Иосиф Сталин

Константин Кокозов

Книга рассказывает о детстве, юности и зрелых годах одного из величайших людей современности, который посвятил свою жизнь самому благородному делу – добиться немного счастья для простых людей и поднять немного их чувство собственного достоинства. Этот человек И. В. Сталин, поднявший государство СССР за два десятилетия из отсталых (царская Россия) в самое передовое.

Глава 3

1

Итак, в Тифлисской семинарии куда поступил наш герой, которая должна была по статусу подготовить молодое поколение граждан к жизни, царили полутюрьемные порядки. Само здание учебного заведения разместилось в центре города и было обнесено высоким каменным забором отрезавший семинаристов от остального мира, суеты городской жизни. Комнаты, как кельи, маленькие, тесные. Коридор — тусклый, узкий. И бесконечные церковные службы да молитвы, молитвы и снова молитвы.

Скудное аскетическое питание и, в 10 часов выключался свет и вся семинария погружалась в глубокий сон. Спертый, затхлый воздух в комнатах учащихся способствовали к заболеваниям послушников, и некоторые из них умирали от туберкулеза. Болел и Иосиф. Но, в такие дни он не ходил на молитвы, оставался дома и лечился, принимал лекарства, дышал свежим воздухом, пил горячий чай. И все эти правила драконовского характера существовали под благотворными лучами южного солнца, сами являющимися божьим даром людям, а тем более молодым в этой чудесной жизни.

Вот как описывает занятия в Тифлисской семинарии товарищ Иосифа по учебе Доментий Гогохия: «Жизнь в духовной семинарии протекала однообразно и монотонно. Вставали мы в семь часов утра. Сначала нас заставяли молиться, потом мы пили чай, после звонка шли в класс. Дежурный ученик читал молитву „Царю небесному“, и занятия продолжались с перерывами до двух часов дня. В три часа — обед. В пять часов вечера-перекличка, после которой выходить на улицу запрещалось. Мы чувствовали себя как в каменном мешке. Нас снова водили на вечернюю молитву, в восемь часов пили чай, затем расходились по классам готовить уроки, а в десять часов — по койкам спать». Несмотря на жесткие законы и порядки семинарии, это учебное заведение и было попутно школой подготовки будущих революционеров.

За несколько лет до поступления Иосифа в эту семинарию, один из семинаристов Сильвестр Джибладзе (один из будущих основателей «Месаме даси» и первый учитель Иосифа к профессиональной революционной деятельности) ударил ректора за то, что тот назвал грузинский язык «языком для собак», а через год, один из семинаристов убил ректора. Здесь учились Ладо Кецховели и Миха Давиташвили — друзья Иосифа из Гори, они были старше Иосифа и помогали ему во всем. Первые годы, Иосиф продолжал и в семинарии жадно увлекаться грузинской, русской и мировой литературой. Произведения И Чавчавадзе, Важа Пшавела, А. Церетели и многих других всегда были под рукой. Так же живо он продолжал знакомиться и с русскими авторами. « Господа Головлевы» Салтыкова — Щедрина, « Мертвые души « Гоголя, « Кому на Руси жить хорошо» Некрасова, Н. Чернышевского и других он читал основательно. А из мировой литературы Иосиф обожал Уильяма Теккерея, Виктора Гюго, Мопассана, Оноре де Бальзака и многих других. Под воздействием прочитанной литературы и бесконечных красок жизни его молодое воображение заставило Сосо самому попробовать писать художественные произведения. Его захватила поэзия!

Первые пробы пера были встречены друзьями, которыми он обзавелся щедро и в Тифлисской семинарии на ура. И они же заставили Сосо собрать все написанное и отнести в журнал « Иверия», которого редактировал И. Чавчавадзе — великий поэт Грузии. Чавчавадзе стихи новоиспеченного юного поэта очень понравились, и, он сказал, — Идите выбранным путем юноша, и, вы станете очень скоро королем грузинской поэзии! Редактор и издатель Илья Чавчавадзе сделал подборку стихов Иосифа и опубликовал в своем журнале. А чуть позже их поместил в Хрестоматии Грузинской литературы, как шедевры грузинского слова.

Разлетелись эти стихи и по газетам. Позже некоторые из стихотворений Иосифа Джугашвили попали в грузинский букварь. Это было в конце 19 века. Одно из стихотворений начиналось так. « Раскрылся розовый бутон, Прильнул к фиалке голубой, И легким ветром пробужден, Склонился ландыш над травой». Почти как Байроновская манера письма, а музыкальность народной песни. В другом стихотворении разговор — о певце, который нес людям «И великую правду», чистую, как солнечный блеск и у многих разбудил разум и сердце. В ответ же получил от «людей своей земли, чашу с ядом, как Сократ, со словами « И песня твоя чужда нам, и правда твоя не нужна». Словом юного поэта тогда очень волновали проблемы добра и зла, проблемы справедливости и несправедливости бытия.

