Месть мажора

Кира Фарди, 2022

Она, Арина Васильева, – несчастная жертва обстоятельств и людской подлости. Преданная любимым, осужденная за то, что не совершала, она потеряла интерес к жизни. Он, Эрик Метельский, – мажор, человек, приложивший деньги и власть, чтобы девушку полностью уничтожить. Их отношения – непримиримая вражда, построенная на ненависти. Но так ли это?

Глава 3. Эрик

Лера убегала от меня. Я пытался ее догнать, казалось, еще шаг, и схвачу любимую за руку, но она вдруг пропадала в солнечных лучах, только звонкий голос колокольчиком звенел в ушах:

— Не поймаешь, не поймаешь!

— Иди сюда, куколка.

Тяну к ней руки, но кто-то трясет меня за плечо так, что голова мотается по подушке.

— Эрик, вставай. Ну, вставай же! Я на работу опоздаю.

Открываю глаза: Лерка из плоти и крови стоит, наклонившись ко мне. Хватаю ее за талию и тяну на кровать рядом с собой. Зарываюсь в ароматную шею, прихватываю зубами кожу.

— Не пущу! Ты моя!

— Эрик, спятил? След останется. Что я родителям скажу?

— Скажи, что ты спала со своим парнем, он поставил засос.

— Ага! Так и разбежалась, батя меня прибьет!

— Не прибьет. Он нос по ветру держит, его дочка с богатеньким буратинкой встречается.

— Ах ты, паразит! Это ты такого высокого мнения о моей семье?

Лера бьет меня по плечу и яростно начинает сопротивляться. Но я держу крепко, не пускаю. Она понимает, что я прав. Ее отец — игрок, вечно сидит в долгах и тянет деньги из дочери, которая работает в нескольких местах, чтобы помочь матери.

* * *

Мы встретились случайно. Лера подрабатывала официанткой в клубе, где я зависал на очередной вечеринке. Она принесла в отдельный кабинет поднос с напитками. Тоненькая, стройная, в коротенькой юбчонке, едва прикрывающей упругую попку, девушка с первой минуты поразила меня. Я никогда не видел, чтобы алкоголь несли с достоинством и грацией балерины.

Лера аккуратно присела, поставила поднос и уже хотела уйти, как я схватил ее за талию, дернул к себе на колени. Мой дружок мгновенно отреагировал стояком. То ли выпитое за вечер в башку ударило, то ли девчонка так понравилась, но я сразу понял: не отпущу, моя.

— Останься со мной, куколка.

— Руки убрал, чмо!

Тут же получил по морде. Наступившая тишина разорвалась от громкого хохота. Приятели покатились со смеху, показывая на меня пальцем. От удара и унижения загорелось все лицо. Девушка вскочила и выбежала за дверь, я помчался следом.

Добивался Леры долго. Обычно, если что-то хочу получить, пру, как танк, не разбирая дороги, благо деньги позволяют. Но с Лерой вышел полный облом. Ни цветы, ни подарки, ни оплата долгов ее семьи на нее не подействовали. Она отчаянно сопротивлялась. Вот так и крутился, пока в один момент не понял, что увяз в любви по самые помидоры.

* * *

Два года прошло, смотрю на милое лицо и таю. Так бы посадил девчонку в золотую клетку и любовался ею сутками, вот только она не хочет. Лера наконец изворачивается, кусает меня за палец, и, пока я дую на ранку, слетает с кровати.

— Эрик, быстро мыться и за стол. Завтрак остывает.

— А что у нас на завтрак? — втягиваю ноздрями воздух, пахнет жареным. — Блинчики?

— Разбежался! — хохочет Лера. — Некогда мне блинчики печь, кашей и тостами обойдешься. У тебя есть пять минут. Шагом марш в ванную!

Она звонко хлопает меня по заду и убегает в кухню, а я закрываю глаза от блаженства. Лерка всегда такая, немного грубоватая пацанка, может отбрить любого, но только она держит меня на привязи, ни одна красавица мира не заменит мою любимую.

