Шоу одинокого скелета

Кирилл Кащеев, 2013

Похоже, детективам каникулы не полагаются. Вот решили сыщики из агентства «Белый гусь» отдохнуть на даче близняшек Мурки и Кисоньки… и во что превратился этот отдых?! Сначала ребят чуть не до смерти напугал скелет, гуляющий сам по себе, затем довела до белого каления жуткая зануда – какая-то дальняя родственница близняшек. А потом… у отца Мурки и Кисоньки пропали очень важные документы. Если бумаги не вернуть, бизнесмену грозит разорение. В доме собралось много гостей, и нужно вычислить вора как можно скорее! Или уже поздно – вдруг преступник успел передать документы?

Глава 5. Ссора

–Не утешайте меня! — истошный визг Бомбины ребята услышали еще на подходе к калитке. — Бесполезно обманывать, я обо всем догадалась. Эти негры-людоеды, эти мерзкие каннибалы их всех съели! И бедную Катеньку, и Кисоньку…

— Кто Кисоньку съел? — удивилась Катька.

— Она меня имеет в виду, — криво усмехнулся Вадька, вкатывая чемодан на веранду. — Как увидела на перроне, так Кисонькой и зовет. — И он воинственно глянул на сестру.

Против ожиданий, Катька не стала ехидничать, а лишь сочувственно похлопала Вадьку по плечу.

–…а главное, они съели бедного, несчастного синьорино! — Бомбина захлебнулась рыданиями, а Севку перекосило.

Катькино сочувствие и понимание, видимо, распространялось только на родного брата. Противная малявка окинула Севу ехидным взором и проверещала:

— Бедненький Буратино!

Словно эхом из комнаты откликнулась Бомбина:

— Бедненький синьорино! Такой молодой, такой красивый…

Катька заржала и тут же состроила умильную рожицу, закатила глаза и вытянула губы трубочкой, словно для поцелуя. Сева побагровел.

— Какой позор — есть иностранцев! — продолжала вопить Бомбина. — Мы должны немедленно сообщить в полицию! Должна быть управа на этих каннибалов!

Из комнаты донесся грузный топот, дверь распахнулась, и на пороге появилась зареванная, всклокоченная Бомбина. С разгона вылетела на веранду и тут же при виде ребят затормозила, упираясь пятками в пол:

— Ах! Синьорино! Вы живы! Какое счастье! — она метнулась к Севе и попыталась упасть в обморок ему на руки.

Как и каждый раз при столкновениях с Бомбиной, Севка прянул в сторону, и гостья всем немалым весом рухнула на пол веранды. На пороге появились перепуганные Мурка и Кисонька.

— Надо же, — задумчиво пробормотала Мурка, изучая лежащее у ее ног тело, — а я думала, в обморок только в старинных романах падают.

— Но мы не можем оставить ее здесь, — неуверенно сказала Кисонька, и видно было, что ей как раз очень хочется оставить гостью на веранде и уйти в дом, плотно заперев за собой дверь и, желательно, еще подперев ее для верности комодом.

— Севка уронил, пусть он и тащит, — безапелляционно заявила Катька.

— Помоги, — устало попросил друга Сева, но вредная Катька придержала брата за рукав.

— С чего это Вадьке тебе помогать? — удивилась она. — Ты ж у нас любишь стильных девчонок, а у этой стиля — кушай, не обляпайся.

Близняшки с удивлением воззрились на Катьку, пытаясь понять, за что она так взъелась на Севку. Вадька молча высвободился из цепких пальцев сестры, и вдвоем с Севой они втянули бесчувственную Бомбину в дом и свалили на диван в гостиной. Сами устало опустились на ковер.

— Вы где шлялись? — накинулась на них Мурка. — Эта идиотка чуть нас всех не уморила. А теперь еще отключилась! Что делать-то будем?

— Ничего, пускай валяется, — рассеянно бросил Сева. — Хоть тихо.

С дивана немедленно послышался слабый стон. Жалостливая Кисонька налила стакан минералки и попыталась приподнять Бомбину за плечи.

— Да помогите же кто-нибудь, тяжело, — пропыхтела она.

— Рычаг надо подвести, сразу пойдет, — предложил Вадька, но не сдвинулся с места. Севка вообще отвернулся, демонстрируя, что уж он-то ни за что к Бомбине не прикоснется.

Изо всех сил упираясь Бомбине в спину, девчонки втроем усадили ее. Катька быстро сунула ей под плечи подушку, не давая снова рухнуть на диван. Кисонька поднесла стакан к губам гостьи.

