Зелёный змей Урала

Комбат Найтов, 2023

Прочел несколько романов по альтернативной истории Руси. Кто-то металлургический комбинат строит в Смоленске, на привозном сырье из Германии, потешные войска создает, но забывает о том, что их кормить нужно. В общем, «бяда» с альтернативкой. Решил немного поправить дела в этом вопросе… Место выбрано соответствующее, в нескольких десятков километров от слияния рек Усс и Тура. Возить из Германии руду не придется. Есть всё, кроме людей. А там, как масть ляжет. Девятый век нашей эры, ни тебе компа, ни Сталина, ни бога, ни черта. Нет, без участия чертей, видимо, не обошлось! Только они могли забросить жителя XXI века в такую глушь!

Глава 8. История семьи еще больше запутывается

По окончании «экскурсии» пятеро «делегатов» собрались в одном из шатров, расставленных в их лагере, о чем мне доложил наблюдатель. Мы расположили делегацию так, чтобы видеть все, что происходит в их лагере. «Официально» наши силы равны: двадцать три человека с их стороны, против девятнадцати с нашей. Плюсом выглядело только наличие у нас укрепленного замка. Это если не считать восьми с половиной тысяч неорганизованных человек в городе и окрестностях. Но, помня их поведение во время прошлого «визита» новгородцев, надеяться на «толпу приверженцев» просто не приходилось. Хотя… шесть человек из города, все-таки, пришли.

— Княже, чего они опять приперлись? Мало показалось, как наша дружина им кости посчитала? Опять длинный курган городить? — высказал свое мнение Ланкруст, старейшина самого большого в городе «района» домнарей. — Ты же нам обещал бронь и оружье выдать, ежели придут.

— Обещал, но с таким количеством «гостей» мы и сами справимся. Надобности собирать ополчение пока нет. Наблюдение выставьте, пока этого достаточно. Сигнальные ракеты я вам передал, наблюдатели в вашу сторону смотрят постоянно.

— Мы тут посовещались, две сотни отроков тебе пришлем. Семь десятков от меня, и тридцать от Сегрунда, остальные районы пока по двадцать пять дадут, закончим хлеба убирать, еще сотню выделим для дружины. Больше, не взыщи, нету. Плотину тоже сыпать кому-то надо. Сам сказал, что она — самая важная.

— За желание помочь — большое спасибо, но отроков на службу пока не возьму. Вы бы лучше гонцов в Пермь направили еще людишек набрать. Урожай хороший, еще одну площадку для сева люди Торопа подготовили, сахарный завод в этом году будет обеспечен свеклой полностью. Мясо есть, ледников — восемь штук новых. Не обращайте внимание на «гостей», они того не стоят.

— А чего хотят?

— Да дело сложное! Кто-то убил всех князей первородных и их наследников.

— Убил? Мыслимо ли дело!

— Обставили его так, что не подкопаешься: сами, дескать, померли. Не иначе византийцы со своими ядами да отравами вписались. И заставили «посадских» принять дружину «норманскую», которую мы здесь и оставили в разноцвете. Сорвали мы им большое-большое дело. Не нравится византийцам, что десять племен, населяющих новгородские земли, объединились. Решили «помочь» разъединиться. Изнутри.

Я многое бы мог рассказать главам «городской администрации» о том, что и не такие «Союзы», и «Объединения», могут расколоться. На моих глазах моя Родина раскололась на 17 частей, потом еще на несколько. И все «изнутри». А нас, боевых офицеров, солидно разбавленных «политработниками и непонятно кем», нестриженные «офицеры» уговаривали, что это «воля народа» на Всесоюзном офицерском собрании. «Вы против народа пойдете! В вас говорит „милитаризм“! Нас примет семья демократического мира с распростертыми объятьями!» Приняла! Так, что посла из Вашингтона отзывать пришлось чуть позднее! Это — последний шаг перед войной. И все держится на продлении срока эксплуатации «Воевод». Но, мои собеседники этого, увы, не поймут. Требуется найти какие-то другие слова и примеры.

— Город наш защищен, как никакой другой. Враг пока даже не знает, где мы находимся. Соседи, пермяки, ваши ближайшие родственники. С ними мы не воюем. И «огнищанам» пермским собрать против нас войско не удалось. Так?

— Так, княже. Куды им, супротив нас!

— Да не хорохорьтесь! Когда дружина новгородская пришла, то ни один из вас сюда не пришел.

— Было дело, княже, струхнули, забоялись. Ратники нас могли в куски порубать, а ты оружье и бронь ополченью не дал.

— Класть вас в бою надобности не было. К вам они не пошли, дорогу не знали, а уж как вы все хотели у полей поселиться, не мне вам рассказывать! Было?