Взлетаю над кроватью, несусь в душ, потом сажусь за стол. По привычке еще ною:

— Зачем ты поднимаешь меня так рано? Куда мне торопиться?

— Молчать, бездельник! — Лерка хлопает ладошкой по столу.

— Есть, товарищ генерал, — сую нос в тарелку, — пахнет убийственно.

— Вот и ешь.

— Вкуснотища! — восхищаюсь я геркулесовой кашей, которую с детства ненавижу.

Лерка об этом знает, поэтому специально сварила ее, чтобы наказать меня: явился к ней ночью пьяный, на мальчишнике отрывался.

Мой приятель, Димка Михеев, решил жениться и заронил мне в голову такую мысль. Наши с Лерой отношения пора вывести на новый уровень, только как быть с отцом? Тот спит и видит меня женатым на дочери компаньона. Уже распланировал жизнь до гроба, даже слышать не хочет о моей девушке.

— Бездельники другой еды не заслуживают.

— Лерка, выходи за меня замуж, — слова срываются сами, помимо моей воли, и тут вдруг понимаю: это не случайность, а выверенное решение.

Она откладывает ложку в сторону, иронично смотрит на меня.

— Как только, так сразу, — отвечает серьезно, а глаза улыбаются. — Вот когда работать начнешь, тогда и выйду.

— А зачем мне работать? Батя близко к холдингу не подпускает. Я и без работы богатый, наследство получу.

— Вот тогда и поговорим о женитьбе.

— Лер, так нечестно, — хлопаю ресницами и обиженно отпячиваю нижнюю губу, — пока батя созреет поделиться богатством, я состарюсь. И если я тебе молодой и красивый не нужен, то уж дряхлый и беззубый старик точно не пригодится.

— Ничего не знаю! С тунеядцами и мажорами мне не по пути! — Лерка вскакивает, чмокает меня в щеку и несется к выходу. — Посуда на тебе. Дверь сам закрой. Пока!

Я смотрю в окно, как она бежит по двору, скрывается в арке. Через секунду показывается и машет мне рукой: знает, что жду.

Сердце заполняет нежность. Только эта девушка мне нужна, только она. Идея приходит в голову мгновенно.

Скидываю посуду в раковину, потом помою, хватаю блейзер и спускаюсь вниз. Так и знал: секретарь, приставленный ко мне отцом, ждет у машины. Заметив меня, он обегает авто и распахивает дверь салона:

— Доброе утро, Эрик Борисович. Куда едем?

— Привет, Санек. В ювелирный салон. Самый крутой. Ферштейн?

— Ферштейн, только…

— Что еще?

— Борис Сергеевич велел привезти вас в особняк.

— Обойдется.

— Как скажете.

Телефон звонит, когда мы уже подъезжаем к салону. Смотрю на экран и кривлю губы: батя. Опять начнет орать, что единственный наследник его многомиллионного состояния прожигает жизнь в клубах и ресторанах.

— Чего надо? — отвечаю намеренно грубо, чтобы сразу отстал.

— Ублюдок! — рявкает папаша. — Ты как с отцом разговариваешь?

— Прости, насчет ублюдка не ко мне. Рожден в законном браке.

— Я язык твой поганый отрежу.

— Вперед, если достанешь.

Ловлю в зеркале осуждающий взгляд секретаря. Но мне плевать, последнее слово всегда остается за мной. С некоторых пор по-другому разговаривать с отцом не могу.

— Да я тебя…

— Ты зачем звонишь, батя? — перебиваю его.

— Щенок! Помнишь, какой сегодня день?

Напрягаю мозги, спрашиваю глазами у водителя.

— День рождения Глафиры Викторовны, — одними губами отвечает он.

Вот незадача, совсем забыл! Теперь домой хоть не показывайся, точно харакири придется делать. Вздыхаю.

— Ну, помню. Что дальше?

— Подарок уже купил?

— Кто? Я? Зачем? Твоя кукла, вот ты ее и балуй.

— Как ты смеешь! Глаша — твоя мать!

— Мачеха, ты хотел сказать. Мою мать ты загнал в могилу своими похождениями старого котяры.