— Спасибо, девочка, — страдальческим голосом прошептала Бомбина и сделала крохотный глоточек. Потом с любопытством уставилась Кисоньке в лицо. — А ты Мурочке тоже родственница? Ты даже на нее немножко похожа! Хотя она, конечно, гораздо симпатичнее.

Поджав губы, Кисонька резко выпрямилась и поставила стакан с водой на стол.

— Хочешь совет? — продолжала Бомбина, вольготно развалившись на подушках. — Ты не старайся одеваться, как она. Только людей смешишь. Лейбл у вас на джинсах одинаковый, а все равно видно, что у нее дорогие, а у тебя китайская подделка.

— Давайте кино посмотрим, — неестественно оживленным тоном предложил Вадька, сочувственно косясь на задохнувшуюся от возмущения Кисоньку.

— Конечно, давайте! — И только что бесчувственная Бомбина в одно мгновение метнулась к Севе и устроилась рядом с ним на ковре. Мальчишка с ужасом покосился на неожиданную соседку, попытался отодвинуться, но не тут-то было. Севка отползал в сторону, а Бомбина неумолимо передвигалась следом за ним. Наконец парень уперся спиной в журнальный столик и покорно затих, а Бомбина радостно возопила:

— Что будем смотреть?

Кисонька тем временем справилась с собой и, собрав в кулак всю волю и хорошее воспитание, взялась за пульт:

— «Академия вампиров» есть, «Голодные игры», последний «Хоббит»…

Даже зажатый между Бомбиной и столом Севка чуть приободрился. Но оживившийся народ не успел выбрать фильм, потому что снова вмешалась Бомбина:

— Тебе родители не объясняли, что некрасиво в чужом доме распоряжаться? Пусть Мурочка или Кисонька, — Бомбина поочередно ткнула пальцем в Мурку и Вадьку, — сами кино выберут. И вообще глупо смотреть импортные фильмы, когда иностранец в гостях. Синьорино все это и дома видел. Надо показать ему что-нибудь наше, необычное! Сейчас, у меня есть! — она сорвалась с места и бросилась к своему объемистому чемодану.

Освобожденный Севка немедленно вскочил, метнулся к дивану и буквально ввинтился между Катькой и Вадькой. А Бомбина тем временем мчалась обратно, потрясая коробочкой с диском.

— Вот, глядите! — с гордостью провозгласила она.

— Что это? — опасливо поинтересовалась Мурка.

— «Девочка и крокодил»!

— Не слышала никогда. Ужастик, что ли? Или про Африку?

Бомбина поглядела на Мурку со снисходительным пренебрежением.

— Старый детский фильм. Моя бабушка его обожает! Теперь так снимать не умеют!

— И слава богу, — пробормотала Мурка, глядя на дрожащий выцветший кадр, заполонивший всю ширь плазменного экрана.

— Дядя Дима и тетя Альбина говорят, что только такие фильмы детям и можно смотреть! — веско заявила Бомбина и собралась вернуться на свое место на ковре. И тут же обнаружила, что ее «синьорино» вероломно сбежал и теперь сидит на диване, забаррикадировавшись с обеих сторон. На ее лице проступила гримаса крайнего, просто трагического разочарования.

Катька поглядела на экран, перевела взгляд на страдающую Бомбину, потом на довольно ухмыляющегося Севку, и злорадная улыбка появилась у нее на губах. Медленным, гибким движением она поднялась, потянулась и томно произнесла:

— Устала и есть хочу. Пойду на кухню, бутерброд сделаю, — и неторопливо направилась к двери.

Стартовав с места, словно ею из пушки выстрелили, Бомбина всей массой бросилась на освободившееся местечко. Сдавленно, как мышонок под прессом, пискнул Сева. Катька не спеша полюбовалась торжествующей Бомбиной, нависшей над несчастным Севкой, мерзко ухмыльнулась и нырнула в кухню. Так, ухмыляясь, и принялась сооружать себе бутерброд.

— Никогда не думал, что сестра у меня такая дрянь. — Появившийся на кухне Вадька поглядел на Катьку осуждающе, но в его осуждении крылась и изрядная доля восхищения. Мальчишка окинул сестру долгим взглядом, будто видел ее впервые, ненадолго задумался и отобрал уже готовый бутерброд. В наказание и чтобы не зазнавалась. А то больно умная стала, малявка.

Но смутить довольную собой Катьку таким простым способом оказалось невозможным. Ничуть не обидевшись, девчонка принялась сооружать новый бутерброд.

