Седьмая тамга

Константин Иванович Кизявка (2024)

Ласло Миронов всю свою четырнадцатилетнюю жизнь провёл в Москве. Но теперь вынужден переехать в маленький провинциальный российский городок со странным названием Батайск. Так ли заброшен и прост этот город, как кажется на первый взгляд?

9

Папа спал.

— Вымотался на работе, — пояснила мама.

— Он же хотел порядок на горище наводить? — удивился Ласло.

— На каком горище? А… поняла. Ну, может потом, пусть отдохнёт человек. Не железный же.

Ласло сел за уроки. Лучше сделать сразу, чтобы выходные стали настоящими выходными. А то будут висеть над душой все эти задачи по алгебре и упражнения по русскому, не отдохнёшь толком.

Через пару часов всё было готово. Ласло потянулся и прислушался. На кухне мама разговаривала с отцом. Похоже, проснулся.

— Пап, ну что? На горище?

— Какое горище? А, чердак? Может, завтра?

Тратить ещё и воскресенье на разборку чердака Ласло не хотелось.

— Ты же говорил в субботу.

— Что-то я устал.

— Пап, ты ж сам говорил, если слово дал, держись.

— А я что, слово дал?

— Да.

— Вот блин. Ну хорошо. Давай через двадцать минут.

Чердак встретил полумраком, терпким запахом сушёных трав и пылью.

Папа поставил ведро с водой, положил рядом тряпки и осмотрелся.

— Вот, Ласло! История! Тут можно встретить вещи позапрошлого века.

Коробки, сундуки и прочий хлам сразу показались Ласло сказочными сокровищами пещеры Аладдина.

— Вон, смотри, — сказал он отцу, — ковёр-самолёт!

На полу лежал покрытый толстым слоем пыли огромный персидский ковёр, испещрённый таинственными узорами.

— Ага, — сказал папа, — точно! Первым вылетит отсюда. Пылесборник.

Он свернул ковёр в рулон и вытолкнул наружу во двор. Громко шлёпнуло.

— Давай первую коробку!

Ласло вытащил из темноты картонный куб.

Папа распахнул крышку. В нос ударил запах нафталина. Так же жутко пахло в шкафу бабушки в Будапеште.

Коробку переполняли древние платья, платки, шарфы и прочая, совершенно неинтересная Ласло, дребедень.

Папа смахнул с коробки пыль и поставил в свободный угол.

— Следующая! — скомандовал он.

— Пап, — заговорщически зашептал Ласло, — а может, давай я сразу залезу туда подальше и поищу шашку? Зачем нам эти коробки?!

— А чего ты шёпотом? — спросил папа.

— Ну… мало ли.

— Понятно. Нет, брат, мы должны идти по порядку. Протирать пыль и разгребать мусор.

Сказочность момента убавилась.

Ласло пододвигал отцу всё новые и новые коробки. Отец распаковывал. Что-то выбрасывал вслед за ковром на улицу, что-то аккуратно составлял в углу.

Когда коробки закончились и половина чердака если не блестела чистотой, то уж точно не отсвечивала пылью, остались три сундука у дальней стены. Большие. Ласло видел в кино, что на таких в древности спали.

— Пап, я их не подвину! — сказал Ласло, уже порядком уставший.

— Понимаю! — согласился папа. — Ну, если сундук не идёт к Магомету, Магомет идёт к сундуку.

Ласло не понял, кто такой Магомет, но промолчал. Не было сил на всякие вопросы.

Папа тем временем уже копался в первом сундуке. Ласло тоже заглянул. Всё бумажное. Книжки, журналы, фотографии, открытки. Никаких шашек или хотя бы шпаг.

— Нет, — сдался папа. — Чтобы разобрать это, нужен месяц отпуска. Открывай следующий.

— Подожди! — Ласло заметил в правом дальнем углу под толстым коричневым фотоальбомом деревянную шкатулку. Вытащил. Небольшая, размером с коробку от смартфона. На крышке надпись с дореволюционным твёрдым знаком — «ТАМЪГА». Ласло попробовал открыть. Не получается. Заперта.

— Пап, открой, плиз.

— Что за английский в моём доме? «Пожалуйста» нельзя сказать?

— Пожалуйста.

— Давай сюда. Вот. Сейчас. Сложная конструкция. Давай спустимся, я плоскогубцами открою.

— Хорошо, — согласился Ласло и осторожно поставил коробочку возле входа.

Они просмотрели еще два сундука. Папа выбросил наружу несколько старых сапог и что-то, похожее на седло. Шашки не было.

— Ты чего скуксился?

— Ты обещал шашку, — хмуро пробурчал Ласло.

— Вот уж нет! Я говорил, что мы с дядей Сашей в детстве её тут искали и не нашли.

— Ага, затащил меня в пыль, сказал, шашка, история… А тут только ерунда всякая.

— Ну, брат, это правда история. Вон, шкатулку ты себе раскопал. Судя по надписи, век как минимум девятнадцатый. Может, ещё Пушкин там конфеты хранил.

— Скажешь… Пушкин… — сказал Ласло, но шкатулку поднял и прижал к груди.

— Моя прелесть! — хохотнул папа.

После обеда отец взял плоскогубцы с зелёными пластмассовыми ручками, поставил на стол шкатулку и начал её открывать.

— Ёлки-палки, — бормотал он, в очередной раз пытаясь поддеть крышку. — О! Смотри, не девятнадцатый. Вон видишь, на дне: 26.03.1913. Как же она открывается?

— Дай мне попробовать! — не выдержал Ласло.

— Ну попробуй. Я сейчас ещё отвёртку возьму.

Ласло подвинул коробочку к себе. Приподнял, потряс. Внутри что-то глухо перестукивало.

— Я понял, — сказал Ласло, когда папа вернулся с отвёрткой. — Там внутри карты.

В этот момент в коробке щёлкнуло и она распахнулась. На стол высыпались разноцветные картонки.

— Но как, Холмс?! — воскликнул папа, глядя на рассыпавшиеся сокровища.

Ласло пожал плечами. Картонки были очень похожи на карты Сухоусовых. Такие же птички, вихри, снежинки. Только старинные, картон слегка пожелтел от времени, и как-то поизящнее смотрелись, что ли. Художник очень старался. Конечно, с мэджиком никакого сравнения, полный примитив, но теперь у него есть то, что, казалось, невозможно достать.

— Ладно, — сказал папа, — раз она тебя слушается, ты с ней и разбирайся. Я, вспомнил. Отец мой, ну твой дед Гришка, меня по детству пытался учить играть. Я вот эту курицу запомнил. И с братом своим дядькой Федькой батя часто раскладывал эти карточки. Но мне как-то не зашло. Я тогда мопед делал. Вот это была вещь! Несёшься по городу, ветер в ушах. Класс! Это вы уткнулись в свои смартфоны, света белого не видите…

Ласло уже не слушал. Он полностью погрузился в созерцание странных символов. Добор. Отмена. Урон… Вот знак пока непонятный, надо глянуть, когда Сухоусовы будут играть. А это артефакт. Вот разрушитель артефактов… Когда азарт угас, Ласло осмотрелся. Папы не было. Аккуратно сложил картонки в шкатулку и закрыл. Ничего не щёлкнуло. Попробовал открыть. Легко! Оказывается, никакого замка нет. Почему же папа так долго возился? Надо будет с кем-нибудь сыграть. Только с кем? С Костей. Да, с Костей. Больше и не с кем. Жаль, что болеет. Но может, к понедельнику выздоровеет?