Тим Сваргин. Заколдованное путешествие

Константин Васильевич Злобин, 2013

Если тебе 14 лет, а твоя родная тетка колдунья, то жди беды. Хотя можно и не ждать, она сама придет, причем сразу с двух сторон. И тогда колдуй – не колдуй, а пока не явишься с поклоном к Бабе Яге, не переломаешь все кости у шкуры медведя да не нырнешь с головой в зеркало, спокойной жизни тебе не видать. А в остальном вроде бы все хорошо, хотя на всякий случай… Остерегайтесь сухого человека!

Снова в школу

Оставшуюся часть ночи Тим провел в полусне. Он ворочался и просыпался от каждого шороха. Несмотря на это, утром чувствовал себя свежим и бодрым. Соскочив с кровати, он поднял облако пуха, осторожно ступая, подошел к окну. Подоконник рассекали четыре глубокие царапины.

«Интересно, что было бы, доберись эти когти до меня?» — подумал Тим и приник щекой к стеклу. Он мог видеть только часть двора — деревья, машины, лавочки. По дорожке прошел человек с портфелем. Из подъезда вышла мама с маленьким сыном. Тот держал ее за руку и весело скакал. Вскоре они скрылись за углом.

Тим отворил раму и выглянул наружу — во дворе было тихо и безлюдно. Никаких признаков ночной гостьи. Оглядев пустынный двор, Тим затворил окно и отправился к Василисе.

Тетка уже была на ногах а, скорее всего, еще не ложилась и сидела рядом с Алисой.

— Как она? — спросил Тим.

Кошка была в бинтах. Свободными от перевязки оставались только голова и передние лапы. Ее живот двигался в такт частому дыханию, глаза были прикрыты. Тим хотел ее погладить, но Василиса остановила.

— Не беспокой. Ей нужно меньше двигаться. Слава Богу, порезы не очень глубокие — быстро заживут. Через неделю она принесет нам своих первых московских мышей, — тетка грустно улыбнулась.

Тиму не терпелось поговорить о ночном происшествии.

— Ты знаешь, что вчера случилось в моей комнате? Что это была за штука?

— Что бы это ни было, Тим, нам нужно быть осторожными.

— Осторожными? Мы снова переезжаем?

— Нет, никуда мы больше не поедем. Просто какое-то время нужно быть очень внимательными.

— Если ты что-то знаешь, скажи мне. Почему ты от меня все время что-то скрываешь? Зачем вообще все эти переезды? Мы что — от кого-то убегаем? Я тоже хочу знать, что происходит. Вчера вечером ты говорила, что на утро все прояснится. А теперь все запуталось еще больше.

— Я думаю, что больше ничего плохого не произойдет, но что бы ни случилось, нам нельзя ссориться.

Несколько минут они молчали, но Тима словно раздирало. Он встал и решительно направился к двери.

— Ты куда?

— Хочу немного прогуляться.

— Никаких прогулок. Даже не думай — сейчас пойдем в школу.

— Куда? — Тим не верил своим ушам. — Но ведь…

— Да, я знаю, что до конца учебного года осталось две недели. Ничего страшного. Как раз успеешь познакомиться с новым классом. А пока пойди и наведи порядок в своей комнате.

Тим вышел, хлопнув дверью. Ему хотелось делать все что угодно, только не то, что говорила тетка. «Нужно навести порядок? Хорошо, я приберусь!» Он схватил веник и с размаху швырнул его на пол. Комната наполнилась потревоженным пухом. Отмахнувшись от него, Тим заглянул под кровать. К его удивлению дыра на перине была зашита, но пуха, который витал вокруг, залетая в нос и рот, стало еще больше.

Когда-то давно Василиса рассказывала про эту перину интересные истории. Например, если ее хорошенько взбивали, спящему снились вещие сны. А еще, эту перину нельзя продавать, но можно «поделить». Однажды Тим сам был свидетелем того, как это делается. Василиса высыпала из перины весь пух и стучала по нему скалкой до тех пор, пока пуха не стало в два раза больше. Потом засунула половину пуха обратно, а вторую отдала соседке. Та была на седьмом небе от счастья.

Тим отыскал веник и размашистыми движениями стал выгонять пух в растворенное окно. Порядка от этого не прибавилось, а пух множился прямо на глазах. Тим стоял уже по колено в нем. За окном картина оказалась еще более впечатляющей. Пух разлетелся повсюду — он летал по двору, ложился на деревья, скамейки и качели. Он кружился по земле и поднимался над крышей. Пух залетал в соседские окна и… Кто-то чихнул.

— Это что еще такое?

По двору размашистой походкой шел человека с метлой. Похоже, это был местный дворник. Не дожидаясь, Тим быстро захлопнул окно и отправился за пылесосом. С ним дело пошло быстрее. Только он успел закончить, как в комнату заглянула Василиса.

— Уже убрал? — недоверчиво произнесла она. — Отлично. Тогда пойдем.

