Мой друг и соперник Марлон. Киноповесть

Константин Олегович Филимонов, 2013

Повесть основана на реальных событиях. Эта криминальная драма о дружбе и соперничестве двух мужчин (друзей детства). Один из них стал мафиози, а другой – полицейским…

(История основана на реальных событиях. Все персонажи вымышлены.)

Совесть — это псевдоним Бога.

(народная мудрость)

Мой мудрый дед любил повторять: «Если ты идёшь домой и не можешь ничего купить, то принеси хотя бы камень, и через год ты построишь новый дом!»

Сегодня я принесу домой ОГРОМНЫЙ камень. Но этот камень не ляжет в основе чего-то нового. Наоборот — он разрушит ВСЁ — и мой дом, и мою семью, и мою жизнь!..

Говорят, что дилемма — это выбор между хорошим и плохим. Чушь собачья!

Дилемма — это выбор между чем-то очень плохим и просто ужасным. И в этот момент всё поставлено на карту, но как бы хорошо не сложилась партия — ты всё равно проиграл.

И сегодня (прямо сейчас!) я должен принять решение: или-или…

***

Я родился и вырос в большом портовом городе, стоящем на отшибе мира и цивилизации.

Здесь море пахнет не рыбой и водорослями, а отработанным топливом и грязным солидолом.

Здесь жирные ленивые чайки с трудом машут крыльями и отупело глазеют сверху вниз, будто пытаясь вспомнить — зачем же они родились на свет Божий.

Здесь торговые суда утробно гудят и, попыхивая в промасленное небо горячим смрадом, пристраиваются грязной кормой к обшарпанному причалу, чтобы с облегчением роженицы выплюнуть из своих беременных трюмов заморские товарные тюки.

В ближайших прибрежных барах громогласно спорят, веселятся и ругаются меж собой разноязычные матросы, которых «ублажает» неизменная местная публика: шлюхи и трансвеститы, контрабандисты и наркоторговцы, карточные шулера и карманники. Здесь же снуют и «аристократы портового дна»: мутноглазые пропойцы, измождённые докеры, списанные на берег матросы и дети-попрошайки…

В общем, каждой твари не по одной паре.

Кто-то хрипло завывает рыбацкую песню, а никогда не трезвеющий тапёр сосредоточенно пытается попасть по клавишам и выбить из рассохшегося инструмента хотя бы один приличный аккорд.

И днём, и ночью гудит этот «Дантов ад»: пьёт, орёт, поёт, курит, матерится, дерётся.

Нередко безобидные стычки доходят до поножовщины или стрельбы. И чья-либо смерть никого не шокирует, потому что здесь человеческая жизнь — это самый бесперспективный товар.

Заезжим непосвященным туристам такие суровые правила бытия кажутся дикими, первобытными. Но поживите в порту годик-другой, и (если выживете, конечно) сами узнаете, что порт — это организм, существующий по законам природы, а не указам президентов.

Эти законы каждый из нас впитал с молоком матери.

В детстве мы с мальчишками частенько сбегали из школы и разведывали в порту — где что плохо лежит, чтобы ночью совершить варварский набег на складские помещения дебаркадера.

А утром мы продавали украденное скупщикам и делили меж собой деньги. Иногда за сутки мне удавалось украсть и продать больше, чем мой отец (портовый грузчик) зарабатывал за месяц.

В такие дни мы были абсолютно счастливыми.

Но если тебя поймают — пощады не проси… Полицейские лупили нас очень больно, но осторожно — не калеча. А вот охранники-контролёры (которых мы презрительно звали «Кинг-Конгами») избивали нас в кровь, ломая руки, ноги и ребра.

Однажды я, пятнадцатилетний воришка, попался в лапы контролёров и, если б не мой отчаянный друг Марлон, то…

От мощных ударов кулаков и ног я уже практически потерял сознание и вдруг слышу — Бах! Бах! — два револьверных выстрела и истошный вопль Марлона:

— А ну, гориллы, кто свинца хочет?..

И снова — Бах!

«Кинг-Конги» — врассыпную, а один из них захрипел, пошатнулся и упал рядом со мной, отрыгнув кровавой пеной. Он так и остался лежать там, где раньше лежал я…

Марлон, пыхтя и обливаясь потом, нёс меня на руках через весь квартал — к моему дому, а я всю дорогу стонал от боли и ужаса произошедшего:

— Ты его убил… Ты убил его…

Да, в тот день Марлон впервые убил человека. Но если б не убил он, то этот человек убил бы меня…

Марлоном моего друга прозвали из-за гениального актёра Брандо, который давным-давно снялся в фильме «В порту». Эту кинокартину мы смотрели на VHS раз сто и знали наизусть каждую фразу, каждую интонацию.

Наш Марлон старался во всём походить на своего киношного героя. Такой же невысокий, коренастый, не по годам сильный и дерзкий — он шёл по жизни пружинистой легкой походкой, и его кривая ухмылка, застывшая на скуластом лице, предвещала незнакомцам скорейшие перемены в состоянии их здоровья.

Говорят, что в Сан-Франциско на конкурсе двойников Чарли Чаплина сам Чарли Чаплин (выступая инкогнито) занял лишь третье место. Так вот, актёр Брандо нервно грыз бы ногти где-нибудь в сторонке, если б увидел своего двойника — нашего Марлона.

Для нас (мальчишек) Марлон был безоговорочным лидером, и даже мой отец, который презирал бандитов, говорил о нём с уважением:

— О-о, этот парень способен в Хэллоуин надеть балахон ку-клукс-клана и, насвистывая, прогуляться по Гарлему!..

