Радио «Вавилон»

Кирилл Куталов, 2015

Герои сборника короткой прозы – обычные люди, оказавшиеся в необычной ситуации, между двух миров. Столичный офис и виртуальное пространство компьютерной игры, современная квартира и призраки сталинских лагерей, французское захолустье и бывшая столица бывшей колонии Советской империи. В этом раздвоенном мире героям предстоит пережить ряд неожиданных трансформаций. Рассказы, вошедшие в сборник, написаны в 2014–2015 годах.

Shitstorm

Артемов работал аудитором — ездил с проверками по предприятиям нефтегазовой отрасли. Иногда уезжал на неделю, иногда на две, иногда на день. Из-за частых командировок он эту работу и выбрал, и чем дальше посылали, тем было лучше, потому что больше всего в жизни Артемов любил летать.

В самолетах Артемову нравилось все — как пахло в салоне, как тяжелело тело во время взлета, как стихал, пугая чутких пассажиров, рев двигателей на высоте. Там, над облаками, он ощущал легкость и радость: отступали все болезни, похмелье, обиды и тревоги. Это было лучшее время в его жизни.

Иногда поездка занимала один день, и в течение суток Артемову удавалось подняться в воздух два раза. Такие дни он особенно любил.

Из Москвы в Тюмень лететь недолго — меньше трех часов. По пути туда Артемов успел сделать презентацию для регионального офиса, прочесть пятьдесят страниц новой книги и написать несколько писем.

Вечерний самолет в Москву был тот же, что и утром, — не первой молодости 737, и даже некоторые попутчики оказались теми же. Симпатичная блондинка в бизнес-классе, в черном платье и массивных браслетах на тонких запястьях, — Артемов уже видел ее утром — и мужчина старше средних лет, плотный, ростом под два метра, плечистый и, судя по осанке, как будто военный, который сидел рядом с Артемовым. Мужчина явно боялся: когда попали в турбулентность, вцепился в подлокотники и не отпускал их до посадки.

В узкую щель шторки, отделявшей бизнес-класс от эконома, Артемову было видно кресло, в котором сидела блондинка. Она раскрыла ноут и что-то писала. Артемов тоже писал — составлял отчет о поездке — и закончил ровно к тому моменту, когда перед посадкой загорелось табло «Пристегнуть ремни».

Уже на земле почувствовал усталость и захотелось спать. Мужчина на соседнем кресле, наоборот, оживился — принялся звонить кому-то, поднялся из кресла, когда двери еще были закрыты, и нависал над Артемовым, пока не начали выпускать.

Залы прилета Артемов не любил. Грязь, запах пота и плохой еды, крики и плач детей, а особенно неприятен ему был тусклый свет. Каждый раз Артемов старался поскорее выйти наружу, прорвавшись через толпу таксистов. В этот раз все сделал так же — выбежал из здания терминала, спрыгнул с пандуса и вскочил в первую же машину. Назвал адрес, сумму — водитель кивнул, и они поехали.

Если по дороге в аэропорт Артемов всякий раз испытывал радостное предвкушение, то на обратном пути как будто увеличивалась сила притяжения. Окружающая действительность становилась грубее и посконнее, исчезало волшебство, и вместо рекламных щитов с пожеланиями счастливого пути вдоль придорожного леса мелькала реклама дератизаторов, ассенизаторов и копателей колодцев. Чем дальше ехали, тем мрачнее делался Артемов, и что едут они уже не по шоссе, а по какой-то другой дороге, он заметил не сразу.

Он подумал, что это какой-то хитрый объезд пробки перед МКАДом, известный только таксистам, когда машина резко остановилась, а из темноты в салон втиснулся кто-то тяжелый и быстрый: Артемов не успел даже руки вытянуть в его сторону. Удар в челюсть, вспышка, ничего.

Он очнулся на земле. Сбоку бил яркий ксеноновый свет. Попробовал повернуться и встать, но оказался связан по рукам и ногам. Хотел закричать — и, как в кошмаре, не смог раскрыть рот, заклеенный скотчем. Увидел колеса машины, чьи-то ноги в армейских ботинках, потом услышал шаги, и вот его перевернули на спину. Над ним, огромный и широкий, стоял недавний попутчик, теперь он держал в руке пистолет и направлял его на Артемова, Артемов видел черную дырку ствола.

— Долетался, сука, — почти ласково сказал мужчина.

Артемов замычал, засучил связанными ногами, а потом мужчина скривился, схватил себя свободной рукой за шею и начал падать — на Артемова, все еще держа в руке пистолет, потом снова была темнота.

Потом он очнулся во второй раз. Мягкая светлая кожа под щекой. Приятный приглушенный свет. Любимый с детства запах воздуха из рециркуляционной системы. Ровный гул турбин. Легкость и ощущение счастья. Артемов поднял голову — едва ощутимо кольнуло в шее. Посмотрел на руки — красные полосы поперек чуть опухших запястий. Повернулся к иллюминатору — в соседнем кресле сидела блондинка с массивными браслетами на запястьях, на откидном столике перед ней стоял «эйр» и высокий узкий бокал. От «эйра» тянулся белый провод наушников — она писала что-то и слушала. Потом повернулась к Артемову.

