Error 01. Обратная сторона

Кирилл Геннадьевич Тесленок, 2018

Всю жизнь Илья страдал из-за безразличия родителей. Чтобы развеяться, он нырял в болото online-игр, но агрился только сильнее. Однажды, когда злость начала выплёскиваться наружу, он прихватил кусочек игры в реальный мир. Отныне его жизнь стала Игрой в буквальном смысле. Но в современном мире, где в цене власть и жестокость, Илья не единственный одарённый. Здесь верховодят люди с пугающими паранормальными способностями, кукловоды в тени. Своим амбициям они скармливают других людей и даже собственных детей. И наглому новичку кукловоды не обрадуются. Даже если он на самом деле сын лидера сильнейшего клана, долгое время считавшийся браком, ошибкой…

Глава 2. Пир после войны

В первый день лета, совпавший с Возвышением звезды Скорпиона, известный московский предприниматель Александр Александрович Чесноков-младший праздновал свой пятьдесят четвёртый день рождения. Приняв решение, способное кардинальным способом изменить судьбы миллионов людей, он пригласил в свой загородный дом множество гостей. Все они являлись в той или иной степени партнёрами по бизнесу, но их связывало и кое-что более значимое. Они были… не совсем обычными людьми. Нет, речь шла не о вампирах, оборотнях и прочих обитателях любовных женских романов. По жилам Чеснокова-младшего и его гостей текла самая обычная красная кровь, они болели теми же болезнями, что и обычные люди, рождались и умирали в назначенный срок. Лишь одна важная особенность отличала их от простолюдинов — между собой её называли «Речь».

Среди приглашённых присутствовали такие уважаемые люди как Владимир Першин. Телевиденье просто обожало его за щедрые акты благотворительности, а когда тот усыновил трёх детишек из дома малютки, разномастные ток-шоу и вовсе заверещали от восторга на всю страну. Как бы удивились умиляющиеся зрители, узнав, что в узких кругах Першин известен как самый преуспевающий и самый беспринципный торговец «живым разумным товаром», причём под этими словами не всегда подразумевался «Homo Sapiens».

Эдмунд Кальбфляйш, близкий друг Першина и его самый надёжный партнёр по бизнесу, тоже получил приглашение. На телевиденье он лично почти не светился, но его имя частенько мелькало среди продюсеров отечественных «мегаблокбастеров», чей бюджет распиливали ещё до начала производства. Впрочем, фильмы являлись не более чем прикрытием — основной доход Кальбфляйш получал с борделей и «массажных» салонов, умело уладив все вопросы с полицией. Секрет его успеха заключался не только в расчетливом уме и осторожности хорька, но и в сотрудничестве с Першином — тот поставлял Кальбфляйшу настолько экзотических девочек, каких в самом фантастическом голливудском фильме не отыщешь. Надо ли уточнять, какой дикой популярностью они пользовались у клиентов?

Среди приглашённых гостей затесалась всего одна дама — Ирина Толлмаш. Она не являлась представителем славного племени «Homo Sapiens», но выглядела вполне заурядно — молодящаяся дама слегка за сорок, даже опытный антрополог не заподозрил бы подвоха. Но если бы ему довелось присутствовать при вскрытии… поседевшей шевелюрой он бы точно не отделался. Впрочем, род деятельности леди Толлмаш шокировал не менее сильно, чем её нечеловеческое происхождение. Она держала в своих руках значительную часть оборота наркотиков Москвы и Московской области. Наркотиков не простых, при их изготовлении использовалась"Речь", что повышало и цену и спрос на них минимум вдвое. Надо ли уточнять, что женщине нечеловеческого происхождения да ещё и в таком опасном деле как наркобизнес необходимо обладать просто титаническим умом и звериным нюхом на неприятности? К наркотикам отношение у власти было намного строже, чем, скажем, к проституции и другому криминальному бизнесу. Но леди умело балансировала над пропастью на тонкой нити из порошка уже много лет.

