Ландерфаг

Константин Владимирович Яцкевич, 2019

В книге на полудокументальной основе описывается удивительная история борьбы с очень тяжёлым и практически неизлечимым онкологическим заболеванием – неоперабельной опухолью головного мозга. Цепь событий, связанных с поиском возможных средств лечения и смягчения тяжёлого бремени этого недуга, непостижимым образом приводит главного героя – молодого программиста Никиту Евтухова и его мать Веру к удивительному целителю и отшельнику Казимиру Ландеру, живущему на далёком хуторе в Налибокской пуще и регулярно поставляющему лекарственные травы в известную по всей Беларуси фитоаптеку посёлка Рубежевичи. Встреча с Казимиром, как последним представителем знахарей и духовных целителей, переворачивает всю жизнь Никиты, который обретает утраченную веру, открывает для себя все тайны такого тяжёлого и коварного заболевания как рак и узнаёт уникальные сведения о духовных истоках знахарства и истории распространения христианства в Беларуси.

Денис

По приезду в Минск, Вера решила не откладывая в долгий ящик сразу позвонить сыну налибокского деда, чтобы узнать о том, как с ним можно встретиться и поговорить по поводу курирования и лечения Никиты. Достав сложенную аккуратно бумажку, которую дала продавщица из аптеки, Вера набрала телефон Дениса — так звали сына.

После нескольких гудков послышался не совсем дружелюбный грубоватый мужской голос:

— Да, слушаю…

— Это Денис? — осторожно и нерешительно переспросила Вера.

— Да, Денис, а кто это?

— Вы меня не знаете, Денис. Меня зовут Вера, мне дали ваш телефон в фитоаптеке в Рубежевичах Анатолий Иванович. Вы знаете такого?

— Провизор Анатолий? — переспросил Денис.

— Да, Анатолий Иванович Григорьев. Он сказал, что через вас я смогу найти вашего отца, который хорошо разбирается в лекарственных травах и помогает онкобольным. У меня у сына опухоль мозга и мы хотим к нему обратиться за советом и помощью по лечению.

— А, понятно. Только старик сейчас никого не принимает, две недели назад уехал очередной больной и он решил хозяйство малость привести в порядок. Я могу вас к нему отвезти, но это вам будет стоить 100 долларов. Знаете ли интересующихся много, а на хутор дорога очень плохая, плюс бензин.

Вера несколько опешила от такого предложения, но сориентировавшись, что вариантов у неё нет, быстро ответила:

— Хорошо, я согласна. Как мы с вами договоримся, Денис, мне вам позвонить или вы сами перезвоните?

— Я вам сам позвоню, как старик будет готов с вами встретиться. Он очень своенравный и с ним нужно всё согласовывать заранее, а то приедем, а он может даже не выйти и даст от ворот поворот. И такое бывало.

— Хорошо, Денис, я буду ждать вашего звонка. До свидания.

После этих слов у Веры закрались в душе некоторые сомнения насчёт целесообразности всего этого мероприятия, если только за встречу с целителем из налибокской пущи ей придётся заплатить сто долларов. А сколько ещё затребует сам целитель. Денег в семье и так в обрез и они нужны на поддерживающие препараты, к тому же почти килограмма лекарственных трав из Рубежевичей должно хватить на первое время.

Взвесив все за и против, Вера остановилась на том, что будет действовать по обстоятельствам. От ста долларов, которые нужно заплатить за встречу с целителем, она не обеднеет в конце концов, а там всегда можно будет отказаться, если целитель выставит заоблачную цену. С другой стороны у неё будет хотя бы запасной вариант, если дела у Никиты будут совсем плохи. Так думала Вера, как любящая мать, которая готова была ради спасения своего ребёнка положить на алтарь жертвы всё без остатка.

Только сейчас, завершив всю эпопею с поездкой в Рубежевичи, Вера осознала, что некая неведомая сила двигала ей на протяжении всего дня и помогала, позволив решить сразу столько вопросов. Ей, обычно скромной и застенчивой, всю жизнь проработавшей бухгалтером, даже просто вступить в контакт с незнакомым человеком было крайне тяжело, а тут за один день удалось съездить в Рубежевичи, пообщаться с Анатолием Ивановичем, купить противораковый сбор, узнать о налибокском целителе, получить телефон его сына и даже договориться с ним о поездке.

