Геном предпринимателя. Как парень из глубинки создал с нуля миллиардный бизнес в России

Кирилл Упоров, 2023

Искренняя и вдохновляющая история успеха, рассказанная российским предпринимателем Кириллом Упоровым. Он создал технологичную компанию с нуля и заложил основы фундамента успеха для сотен предпринимателей, которые выстраиваются в очередь, чтобы стать частью его бизнес-империи.Эта книга – не просто история успеха. Кирилл Упоров честно и открыто рассказывает о создании бизнеса в современных реалиях, делясь успехами и не скрывая провалы. Он объясняет простым языком, что бизнес – это свобода и новое качество жизни, а заниматься им может каждый, если поймет, как использовать свой геном предпринимателя.Может быть, именно эта история поможет тебе сделать первый шаг на пути к предпринимательству и переменам в жизни?

Глава 9. Нефтегазовый инвестор

Моя работа в клубе проходила в 2008 году на фоне разворачивающегося мирового экономического кризиса. Те, у кого не было активов и сбережений, вряд ли ощутили какие-либо перемены в экономике. Но даже рядовые граждане почувствовали на себе финансовые невзгоды.

Ситуация в стране серьезно отразилась на моих родителях. Из-за отсутствия заказов по госконтрактам руководство перевело тысячи работников Уральского вагоностроительного завода, включая родителей, на трехдневный режим работы. Зарплату урезали, поэтому какое-то недолгое время я помогал и отправлял им ежемесячно по десять тысяч рублей. Я с гордостью делал это, считая своим долгом заботиться о родителях точно так же, как и они всегда заботились обо мне.

В октябре 2008 года все центральные банки крупных стран в мире, за исключением ЦБ Японии, понизили процентные ставки, пытаясь избежать дефляции. Таким образом, критические ситуации в каждой отдельной стране символично объединились в единый общепризнанный мировой финансовый кризис.

Важной причиной кризиса стало состояние перекредитованности населения во многих странах, в первую очередь, в крупнейшей экономике США. С 1980 года правительство и руководство Федеральной резервной системы (ФРС) проводили масштабную экспансию по выдаче ипотечных кредитов. Государство на всех уровнях стимулировало запуск нового строительства и выдачу займов на жилье. Граждане не заставляли себя долго упрашивать и приобретали дома на дешевые деньги, радуясь невысоким процентам. В девяностые годы ставка ФРС, по которой банки обменивались денежными средствами, составляла от 3 до 6 % (для сравнения — за аналогичный период в России ставка рефинансирования составляла от 20 до 170 %).

Страна переживала искусственный жилищный бум: рынок недвижимости был существенно перегрет, цены на квадратные метры росли в цене, как грибы во время дождя. За несколько лет в начале двухтысячных годов рост цен на квадратный метр вырос в полтора раза и впервые опередил инфляцию.

На разницу между первичной и выросшей ценой на недвижимость банки выдавали второй ипотечный кредит (для этого владелец второй раз закладывал дом). Взяв второй ипотечный кредит, люди покупали несколько новых инвестиционных домов. Через 2–3 года под эти несколько домов из-за вновь увеличившихся цен снова брали по вторичному кредиту. За 5–10 лет многие успевали приобрести в кредит десятки домов, особенно интенсивно это происходило в штатах с наибольшей динамикой роста цен: Калифорния, Флорида и др. Кредиты постепенно становились необеспеченными, поскольку банки выдавали их все расширяющемуся кругу некачественных заемщиков: с низкими доходами и плохой кредитной историей. Если покупатель приобретал жилье с первоначальным взносом 15–20 % от стоимости, на его платежеспособность никто не обращал внимания.

Маловероятно, чтобы подобная перекредитованность населения Америки могла потрясти всю мировую экономику. Правительство США с 2007 года пыталось удержать ситуацию ипотечного рынка под контролем: пострадавшим банкам и компаниям финансового сектора произвели докапитализацию на сотни миллиардов долларов. Власти повысили базовую ставку и требования к залогу. Реальная проблема с плохими заемщиками не грозила привести к краху рынка — доля таких кредитов не превышала, по разным оценкам, 15 %. Диагноз был изначально поставлен неверно. Нерыночную болезнь пытались лечить рыночными лекарствами.

Подлинная причина, ставшая катализатором кризиса, — отсутствие регулирования деривативов и их бесконтрольное распространение. На финансовом рынке важнейшим показателем является риск невозврата инвестиций. Банки увеличивали объемы кредитования и пренебрегали качеством заемщиков, потому что не несли рисков за счет массового использования ипотечных деривативов. Грубо говоря, они страховали свои риски за счёт других.

Вот как это работало: известно, что кредит для заемщика является пассивом, а для банка — активом.