Но какими бы силой и влиянием не обладали эти люди, на Чеснокова-младшего в большинстве они глядели подобострастно, пряча страх на самом дне зрачков. А как ещё смотреть на человека, способного легко сокрушить тебя и всю твою империю? Он имел полное право поступить так, особенно в свете недавних событий, крупной войны между обладателями"Речи", вернее, той их части, что погрязла в криминале. Многие из приглашённых принимали в войне самое непосредственное участие, и мечи свои они направляли против именинника.

Однако Чесноков-младший, выйдя безоговорочным победителем в войне, проявил доброту и снисхождение. В разосланных пригласительных письмах он предлагал забыть о разногласиях, сделать шаг к миру и процветанию. В знак мирных намерений он открыл перед бывшими противниками ворота своего дома, что являлось гарантией безопасности для гостей — ну кто в здравом уме начнёт боевые действия в собственном жилище, подвергая опасности родных и близких? В ответ Чесноков попросил лишь одну ответную любезность — гостям следовало взять на праздник и свою ближайшую родню, дабы исключить любые неразумные действия. В приглашении он прямо об этом не написал, но знающие люди легко читали между строк.

По факту, празднование дня рождения являлось прикрытием не только для заключения мира, но и для передела империи ныне покойного Сергея Яранского, главного противника Чеснокова-младшего в отгремевшей войне. Каждый хотел откусить себе кусочек пирога побольше, но нож держал в руке Чесноков-младший, вырвав его из окровавленных пальцев ослабевшего конкурента. Он мог бы забрать всё угощение себе, но решил поступить хитрее и поделиться лакомством с другими.

Разумеется, на своих условиях. Резать пирог следовало тактично, со всем возможным уважением к гостям, чтобы никто не почувствовал себя обделённым. Где-то проявить щедрость и отказаться от явного барыша. Кому нужно зримое могущество? Куда сподручнее дёргать за нити из тени.

Усадьба Чесноковых располагалась за МКАДом на пяти гектарах земли, посреди лесного массива на экологически безупречной территории. Пятиметровый забор из красного кирпича, колючая проволока, сигнализация и камеры, вооружённая охрана с собаками — к вопросу безопасности Чесноков-младший подошёл основательно. Помимо усадьбы Чеснокова на территории располагалось еще несколько домов, принадлежавшие младшему брату хозяина и приближённым помощникам.

Накануне начала торжества и прибытия гостей Александр Чесноков-младший собрал свою родню и доверенных людей на совещание. Они расселись за широким деревянным лакированным столом в гостиной. Обстановку помещения составляла мебель из орехового дерева, массивная и надёжная на вид. Целую стену занимал бар со стойкой. Мягко гудели кондиционеры, наполняя помещение свежестью и приятными ароматами, защищая людей от удушливой летней жары за окнами.

Старшие сыновья, двадцатишестилетние близнецы Алексей и Виктор как обычно о чём-то негромко переговаривались, ожидая, когда отец возьмёт слово. Внешне оба являлись точной копией родителя — невысокого роста, приземистые, на вид крепкие и надёжные, с жёсткими и суровыми чертами лица — но вот по характеру отличались от него и друг от друга кардинально. Алексей по праву носил звание «доброго» близнеца — открытый и жизнерадостный, любимец детей и девушек, свой в любой компании. На его лице часто мелькала улыбка, смягчая грубоватые черты лица. Про Виктора часто шутили, что он словно родился с тенью на лице. Вспыльчивый и прямолинейный, он всегда предполагал худшее и своим занудством мог проесть дыру в стене. За привычку говорить в глаза всё, что он думает, Виктора многие недолюбливали.

Не смотря на сильную разницу в характерах Алексей и Виктор жили душа в душу, просто друзья не разлей вода. Большинство людей после знакомства с братьями даже говорили, что близнецы словно один и тот же человек, вернее его светлая и тёмная половина разделённая надвое.

— Алексей, — Александр Чесноков-младший обратился сначала к «доброму» близнецу. Тот родился на полминуты раньше и считался старшим братом. — В войне с Яранскими ты проявил себя как выдающийся пользователь светлой тональности «Речи». Думаю, ты вполне созрел для свободного плавания. Я назначаю тебя директором ООО «Русич», одной из наших фабрик по производству «Речи». Прежний директор погиб на войне, но его зам, опытный и проверенный человек из «умеющих говорить», введёт тебя в курс дела, обучит всем премудростям ведения бизнеса. Многое ты уже сам знаешь, так что не думаю, что у тебя возникнут сложности.