— Жуть, неужели наши родители такое смотрели? — Испуганно оглядывающиеся близняшки влетели на кухню так, словно крокодил из старого кино гнался за ними.

— Может, их так наказывали? — предположила Катька и начала делать бутерброды на всех.

— Но какая хамка эта Бомбина, — негодовала Кисонька. — Сказать, что на мне поддельные джинсы!

— Еще она сказала, что я симпатичнее, — невинно добавила Мурка, посматривая на сестру поверх громадного бутерброда.

Кисонька, прищурившись, уставилась на свою близняшку, и в ее взгляде не было ничего доброго.

— Вас скелет еще интересует или как? — немедленно вмешался Вадька, неожиданно взявший на себя роль миротворца.

— Интересует, — ответила Кисонька, но в голосе ее все еще звучал холодок.

— Полный аут! Уходили — висел, вернулись — нету!

— Скелеты сами по деревьям не лазают! — отрезала Мурка. — Кто-то там был. Живой!

— Поздравляю! Заключение невероятной глубины! Просто мудрость веков! — презрительно процедила Кисонька.

Мурка побагровела.

— Да уж поумнее, чем твои джинсовые страдания! У тебя в голове вообще тряпки вместо мозгов!

— Ах так!

Одновременно вскочив, сестры замерли друг против друга. В боевой стойке.

— Немедленно прекратите! — заорал Вадька, — Бомбина глупости болтает, а вы в драку лезете! Не можете вы быть одна симпатичнее другой, вы же близнецы! И джинсы у вас одинаковые! И пояс по карате одинаковый — зеленый! У вас все одинаковое!

— Ошибаешься! — сквозь зубы процедила Мурка и медленно и отчетливо перетекла в позицию к атаке. В ту же секунду и Кисонька изготовилась к броску. Они стояли друг против друга, похожие, как никогда, и готовые сцепиться насмерть.

— Вы чего все смылись, бросили меня там с этой… — Севка вихрем ворвался в кухню.

— Не понимаю, чем тебе девочка не нравится? — сладчайшим голоском пропела Катька.

— Чем?! Да всем! Одни косички дурацкие чего стоят!

— Косички, значит, не устраивают, — зловеще протянула Катька, оглаживая собственные косички. — А ты уже выяснил, вдруг у нее родители богатенькие? Глядишь, и косички покажутся симпатичными.

— А ты, шмакодявка, не лезь. Твои-то косички точно никому симпатичными не покажутся, даже если бы у тебя папаша Рокфеллером был, а не алкашом.

— Ты на мою сестру не наезжай. И на папашу, кстати, тоже! Со своим разберись! Наш хоть пил, а твой просто целый день в телевизор пялится! — взвился Вадька.

Руки Севки сами собой сжались в кулаки, он шагнул вперед. Вадька набычился, двинулся навстречу. Катька растопырила пальцы, готовая вцепиться в физиономию врагу. Мурка с Кисонькой, две разъяренные кошки, зашипели и одинаковым движением напружинили ноги: вот-вот взметнутся в прыжке, взлетят над столом, сцепятся рыжим клубком ярости. И дико загоготал гусь Харли, грозно растопыривая крылья.

На улице хлопнула дверь, раздались шаги, смех.

— Боже, какая прелесть! — послышался из гостиной восторженный женский голос. — Знаете, что это? «Девочка и крокодил»! Я в детстве обожала! Теперь так снимать не умеют!

— А ты говоришь, в наказание! — пробормотал Вадька.

Еще поутру оставленный на полке в кухне неизменный Вадькин ноутбук издал протяжную трель. Пряча глаза и стараясь не смотреть на остальных, Вадька ткнул в клавишу.

— Что там? — Мурка пыталась казаться невозмутимой. Видно, как раз от большой невозмутимости она ни в какую не глядела на сестру.

— Сообщение от Большого Босса, — ровно произнес Вадька. — Желает хорошо отдохнуть. Жалеет, что не может быть с нами.

— Жалеет, — хмыкнула Катька. И вдруг, сдавленно всхлипнув, кинулась вон из кухни.

— А ну вас всех! — выдохнул Севка и через противоположную дверь, не одеваясь, выскочил в сад.

— Мурка! Кисонька! Вы где? — послышалось из комнат.

— Иду, мама! — ответила Мурка.

— Сейчас, папа! — сказала Кисонька.

Сохраняя дистанцию, близнецы шагнули к двери. Замешкались. Потом одна вжалась в правый косяк, другая — в левый. Так и вышли — не приближаясь друг к другу.

Вадька глянул вслед, вздохнул и уткнулся в экран компьютера.