Как-то всё это выглядело странно и даже отчасти нереально, как наваждение, отчего Вера даже сама отчасти испугалась такому ходу событий.

Наверно это отец Николай за нас усердно молится и сила благодати помогает мне, — так подумала Вера и это объяснение её полностью устроило.

Немного успокоившись, Вера решила сообщить Никите о своей поездке в Рубежевичи и разговоре с Анатолием Григорьевым и Денисом только после его возвращения домой.

Воскресенье с понедельником пролетели очень быстро и во вторник Вера с утра позвонила Никите, чтобы узнать как у него дела и нужно ли будет ей ехать в Боровляны.

На первый звонок Никита почему-то не ответил.

Вероятно на процедуре или у них сейчас обход, — подумала Вера.

Через полчаса Вера снова набрала телефон Никиты. На этот раз трубку он снял.

— Здравствуй, сынок, ну как твои дела, Никитушка, как прошли выходные? Планируется ли выписка на сегодня?

— Да, мам, планируется, как я тебе и говорил тогда.

— А почему ты трубку не снял, когда я тебе полчаса назад звонила?

— Я разговаривал с лечащим врачом в ординаторской, а телефон лежал на зарядке, когда ты звонила.

— А, всё понятно. Ну как твоё самочувствие, сынок, голова болит?

— Нет, не болит, мама, только кружится периодически и слабость. Врач сказала что очень низкий гемоглобин. Мы с ней только расстались. Она сказала что эпикриз и заключение будут готовы не раньше двух, а может и к трём, поэтому ты дождись моего звонка и не приезжай раньше времени, чтобы не ждать.

— Ну хорошо, Никита, буду ждать звонка.

Вера успела ещё сделать кое-какие дела по дому и сразу после двух раздался звонок от Никиты.

— Приезжай, мама, через полчаса документы будут уже готовы.

Вера заказала по телефону такси, быстро оделась уже через пятнадцать минут ехала на машине в Боровляны, где находился Республиканский научно-практический центр онкологии и медицинской радиологии. Машина остановилась возле шлагбаума и Вера вышла чтобы договориться с вахтёром о том, чтобы тот впустил их на территорию РНПЦ и дал возможность подъехать к дверям приёмного покоя.

На переговоры с вахтёром ушло около десяти минут и только созвонившись с лечащим врачом Ларисой Аркадьевной, он впустил машину на территорию РНПЦ.

Когда машина подъехала к главному корпусу, Никита уже стоял возле двери с большим пакетом в руках и картонной папкой с бумагами. Сильно похудевший, высокий, он стоял и улыбался, глядя как Вера выходит из машины и идёт ему навстречу.

— Ну что, сынок, поехали домой. Давай свой пакет, — с этими словами Веря взяла пакет с вещами у Никиты и они сели в машину.

Водитель видно понимал всю пикантность данной ситуации, поэтому задал всего один вопрос:

— Едем обратно?

— Да, туда же, где вы меня забирали, — ответила Вера и уже через каких-то двадцать минут они с Никитой были возле своего дома. Поднимаясь на четвёртый этаж, Никита сделал остановку на площадке третьего этажа и Вера поняла как он ещё слаб и как тяжело ему даётся подъём.

Войдя в дом и сняв обувь, Никита первым делом прошёл в свою комнату и включил компьютер.

— Ну может не с компьютера начнёшь, Никита, — несколько обиженным тоном отреагировала на это Вера.

— Мам, ну я же две недели его не включал пока был в больнице, а это вся моя жизнь. Без него мне нет смысла жить и к чему-то стремиться, ты же знаешь.

Вера промолчала, понимая, что спорить в данной ситуации бессмысленно и решила разрядить обстановку переведя разговор в другое русло.

— Никита, я в субботу в Рубежевичи ездила в одну из самых известных фитоаптек Беларуси и встречалась там с известным провизором Анатолием Ивановичем. Вот что привезла оттуда.

Вера достала и показала Никите увесистый полиэтиленовый пакет с противораковым сбором.

— И что с того, — незаинтересованно ответил Никита.

