Дело возмущенных мертвецов

Константин Васильевич Злобин, 2017

«Бесплатный сыр бывает только в мышеловке» – будущему студенту-криминалисту Косте Селеверстову следовало вспомнить об этой поговорке, когда он получил приглашение поселиться в центре Москвы, да еще бесплатно. И вот результат, у него на руках два безрассудных друга-прогульщика, выжившая из ума старушка, деспот-швейцар и возмущенные мертвецы, которые мрут с такой завидной регулярностью, что по ним можно сверять часы. Наступит этому когда-нибудь конец? Да, все закончится в канун Нового года, на который преступники спланировали что-то из ряда вон выходящее.

Проходной двор

Первой в квартиру протиснулась большая обмотанная скотчем сумка. Издав гулкий стеклянный стук, она тяжело опустилась на пол. Рядом с ней приземлилась сумка поменьше, затем в прихожую вкатился мешок с картошкой и только после этого появился сам хозяин всего перечисленного — молодой человек с рыжими и такими взъерошенными волосами, будто он сутки напролет ехал на мотоцикле без шлема. К куче поклажи он добавил висевший за спиной рюкзак и с улыбкой выигравшего миллион размашистым шагом подошел к Косте.

— Здравствуйте! Я — Андрей Краснощеков. Как видите, приехал.

Костя с некоторым замешательством поглядел на протянутую руку.

— Здравствуйте, — после некоторой паузы сказал он. — Я прекрасно вижу, что вы приехали, но вы, наверно, ошиблись…

— Нет, — сказал новоявленный Андрей. — Все точно. Это квартира 259/1?

— Да.

— Ну вот. Вы же сами написали, что у вас можно поселиться. Вот письмо.

Протянутый Косте конверт был точно таким же как его собственный, но выглядел так, будто внутри него что-то взорвалось. Из разодранного в клочья угла торчал угол желтого листа. На нем было написано следующее: «Дорогой Андрей, поздравляю вас с поступлением в Московский институт криминалистики. Надеюсь, что ваш выбор будущей профессии не случаен, как это бывает у многих современных молодых людей, а продиктован искренним желанием преуспеть. Учитывая это обстоятельство, а также то, что в наше время жилье в Москве для студента не всегда по карману, приглашаю вас остановиться в моей квартире. Плата символическая, условия — приемлемые. Адрес указан на конверте. Жду вас. С уважением, К.В.»

Прочитав, Костя даже немного обиделся. Это письмо показалось ему более доброжелательным, чем то, которое получил он. Однако он не показал вида, а только сказал.

— Я бы разрешил вам остаться, но я не хозяин, а сам только что приехал. У меня такое же письмо, как у вас…

Но Андрей уже не слушал его.

— Тогда никаких проблем, — воскликнул он и, отодвинув Костю в сторону, распахнул окно. — Ух, смотри, какая красотища! И высотища! Аж в пятке закололо. Никогда так высоко не был. Только, когда на сосну в прошлом году лазил, но тут повыше будет. А я еду и думаю, в какую дыру меня зазывают. А тут, оказывается, такие хоромы! И до центра рукою подать. Это же Кремль, видел? Буду по утрам на Красную площадь бегать — зарядку делать. Случайно не знаешь, где тут поблизости клуб есть, ну, ночной, понимаешь? Много слышал про всякие там фесконтроли, а ни разу не был.

— Фейс-контроль, — поправил его Костя.

— Как? «Фейс»? Это что такое?

— В переводе с английского «лицо».

— А-а! Это типа того — вышел рожей или нет? Ну, по этой части ко мне не придерешься. Я в нашей деревне самый красивый был. Все девчонки за мной бегали. Проходу от них не было, аж надоели. Не веришь?

Костя не ответил, а Андрей тараторил дальше.

— Так вот, хочу отметить приезд. Все-таки первый день в Москве. Так не подскажешь какое-нибудь злачное местечко?

— Ничем не могу вам помочь в этом вопросе. Я не любитель подобных…

— Слушай, — повернулся к нему Андрей. — Может хватит выкать. Давай на «ты», а то, как чужие — все-таки пять лет вместе жить, если, конечно, не выгонят из института. Ты, ведь, тоже учиться приехал?

