Четверо с бородой. Ёлка Понтуса

Кирилл Тиунов, 2023

Когда Новый год на носу, а ты жуткий лентяй, хоть и гном, поэтому совершенно не успел подготовиться, можно ли поступать не по-совести и раздобыть себе немножечко счастья за чужой счет? И что на это скажут верные друзья?Новая зимняя история про неунывающих гномов Ыкву, Кочерыжку, Понтуса и Оле Матроса. Как всегда весело и по-новогоднему.

Лучше Понтуса никто не играл в снежки. Когда ему нечего было делать, а такое случалось почти всегда, если только он не спал, Понтус подкарауливал какого-нибудь зазевавшегося обитателя леса и обстреливал из засады снежками. Ох и весело это было.

Белке в глаз? Пожалуйста! Зайцу в глаз? Пожалуйста! Волку в глаз? С этим, пожалуй, повременим.

Понтус недоумевал, почему после этого ни белка, ни заяц, ни, например, ёж не зовут его в гости, ведь это всего лишь игра?

Но сегодня Понтусу было не до развлечений. Новый Год на носу, а ёлка до сих пор не наряжена. Что он будет докладывать на собрании гномов о своей роще, какой итог подведёт? Ыква в таких случаях говорил — не-у-те-ши-тель-ный. Но Понтус — не Ыква, он такого слова даже не выговорит. Значит, придётся врать.

Хорошо было Оле Матросу, он из последнего кругосветного плавания привез пальму в кадке, и к Новому Году наряжал ее, а после — разряжал. Замечательно устроился Кочерыжка, за него ёлку наряжали люди. Ыква тоже хитрец, он от рождения трудолюбивый и ответственный, а что делать ему, Понтусу?

Раньше ёлкой всегда занималось беличье семейство. Или мама-барсучиха. Однажды, лет двадцать назад, когда все ёлочки были еще слишком малы, они нарядили рога оленя, и было очень удобно — ёлка, которая всегда с тобой.

Но в этом году все отказались.

— Нет, — сказали белки.

— Сам наряжай, — насупилась мама-барсучиха.

Олень ничего не сказал, он уже пять лет, как жил в соседней роще. Была ещё маленькая надежда, что получится уговорить Лису, но с ней у Понтуса всегда получались очень непростые переговоры.

— Понтус, миленький, ты такой умный, — вилась клубком вокруг него Лиса, — у тебя такая большая голова, и такая умная, наверное. А руки — ты видел свои руки? Да такими руками что хочешь можно делать, не то, что моими лапками…

В общем, с Лисой ничего не вышло.

— Э-ге-гей! — крикнул кто-то голосом Кочерыжки. Понтус нехотя обернулся. Это Кочерыжка и был. А с ним Ыква и Оле. Все трое даже издалека выглядели весёлыми и довольными, наверняка только чтоб насолить Понтусу.

— Чего разулыбались во всё лицо? — спросил он, подойдя.

— Забыл, что ли? — спросил Кочерыжка.

— Ну точно, забыл, — согласился Оле Матрос.

— Завтра тридцать первое, — напомнил Ыква, как будто без него Понтус этого не знал, — будет подведение итогов и новогодний бал. А мы, если ты помнишь, собирались в деревню уже сегодня, там на центральной площади залили большой каток, будут аттракционы и праздничные гуляния.

— А где твоя ёлка? — спросил пронырливый Кочерыжка.

— Там, — неопределённо махнул рукой Понтус, — в другом конце рощи.

— Покажешь? — не унимался Кочерыжка.

Понтус сделал вид, что не услышал вопроса и сказал, делая одолжение:

— Ладно уж, пойдемте в эту вашу деревню.

По пути Кочерыжка рассказывал, что люди в этом году решили ставить искусственную елку.

— Не настоящую, — пояснил он. — Из пластика. Они говорят, что живых ёлок осталось мало, и их нужно беречь.

— Ёлок мало? — не выдержал Понтус. — Да их в миллион раз больше, чем Понтусов. Вот кого нужно беречь!

***

Деревня встретила их восхитительными огнями и праздничным настроением. Входные ворота были украшены красными, зелеными и золотыми гирляндами. Зачем нужны ворота, когда никакого забора нет, ныне живущие гномы не помнили, но раз от предков остались, то почему бы не украсить?

Ыква, Кочерыжка и Оле постоянно болтали о всяких пустяках, чем неимоверно раздражали Понтуса. Он всю дорогу был погружён в собственные мысли, а добил его встретившийся им уже у самой деревни окудник Варежка.

— Возрадуйтесь, — сказал он важно, то и дело поправляя очки, — в этом году будет конкурс ёлок.

Варежка отвечал в деревне за магию, и отец его отвечал за магию, и дед. Варежка был весьма преклонных лет, входил в совет старейшин, но борода его, хоть убейте, не росла совсем. Восемьсот лет гному, а выглядел, как несмышлёный пятидесятилетка. Понтус даже не сразу узнал его в зимнем комбинезоне, и хотел отчитать за то, что тот гуляет без родителей.

— Достопочтимый Варежка! — обрадовался Ыква. — Конкурс ёлок — это очень хорошо. Было у меня такое предчувствие, в этом году мы с кротом нарядили на лугу очень красивую ёлку. Он, правда, сослепу половину игрушек побил, пришлось взять из моих запасов сушеных грибов, ягод и шишек. Но вышло даже лучше.

Настроение у Понтуса совсем испортилось. Он скатал снежок и с силой бросил в снеговика, нагло ухмыляющегося в чьем-то дворе. Снежок угодил прямо в нарисованный глаз, и стало похоже, будто снеговик выпучил один глаз от большого напряжения, но даже это не добавило праздничного веселья.

— И чего это за конкурс ёлок? — хмуро спросил он Варежку.

— Мы уже отправили по гному в каждый из районов, посмотреть на ваши ёлки. Завтра на балу все вместе выберем лучшую из пятидесяти и вручим самый настоящий волшебный приз.

— А если у кого-то нет ёлки? — осторожно спросил Понтус.

— Нет ёлки на новый год? — не поверил своим ушам Варежка, — да это и не гном, значит, совсем.

— Как не гном? — испугался Понтус. — А кто?

— Кто, кто? — ворчливо ответил Варежка. — Оболтус, вот кто!

Понтус совсем приуныл.

Он повертел слово «оболтус» на языке, потом внутри головы от одного уха до другого. Слово было звонкое, но какое-то обидное. Это он-то, Понтус — оболтус? Эх, еще и в рифму…

Конец ознакомительного фрагмента.