— Эрик!

Слышу, отец задыхается от злости: все же удалось его сегодня достать. Хотя… Новая мысль рождается внезапно и занимает первое место в очереди себе подобных.

— Да не кипишуй ты так, батя! Я в ювелирном салоне, как раз подарок выбираю. Буду дома через час, разговор есть.

Отключаюсь, бросаю телефон на сиденье и дергаю ручку двери — секретарь как раз припарковался на стоянки.

— Мне вас проводить? — спрашивает он.

— Обойдусь. Жди здесь.

В магазине меня уже знают, не первый раз покупаю дамам сердца подарки. Девушки-консультанты бросаются ко мне и наперебой предлагают украшения.

— Так, мне самое модное колье. Что у нас в этом году в тренде? — спрашиваю их.

Меня тут же подводят к витрине, где лежат дорогие украшения люксовых брендов. Одно сразу привлекает мое внимание.

— Змеиная тема — это то, что нужно, — радостно потираю руки и выбираю кольцо, серьги и колье, оформленные в одном стиле.

Продавщицы переглядываются.

— Да-да, отличный выбор! — восхищенно говорит одна. — Как раз для женщин, сильных характером.

«А еще хитростью, подлостью и изворотливостью», — хочется добавить мне, но вовремя прикусываю язык. Мой взгляд прикован к витрине с обручальными кольцами. Я сразу направляюсь туда.

— Заверните мне это, — показываю на колечко с самым огромным бриллиантом. Уж перед таким камнем Лера точно не устоит.

— Какой размер изволите?

На этом вопросе застываю: представления не имею, какой размер пальцев у любимой.

— Давайте шестнадцатый, — наугад брякаю я. — Если не подойдет, поменяю. Так можно?

Продавщицы опять переглядываются, потом дружно смотрят на директрису.

— Для постоянных клиентов у нас есть такая услуга, — важно отвечает она.

— Ну, Санек, теперь едем домой, — показываю водителю пакеты с подарками. — Надо задобрить драгоценного родителя.

В особняке кипит жизнь: сегодня у нас большое торжество по случаю днюхи мачехи. Наверняка будут важные лица. Отец пригласит всех компаньонов, чтобы еще раз напомнить им, кто в этой жизни хозяин.

— Борис Сергеевич в кабинете, — бросается мне навстречу дворецкий.

— И как он, Клим Иванович?

— У-у-у, чернее тучи, — машет рукой тот. — Кто-то с утра испортил барину настроение.

— Хм! И кто это мог быть?

Хлопаю дворецкого по плечу и бегу в кабинет, на ходу здороваясь с прислугой, которой в нашем доме больше, чем хозяев.

— Явился, — грозно встречает меня отец.

— По первому зову.

Бросаю пакет с украшением для мачехи на пол, плюхаюсь в кресло, которое возмущенно прогибается подо мной, и закидываю ноги на журнальный столик. Ничего не могу с собой поделать, хочется позлить старика, просто навязчивая потребность срывать на нем плохое настроение.

— Где всю ночь шлялся?

— На мальчишнике был. Димка женится.

— А ты когда созреешь?

— Уже созрел. Скоро буду своей девушке делать предложение.

— Очередная игрушка?

— На этот раз все по-настоящему.

Отец поднимает трубку и рявкает:

— Александра ко мне. Немедленно!

Санек входит осторожно, но с достоинством. Вообще мой секретарь — человек нордической выдержки. Иногда мне кажется, что нервы у него напрочь отсутствуют.

— Слушаю вас, — склоняет голову он.

— Что за дешевку нашел мой сын? Почему мне не доложил?

— Она не дешевка, — вскидываюсь я.

— Сядь! Тебе слово не давал, — отец смотрит на Санька, тот выдерживает его взгляд.

— Эрик Борисович уже два года встречается только с одной женщиной.

— С той нищенкой?

— Она не нищенка! — зверею я.

— Сколько миллионов у ее семьи?

— Ты все только деньгами миришь.