— Совершенно верно, но меня не выгонят, — отчеканил Костя. — Я был лучшим в школе и буду лучшим в институте. А когда получу красный диплом…

— Будешь хвастаться на вечере выпускников? — расплылся в улыбке Андрей. — Нет, я не для того в столицу приехал, чтобы гранит грызть. Молодость дается человеку один раз и прожить ее надо так, чтобы не было обидно за бесцельно прожитые годы. Это Горький сказал.

— Николай Островский.

— Островский, так Островский. Смысл от этого не меняется. Первым делом, первым делом… Ладно, чего теряем бесценные минуты? Показывай, где моя комната — куда шмотки кидать?

— Я еще не знаю.

— Да? Ну, так давай узнавать.

Они двинулись по гостиной, открывая одну дверь за другой. Первая — оказалась кладовкой, другая — вела в туалет, третья — узким коридорчиком выводила на кухню. К остальным дверям были прикреплены таблички с именами. На первой же из них было написано «Андрей».

— Это моя, — обрадовался неугомонный новосел. — Сейчас поглядим, что тут за апартаменты.

Обстановка внутри была уютной, но без излишеств — кровать, письменный стол и стул, один книжный и один одежный шкаф. На полу — ковер, на потолке — люстра. В углу стояла пирамидка с гантелями.

— А вот за это хозяевам отдельное спасибо, — воскликнул Андрей, схватил две гантели и стал жонглировать ими как булавами. — Будто знали. Нужно будет сказать «спасибо». Кстати, как они тебе?

— Кто? Гантели?

— Нет, конечно. Хозяева. Что за люди, а то я ехал, как в черную дыру. Ничего про них не знаю.

— Я же сказал, что еще никого не видел. И вообще, чем больше я узнаю, тем более странными они мне кажутся.

— Что ты имеешь ввиду?

— То, как они выбирают себе жильцов.

Андрей на секунду задумался.

— Ты, это что ли на меня намекаешь? Ха! Поверь, я не самый плохой вариант из тех, которые тебе встречались. Лучше давай найдем твою комнату. Может, тогда ты станешь немного добрее.

Они вернулись в гостиную и остановились перед соседней дверью. На ней висела табличка с именем «Руслан». Андрей хлопнул себя по лбу и протянул Косте руку.

— В первый раз со мной такое — сам представился, а как тебя звать не спросил. Будем знакомы, Руслан.

Костя не пожал протянутой руки.

— Я не Руслан.

— Как не Руслан? Тут же русским по белому написано.

— На заборе тоже написано.

— Хорошо — я не против. Но если ты все-таки окажешься Русланом, знай — ты только что отказался от своей комнаты. А если не здесь, тогда где ты собираешься жить?

Костя огляделся. Из неопознанных дверей оставалась еще одна. На ней тоже была табличка, но вместо имени значилась перечеркнутая буква «М». Андрей почесал затылок.

— Не хочу показаться невежливым, но, кажется, это не для тебя.

— Не вижу логики, — парировал Костя. — Сюда нельзя входить некоему «М», но я ведь не Михаил, не Марат и тем более не Макар, поэтому попробую.

Он толкнул дверь, но та оказалась запертой. Костя нажал сильнее — и снова ничего.

— Я же говорил. Это не твоя комната.

— Еще посмотрим, — ответил Костя, налегая на дверь всем телом.

— Э нет, так не пойдет, — остановил его Андрей. — Дай-ка, я попробую.

С этими словами он разогнался и со всего маха ударил в дверь ногой. Та не открылась, зато с потолка посыпалась штукатурка, а висевшая над дверным проемом лампа замигала оранжевыми пульсирующими всполохами. Вместе с ее миганием начал набирать силу вой сирены. Уже через несколько секунд от его завываний заложило уши. Чтобы не оглохнуть, оба зажали руками уши.

— Что ты наделал? — кричал сквозь рев сирены Костя. — Кто тебя просил?