Да, мой друг был гангстером с момента зачатия…

По факту убийства контролёра никакого разбирательства не было, потому что эти «Кинг-Конги» знали — покажи я хоть на одного из них, то всем им, как и Марлону, тюрьма заказана. (Это, кстати, один из неписанных законов портовой жизни — решать «спорные» вопросы без полиции и суда.)

Так что об этом убийстве все быстренько «забыли», будто ничего и не было. А вот Марлон, после этого случая, из портового хулигана превратился в настоящего молодого гангстера. И пока я восстанавливался и заново учился ходить, он уверенно шагнул в «солдаты» мафии.

С тех пор наши пути разошлись. По крайней мере, тогда мне так казалось.

Подлечившись, я решил больше не испытывать судьбу на новые проблемы — занялся учебой и спортом. Потом отслужил в армии, а после демобилизации, вооружившись хорошими армейскими рекомендациями, я (с превеликим трудом!) поступил в столичную полицейскую академию.

Не удивляйтесь. Полицейскими обычно (и чаще всего) становятся именно те, у кого не хватило духа стать бандитами. И я, в этом смысле, не исключение.

Родителей нам даёт Бог, а друзей мы выбираем сами…

С детства я ловил себя на мысли, что Марлон подражал кинокумиру, а я — ему. Но, увы, чем бы я ни занимался, чтобы я ни делал, всё равно получалось, что Марлон сделал бы то же самое, но гораздо эффектнее, лучше и быстрее, чем я.

И самое обидное, что он-то не соперничал со мной, поскольку «соперника» во мне не видел, а я, наивный завистник, упирался изо всех своих сил, чтобы показать и доказать ему свою значимость.

И как результат этого негласного (одностороннего) соперничества — окончив академию одним из лучших выпускников на своём курсе, я написал рапорт, в котором попросил командование «вместо почётной стажировки при Главном Управлении направить меня на любую должность в родной город». Так я вернулся домой, и был зачислен в оперативный отдел криминальной полиции.

К тому времени Марлон был уже не рядовым «солдатом», а авторитетным «caporegime», то есть «капитаном» крупнейшего в нашем городе мафиозного клана.

По иронии судьбы (а скорее — опять же из-за соперничества!), мы с ним даже «породнились», поскольку женились на сестрах-близняшках: сначала он, а через год и я. Впрочем, я не был на его свадьбе, а он на мою не пришел (на нашем венчании была только его супруга).

Оказывается, наши пути не разошлись, а все это время шли параллельно.

Скуки ради, древний грек Евклид вывел аксиому, что «параллельные прямые не пересекаются». Но это верно лишь в теории. А на практике (то есть — в реальной жизни) нет более тугого переплетения, чем параллели.

Человеческие судьбы, переплетаясь, составляют единый прочный стальной трос взаимоотношений крепких характеров.

Наши жены бегали друг к другу в гости. Наши дети вместе играли и учились. А мы с Марлоном соперничали!..

Надо отметить, что за эти годы он очень преобразился.

Каждые три месяца из столичных элитных бутиков ему присылали новые дорогие рубашки, галстуки, костюмы, туфли, ремни и подтяжки. Он гладко брился, мазал бриолином и аккуратно зачесывал назад волосы, а на мизинце его правой руки красовался золотой перстень с черным брильянтом. И ездил он теперь не на задней площадке первобытного рейсового автобуса, а на шикарном белоснежном лимузине с личным водителем и телохранителем.

Марлон давно уже не копировал парнишку из старинного фильма «В порту» с Брандо в главной роли.

Теперь он больше походил на молодого гангстера Альфонса Капоне — такой же элегантный, надменный и саркастичный до откровенного цинизма.

Время идет долго, а меняет нас быстро. И от того Марлона, с которым я дружил в детстве и подсознательно соперничал все эти годы, остались только дерзкий взгляд, кривая ухмылка и по-прежнему легкая пружинистая походка.

Всё это подчеркивало, что он никого и ничего не боится, и для него нет ни соперников, ни авторитетов.

Но очень скоро он разглядел во мне достойного врага, а значит и соперника увидел!

***

Кем бы ты ни был — оставайся мужчиной и тебя все будут уважать.

Марлона уважали не только за звание «капитана», но и за то, что к нему мог обратиться любой, кому требовалась помощь или защита.

Его жутко боялись, но знали — в беде он никого не оставит.

Шесть лет назад трое похотливых жеребцов изуродовали до неузнаваемости местную проститутку. Мало того, что они, насладившись сами, около часа насиловали ее пустой бутылкой, так и этого им показалось мало — они тушили об ее тело сигареты, исполосовали ножом лицо и грудь…

Пока мы расследовали это дело и искали извергов, нам сообщили, что все трое найдены на мусорной свалке — мертвые и кастрированные, со своими мужскими достоинствами во рту.

Сестра проститутки даже не скрывала, что «за возмездием» она обратилась к Марлону. Но то, что она говорила каждому прохожему — для меня, увы, не доказательство. На суде эта девица легко отреклась бы от своих слов, даже если б ее обложили Библиями.

Так что против Марлона у меня не было никаких вещественных улик, и «ни с чем» я поехал к нему в офис.

Он вальяжно восседал в шикарном кожаном кресле за массивным столом из мореного дуба.

Начальственным (намеренно издевательским) жестом руки предложил мне присесть в кресло напротив себя, и спросил:

Конец ознакомительного фрагмента.