2

В тот же период, параллельно с поэзией, Иосиф знакомиться с трудами Маркса и Энгельса, изучает с карандашом в руке первый том « Капитала» и полностью соглашается с мыслями данного произведения. Он и раньше, размышляя над проблемами богатых и бедных, понимал, что богатые используя труд простых людей выплачивают копейки, а львиную долю оставляют себе, потому они живут в роскоши, а рабочие впроголодь.

Маркс в «Капитале» очень четко и доходчиво разложил по полочкам, почему капиталист имеет много денег, а рабочий много — — мозолей. Идеи Маркса, Иосиф, всецело поддерживал и по совету старших товарищей по гимназии, горийского знакомого Вано Кецховели, (Кецховели были два брата Ладо и Вано-оба революционеры) стал посещать и собрания людей, которые борются за то, чтобы попытаться изменить положение дел в стране, ибо из-за несправедливых порядков, Россия плетется в хвосте мировых развитых стран и большинство народа живет очень плохо, а страна не развивается.

Первыми учителями Иосифа стали Закавказские революционеры Сильвестр Джибладзе, Закро Чодришвили, Михо Бочоришвили, Нинуа Арсен и другие передовые рабочие — борцы за улучшение жизни простых людей.

В это же время Иосиф знакомиться с русскими марксистами — борцами за лучшую жизнь рабочего класса в империи, высланными правительством в Закавказье. Среди них И.И Лузин, О. А. Коган, Г.Д.Франчески, В. К. Родзевич-Белович и другие. Именно общаясь с ними, семинарист Иосиф получил первые уроки революционной борьбы, как бы принял свое первое крещение как будущего революционера большого масштаба и почувствовал вкус к подпольной марксистской литературе.

В это же время его подпольные товарищи обучают его не только к революционной деятельности, к ведению занятий подготовительных политических кружках. Собираясь в квартире какого-нибудь участника кружка, рабочие под безвинным чаепитием (для конспирации), разбирались проблемами миропорядка, в первую очередь вопросами улучшения участи рабочего класса. Действительно, тогда положение рабочего класса было отвратительное. Работали люди по 12—14 часов в день, повсеместно широко использовался детский труд и им, и женщинам платили два раза меньше, чем взрослым работникам мужчинам, хотя продолжительность рабочего дня для них была еще больше.

А условий труда никаких не было. А приезжие работники жили на знаменитых предприятиях в так называемых бараках, где за деньги спали по очереди в двухярусных наспех сколоченных из досок кроватях. Из-за укусов армии вшей, бедные работники и спать не могли. Вот почему Иосифа уже в семинарии в Тифлисе серьезно занимали проблемы революционной борьбы за счастье простого народа. Это было ему по душе, это отвечало его мечте, его внутренней сущности.

Тесное и осознанное общение с подпольными марксистами, ослабили интерес Иосифа к семинарским занятиям и ее предметам. В мае 1898 года прежний руководитель просветительского кружка, (такие кружки создавались еще с 1980 годов в обще — обрразовательном и просветительском направлении), Сеид Девдориани закончил семинарию и поступил в университет и уехал из города.

3

Теперь кружок возглавил Джугашвили, который быстро переориентировал его, этот кружок, из просветительского и обще-образовательного в общественно политические цели. Однако самостоятельно изучать общественно-политические науки новые революционеры не могли и им нужен был наставник. Им стал Ладо Кецховели, бывший семинарист Тифлисской семинарии исключенный после забастовки 1883 года, а потом поступил в Киеве в семинарию, но за революционные дела был отчислен и оттуда, а потому снова он решил вернуться на родину, в Грузию. Кецховели быстро связался с молодыми тифлисскими революционерами и вскоре стал руководителем кружка тифлисской семинарии. Через Ладо Кецховели, Иосиф знакомиться и с пропогандистской работой, вне учебного заведения. А познакомившись со многими революционерами, Иосифу помогают глубоко вникнуть в суть предстоящей борьбы за счастье народа и другие революционеры.

Одним из них был Сильвестр Джибладзе, тот, который ударил ректора семинарии. Он привел Иосифа к железнодорожным рабочим и показал занятия кружка новому пропогандисту. Вскоре ему доверили вести занятия самому. И его занятия отличались от остальных руководителей кружков.

Он действовал своебразно и разъяснял материал очень просто и доходчиво. Приходя на зянятия, Иосиф садился в уголке и слушал когда выскажутся все и что скажут. После выступления остальных Иосиф высказывал свою точку зрения, которая всегда совподала с революционной идеей. Этот метод был очень действенным и симпатичен рабочим. Авторитет молодого революционера Иосифа рос не по дням, а по часам. А в августе 1898 года товарищи принимают Иосифа в грузинскую социал-демократическую организацию «Месаме даси», которую он скоро будет возглавлять вместе с тремя старыми борцами и эта организация очень быстро вольется в социал демократическую организацию Закавказья, РСДРП.