Алексей кивал с довольным видом, а вот тень на лице Виктора стала ещё темнее и отчётливее. На посте директора «злой» близнец видел себя. Братья хоть и привыкли всё делить пополам, но должность директора — она одна. Двоих человек на неё одновременно не назначишь.

— Виктор, ты получишь должность замдиректора по безопасности «Русича», — обратился Чесноков-младший к «злому» близнецу. — Ты видишь везде подвох, ищешь второе дно и не доверяешь людям. Идеальный кандидат для подобной работы. Если справишься, твоя тёмная тональность «Речи» взлетит до немыслимых высот.

Виктор покорно склонил голову. Он остался крайне разочарован словами отца, но беспрекословно принял его волю.

В душе оба брата понимали, что решение родителя абсолютно верное. Сила и качество «Речи» сильно зависит от эмоционального состояния пользователя. Положительные эмоции питают светлую тональность, отрицательные тёмную. Виктор, терзаемый завистью, только усилит свою «Речь», в то время как радость и удовлетворение подпитают Алексея как ничто другое.

Существовала вероятность, что решение отца вобьёт клин между братьями. Но Чесноков-младший был уверен, что оба сына, воспитанные должным образом, преодолеют непонимание. В конце концов, им не впервой. С самого детства Чесноков-младший зачастую намеренно обделял Виктора, провоцируя его на отрицательные эмоции. Но дружба между братьями только крепла.

— Кроме того, — продолжил Чесноков-младший. — Алексей, ты женишься на старшей дочери Владимира Першина. Она идеально совместима с тобой генетически и будет тебе отличной парой.

А вот тут пришла очередь Алексея потемнеть лицом, что усилило его и без того великое сходство с братом. Виктор, напротив, хохотнул и откинулся на спинку стула, даже не думая скрыть злорадство во взгляде.

Отношения в семьях среди пользователей «Речи» слегка… устарели с точки зрения жителя двадцать первого века, воспитанного на «Диснее». Свобода выбора и искренняя любовь только вредили в деле продолжения рода. Практичность и выгоду ставили во главу угла. Очень многое решала генетическая совместимость — пользователи «Речи» хотели, чтобы и их дети обладали этим даром, никто не хотел заиметь в семье обычного человека, «молчуна». Так что выбор невест и мужей родителями для детей среди «говорящих» имел вполне логическое обоснование.

Видя недовольство старшего сына, Чесноков-младший счёл нужным сказать ещё несколько слов:

— Ваш союз закрепит отношения между нашей семьёй и Першиными, особенно, если у вас родятся одарённые дети. Першин получит около пяти процентов акций «Русича» и станет нашим партнёром по бизнесу. Это очень важно, особенно в свете окончания войны.

— А если он не согласится? — спросил Алексей, ещё питая какие-то надежды. — Этот работорговец известен вздорным и непредсказуемым характером.

Мысленно Чесноков-младший улыбнулся. Ох, мальчишка. Всем хорош, да только тонкостям ведения дел ему ещё учиться и учится. Как и Виктору.

— Першин в первую очередь разумный человек, — сказал он. — А разумный человек знает, когда можно отказаться от предложения, а когда нельзя.

Алексей снова открыл рот, желая сказать что-то ещё, но отец жестом остановил его, дав понять, что разговор окончен, решение принято и обжалованию не подлежит.

— Юля, теперь ты, — Чесноков-младший обратился к дочери, миловидной девушке двадцати трёх лет от роду. В отличие от большинства присутствующих, предпочетших явится на совещание в пиджаках и брюках, Юля щеголяла в джинсовых шортах и светлой рубашке с завёрнутыми рукавами. Внешне она сильно напоминала мать — высокая и стройная, с идеально ровным овалом лица, с вьющимися русыми волосами. Её ладную, отточенную фитнесом фигурку с тонкой талией и крутыми бёдрами не скрывала даже рубашка, чутка великоватая Юле.

Девушка сидела, небрежно закинув ногу на ногу. Её правая ступня, расположенная выше, дёргалась то вверх то вниз, грозя скинуть на пол тапочек в виде кролика. Но тот каким-то чудом держался, балансируя на кончике большого пальца с накрашенным ногтем.

