Ткани мира

Кирилл Алексеевич Андрюшин, 2023

Простой студент при загадочных обстоятельствах оказывается в больнице с серьёзными травмами. За ним охотятся офицеры государственной безопасности, подозревая его в совершении огромного количества противоправных деяний. Оказывается, простой парень, принадлежащий к благородному дворянскому роду, живущий в век многочисленных высоких технологий при примитивной политической системе мира, сшитого как ТКАНЕВОЕ ПОЛОТНО, не такой уж и простой. Плохо ли это?

глава 4

Софья проснулась как обычно в восемь часов утра. Новый день, как и множество предыдущих, был расписан буквально по минутам. С десяти до трёх дня — занятия в музыкальном училище. С трёх до пяти — плотный обед, который с некоторого момента совпадал на время посещения Апостола в Госпитале. С пяти до восьми — репетиции оркестра, с восьми до одиннадцати — личное время, которое Софья всегда разделяла с Апостолом за чашкой японского чая или бокалом фалернского вина. Она вся в раздумьях. Зачем он пошёл в лабораторию? Как вообще такое могло произойти? А валюта? Откуда столько? А почему не в наших? Или не сразу в американских долларах? Ха, придумают ещё названия национальных валют, а нам, простым смертным, разбирайся с ними в кассах конвертации…

Пятикомнатная квартира Апостола и Софьи располагалась на четвёртом этаже сталинки, расположенной напротив железнодорожного вокзала, балконы выходят как раз в сторону транспортного узла. У этой влюблённой пары имеются стандартные фобии жителя мегаполиса: жених терпеть не может тишины, невеста панически боится темноты. А тут — какое благо цивилизации под боком, дающее и свет, и шум — паровозы, толпа, городское освещение, эти фонари, светящие бледно-кремовым цветом. Подходящий вариант для этой парочки.

Функции у комнат следующие: самую большую из них используют для музыкальных забав: в центре расположился кабинетный рояль «PETROF», выполненный из красного дерева, слева от двери стояло чёрное фортепиано «Беларусь», который Апостол приобрёл за свои честно заработанные деньги, когда парочка только въехала в квартиру, на нём лежал футляр с Софьиным гобоем и набором тростей, в противоположном углу на диванах лежали три гитары: испанская шестиструнка, русская семиструнная, воспетая многократно в цыганских романсах и двенадцатиструнная; сидения для почтенной публики. Стоимость интерьера одной этой комнаты превышает стоимость всей квартиры.

Слева от «музыкального зала» расположена спальня с огромной кроватью в стиле французских королей. Справа от большого окна уже отведено место для колыбели.

Также есть рабочий кабинет Апостола, более напоминающий кабинет крупного чиновника далёких времён Империи. Здесь же и библиотека Апостола, стоимость которой так же превышает стоимость квартиры. На полках стоят как современные издания, так и редкие старинные экземпляры, в число которых входят рассказы малоизвестных польских писателей, написаны на языке оригинала, пожелтевшие газеты, сообщающие о революциях, воинах, смертях и победах, сильно пожелтевшие географические карты. На письменном столе аккуратно лежат наборы металлических перьев, карандашей, красных и синих перманентных маркеров, чернильницы, пресс-папье, набор настоящих гербовых печаток, маленькие бледно-жёлтые конверты, листы бумаги. Имеется даже печатная машинка семисотлетней давности, но очень хорошо работающей.

Что же касается двух прочих комнат, они были отведены для гостей, для их спокойного сна. Утилитарные кровати, тумбочки, светильники, а-ля Ильич. В комнате, обклеенной зелёными обоями, Апостол устроил настоящий ботанический сад: две пальмы стояли в горшках на полу, на подоконнике цвели тюльпаны и герберы, завезённые из Зеландии две недели тому назад. Многочисленные прочие растения стояли здесь. Но особенно Апостол любил такие прекрасные цветы, как декабристы. Четыре декабриста стояли в каждой комнате. Гости не без иронии спрашивали его: «Где же пятый?». Очень эрудированный Апостол отвечал: «На допросе у Бенкендорфа».

Квартира досталась Апостолу в наследство от его родного дяди, Казимира Огинского, самого старшего из живых дворян Огинских. Сам Казимир был не женат, без детей, прожил всю свою жизнь в гордом одиночестве. Родители Апостола, а также бабушки и дедушки считали старика Казимира душевнобольным, и бессчётное количество попыток отправить беззащитного пожилого поляка с пожухшей эспаньолкой в соответствующее медицинское заведение было с их стороны. Поэтому среди представителей дома Огинских и не было удивления, что старик был очень близок именно с Апостолом: они часто гуляли вместе по выходным в Комсомольском парке, вместе ходили слушать мессу в костёл, дед Казимир учил обрусевшего в третьем поколении Апостола польской грамматике, а молодой дворянин-психолог читал старику Толстого, Булгакова и Выготского в оригинале, а также стихи собственного сочинения, в том числе написанные и на польском языке. Казимир давал знать Апостолу, что в случае своей кончины, юноша будет единственным законным наследником всего, чем владел дед: огромной квартиры, счетов в банке, прочих безделушек, суммарная стоимость которых превышала двадцать миллионов рублей. Родня Апостола критически отнеслась к упавшему с неба подарку деда, но ничего не смогла поделать.

Софья как обычно вышла из дома в девять-пять утра. Училище было в трёх кварталах к югу от дома, поэтому Софья решила воспользоваться своим автомобилем. Она села в белую «Тойоту», справа от которой недвижимо стоял чёрный ЗИМ-12 Апостола, и поехала служить искусству.