Полным ходом Иосиф занимался революционной деятельностью, надо было бы уйти из учебного заведения, однако, пока не мог Иосиф бросать учебу. Этого не выдержала бы мама. Да и жить и питаться тоже надо, пока будущее не определено на все сто процентов. Но успеваемость семинариста стала снижаться, да и поведение некоторых преподавателей, которые выделялись не уникальными знаниями, а установлением и поддерживанием изеутских порядков в учебном заведении не могли юного марксиста уже удовлетворить.

Потому он с рьяными учителями-палочниками вел себя не уважительно, в класс приносил революционную и запрещенную литературу. Однажды инспектор А. Мураховский провел обыск в его комнате в его отсутствие и нашел запрещенные романы В. Гюго «Девяносто третий год» и « Труженики моря»». Иосифа посадили в карцер. Скоро это место станет его почти местом жительства.

У семинариста навсегда отобрали абонометский лист в Тифлисскую Дешевую библиотеку, где он постоянно бесплатно брал нужные книги. С каждым годом, чем больше наш герой погружался осознанно в революционную деятельность, тем больше он отдалялся от семинарских и церковных дел и тем больше появлялось проблем у него с руководством семинарии и ее преподавателями. Жалобы на Иосифа к ректору становились посерьезнее, успеваемость все слабее и слабее. На докладных записках к ректору семинарии сотрудники писали. Семинарист Джугашвили при обыске заявил, что ни в одной семинарии мира подобное не производиться и таких порядков жестоких как у нас не существует. Кроме того И. Джугашвили систематически не кланяется начальствующим лицам учебного заведения, в частности А Мураховскому. Он нарушает часто распорядок религиозных отправлений, ищет пов од пропускать молитвы, ведет среди семинаристов антицерковные разговоры.

4

Беседы сотрудников ректората не изменили поведение Иосифа, одно радовало, приближался конец обучения в семинарии, начальство намеревалось выпустить его, в противном случае Джугашвили обязан был вернуть государству потраченные средства, а это около тысяч рублей. Таких денег Иосиф не мог вернуть, а потому легче было всем, руководству семинарии и самому Джугашвили, чтобы его отпустили без скандала.

В училище уже знали, что маевку 19 апреля 1899 года, где собрались несколько тысяч человек организовал революционер Коба-Джугашвили. Об этом писала пресса. А потому начальство семинарии, чтобы избавиться от него решило выдать свидетельство об окончании 4 класса семинарии (а надо было окончить 6),чтобы он смог где-нибудь устроиться на работу учителем, пономаром. Тем более, что появилась возможность отчислять Иосифа, наконец-то расстаться с ним. Иосиф не пришел к сдаче выпускных экзаменов за пятый класс по неизвестной причине. Хотя у него по поведению было три, ему в свидетельстве поставили 5,исправляли и другие некоторые отметки.

Начаьство понимало, что если бы дало это свидетельство, где 3 по поведению, этот документ был бы аналогичен вольчему билету, по которому Иосиф никогда бы не смог получить работу. Мог выйти большой скандал, а возместить расходы, которых учебное заведение потратило на его образование, не мог. Все это знали в семинарии,. а потому, чтобы сгладить будущий конфликт, скрыть его и себя оградить от будущих скандалов, ректорат исправил отметки по предметам и по поведению. дал ему возможность в будущем или учиться дальше, или устроиться учителем начальных классов. Это устроило обе стороны и потому Иосиф получает документ об « досрочном» окончании семинарии и покидает учебное заведение.

Теперь он уезжает в Гори, чтобы успокоить мать, которая услышав об отчислении ее дорогого Сосо, в обморок упала. Привели ее в чувство, но она была так обижена на сына, что не хотела видеть его, не пускала домой и ему приходилось, ночевать некоторое время у друзей в близлежащих деревнях, в основном у дальних родственников в селе Гамбареули, у троюродных братьев по матери.

Через несколько дней, мать простила своего Сосело и он смог вернуться домой. _ Ты почему не хочешь митрополитом стать, они так красиво поют и хорошо живут, ведь ты же мог? — спросила мама Кэкэ, когда они помирились. Иосиф улыбнулся и обняв мать сказал. — Не волнуйся мама, без куска хлеба не останусь.