После недолгих сборов они вышли во двор. Ступив на пуховую поземку, Василиса невольно сбавила шаг и посмотрела на Тима. Тот сделал вид, что не заметил ничего необычного, и тетке ничего не оставалось, как только укоризненно покачать головой. По пути они обогнули группу жильцов, перед которыми с жаром выступал дворник. Тот заламывал руки и с надрывом голосил.

— Да как же это называется? Ведь с утра до ночи не разгибаясь, и на тебе… Да пропади оно все пропадом… Вот Палыч с соседнего двора. Ему, пожалуйста, и метлу с кленовыми прутьями и мусоровоз каждый день, а тут… Тьфу, метелка из орешника. Она же не метет. Не метет! Смотрите. Одно название — метла… А вчера, значит, вечером…

На улице Василиса свернула направо.

— Куда мы идем? — спросил Тим, едва успевая за теткой.

— Как «куда»? Ты что, забыл? В школу.

— И ты знаешь, где она?

— Конечно, — улыбнулась Василиса. — Для этого не нужно быть ясновидящим.

— Интересно узнать, — произнес Тим.

У него была привычка подолгу обижаться на тетку, пока та первая не начинала искать примирения, но в этот раз он сам решил пойти на мировую.

— Очень просто, — ответила Василиса, не сбавляя шага. — В нашем «спальном» районе по утрам очередь из машин может выстроиться или в детский сад, или в школу.

Она указала вперед. Там, на повороте в узкую, неприметную улочку, стояла вереница автомобилей. Одни машины въезжали, другие, протискиваясь им навстречу, выбирались обратно.

— Во-вторых, только около школы можно встретить такое количество киосков с шоколадом и жвачками. В-третьих, пора бы уже запомнить, что у тебя не обычная тетка и с ней лучше не спорить.

И правда, они вскоре подошли к школе. Трехэтажное серое здание пряталось за высокими тополями. Новые пластиковые окна резко выделялись на старой кирпичной стене.

Василиса и Тим поднялись по широким ступеням и вошли внутрь. На первом этаже царил полумрак. Через галдящую толпу школьников навстречу им вышел человек в форме. Охранник был подпоясан белым ремнем, который эффектно подчеркивал его круглый, как арбуз, живот. Он был невысокого роста — гораздо ниже Тима, но его ноги в высоких узких ботинках были расставлены так широко, будто охранник собирался сесть на шпагат. Левой рукой он держался за ремень, а правой не переставая крутил резиновую дубинку.

— Вы к кому? — необычно высоким голосом спросил охранник.

— Нам нужно устроить одного молодого человека в девятый класс, — сказала Василиса.

— Тогда вам к директору — к Амальгаме Мартовне, — он указал дубинкой в конец темного коридора. — Кабинет №6. Спросите у секретаря.

В кабинете с табличкой «Секретарь» сидела худенькая девушка. В противоположность этому очки на ней бфли такими большими, что казалось вот-вот перевесят ее.

— Здравствуйте! Подскажите, как нам увидеть Амальгаму Мартовну?

Не успела Василиса договорить, как из боковой двери появилась невообразимых размеров дама. На ней было черное в пол платье, на голове — высокий кокон бронзовых волос. Обширная фигура дамы с немалыми усилиями протискивалась в дверной проем. При взгляде на нее создавалось впечатление, что все, что находится выше талии, живет своей отдельной жизнью. Голова, руки и корпус дамы поворачивались куда угодно, только не туда, куда она шла. Обернувшись, она беседовала с сопровождавшим ее седым господином в коричневом костюме в оранжевую полоску. Сказав пару фраз, она повернулась совершенно в другую сторону и, не обращая внимания на то, что ее живот вот-вот выдавит в книжном шкафу стекло, стала смотреться в зеркало. Поправив прическу, она окончательно выкатилась из двери.

–…Адам Феликсович, — низким грудным говорила дама. — Вы всегда умели ценить настоящую женскую эрудицию. Я не устану повторять, что ни один мужчина на свете не понимает нас женщин лучше, чем вы. И поверьте мне, это не пустые слова.

— Что вы, что вы, Амальгама Мартовна. Право, когда находишься в обществе такой высокообразованной дамы как вы, поневоле становишься ценителем не только острого женского ума, но и всепобеждающей женской красоты.

— О, вы мне льстите, Адам Феликсович!

— Ничуть, Амальгама Мартовна. Я наслаждаюсь нашим разговором и вашим обликом. Как шмель в летний день, я вкушаю от общения с вами, словно сладкий нектар от божественного цветка. И не могу оторваться.

— Опять вы шутите. Ха-ха! Мне всегда нравилось ваше чувство юмора. Как вы тогда сказали — «Ах, подайте мне ландо, нужно ехать в ГОРОНО». Это феерично! Ха-ха! — гортанный смех дамы наполнил комнату и разнесся эхом по опустевшему школьному коридору.

— Амальгама Мартовна, вы всегда могли разглядеть в вашем верном почитателе те крупицы таланта, которыми он незаслуженно награжден природой. И ваши слова, как бальзам, всегда лечили душу жаждущего похвалы певца слова и рифмы. Но…, — господин в коричневом костюме сделал трагическую паузу. — …к моему великому сожалению, я должен покинуть вас. Ибо меня ждут там, — Адам Феликсович поднял кверху указательный палец. Вместе с пальцем поднялись его брови.