— Было, княже! Непривычно житевать далече от хлебушка.

— Так ведь каждому давался участок большой, и под дом, и под огороды. Так?

— Так-то оно так! Да только Тороповы люди при земле были, оне там работали, а нам казали, шо от них за роботу получете! А ну как не дадут? Али прихворнешь? — сказал самый хитрющий из старейшин Ахмыл, полукровка пермяка и словенки (новгородки), — Этого, княже, и замятились. Но, чаво не было, того не было! Тех, кого в верви не приняли, и по твоим указам, зело мало. И за дело. Остатни завсегда сыты были, и хворобые, тоже.

Я его словеса разбирал слабо, так как путал он оба наречия, но как старейшина он был очень хорош! Чего не отнять — того не отнять. Он командовал теми, кто вскрышные работы ведет. Дело это тяжелое, муторное и «неблагодарное»: всегда находится за что «поругать». Тем не менее, он умудрялся найти точку баланса. Чтобы и своих не обидеть, и мне не дать на голову им сесть. Наше совещание длилось дольше, чем у «новгородцев», у которых один боярин и пятеро воинов уехало в сторону Уральского хребта. В нашу сторону двинулось трое оставшихся бояр: Твердято, Всеволод и Рознег, самый пожилой из них. Конными пошли, поэтому пришлось прерваться и отправить старейшин в город. Намечался пир, по поводу принятия роты, таков уклад, и не мне его менять. Хотя… Откровенно говоря, мне не сильно хотелось «продолжения банкета», но, положение обязывало.

— И куда вы отправили Ярополка? — было первым, о чем я спросил Твердяту, когда они расселись за тем столом, за которым последний раз в своей жизни сидел князь Стоум-Александр и его супруга Аса-Венцеславна. Сам я сидел на месте Александра, напротив того самого топчана, на котором я проснулся в тот раз. На столе стояла изысканная золотая и серебряная посуда, а комната освещалась ацетиленовыми безопасными лампами, с отражателями. Их «пришлось» делать, как только мои пермяки спустились в шахты. Месторождение мрамора, кроме всего прочего, пошло и на производство карбида кальция. Более безопасного керосина у нас еще не было. Где его искать — я знал, но путь туда по туре был нелегким, поэтому отложили на потом открытие Прииртышской нефти. Там же, в первую очередь, нашли газ на болотах, но транспортные проблемы и отсутствие тяжелой техники пока прочно заморозили эти проекты.

— Ярополк ушел с докладом посаднику, он не мой человек, он — посадский, и о моем задании он не знал. Был возмущен ранним принесением роты, хотя внешне этого не проявил, но высказал, что горные бесы тебе помогают, что Рысь был человеком в не своем уме, и ты, княже, идешь по его стопам. Но ничего, с ним только двое из его дружины и трое моих людей. Я не думаю, что Ярополк сумеет добраться в Ладогу быстрее нас.

— Да уж! Отзови своих людей сегодня или завтра, оставь одного, пусть приглядит за тем, с кем он встречаться будет, болярин. Скрытый враг опаснее открытого. Про этого, по меньшей мере знаем, кто он есть. И по нему будем определять: кто-есть-кто на Новгородских землях.

— С твоего дозволенья я выйду и распоряжусь.

— Не к спеху, темнеет, боярин до Железного ручья дойдет и там заночует.

— Лады. — коротко ответил Твердята, которого, после глотка персидского вина, я озадачил другим вопросом. В первую очередь меня интересовали двое присутствующих: знали ли они о целях Твердяты?

— Рознег трудится в моем приказе, а боярин Всеволод служил еще моему отцу.

— Это хорошо. И к каким же выводам ты, боярин, пришел, исследуя или расследуя то, что произошло с первокнязьями?

— Убили их всех, действовали, в основном, ядом, несколько человек убиты на охоте, зверьми да быками, отроков княжих рано развращали и заражали срамными болезнями, что рано сводило их в могилу.

Это совпадало с теми записками Ольга, которые я, все-таки, обнаружил в зимовье по дороге к реке Серебряной. Больше всего его угнетало, что девки у него не было, а отец жестко его оборвал, когда он только заикнулся об этом. Князь сказал княжонку, что человек, следующий своим прихотям и не умеющий подавить в себе это, княжить не может. Зная крутой нрав отца, отрок подчинился, но зло на отца затаил, вот и расплатился. Но поднимать эту тему я не стал. Самого меня не расспрашивают о том, что произошло, что я остался один. Один раз, с глазу на глаз, Твердято задал вопрос о могиле Александра, я ему ответил, что был мал, стояла зима, я выполнил обряд и сжег трупы, а прах развеял по ветру. О причинах смерти он не спрашивал. Если что, сошлюсь на грибы и рыбу, то есть дам свой первый «диагноз». Кстати, он не знает и о третьем брате, а на кургане я поместил имя только Александра, далее следует перечисление «его жены, дочери и сына, умерших страшной смертью» и выбит год. Зато Твердята знал причину, почему Стоум покинул стол: из-за совращения Ольга или Олега, тому было 11 лет. Так что, князь понял, что добрались и до него, и не долго ему осталось «княжить». Вот и ушел, от греха подальше. Но уходить требовалось раньше.