— А разве ты не хотел туда попасть? — спрашивал в свою очередь Андрей.

Пока они спорили, входная дверь распахнулась, и в квартиру ворвался швейцар. Он был без фуражки и тяжело дышал. Оттолкнув горе-квартирантов, швейцар приложил к замку электронный ключ, и сигнализация смолкла. Вместо нее на студентов обрушился возмущенный бас служителя входных дверей.

— Вы что — не видите? — загудел, он, тыкая пальцем в табличку. — Для тупых же написано — «Нельзя».

— Ничего подобного, — ответил Костя, у которого еще звенело в ушах. — Тут просто зачеркнута буква «М» и больше ничего.

— И что это, по-вашему, значит? Не пробыли здесь и часа, а уже успели нарушить порядок. Я зафиксирую данное происшествие в домовой книге и доложу управляющему.

— Делайте что хотите, — ответил Андрей. — Но раз вы все знаете, тогда скажите, чего нам еще ожидать? Может, здесь еще капканы какие спрятаны или волчьи ямы?

Багровое лицо швейцара затряслось.

— Нет здесь никаких капканов! Вселяйтесь в свои комнаты и не лезьте, куда вас не просят.

— Тогда скажите, куда заселяться мне? — почти выкрикнул Костя.

Швейцар оглядел его сквозь морщины-амбразуры.

— Имя?

— Мое? — спросил Костя.

— Свое я знаю, — донеслось из-под усов.

— Константин Семенович…

— Достаточно, — швейцар сунул руку в карман и вынул ключ. — Вот, — протянул его Косте и направился к входной двери.

— Так это вы хозяин квартиры?

— Не дай мне бог, — обернулся швейцар на пороге. — Не хотел бы оказаться на его месте.

— Почему? С ним что-то случилось?

— Умер.

— Как умер? Когда?

— Давно.

Дверь за швейцаром захлопнулась, оставив студентов одних и с открытыми ртами. Первым нарушил молчание Андрей.

— Не пойму. Нам, что, мертвец писал письма?

— Для решения данного вопроса мне нужна спокойная обстановка, — ответил Костя. — А для этого мне надо найти свою комнату. Раз есть ключ, значит должна быть и дверь.

— Буратино, — сказал Андрей.

— Что?

— Это слова из «Буратино».

Костя не ответил, а вышел в центр гостиной.

— Пойдем от противного, — произнес он.

— От чего?

— Будем размышлять логически, — вслух раздумывал Костя. — У меня есть ключ. Значит, существует еще одна дверь, которую мы пока не нашли. Но где она? — он задумчиво посмотрел себе под ноги, где лежал ковер.

Этот ковер покрывал лишь малую часть пола. Остальное пространство занимал старый видавший виды паркет. Давно распрощавшись со всяким подобием лака, он был особенно истерт в прихожей и у двери в туалет. Не лучше выглядел паркет перед комнатами Андрея, пока отсутствующего Руслана и некоего перечеркнутого «М», куда «вели» истертые до годовых колец паркетные «дорожки».

«Ага! Вот ключ к разгадке. Если есть дверь, значит, в нее должны входить. А где ходят, там пол истерт сильнее», — размышлял Костя.

Он огляделся внимательнее и заметил еще одну «тропинку», которая тянулась от ковра и скрывалась под горшком с фикусом. Костя решительно подступил к растению.

— Ну-ка помоги его сдвинуть, — попросил он Андрея.

— Зачем?

— Сейчас увидишь.

Они отодвинули горшок, и Костя ощупал стену.

— Я так и знал — обои такие же, как везде, но посвежее. Видишь, они не приклеены к стене, а держатся на скотче.

— И что из того? — спросил Андрей, ощупывая невидимую под пузырившимися обоями стену. Тут его рука наткнулась на что-то торчавшее из стены, лист обоев порвался и открыл… дверную ручку.

— Есть ключ — есть дверь, — победно произнес Костя и, отстранив Андрея, сорвал обойный лист. — Элементарно!

Перед ними оказалась дверь, на которой красовалась табличка «Константин». Андрей восхищенно переводил взгляд с нее на своего нового друга и обратно.