Вот как это работало: известно, что кредит для заемщика является пассивом, а для банка — активом. Имея актив, с ним можно что-то сделать, например, продать другому. К 2008 году американские банки продали две трети ипотечных кредитов фондам или сами превратили их в ипотечные облигации (деривативы).

Банк, выдав кредит потребителю, например, под 12 % на 20 лет, не хочет ждать годами возврата своих средств. Он выпускает облигации, обеспеченные пулом подобных ипотечных кредитов, и продает их инвесторам через фонды. Инвесторы счастливы — риски минимальные, банковские облигации обеспечены реальной недвижимостью. Банк на протяжении нескольких лет выплачивает, например, 6 % инвесторам из средств, полученных от заемщиков. Банк сразу же выдает кредиты новым заемщикам и зарабатывает новые проценты. В такой схеме банк фактически берет деньги у инвесторов и выдает на них ипотечные кредиты.

Банк может продать кредиты фонду или агенту, который по такой же схеме продает выпущенные облигации обратно тем же самым банкам, страховым, пенсионным фондам. Банки принимают эти купленные у агента облигации на свой баланс, как надежные ликвидные активы. Агент на вырученные деньги покупает у банка новые ипотечные кредиты (в том числе малообеспеченные) и снова выпускает облигации.

Получается замкнутый круг, в котором, на первый взгляд, риски действующих лиц застрахованы. Но если приглядеться, риски по обслуживанию заемщиками плохих кредитов никуда не делись, они лишь распределились по нагруженной финансовой пирамиде. Нужен был только повод, чтобы пирамида начала разрушаться. И он нашелся — перегретые цены на недвижимость рухнули, критическая масса заемщиков потеряла способность обслуживать кредиты. Именно злоупотребление (между прочим, на совершенно законных основаниях) ипотечными деривативами и привело к возникновению кризиса. В торговлю ими было вовлечено все мировое финансовое сообщество. Таким образом, кризис вышел за пределы одной страны и стал всеобщим.

Произошедшие далее события хорошо известны. Цены на недвижимость падают. Более 50 банков и финансовых учреждений в короткий срок объявляют о банкротстве (за несколько лет с 2007 года в США обанкротятся более 500 банков). Акции американских компаний на фондовом рынке падают в два раза. Американский банк Lehman Brothers, являющийся крупнейшим старейшим ипотечным банком и держателем деривативов, объявляет о банкротстве. Неверно думать, что только иностранные банки спекулировали ипотечными ценными бумагами. Центральный банк России полноценно участвовал в гонке за покупкой деривативов и накопил их на десятки миллиардов золотовалютного резервного фонда.

К тому времени в России компании были настолько закредитованы, что, будучи не в состоянии справиться с обслуживанием внешнего долга, обратились за помощью к правительству. Одновременно с иностранным рушится российский фондовый рынок. Доступность внешних кредитов и уровень прямых инвестиций падают. В любой кризис происходит отток инвестиций из стран с менее развитой экономикой. Инвесторы предпочитают держать деньги в менее рискованных и более ликвидных активах. Падают цены на экспорт российского сырья: в первую очередь нефти и газа. Это влечет за собой резкий спад промышленного производства внутри страны и сильное сокращение занятости населения.

Именно через сокращение занятости родителей кризис 2008 года коснулся напрямую мою семью. Конечно, всего этого я не осознавал и о многих событиях узнал впоследствии. Россия быстро вышла из кризиса, во многом за счет правильной и слаженной работы правительства и руководства ЦБ. Многие годы страна копила ресурсы, 600 миллиардов долларов лежало в резервах. Государство предприняло масштабные средства поддержки бизнеса и банков, напрямую деньгами поддержало крупнейшие компании.

Я же, отдаленно наблюдая за происходящим, смог сделать на падающем рынке свои первые инвестиции.

ПИФы — паевые инвестиционные фонды, способ коллективных инвестиций, когда инвесторы объединяются, чтобы приобрести какие-либо активы. Накопив 100 тысяч рублей (эта сумма равнялась средней зарплате в регионах за 3–4 месяца), я вложил их через компанию Рубена Варданяна «Тройка Диалог» в относительно обеспеченные компании газонефтяного сектора. Глубокой финансовой грамотности у меня не было, и я не разбирался в акциях. Но здравый смысл и рекомендации консультанта «Тройки» вкладывать в голубые фишки подсказали не рисковать и инвестировать в безрисковые бумаги.

На ПИФАх я заработал около 30 %. При крайне скромной сумме инвестиций я уже ощущал себя серьезным инвестором. Мне нравилось тогда, будучи студентом, думать о инвестировании. От наличия возможности получать процентный доход я был в восторге. Казалось, я на правильном пути и впереди меня ждет многообещающее будущее!