В отличие от старших братьев Юля не отдала предпочтение одной из основных тональностей «Речи», и часто пользовалась обеими, в зависимости от настроения. Пользовалась крайне эффективно, что встречалось довольно редко.

— Ну ты мне хоть симпатичного мужа подобрал? — осведомилась Юля с самым серьёзным лицом. Голос её тоже звучал серьёзно, но у всех присутствующих, даже у Чеснокова-младшего, по лицам побежали улыбки. Юля одним своим присутствием мистическим образом улучшала людям настроение, она словно излучала энергию и оптимизм. Даже вечно хмурый и недовольный Виктор нет-нет, да и улыбался. Отец любил дочь больше сыновей и зачастую прощал ей дерзость, вызывающее поведение, а иногда даже откровенное неповиновение его воле.

— Или моей юности и свежести ради процветания семьи придётся массажировать радикулит какому-нибудь заслуженному и уважаемому Старпёру Властелиновичу? Да, папа? — продолжала язвить Юля.

— Замужество подождёт, — Чесноков-младший строго посмотрел на дочь, и та, поняв, что перегнула палку, прикусила язык. — Тебе сначала надо закончить обучение. Да, ты уже на шестом курсе, изучила все тонкости юриспруденции в МГУ, знаешь, как обмануть закон и заставить его работать на себя. Твои оценки греют мне сердце, и я надеюсь увидеть в твоих руках красный диплом. Но это всего лишь образование «молчунов», тебе этого недостаточно. Для раскрытия всего твоего потенциала, — глаза Чеснокова сверкнули. — После окончания МГУ ты поступишь в МУ «Речь».

От неожиданности Юля выпучила глаза и присвистнула. Все остальные уставились на Чеснокова-младшего со смесью восхищение и недоверия.

Московский Университет «Речь». Учебное заведение, обучающее искусству пользования «Речью». Одно из немногих подобных заведений в России и самое престижное из них. Обычно будущих «говорящих» ещё детьми обучали пользоваться их даром родители. «Речь» — это не какая-нибудь физика или математика, её надо осваивать с малых лет. Каждому одарённому ребёнку нужен индивидуальный подход, нельзя грести всех под одну гребёнку, как любят «молчуны» в школах. Но МУ «Речь» — дело совсем другое. Там обучают уже взрослых, состоявшихся «говорящих» и то не всех, а лишь самых выдающихся, прошедших вступительные экзамены. Впрочем, даже успешная сдача экзаменов не гарантировала зачисление. Ворота университета неохотно открывались даже перед деньгами и связями.

— Серьёзно? — выпалила Юля, неверяще глядя на отца. Его заявление звучало фантастично, но с другой стороны Чесноков-младший никогда бы не стал шутить с такими вещами. Не в его это характере.

— На днях я переговорил с ректором университета. Он сказал, что если ты успешно сдашь экзамен, то будешь зачислена без вопросов, — буднично сообщил Чесноков-младший дочери, словно речь шла о какой-то рутине.

От переизбытка чувств Юля сиганула через стол и крепко обняла отца, вызвав у собравшихся возгласы неодобрения. Виктор, глядя на сестру, закатил глаза и пробурчал что-то вроде «показушница».

— Юля, держи себя в руках, — холодно сказал Чесноков-младший, похлопав дочь по спине. — У нас всё-таки совещание, а не утренник.

— Прости, папа, — Юля, потупив глаза, вернулась на своё место, обойдя стол. Отец проводил её задумчивым взглядом. Его дочь обычно никогда спонтанно не проявляла чувства. Внешность и характер она получила от мамы, но мозги её светленькой головке достались отцовские. Она действительно так сильно обрадовалась? Или же намеренно нарушила этикет?