— Ну, ты — голова! Я бы ни за что не догадался. И комнату нашли и, наконец, узнали, как тебя зовут! Круто!

Костя едва удостоил его взглядом и вошел в комнату. Она ничем не отличалась от комнаты Андрея, только выходила на другую сторону дома. В ней были те же стол, стул и шкафы, даже люстра с ковром были такими же. Правда, не обошлось без сюрпризов — вместо сложенных в углу гантелей здесь стоял настоящий лабораторный химический стол со всеми положенными ящичками, полочками, микроскопом, набором всевозможных пробирок, весов, химикатов, ложечек, пипеток и прочих химических премудростей.

— Вот это да! — восхитился, просочившийся в комнату Андрей. — Это что такое? — он потянулся к сияющим стеклянными боками пузырькам.

— Нитроглицерин.

Андрей отдернул руку.

— Это, который взрывается?

— Если хорошенько уронить, то да.

— Ладно, — Андрей поспешил выйти. — Раз все нашлось, и я здесь больше не нужен, то пойду пройдусь. Хочешь со мной?

— Нет. У меня еще много дел — распаковать багаж, разложить вещи…

— Как хочешь, а я пойду.

— Иди, только, пожалуйста, закрой за собой дверь.

— Окей! — Андрей энергичным шагом направился к выходу, но не успел дойти до входной двери, как та неожиданно распахнулась, и в квартиру влетел высокий молодой человек. Он был крупноват и даже немного толстоват. На нем был хороший дорогой костюм и плащ. В руке вошедший держал кейс, который сразу всучил Андрею.

— На. Головой за него отвечаешь, — сказал незнакомец, прошагал в центр гостиной и устало плюхнулся на диван.

Ошарашенный Андрей держал в руках серебристый чемодан и таращился на его хозяина. С другого края квартиры за всем происходящим с не меньшим удивлением наблюдал Костя. Развалившийся на диване субъект заметил его и окликнул.

— Слышь, ты, Очкарилло. Внизу выгружают мой багаж. Смотайся и подними его сюда. Да смотри, аккуратно. Увижу царапину — разделаю под орех.

Костя не тронулся с места. Было лишь заметно, как крепко сжались его губы.

— Ты еще здесь? — обернулся на него нахальный незнакомец. — Я кому сказал?…

Он не успел договорить — в дверях послышалась возня, и входной проем загородили две фигуры. В руках у каждой было по большому чемодану. Следом за верзилами в квартире появился невысокий коренастый мужчина в куртке цвета хаки. На его лбу еще оставался след от недавно снятой фуражки. По-хозяйски оглядев обстановку, а заодно Костю с Андреем, он сказал.

— Квартирка неплохая, а вот этих двух я бы сразу уволил, — показал он на студентов. — Рожи у них неприятные. Почему не послал их за багажом? Моя охрана не нанималась твои шмотки таскать.

— Я им сказал, — оправдывался сидевший на диване. — А они стоят как столбы…

Первым не вытерпел Костя.

— Во-первых, когда входите, нужно здороваться. Во-вторых, вы, наверно, перепутали нашу квартиру с гостиницей. В-третьих, мы вам не слуги.

— Да? — удивился тот, который был постарше. — Тогда что вы тут делаете? Воруете?

— На воров больше похожи вы, — выпалил Костя. — Врываетесь в чужую квартиру и начинаете распоряжаться. Уходите или я вызову полицию!

Лицо развалившегося на диване молодого нахала расплылось в улыбке.

— Считай, что уже вызвал. Мой отец прокурор…

— Цыц, — осадил его старший. — Не поминай отца своего всуе. Разберемся без корочек. Так, что вы тут делаете? — подступил он к Косте.

— Мы тут живем. По договору.

Названный прокурором потянулся за бумагой, но Костя отдернул руку.

— Сначала покажите свои документы.

Мужчина оглядел щуплого Костю. «Такого хлюпика соплей перешибить можно. Жаль, что свидетель есть, а то бы…» Он оглянулся на стоявшего в дверях Андрея.