— Ну привет, — улыбнулась, вынимая капельки наушников, закрыла ноут. — Выпьешь чего-нибудь?

Из всего, что Артемов услышал за следующие три часа, легче всего ему было поверить в то, что их самолет полностью невидим для радаров.

В остальном было так. Две враждующие расы неземного происхождения, которые оказались на Земле больше трех тысяч лет назад, не смогли отсюда улететь. Корабли сломались и сгнили где-то в бассейне Амазонки. Для одних — для простоты женщина называла их эльфами — притяжение Земли было слишком слабым по сравнению с родной планетой. Для других — она называла их гномами — наоборот, слишком сильным, гнетущим. И для тех, и для других жизнь на Земле была сплошным мучением. Между собой две расы не скрещивались, зато с людьми — очень даже, и, по мере того как происходило смешение и адаптация, чистых эльфов или гномов на планете становилось все меньше, но, несмотря на это, вражда между расами не утихала. Потомки первых пришельцев по-прежнему убивали друг друга.

И те, и другие устроились, в общем, неплохо. Легковесные воздушные эльфы изобрели авиацию, придумали небоскребы и полетели в ближний космос. Тяжелые тугодумы гномы зарывались в толщу планеты: копали уголь, качали нефть и газ, строили метро, опускались на дно океана, обживали катакомбы и бункеры.

Война между расами становилась все изощреннее. Непосвященные смотрели новости об упавших самолетах и заваленных шахтах, а тайные правители мира ставили отметки на картах боевых действий и отсылали донесения в штабы. Когда одна раса создавала что-то новое, другая раса быстро находила в этом новом уязвимое место.

Эльфы построили «Конкорд». Гномы запустили нефтяной кризис 1973 года, и «Конкорд» прогорел.

Эльфы гордились своими небоскребами. Гномы устроили 9/11. Эльфы в ответ применили в Афганистане пещерные бомбы.

Боевые дроны и F-15 несколько лет жарили гномов в их подземных жилищах на Ближнем Востоке — преимущественно в нефтяных регионах или где-то совсем близко.

Сбитый в 2014 году в Донбассе пассажирский «Боинг» поднял планку на новую высоту: гномы вылезли из своих нор. Эльфы бомбили их подручным оружием — украинской фронтовой авиацией.

— А донецкий аэропорт? — восклицала блондинка, звеня массивными браслетами. — Это даже звучит смешно — донецкий аэропорт! Это… это как женский член!

Она рассказала еще много всего — про вторую мировую, про бункер Гитлера, про пещеры бен Ладена, про японских летчиков-камикадзе. У Артемова от услышанного шумело в голове.

— Я вот про Украину хотел спросить, — осторожно начал он. — Эта песня вот, знаете? Воины света — это про вас? В смысле, про нас?

— Все, что происходит в Украине, — назидательно ответила женщина, — это все про нас. Что там добывают, в Донбассе? Уголь? Ты сам можешь представить себя в шахте? А видел когда-нибудь шахтеров в аэропорту?

Артемов видел. С десяток мужиков с темными лицами мрачно ожидали рейса. Они выпили почти весь алкоголь в дьюти-фри, и Артемов не удивился бы, начни они пить духи, которые тоже накупили в изобилии в этом же дьюти-фри. В оранжево-черных ленточках, привязанных к дерматиновым сумкам, ему виделись отблески подземного пламени на антрацитовых пластах.

— А меня они как нашли?

— Технически это несложно. Они следят. Получают доступ к базам постоянных клиентов авиакомпаний, присматриваются, наблюдают. Убирают по одному.

— А нас много?

— Слышал, как говорят: «Живу в самолете»? Сам, наверное, так говоришь иногда?

Артемов кивнул.

— Теперь будешь осторожнее, — она засмеялась. — Точно никто не знает, сколько нас. Но много, очень много. Хороший фильм был «Их позвало небо». Кого сегодня зовет небо? Политиков, бизнесменов, артистов, журналистов, моделей. Многие не догадываются, кто-то знает, остальные узнают, когда придет время.

— И что мне теперь делать? — Артемов совсем смутился, когда услышал про моделей, не дожидаясь ответа, спросил: — Вы же в курсе, где я работаю, да?

Блондинка довольно улыбнулась.

— Именно поэтому ты и здесь. Потому что мы в курсе, где ты работаешь. Они тебя нашли, потому что не хотели, чтобы тебя нашли мы. Я тебе кое-что покажу.

Она открыла «эйр» и повернула экран к Артемову. На экране была карта мира, раскрашенная в два цвета — ярко-голубой и темно-коричневый. Территория бывшего СССР была сплошь покрыта коричневым, и только Украина с Прибалтикой — голубым, как западная Европа и США. Другие континенты были закрашены перемежающимися диагональными полосами. Присмотревшись, Артемов увидел, что карта изменялась, — голубые и коричневые пятна меняли форму и размер, иногда крошечный, как булавочный укол, голубой огонек загорался на коричневом фоне. Некоторые сразу гасли, некоторые продолжали светиться. Маленькие коричневые пятнышки тоже периодически возникали на голубом поле.

Конец ознакомительного фрагмента.