Следующим, к кому обратился Александр Чесноков-младший, был его брат Сергей Александрович, тридцатилетний крупный мужчина в чёрной водолазке и брюках. Под материей, плотно прилегающей к торсу Сергея, угадывались кубики пресса и широкие пластины развитой грудной клетки. Большинство членов семейства Чесноковых очень уважали спорт и физическое развитие, но Сергей переплюнул их всех. Почти каждую свободную минуту он проводил в спортзале, принимал добавки и выполнял всё это строго по графику. По нему даже сверяли часы. По странному совпадению Сергей отличался не только физической силой, но и силой «Речи». Один на один никто в империи Чесноковых не продержался против него дольше пяти минут. В отгремевшей войне Сергей сыграл очень важную роль, в одиночку уничтожив трёх сильнейших «говорящих» империи Яранского, тем самым практически обеспечив Чесноковым победу. Победа стоила ему двух пальцев на правой руке, кроме того его лицо обезобразил косой рваный шрам от переносицы до подбородка через всю щёку. Сергей, как человек «пофигистического» склада характера, отнёсся к травмам спокойно. Даже шрам не стал сводить, оставил на память о тех событиях. Его не остановили даже просьбы любимой жены, не смутил даже тот факт, что шрам в сочетании с наследственными чертами Чесноковых придал его лицу очень суровое, зверское выражение.

— Сергей, — обратился Александр Чесноков-младший к брату. — Яранский владел небольшой сетью фитнес-клубов и спортивных магазинов. Теперь они принадлежат нам, и я хочу, чтобы ты, как человек, близкий к спорту, встал у руля этого бизнеса.

— Спасибо, брат. Постараюсь оправдать, — Сергей кивнул, но без особого энтузиазма. Великолепная боевая единица, как руководитель он был полный ноль. Гены Чесноковых наградили его силой в полной мере, но все мозги уже забрал старший брат. Сергей сам прекрасно понимал очевидное и не испытывал особого желания заниматься бизнесом. Тем не менее, семейные традиции требовали, чтобы все «говорящие» члены семьи участвовали в управлении империей. А Сергей, как и старший брат, относился к семейным традициям с большим уважением.

— Если не справишься, подыщем для тебя что-то другое, — обнадёжил Александр Чесноков-младший брата. Тот снова кивнул, сохраняя на лице постное выражение, что в сочетании с его свирепым видом выглядело жутковато.

Александр Чесноков-младший перевёл взгляд на пустующий стул и едва заметно вздрогнул. Человека, обычно занимавшего это место, больше нет рядом с ним. Николай Сычев, его правая рука, умнейший тактик и стратег, выдающийся юрист погиб ближе к концу войны. Тяжелейшая и невосполнимая потеря. Лет через десять его место, возможно, займёт Юля, но пока что девчонка совсем зелёная, ей ещё учиться и учиться.

А самое горькое то, что Николай был его самым близким другом. Однажды он ни много ни мало спас Александру жизнь. И чем отплатил Чесноков-младший единственному другу? Бессилием. Ни острый ум, ни деньги, ни власть не уберегли Сычёва от смерти. Всё, что смог Александр Чесноков-младший — позаботиться о жене и детях покойного, сделать так, чтобы те ни в чём не нуждались.

Но разве этого достаточно, чтобы заглушить муки совести?

Взял себя в руки, Александр Александрович перевёл взгляд на своего второго приближённого заместителя, Льва Григорьевича Черепанова. Если покойный Сычёв занимал пост министра, лидера законодательной власти империи Чесноковых, то Черепанов «носил» генеральские погоны, возглавлял власть исполнительную. Его боевики, как «говорящие» так и «молчуны», служили и мечом и щитом семье Чесноковых вот уже долгое время. Кроме Черепанова существовало ещё несколько генералов, подчинённых лично Александру Чеснокову-младшему, но допуск до ближнего круга семьи имел только Лев Григорьевич. От остальных генералов его выгодно отличало то, что ему можно было поручать задания, напрямую не относящиеся к его основным обязанностям. Или даже вообще не относящиеся. По остроте ума он, конечно, уступал Чеснокову-младшему и Сычёву, но не сильно. Александр Чесноков-младший доверял ему почти как родному брату.

Внешне Лев сам слегка напоминал зверя, в честь которого получил имя — спокойный, неторопливый, но мощный и массивный. Единственная застёгнутая пуговица пиджака едва не лопалась под напором живота. Лицо Льва, круглое и доброе, словно лучилось от сытости и спокойствия. Кроме того, он очень любил детей, и те отвечали «дяде Лёве» взаимностью.