— Как что с того? Это же поддерживающая терапия на основе натуральных лечебных трав, которая может дать эффект. Разве у нас есть много вариантов продолжения лечения?

— Мам, я же тебе уже говорил, что весь интернет облазил в поисках информации по лечению глиобластомы. Гарантированных и подтверждённых вариантов её лечения просто нет, ты слышишь, нет. Есть только паллиативная и хосписная помощь. Давай не будем себе врать, мама.

— Никитушка, я же разговаривала с Красниковым и он сказал, что есть возможность хотя бы остановки роста опухоли, а это уже огромное достижение и при этом можно жить нормальной жизнью и работать, но для этого надо что-то делать и не опускать рук. Вот сбор пропьёшь и тогда видно будет, что делать дальше.

— Так я же не против мам, я просто говорю, что вариантов лечения нет. Да и отравах лечебных люди пишут в интернете, что всё это эффект плацебо и профанация. Всем дают практически одинаковой поддерживающий сбор. Извини мама, я в это как-то слабо верю.

— Хорошо, Никита, тогда скажи что у нас с тобой остаётся? Какие варианты лечения предлагаешь ты?

— Не знаю, мама, что будет, то будет, сколько будет отпущено, столько значит и протяну.

— Не говори так, Никита. Это твоё упрямство говорит и неверие. Я встречалась и с отцом Николаем и с Анатолием Ивановичем и они в один голос говорят, что для борьбы с этой болезнью нужна вера и успехов в лечении добиваются только те, кто эту веру имеет, а ты ещё ничего не сделал и не попробовал, а уже делаешь окончательные выводы.

— Мама, по-твоему мне нужно начинать молиться и просить Бога о чуде? А почему Бог, если он есть любовь, тогда всё это создал и допускает? Ты знаешь, что я узнал об онкологии и чего насмотрелся за последние полгода? Как я могу верить в твоего доброго и любящего бога, когда есть врождённая онкология, когда маленькие дети умирают от рака, когда от рака умирает мать-одиночка и двое детей остаются сиротами? Меня уже просветили насчёт хосписа и паллиативной помощи. Ты знаешь, мама, сколько в Беларуси заболевает ежегодно онкологией? Ты знаешь, что рак уже практически вышел на первое место среди причин смертности? Это всё по-твоему любовь бога? Если бог есть и он допускает всё это, то это не мой бог или это какой-то очень жестокий бог, в которого я не могу и не хочу верить.

После этих слов Никита оторвал взгляд от монитора и обхватил голову двумя руками.

— Опять голова закружилась мам, — тихо сказал Никита. — Мне нужно прилечь.

— Ну вот, опять разнервничался, сынок, а тебе категорически нельзя волноваться. Отдохни с дороги.

Никита встал из-за стола и прилёг на диван.

— Мне в центре сказали, мам, что приступы слабости и головокружения будут усиливаться с каждым днём и однажды, когда опухоль полностью перекроет ствол мозга, я провалюсь в прострацию уже безвозвратно, так что говори со мной мама, пока я ещё могу тебя слышать и отвечать.

— Никитушка, не говори так, умоляю, тебя. Была бы жива твоя бабушка, она бы рассказала тебе о вере и о том, как они пережили войну, когда у них немцы стояли на подворье почти год, а она с пятью детьми жила и ночевала в землянке за домом и выжила только благодаря вере.

— Я не о том, мам. Просто я реалист и не верю в чудеса и сказки, а в силу воли человека я как раз верю, в этом нет ничего сверхъестественного. Просто одно дело говорить о вере, когда ты здоров и полон сил, и совсем другое дело, когда нет сил даже встать с кровати и в голове туман.

— А ты читал о Клавдии Устюжаниной, сынок? Красников сказал мне что в онкологии бывают случаи необъяснимого самоисцеления и такие случаи сами врачи называют синдром Перегрина. Это святой такой, который через веру самоисцелился от рака.

* История Клавдии Никитичны Устюжаниной длительное время являлась одним из наиболее ярких документально подтверждённых фактов спонтанного самоисцеления после документального подтверждения рака и хирургического вмешательства по поводу удаления опухоли. Больная К.Н. Устюжанина необъяснимым образом самоисцелилась после опухолевого процесса, поразившего поджелудочную железу, весь желудок и прилегающие к нему ткани. Больная пришла в себя, прожив после этого 14 лет. Данная история получала название «Барнаульского чуда».

