, он достаточно просторный для такой малышки, как ты, — с улыбкой говорит этот самоуверенный наглец. — А у меня будет возможность контролировать тебя, чтобы ты не совершала глупостей.
— Я тебе не малышка! — выпаливаю с негодованием. А потом обращаюсь напрямую к Джону. — А можно мне все-таки отдельную комнату?
— Либо так, либо отправишься в соседнюю с Мэнди камеру в лаборатории, где будешь закрыта на замок, — впервые за все время в разговор вступает Кай.
Рыжий улыбается так, будто предложил мне что-то веселое. И… Мэнди? Любопытно, что он назвал Аманду именно так. Возможно, эту информацию можно будет как-то использовать. Правда, пока не знаю как.
— Отлично, — произношу как можно более язвительно и спрашиваю с издевкой в голосе: — А в комнате Эйдена я не буду закрыта на замок?
— Нет. Ты можешь посещать столовую и спортзал вместе со всеми. Будешь тренироваться, — пожав плечами, говорит Джон.
— Хорошо, — сдаюсь я, пытаясь смириться с тем, что мне придется делить одну комнату с незнакомцем, доверия к которому нет и в помине.
Да, мне предоставили выбор, но на самом деле, как такового выбора у меня не было. В голове крутится вопрос, с чего они вообще решили довериться мне, но я не буду его задавать, чтобы не вызывать подозрений. Вместо этого обращаюсь к Джону:
— Мне понадобится еще одежда. Кто, кстати, подобрал эту?
Тишина приводит в замешательство. А затем доносится неохотное:
— Я.
Маркус.
На губах против воли расплывается насмешливая улыбка.
— Спасибо. У тебя прекрасный вкус.
Его лицо краснеет то ли от злости, то ли от смущения. Но я уже не обращаю на него внимания.
— Также мне нужна какая-то обувь. Не могу же я все время ходить в носках.
— Думаю, с этим проблем не возникнет. Маркус, займись, — распоряжается Джон. — Что-нибудь еще?
Пару секунд смотрю на Маркуса, ожидая, что он начнет спорить, но придурок молчит. Правда, особо довольным при этом не выглядит.
— Можно еще вопрос? — Джон выгибает бровь и кивает. А я продолжаю: — Моя семья…
Мне не дают договорить. Кай перебивает, я слышу долю сочувствия в его голосе:
— Тебе нельзя с ними видеться. Ты же умерла, и они тебя похоронили, помнишь? Представь, каково им будет, если они увидят тебя снова. Да еще и с такими глазами.
Как ни прискорбно это признавать, тут он прав. Спорить не буду. Но это не отменяет того факта, что мне до невозможности грустно, потому как я не смогу увидеться с родителями и сестренкой. Хлое всего двенадцать. Представляю, как ей сейчас тяжело. Возможно, тяжелее, чем маме и папе.
— Ладно, — со вздохом говорю я, опустив голову и прикрыв глаза на пару секунд.
— Если больше нет вопросов, я, пожалуй, займусь делами, — сообщает Джон. — Эйден покажет тебе, что и где находится, чтобы ты не терялась.
После этих слов он встает и быстро выходит в коридор.
Дэн, так и не сказавший ни слова на протяжении всего разговора, тоже поднимается со своего места и выходит за дверь вслед за главным.
— Готова? — обращается ко мне Эйден.
— К чему? — спрашиваю с опаской, но уже догадываюсь, каким будет ответ.
— Покажу тебе лабораторию и возьму немного крови.
— Да, — с обреченным вздохом отвечаю я.
Выбора ведь все равно нет. Ставлю так и не открытую бутылку обратно на стол, поднимаюсь на ноги и иду прочь из гостиной вслед за ним.