В нашей стране и в мире много людей живут впроголодь из-за несправедливых порядков общества, что хочется всем помочь добыть хлеба, а не только себе. Я хочу заниматься тем, к чему душа лежит и что радость приносит. Я не хочу работать, рады ломтика хлеба. — А если и другим радость не принесешь и себя почем зря обидишь? — не унималась мать Кэкэ. — Что будет в будущем, мы точно сказать не сможем, а настоящее устроить в наших руках. Если правильно дом построим сегодня, то и будущее может принести людям больше солнечных дней, — отвечал Иосиф матери. — Ну, если так, мой мальчик Сосело, благославляю тебя, береги себя, никогда не забудь, мама твоя постоянно думает о тебе и всегда ждет тебя. И осенив его крестом, обняла сына.

5

В конце сентября 1899 года Иосиф приехал в Тифлис и стал вплотную на профессиональной основе заниматься революционной деятельностью. Жил на квартире семинарского товарища Д. Е. Каландарашвили, на Михайловском проспекте. Для жизни обходился случайными заработками в разных конторах, а так же репетиторством. Через некоторое время, его семинарский друг и по организации « Месаме-дасе», Вано Кецховели, брат Ладо, устроил Иосифа на работу, чтобы у него был кусок хлеба и жилье.

Иосифа приняли в Тифлисскую физическую обсерваторию на должность наблюдателя — метеоролога. Получал он за это 20 рублей в месяц и имел бесплатную комнату для жилья. Через полгода Иосифа ждала прибавка 5 рублей. Для Джугашвили начались плотные занятия в рабочих кружках, постоянные участия на собраниях революционных организаций. Он по — настоящему участвовал в этих организациях, а не был посторонным наблюдателем и где надо Иосиф жестко критиковал любого, несмотря на его положение в организации. К примеру, одного из лидеров «Месаме-даси», Ноя Жордания и других будущих меньшевиков беспощадно превратил в пух и прах на собрании за отказ от решительных методов борьбы, вроде демонстраций и политических забастовок. Работы по революционной части было много. Еще организации не были объединены в единую мощную партию.

Некоторые, так называемые революционеры, довольствовались тем, что собирались вместе как на посиделках и вели разговор о жизни города. Чтобы вести решительную борьбу за улучшение участи рабочего класса и других слоев народа нижних этажей — и не ставили подобные вопросы для рассмотрения. Джугашвили и его единомышленники решили без объединения всех патриотических кружков действующих на основе марксистского учения невозможно добиться успехов сейчас и в будущем. И Иосиф в своей работе решал и эту задачу.

Странные вещи происходили в то время в партийных организациях и по части финансирования. В Тифлисе были два комитета и каждая из них финансировалась отдельно. Это было выгодно кому-то. Хотя партию тогда финансировали добровольцы предприниматели и сочувствующие. Хотя деньги собирали — еле хватало на нужды самй партии. Но в руках партийных дельцов этот рычаг, что ты член комитета и революционер имел свой смысл. Ведь все фабриканты и заводчики знали, что могут организовать комитетчики забастовки. Они могли быть однодневные и многодневные. Поэтому даже по этой статье комитетчик не чистый на руку мог извлечь выгоду. Заводчики всегда были рады откупиться. И эти два комитета имели, наверное, подобные цели. Поэтому Иосиф обнажил эту проблему, предложил объединить эти два комитета, и ужесточить расходование денег партии. Кстати, легенда о том, что партийцы занимались так называемыми «эксами» и таким образом добывали деньги для партии — миф. Крайне редко прибегали революционеры к экспропрированию.

Потому что в то время считалось правилом хорошего тона помочь революционному движению. Как сейчас правилом хорошего тона считается помогать благотворительным фондам, тогда революционеры были на виду и им люди сочуствовали и помогали, чтобы страну поднимать и людей сделать счастливыми.

Деньги давали заводчики и фабриканты, а также врачи, юристы и многие другие, самым и ничего не надо было организовывать. Да бывли случаи, некоторые отказывались помогать, с ними разговаривали и этого хватало для умных. А предприниматели тогда не были дураками. Вот что пишет, кассир Бакинского комитета РСДРП И.П.Вацек: «Брали мы с управляющих, заместителей и заведующих, вообще с либеральной публики». Во всех этих делах, чтобы привести в порядок нужен был заинтересованный человек. Им оказался Иосиф, решившийся посвятить свою жизнь революционному делу. Однако, естественно, ему не давали царские жандармы спокойно жить и трудиться. Буквально, через некоторое время, после начала работы в обсерватории, Иосиф подвергся первому своему в жизни аресту.

Оказалось, что причина жандармского преследования долги отца Бесо, Диди-Лилойскому сельскому правлению, к которому он был приписан. Местонахождение его не было известно, речь шла о 120 рублях. Долг этот заплатили друзья Иосифа в складчину и его отпустили. И Иосиф Джугашвили продолжил свою работу и в обсерватории и в революционном движении.