За столом выяснилось, что приглашению Юрика предшествовали нападения на Псков и Изборск, дважды, что управлял этими делами конунг датский Рагнар Инглингский, покоритель Парижа и Северной Умбрии. К счастью, Твердята уже разобрался с тем вопросом, чего добивается король шведский и датский, который, к счастью, немного отвлекся походами на франков и саксов, а сюда пытался подсунуть своих вассалов, дабы впоследствии беспрепятственно занять уже покоренные территории. Но стройной теории: как с этим делом бороться, у него не было. Была идея о том, чтобы восстановить первокняжеское правление, а уж они или он, что-нибудь придумают. О чем он и поведал мне. Его поддержали и остальные. Кроме меня.

— Основная ошибка Лана, Изяслава и Пересвета заключалась в том, что, объединив такое значительное количество племен и родов, они наложили подати за проход на юг и на север. То есть, попытались контролировать судоходство в регионе, которым они якобы владели. А военной силой они не обладали. Оружие они закупали у тех же свеев и норгов. Или у персов. Имея выход на Персию, они продолжали поддерживать торговлю с Византией, сами при этом, фактически, не закупали у той ничего. Города наши — хорошо если деревянным тыном обнесены. Крепостей, а они у датчан, да и у свеев, почти все каменные, мы не строим.

— Дык, княже, у тебя тоже только башня каменная… — попытался оспорить мое мнение Всеволод, — А в Любше крепость у нас каменна, да токмо вода уходит.

— Этот замок строился одной семьей. Каменная кладка сделана давно, и не нами. Печь, тоже, сложена задолго до того, как мы здесь поселились. Кроме башни, все остальное строил один человек, у которого было три помощника: две женщины и мальчишка.

— Позволь не согласиться с тобой, княже! — Твердята даже привстал, прижав руку к груди, — С ним уходило десять дружинников. Всех десятерых князь отпустил через пять лет, одарив серебром и златом. Шестеро погибли на порогах на пути домой, один ушел обратно, да видать не дошел. А четверо продолжили путь, но дошел один, потом пропал куда-то. Поговаривали, что в Царьград уехал. Остальные погибли в стычке с хазарами. Про замок на Змейной горе мы знали, да только где она, эта Змейная гора, было не известно.

— А зачем же спрашивали меня: сын ли я Александру?

— Ты не внимательно слушал, княже! 10 дружинников, шестеро погибли, один ушел обратно, а четверо пошли дальше.

— Всего одиннадцать? Откуда?

— Этого и я не знаю!

Семейная история становилась еще более запутанной. Впрочем, за самого себя волноваться не приходилось: мое имя многократно упоминалось Асой (богиней по-скандинавски). Вот только было ли оно собственным для этого тела? Впрочем, особого значения это не имело! Дабы сделать небольшой перерыв и уйти от этого разговора, я приказал принести из мастерской то, что могло сильно заинтересовать всех присутствующих бояр: новые доспехи. Так как я достаточно здорово подрос и набрал «мышцу», то имевшиеся в лаборатории кольчуги и нагрудники стали мне узки в плечах и коротки в рукавах. Вот я и занялся, по рисункам Александра, делать себе новые латы. То, что придется, рано или поздно, заняться воинским делом, для меня секретом не было. Еще сам Александр писал, что кольчуга обычного типа защитить человека от стрел, выпущенных с небольшого расстояния из длинного лука не может. По тому, что я читал про «татар», было известно, что их стрелы пробивали даже латного конника и застревали только в лошади. Особая форма наконечника весьма способствовала этому. С боем «длинного лука» я уже имел возможность познакомиться. Среди первого купленного комплекта стрел были и «длинные трехгранные», в форме русского штыка, наконечники для стрел. Русская кольчуга и миллиметровая сталь нагрудника из простой стали «шились» этими стрелами за 150–200 шагов, а если с лошади на скаку, то и на все триста. Это то самое оружие, которое применит Чингисхан через несколько столетий. Он пока не родился, и Монголия — небольшая область в Читинском крае, в Забайкалье. Но оружие это у них уже было! Не было вождя, личности, которая объединит орду.