— Как жаль, что вы так скоро покидаете меня. Непременно приходите еще. Дайте слово, что зайдете на будущей неделе и пробудете у меня хотя бы два урока. Обещаете?

— Для вас что угодно, лучезарная Амальгама Мартовна. А сейчас спешу откланяться. М-м-м…, — он обвел взглядом кабинет. — Не напомните мне, где я оставил тот листок с приказом? Тот, об обязательном сборе средств на подарки ко Дню учителя.

Дама театрально всплеснула руками и стала крутиться вокруг себя или, точнее сказать, внутри своей юбки. Адам Феликсович тоже активно искал потерянный документ. Он то вставал на цыпочки и вытягивал шею, то приседал и ощупывал пол. Он даже приподнял край обширной юбки Амальгамы Мартовны.

Вскоре раздался его торжествующий крик.

— Нашел!

Он приблизился к директрисе и обвил рукой ее стан.

— Адам Феликсович, что вы делаете? — кокетливо прокудахтала Амальгама Мартовна и со скромной улыбкой потупила глаза.

— Ах, простите меня за мою выходку, — ответил Адам Феликсович и быстрым движением руки вынул из-за спины директрисы бумажку с приказом. — Вот она — лежала здесь.

— Вот видите, у нас ничего не пропадает, — ответила зардевшаяся Амальгама Мартовна. — Все в целости и сохранности. — Она оглянулась на то место сзади, где предположительно заканчивалась ее спина, и на котором, между прочим, могла разместиться не только пачка приказов, но и целое бюро.

— Я в этом не сомневался ни на секунду. Но,… разрешите откланяться, прекрасная Амальгама Мартовна. Позвольте вашу ручку.

Директриса жеманно подала руку и расплылась в широкой улыбке. Адам Феликсович церемонно приложился к ней губами. Затем снял с вешалки шляпу и с легким поклоном вышел в дверь. Амальгама Мартовна долго смотрела ему вслед.

— Потрясающий мужчина, — вздохнула она, потом одним верхом повернулась к секретарю и внезапно погрубевшим голосом спросила. — На сегодня есть что-нибудь срочное, Зиночка?

— Нет, Амальгама Мартовна, — ответила девушка. — Вот только тут к вам пришли.

Директриса только теперь заметила, что в кабинете есть кто-то еще. Улыбка окончательно слетела с ее губ. Она искоса взглянула на Василису и, делая вид, что поправляет в зеркале прическу, спросила.

— По какому вопросу?

— Я тетя ученика. Хочу, чтобы он учился в вашей школе.

— Тетя? А где родители? Так заняты, что не нашли время устроить ребенка сами.

— Родителей нет.

— Нет? Это хорошо. Мальчик или девочка? — более заинтересованно спросила директриса.

— Кто? — не поняла Василиса.

— Ученик, которого вы хотите к нам устроить.

— Мальчик…

— Хорошо, мальчики нам нужны. Хм. Значит, без родителей. Прелестно. Сирота.

— Он не сирота, — поправила Василиса. — Я его родная тетя.

— Где же он? — оторвавшись от зеркала, спросила директриса.

— Вот.

Директриса уставилась на Тима, будто он только что появился из воздуха.

— Вот как? Да это совсем взрослый мальчик. Прелестно-прелестно. Как тебя зовут, милое дитя?

— Тимофей Сваргин, — Тим поежился под ее оценивающим взглядом.

— Хорошо, Тимофей Сваргин. В каком ты классе?

— В девятом.

— Замечательно. Зиночка, где у нас 9 «А»?

— В двадцать пятом кабинете, Амальгама Мартовна. Третий этаж.

— Великолепно! Пойдем, дружок, я провожу тебя, — она опустила руку Тиму на плечо и, упершись в него мягким боком, повела за собой.

Ее окликнула Василиса.

— Подождите, я принесла документы и еще хотела…

— Дорогая родительница…, точнее тетя, — не оборачиваясь, выговорила директриса. — Не беспокойтесь вы так. Отдайте ваши документы секретарю и идите домой. Мы позаботимся о вашем мальчике и нашем новом ученике.

Они прошли мимо вскочившего и безуспешно пытавшегося втянуть живот охранника. Несмотря на предпринимаемые им старания, Амальгама Мартовна даже не посмотрела в его сторону. Она довела Тима до лестницы и здесь остановилась. Поглядывая на уходящие вверх ступени, директриса задумчиво и с досадой обратилась к Тиму.

— М-м-м, я дальше не пойду, Тимофей, а ты после уроков обязательно зайди ко мне. Хочу кое о чем тебя спросить. А сейчас иди в класс. В кабинет, м-м-м…

— Двадцать пять, — подсказал Тим.

— Молодец! — она развернулась и поплыла обратно. — Я все-таки заставлю ГОРОНО сделать мне эскалатор. И узнаю, наконец, что происходит в моей школе на других этажах.