А ведь именно Черепанов расправился с Яранским и всей его семьёй, не пожалев даже его двухлетнюю дочь. Да, деяние ужасное, но жестокость тут не при чём, только суровая необходимость. Никто не хотел проблем в будущем, когда дитя подрастёт и захочет отомстить. Лев поступил так, как и любой другой человек на его месте. Почти любой.

— Лев Григорьевич, — обратился Александр Чесноков-младший к помощнику. — Все военные активы Яранских вольются в нашу ЧВК"Арес"под твоё управление. Доля твоих акций в компании возрастёт до пяти процентов.

— Благодарю, шеф, — заулыбался Лев. О большей щедрости он и мечтать не мог.

— Удели особое внимание личному составу бывших боевиков Яранского, тем, кто захочет влиться в наши ряды, — продолжил Чесноков. — Многие потеряли близких друзей в войне, я не исключаю попыток мести. Разбей их по отдельным подразделениям, раствори среди наших бойцов. Ну, не мне тебя учить.

Лев молча кивнул, делая мысленные пометки на будущее.

Среди собравшихся остался один человек, к кому Чесноков-младший ещё не обратился. Последний в очереди, но отнюдь не по значимости. Александр Иванович Чесноков-старший, отец Александра и Сергея Чесноковых, патриарх семейства. Его портрет в полный человеческий рост сурово взирал на собравшихся с самого видного места на стене. Сам Чесноков-старший, покрытый глубокими морщинами, сидел во главе стола на инвалидном кресле, маленький, скрюченный, с покрытым морщинами лицом. Глаза его были полуприкрыты, казалось, что он спал. Грудь его украшали десяток медалей и орденов.

Чесноков-старший являлся самой настоящей легендой — родился в конце девятнадцатого века, лично видел Николая второго и Ленина, участвовал в гражданской и Великой Отечественной войнах, брал штурмом Берлин в составе третьей ударной армии первого Белорусского фронта. Выдающийся пользователь"Речи", он сохранил ясность ума даже спустя век жизни и лишь в последние годы начал сдавать."Речь"хоть и могла увеличить срок жизни, улучшить её качество, в конечном итоге всё же отступала перед старостью и смертью. Тем не менее, Чесноков-старший принял самое активное участие в войне с Яранскими. Именно благодаря его советам Чеснокову-младшему удалось избежать катастрофических потерь. Тем не менее, даже выдающийся ум Чеснокова-старшего не предусмотрел шальную пулю, едва не отправившую патриарха на тот свет. Александр Иванович выжил, но оказался до конца жизни прикован к инвалидному креслу. И здоровье его с каждым днём слабело.

Но не смотря на костлявую за спиной, Чесноков-старший не собирался сбавлять оборотов. Вопреки советам врачей и просьбам сыновей он принимал активное участие в делах семьи. Вот и сейчас, вместо того, чтобы отлеживаться в постели, он присутствует на совещании и внимательно слушает.

— Отец, — обратился к патриарху Александр Чесноков-младший. Фактически совещание было окончено, но он хотел завершить его на хорошей ноте, дав последнее слово отцу. — Как видишь, в нашей семье наступают светлые времена. Ты сделал для этого больше, чем кто либо!

Чесноков-старший открыл глаза, затянутые белой плёнкой. Создавалось ощущение, что он был слеп, но Александру Ивановичу не требовалось зрение, чтобы увидеть родню.

— Хорош уже пафосу нагонять, Сашка, тут всё свои, — пробурчал он. Юля прыснула в кулак, но сдержанные выражения лиц прочих Чесноковых и Черепанова не изменились.

— Я просто следую семейному этикету, — пожал плечами Александр Александрович. — Который ты сам и утвердил.

— Сам утвердил, сам и отменю, — заявил Чесноков-старший, ёрзая в кресле и скрипя одеревеневшими суставами на всю комнату.

Александр Чесноков-младший улыбнулся краешком губ и покачал головой. Всё таки вздорный характер отца стал только хуже с годами. Юля своим бунтарством и непослушанием явно пошла в деда.

