Гнев Земли

Константин Злобин

Постапокалиптическая Земля худо-бедно дожила до 2049 года. Третья мировая война уничтожила большую часть человечества – нет воздуха, нет воды, почти не осталось рас-тений и животных. Жалкие остатки людей загнаны в подземелья или спасаются в круп-ных городах под покровом защитных куполов. Однако это не останавливает властей пре-держащих, а их амбиции ведут к новому витку противостояния. Вечная борьба Востока и Запада, двух систем, двух непримиримых врагов готова вылиться в новую мировую ката-строфу. Пальцы уже примеряются к «красной кнопке». Ничего не подозревая, люди во-влекают в свои распри третьего участника – саму планету. Похоже, она готова поставить точку в неудавшейся истории человечества.

Глоток свежего воздуха

— Мне тогда было лет шесть, — ответил Михаил, вспоминая. — Наша школа стояла на северной окраине Новосибирска и была знаменита тем, что у нас во дворе росли три дерева. Тогда это было редкостью, ведь все деревья порубили на дрова и постройку жилищ. Посмотреть на наше «чудо» приезжали издалека — даже из других городов. С утра до вечера перед школьными воротами останавливались автобусы с паломниками. Они приезжали посмотреть на деревья, которые называли «деревами». Некоторые говорили что это «троица» и крестились. Весной на одном из деревьев поселилась семья птиц, и у них появились птенцы. После этого поло… туристов стало еще больше. Кое-кто из них жил неделями в палатках за школьным забором. И был среди них один… такой грязный и вечно нечесаный. Он подолгу сидел под деревьями, гладил и разговаривал с ними.

— О чем же он говорил?

— Этого я не знаю. Я видел его из окна, и не подходил близко — боялся. Он был оборванный и от него воняло.

— Вы же сказали, что не подходили к нему. Откуда тогда знаете, что от него плохо пахло?

— Мне так казалось. Когда я видел его, то чувствовал, что он рядом. Будто я слышу его слова, и он говорил не с деревьями.

— С кем же?

Михаил некоторое время молчал.

— Мне казалось, что он говорил со мной. Я не могу сказать наверняка, но однажды, когда у нас шел урок истории, я посмотрел в окно и увидел его. Он сидел на своем обычном месте и, глядя прямо на меня, произнес мое имя. А потом добавил: «Запомни, у каждого своя история». Потом он улыбнулся, и у него во рту не хватало зубов. Я испугался и отвернулся, а когда посмотрел снова, то его уже не было.

— Что же дальше?

— Мне как и другим тоже нравилось наблюдать за птицами, и однажды я решил проследить, куда они летают и где берут корм. Было утро воскресенья. Я встал до восхода солнца и вышел во двор. Все спали, но в птичьем гнезде уже слышалась возня. Только я подошел, как на ветке появилась птица. Она расправила крылья и сразу полетела прочь. Я побежал за ней. Птица перелетала с места на место, часто останавливалась и оглядывалась как будто ждала, когда я нагоню ее. Мы прошли мимо школьных огородов, обогнули лагерь беженцев и оказались на дороге ведущей в Мертвый лес.

По этой дороге с утра до вечера ездили лесовозы, но было воскресенье — выходной, и на ней было пусто. Мы пошли по дороге и добрались до забора с табличкой «Конец воздушной зоны. Проход запрещен». В школе нас предупреждали, что дальше идти опасно — можно задохнуться, но птица продолжала лететь и с ней ничего не случалось. Я шел следом — пробрался мимо сторожевой будки и протиснулся в ворота. Тут дышалось легко, как и в городе, и я быстро забыл о своих опасениях.

Так мы добрались до Мертвого леса — стены сухих деревьев, которые не рубили из-за их кривизны и трещин в стволе. Здесь я в первый раз почувствовал, что дыхания не хватает. В голове закружилось. Я немного отступил, и дышать снова стало легче. А птице было все нипочем. Она сидела на ветке в нескольких шагах от меня, и ее пение разлеталось по округе. Я наслаждался ее пением, смотрел на встающее солнце и вдруг услышал свое имя. Кто-то позвал меня. Я обернулся и замер. Рядом со мной сидел тот самый нищий па-лом-ник. Я правильно произнес это слово?

— Да, абсолютно.

— Он сидел рядом, но от него не воняло, как казалось мне раньше. Наоборот, от него пахло чем-то приятным. Он спросил: «Хорошо?». Я кивнул, потому что не мог сказать ни слова. «Вот и я думаю, что хорошо», — согласился он, кивая на птицу. — «Знаешь, как его зовут?» Я ответил, что нет. «Жаворонок», — ответил он. «Разве это имя?» — спросил я. «Да», — сказал он. — «И нет ничего лучше, чем его утренняя песня».

Потом он поднял руку и указал вдаль.

— Ты когда-нибудь был на той горе?

Я ответил, что не был — ведь над ней нет защитного купола, а значит, и воздуха.

— А хотел бы туда прогуляться?

— Я там задохнусь.

Он рассмеялся и снова кивнул на жаворонка. Тот кружил в небе и заливался веселым пением.

— Почему же он не задыхается?

Я пожал плечами.

— Наверно, птицам не обязательно дышать, им главное летать.

Человек взял меня за руку.

— Тогда полетели.

Легко сказать «Полетели», но когда земля уходит у тебя из-под ног… Я до сих пор помню это ощущение. Я схватился за его руку. Постепенно чувство страха ушло и я спросил.

— Как вас зовут?

— По-разному, — ответил он. — Для одних я друг, для других повелитель, для слабых покровитель, а для сильных — знак, указывающий путь. Кто-то называет меня «дорогим», а кто-то «единым».

Конец ознакомительного фрагмента.