— А ты чего там притих? К кейсу присматриваешься? Все равно, шпана такая, его без ключа не откроешь. Дай сюда! Быстро!

Андрей швырнул чемодан о пол.

— Да подавитесь своим барахлом. Очень нужно.

— Ах, ты, засранец, — кинулся на него коренастый и вместе с ним оба верзилы, но их остановил окрик Кости.

— Всем оставаться на месте, не то я за себя не отвечаю.

Все замерли. Костя стоял в дверях своей комнаты, высоко подняв над головой руку. В ней была пробирка с прозрачной жидкостью.

— Чего орешь? Хочешь тост за встречу сказать? — криво усмехнулся прокурор и, расставив руки пошел на Костю. — Да я таких как ты пачками… А сейчас из тебя котлету сделаю.

— Стойте, я сказал! — стиснул побелевшие пальцы Костя. — Это вам не спирт, а нитроглицерин. Пятьдесят грамм — на нас с вами хватит. Брошу и встреча с соседями снизу гарантирована.

Коренастый остановился.

— Ты чего, парень? В смертника решил поиграть? Было бы из-за чего. Это же шутка была. Понимаешь? А это ты опусти. А то вспотеешь, она и выскользнет, а нам лишний шум не нужен.

— Тогда уходите.

— Конечно, уйдем.

Усмехнувшись прокурор обернулся и замер, не веря своим глазам. Его отпрыск, этот великовозрастный детина испуганно таращится на тщедушного Костю. Отец уже несколько лет не видел ничего подобного на холеной и вечно наглой физиономии своего «дитяти». Ремень давно не был аргументом в их отношениях, особенно когда сынок перерос отца на голову. Уже не раз ему грозил реальный срок, но заботливый папа каждый раз «отмазывал свою кровинку». Вот и сейчас прокурор предпринимал очередную попытку образумить сына и пристроил его в Московский институт криминалистики. Подальше от его безмозглых дружков. Поможет ли это? Вряд ли. И вдруг… его сын кого-то испугался. И кого…

«Может, все-таки получится», — мелькнула мысль в прокурорской голове. — «Последний шанс».

Он шагнул к двери.

— За мной.

Охранники подхватили чемоданы и двинулись следом за «хозяином». Сзади, шмыгнув носом, вскочил сын.

— Отец, ты куда?

Прокурор обернулся.

— Разговорчики. Отставить брать чемоданы, — скомандовал он охране. — А ты, — он ткнул пальцем в остолбеневшего сына. — Смир-рна-а!

Тот замер и невольно вытянулся.

— Остаешься здесь.

— Как?

— Обыкновенно. Будешь учиться.

— Зачем? То есть, папа… я же не…

— Ничего не знаю. Товарищи помогут, — прокурор кивнул на Костю. — По крайней мере, с химией помогут.

— Но…

— Цыц, я сказал. Так и знай — до первой сессии у тебя нет отца, и если не сдашь хоть один экзамен, отрекусь. Без копейки оставлю. Узнаю, что у матери деньги берешь — в армию упеку. Не зря я с военкомом водку пил. В армии тебя быстро образумят, а то одни бабы да пьянки на уме. Я из тебя это выбью. Чтобы раз в неделю рапорт мне присылал — отчет о проделанной работе… учебе. И не дай тебе бог хоть в чем-то меня разочаровать, не поможет ни твоя мамочка, ни мамочка твоей мамочки. Всех в армию отправлю — там будете жить.

— Папа…

— Вот деньги, — прокурор бросил на стол кредитную карту. — До экзаменов хватит. Следующие получишь, когда покажешь зачетную книжку. Домой даже носа не суй. Покажешься на пороге — собак спущу. Звонить только в особых случаях. А теперь вольно!

Он повернулся и вышел. За ним скрылись молчаливые телохранители.

К новенькому подошел Андрей.

— Я так понимаю, ты — Руслан? — спросил он. — Будем знакомы.

Руслан презрительно глянул на протянутую ладонь и, демонстративно отвернувшись, снова повалился на диван.

— Не хочешь — как хочешь. Я ушел, — объявил Андрей и вышел из квартиры.