— Ты, конечно, молодец, Сашка… Все вы молодцы — тон патриарха стал более серьёзным. Он распрямил плечи, приподнял голову, взгляд слепых глаз устремился в невидимые дали. — На долю нашей семьи пришлось тяжкое испытание, и мы прошли его с честью. Да, понесли потери — земля тебе пухом, Николай — но всё же доказали, что лучшие. Не совру, если скажу, что счастлив. Ну насколько может быть счастлив старый пень вроде меня с Костлявой за спиной, — он усмехнулся. — Очень надеюсь, что молодое поколение, — его лицо повернулось в сторону Юли. — Молодое поколение вырастет в мире без войн и крови.

Все присутствующие закивали. Последняя крупная война у Чесноковых отгремела в девяностые, после чего наступили сытные и спокойные нулевые. Более пятнадцати лет мира и спокойствия, пока не началась заварушка с Яранскими. Война, прогремевшая как гром среди ясного неба, напомнила, как хрупка человеческая жизнь и как иллюзорна мирная жизнь.

Чесноков-старший отпил из стоявшего рядом стакана и продолжил:

— Сегодняшние переговоры положат начало мирной эпохи в жизни нашей семьи. Саша, ты должен привести наших гостей к послушанию. Но и не дави сильно. Дай им понять, что мы можем сокрушить их в любой момент, но не хотим продолжения войны и желаем закончить дело миром… — он закашлялся, из его рта на столешницу полетели прозрачные капли. Сидевший рядом Черепанов постучал его по спине. — Спасибо, Лев. Совсем я сдал… Так и о чём это я? — Чесноков-старший задумался и опять посмотрел на Юлю. — Когда я внуков увижу, девчонка? Когда ты учёбу закончишь?

— Не знаю! — та показала деду язык. — Папа говорит мне идти на второе высшее!

— Тьфу, молодёжь, — пробурчал Чесноков-старший. — Вся жизнь так и пройдёт за учёбой. Мне вот восьми лет в третьей Московской гимназии хватило с лихвой. А потом я работать пошёл. Вот было время! Ни интернета, ни телевиденья, ни машин! А сейчас? Выйдешь на улицу — и ни одной лошади, одни машины! Прощай экология…

Он что-то забормотал под нос, уже совсем неразборчиво. Александр Чесноков-младший тяжело вздохнул. Отец и без того сильно сдал в начале нулевых, но всё равно решил лично участвовать в боевых действиях. За что и поплатился. «Речь» спасла его от смерти, залечила рану, но рассудок и здоровье в полной мере не восстановила. Провалы в памяти, внезапная сонливость — и это лишь неполный перечень недугов, терзавших патриарха.

Громко всхрапнув, Чесноков-старший пришёл в себя.

— Охо-хо… Я опять заснул? Вот же пень! — ругнулся он на себя. — Ладно, не буду вас больше учить, чай не маленькие, — патриарх махнул рукой. — Надеюсь, я уже сказал что-то умное и мотивирующее. А если нет, сами додумайте. Давайте уже расходится. У меня, кажется, давление подскочило. Надо лекарство принять.

Дрожащими руками он извлёк из кармана пиджака коробку с таблетками.

Александр Чесноков-младший нажал кнопку под столом. В помещение вошла сиделка, ожидавшая всё это время в соседней комнате. Она измерила Чеснокову-старшему пульс и давление, лицо её приняло обеспокоенное выражение. На что патриарх заметил:

— Это во мне остатки старой закваски на белогвардейских пулях играют!

Сиделка помогла Чеснокову-старшему принять лекарство, после чего, укутав старика пледом, вывезла его из комнаты. Колёсики инвалидного кресла, скользя по тканному ковровому покрытию, тихонько скрипнули напоследок.

Чесноков-младший проводил отца взглядом холодных расчётливых глаз. Тому, очевидно, осталось недолго. Несколько месяцев, максимум полгода. Испытывал ли старший сын — старший из оставшихся в живых — какие-то чувства, зная о скорой кончине отца? Да, острая игла тоски каждый раз вонзалась в его сердце, когда отец заходился кашлем. Александр Александрович любил отца, хотя бывали ситуации, особенно в юности, когда он на полном серьёзе хотел убить родителя. Именно Александр Чесноков-старший превратил сына в то, чем он является теперь, в холодного безжалостного тактика и стратега, способного пойти на любые жертвы ради цели. Но такова была цена могущества и процветания. Чесноковы испокон веков уплачивали её до последней копейки.