— Так, ясно, миллионов нет. Вот и заткнись! Такую невестку даже на порог не пущу.

— Батя, ты совсем ку-ку? Я… хочу… жениться по любви! — четко, разделяя каждое слово, произношу я. — Готов даже смириться с мачехой.

Иду на трудный компромисс, в надежде все же уговорить отца. Но, если в голове человека вместо мозгов калькулятор, разговаривать бесполезно.

— Глаша тебе заменила мать, — шипит отец. — Неблагодарный ублю… — он замолкает, подбирая правильное слово, потом выпаливает: — Нахал!

— Хочешь, я твою жену мамой стану звать? Пап, пойми, я не могу без Лерки. Совсем. Час ее не вижу, и словно кислорода лишаюсь.

— Ты оставь свои прихоти. Любовь в нашей среде — непозволительная роскошь.

— Да, только деловой расчет. Правильно? Сам на маме женился и до смерти ее гнобил и унижал. Хочешь и мне такую судьбу?

— Время другое, — отрезает отец. — Ваше поколение более свободно. Ты женись, заведи потомство, а с этой твоей, можешь встречаться, пока не надоест.

Смотрю на отца и свирепею. Как пробиться к его душе, не понимаю. Неужели не ясно, что я от своей затеи не откажусь. Чем больше препятствий, тем сильнее я хочу получить желаемое. Спорить бесполезно, придется действовать хитростью.

— Хорошо, — с трудом выдавливаю из себя и встаю. — Чего ты от меня хочешь?

— Сегодня обязательно будь на ужине. Я пригласил семью Соколовых. Они придут с дочерью.

— Это какие Соколовы? Те, у которых сеть ювелирных магазинов, — трясу пакетом с известным логотипом, — или те, у кого металлургические заводы на Урале?

— Бери выше. Геннадий Соколов не только бизнесмен, но и депутат Государственного собрания. Мне нужно с ним породниться.

— Зачем? Тебе своего богатства мало?

— Нужно один закон в Думу протолкнуть. Тебе об этом не обязательно знать. Женись на дочке Соколова и можешь всю оставшуюся жизнь ваньку валять.

Я выскакиваю из кабинета вне себя от злости. Еле сдерживаюсь, чтобы не швырнуть змеиный набор в лицо папаше.

— Эрик, ты дома, — сверху доносится елейный голосок.

Поднимаю голову: Глафира собственной персоной. Ненавижу эту бабу, всеми фибрами души ненавижу. Внешне такая милая, такая внимательная и предупредительная, а внутри гнилое болото. Уверен, что именно из-за нее мама так рано ушла из жизни. Сколько себя ни помню, батя ни во что не ставил жену, зато любовницу забрасывал подарками.

Нет уж, выкусите! Меня не заставите пойти той же дорожкой!

Наблюдаю, как мачеха спускается по ступенькам, элегантная мадам в шелках, а на деле — второсортная актрисулька, захватившая богача. Она подходит ближе, я церемонно беру протянутую руку и делаю вид, что целую.

— Доброе утро, маменька, — отвечаю в тон ей.

— Что с тобой, Эрик? — пугается моей ласки она и сразу ощетинивается: чутье у этой леди как у гончей собаки.

— Ничего: совсем. С днем рождения, — трясу пакетиком.

— Ой, это мне?

— Да, тебе, но получишь вечером, когда гости придут.

— Ты уже знаешь, что будут Соколовы?

— Батя меня осчастливил.

— Не подведи его, Эрик. Папа на тебя рассчитывает.

«Ага, как же! — думаю про себя. — Батя меня использует в своих интересах. Вот только шиш ему! Не дамся».

— Отлично! Я на него рассчитываю тоже.

Направляюсь к семейному бару: без хорошего стакана выпивки мне сегодняшний день не пережить.

К вечеру накачиваюсь уже прилично, но не забываю решать задуманные дела. Звоню Димке, расспрашиваю его о кемпинге на Оке Дьявола, которым владеет его семья, заказываю коттедж на выходные и роскошный ужин.

Вот теперь можно и повеселиться.