— Читал, мам, читал. Там очень много туманного и мистического в этой истории, если честно, и сильно напоминает религиозную пропаганду, мы же в 21-м веке живём. Знаешь сколько в интернете есть статей по поводу разоблачения «Барнаульского чуда»? Пишут что и не умирала Клавдия вовсе, как написано в статье, а два дня была без сознания в реанимации и что не рак у неё был, а воспалительный процесс.

— Видишь какое у тебя предвзятое отношение ко всему религиозному, Никита, что и говорить с тобой об этом бесполезно. Но ведь делать что-то всё равно нам с тобой придётся, не сидеть же сложа руки. Сердце мне подсказывает, что тут нужен опытный специалист, который в этом разбирается. Ты с этим согласен, сын?

— Да, мам, с этим я согласен, но где же нам его найти. Сегодня все консультируются и получают информацию в интернете. Там есть почти всё — и форумы по всем видам опухолей, группы специалистов и пациентов в соцсетях, где люди не врут и делятся информацией из первых рук.

— Вся жизнь у вас теперь в этом компьютере, — с некоторым разочарованием ответила Вера. — С живыми людьми поди и общаться уже скоро совсем разучитесь, всё только через интернет.

Вера подумала, что неплохо было бы перевести разговор на тему целителя и очень осторожно задала вопрос.

— А ты не хочешь узнать, о чём я с Анатолием Ивановичем в Рубежевичах почти час говорила, а он, как сказал отец Николай, один из лучших травников, к которому со всей Беларуси люди едут за советом и травами?

— Ну и что он тебе сказал? — несколько безразлично переспросил Никита.

— Он сказал, что в нашем с тобой случае нужен куратор — опытный целитель-травник, который бы персонально тебя опекал, Никита, и давал советы по вопросам лечения. У них же там приём лекарственных трав и многие травники им сдают лекарственное сырьё. Так вот он сказал, что есть там у них какой-то налибокский дед, который сдаёт им лучшие травы для лечения онкологии и сам работает с онкобольными. Я взяла телефон его сына и созвонилась с ним, чтобы съездить к деду. Ты как не против, Никита?

— Ну, мам, ты прям целую тактическую операцию провернула за эти дни, — уже с улыбкой на лице отреагировал Никита. — Это на тебя не похоже.

— Это мне отец Николай посоветовал. Он молился о тебе и спрашивал почему перестал заходить к нему в храм.

— Да не пойду я больше в церковь, мам. Разочаровался я в религии полностью, сплошная профанация и лицемерие, — резко ответил Никита. — А к деду можно съездить. Это куда?

— Это в налибокскую пущу, — ответила Вера, не решаясь говорить сыну о том, что одна только стоимость этой поездки составляет 100 долларов, а это почти двести рублей или четверть её месячной зарплаты.

— А на каком транспорте? — точно читая её мысли спросил Никита.

— А на машине сына целителя, Дениса. Он живёт там же в Рубежевичах и отвезёт нас к отцу, как с ним договорится. Он сказал от него две недели назад уехал очередной больной и он сейчас немного занят хозяйством. Сентябрь же. Поездка туда я думаю на весь день. Главное чтобы ты сынок чувствовал себя хорошо в дороге. Это же сильная нагрузка на организм, а ты ещё слаб.

— Ничего ма, как-нибудь, прорвёмся. Отступать нам некуда.

Эти ободряющие слова Никиты каплями бальзама упали на сердце Веры, отчего на глаза навернулись слёзы то ли надежды, то ли неизъяснимой радости и она почему-то вспомнила отца Никиты, а точнее даже узнала в этой реакции сына своего бывшего мужа — военного, с которым она рассталась много лет назад, но светлую память о котором хранила в душе все эти годы.

— Если бы ты знал, Никита, как ты сейчас похож на своего отца.

— Только об отце мне не напоминай, мама. Ты же знаешь, что я его давно похоронил и его для меня не существует, поскольку он просто предал нас с тобой и бросил.

— Извини, сынок. На том и порешим.