— Полагаю, на этом всё, — сказал он, оглядев собравшихся. — И ради бога, Юля, надень что-то более подобающее, — укоризненный взгляд Чеснокова-младшего остановился на рубашке дочери. — Тебе на день рождения подарили такое красивое платье, а ты его ни разу не надела.

Юля со скучающим видом кивнула. Вроде бы уже взрослая девушка, а ведёт себя иногда как подросток, подумал Чесноков-младший. Совсем девчонку избаловали.

Виктор, как всегда, глядел сычом, скрестив руки на груди, иногда косился на брата. Алексей вертел в толстых пальцах ручку, уже основательно измазав её серебряную поверхность потом. Судя по отсутствующему взгляду, он о чём-то напряжённо думал — возможно, вспоминал, встречался ли раньше с дочерью Першина, своей будущей женой. Капелька пота замерла на его виске, раздумывая, продолжить путь или ещё повисеть.

Сергей Александрович сидел ровно, по привычке держал осанку. На брата он смотрел внимательно, с почтением на лице — тот являлся для него недосягаемым примером для подражания с самого детства.

Лев Григорьевич ел шефа преданными глазами, чутка растеряв вальяжность. Он прошёл долгий путь от рядового бойца до директора и умел ценить деньги. Пять процентов ЧВК «Арес» гарантировали Льву, его жене и их «львятам» сытую жизнь до самой старости. А кто так же остро жаждет обеспеченную старость как человек, чья работа — игра со смертью в гляделки?

— Отец, а можно вопрос? — подал голос Виктор и, не дожидаясь разрешения, продолжил: — Все-таки, почему мы идём на уступки этим пескарям, прихвостням Яранских? Зачем делимся с ними производством «Речи»? Мы можем забрать себе хоть сто процентов активов и стать непобедимы! Раньше в России «Речь» создавали только мы, Яранские и тайное министерство. Поглотив империю Яранских, мы станем очень сильны, даже министерство будет вынуждено считаться с нами!

Алексей и Юля закивали, полностью поддерживая брата. Даже в глазах преданных Сергея и Льва Александр Чесноков-младший заметил сомнение.

Эх, дети… Сколько же им ещё предстоит понять и освоить, прежде чем они станут ему достойной заменой.

— Тому есть несколько причин, — решил пояснить он. — Во-первых, как я уже говорил, война всем надоела. Сильно бьет по кошельку. Нужно переждать, зализать раны. Даже если придётся кинуть псам пару костей.

«Ничего себе, пару костей!» — говорил взгляд Виктора.

— Во-вторых, тайное министерство не одобрит негосударственную монополию по производству «Речи», — отрезал Александр Чесноков-младший. — А нам только с министерством не хватало сцепиться, особенно сейчас, когда мы обескровлены. За министерством стоит государственный аппарат России, они — Власть. А власть надо уважать.

Сергей и Лев закивали — военные люди, оба прошли школу армии и чуть лучше молодёжи понимали, что и как в России устроено.

— Но у нас же есть друзья в министерстве, — не сдавался Виктор. — Если как следует их подмазать, министерство может и закрыть глаза на небольшое нарушение в антимонопольном законодательстве.

— Ты прав, — легко согласился Александр Чесноков-Младший, чем вызвал недоумевающие взгляды. — Можно пойти и таким путём. Но есть один скрытый факт, о котором никто не знает.

И тут уж присутствующие навострили уши, глаза и прочие органы чувств до предела — неужели сейчас Чесноков-Младший приоткроет завесу своих планов, в которые никого не посвящает?

Александр Александрович взял короткую паузу и обвёл колючим взглядом всех собравшихся, словно подчёркивая важность своей следующей фразы.

— Рынок «Речи» в скором времени рухнет. Все акции обесценятся.

Целую бурю чувств увидел Александр Александрович в пяти парах глаз напротив — от удивления и испуга до недоверия и растерянности — и испытал чувство глубокого удовлетворения.