Рассказы мрачного странника. Часть II

Константин Станиславович Бобринёв, 2023

Сборник из семнадцати рассказов намерен перенести Читателя в Лондон Викторианской эпохи, чтобы в другом повествовании отправить его в далекое будущее на загадочную планету извечного мрака и древних тайн. Под обложкой сокрыты несвязанные между собой сюжеты разных эпох, социальных слоев, настоящего и вымышленных миров. Переплелись судьбы жестоких правителей, кровавых убийц, храбрых солдат, обывателей и существ из иных мест, что губительны и ненавистны к человеческому роду.

Третий сын короля

В одном далеком царстве, где ночи были короткими, а дни долгими, произошла одна история, которая, быть может, послужит нам уроком, а может, и нет, кто знает…

Агвилон процветал под властью короля Эннея III. Его поля золотились пшеном, города росли и богатели, торговые корабли бороздили все известные свету моря, а армии расширяли границы. Трех сыновей родила ему красавица-жена королева Вестиния. Старший сын был высок, хорош собой, храбр и статен, истинный наследник. Его взял на воспитание сам король, с ранних лет облачив в латы, желая вырастить великого полководца и волевого правителя. Средний сын вышел худ и скромен, но компенсировал недостатки умом и талантом в искусствах. Видя в нем неограненный алмаз, королева взялась за опеку над сыном, открыв пред ним двери науки, поэзии и живописи. Третий сын родился в славный праздник Благоденствия и, казалось, был наделен всеми достоинствами своих братьев, но родители уже не могли уделить ему должного внимания, тратя время на государственные дела и взятых под личную опеку отроков, поэтому его воспитанием занялась бабушка, не чаявшая души в любимом внуке. Однако самые хорошие, на первый взгляд, поступки могут привести к дурным результатам.

Шли годы, дети выросли, вступив во взрослую жизнь со своими заботами, радостями и печалями. Король гордился своим чадом и благословил старшего на первый военный поход, из которого тот вернулся лежа на щите. Королева сумела воспитать ученого мужа и замечательного художника, который, к удивлению всего двора, отказался от прав на трон и ушел в монастырь, чтобы посвятить всю свою жизнь трактатам и росписи величественного собора Святого Стефана. Третий сын стал жертвой слепой любви бабушки, которая благо не узрела окончательного падения младшего отпрыска Эннея. За свои детские годы он не познал слова «нет», напротив, вседозволенность, излишества, чрезмерная опека загубили в нем хорошие ростки, оставив на древе жизни лишь уродливые коряги — эгоизм, невежество, беспочвенную гордыню и беспредельное чревоугодие. Уничтоженный горем отец собрал всю свою оставшуюся волю в кулак и, обнажив меч, пошел к своему единственному наследнику наверх в высокую башню, ибо знал: новый правитель загубит все непосильные труды прошлых поколений. Однако, увидев родные черты, старик не смог… Дрожащая рука опустила клинок, а разбитое сердце не выдержало последнего испытания и, не желая больше страдать, остановилось.

Пышные похороны навек упокоили Эннея III, вскоре, не видя более себя среди живых, рядом легла и матушка. Вся страна скорбела, только не юный принц. Он снова жаждал, ему нужна была корона, но на его пути встал давний друг короля и по совместительству Предстоятель Главенствующей Церкви — Ренул, что получил в народе прозвище Строгий. Как ни парадоксально, но его сложно было назвать праведным человеком, скорее он представлял собой государственника, сторонника сильной центральной власти, чем первое духовное лицо, и тем не менее он прекрасно справлялся со всеми своими обязанностями. Почему же он воспротивился закону престолонаследия? Ренул знал о посмертной воле короля и был согласен с ним в ужасных последствиях воцарения младшего из династии. Предстоятель отложил церемонию, сославшись на нарушение процедуры отречения среднего сына, и отправился в собор Святого Стефана уговаривать безумца передумать. И ему это почти удалось — если бы в среде дворянства не нашлись те, кто не нуждался в сильном лидере, наоборот, они желали большей самостоятельности для набивания своих и так полных золотом карманов. Средь бела дня верные войска окружили знаменитый храм и сожгли вместе со всеми его обитателями, за раз устранив на пути к власти обе помехи.

Народ был шокирован, но оскорбленный, обиженный, будто дитя, принц пошел дальше. В тот же день водрузив корону, он велел разогнать предавшую его, как считал глупец, Церковь, отвергнуть старого Бога, «жестокого и требовательного к своей пастве», и принять в своей душе Номону, что «благоволит желаниям смертных». Встав на пьедестал, гордо запрокинув голову, он вещал: «Почему мы должны себя ограничивать? Все мы твари земные, и, если нам дан голод, значит, имеем право насытиться, если вожделеем, то позволено отдаться страсти, если боги даровали нам вино, значит, не грех утолить им жажду! Нужно принять, а не отвергать свою природу! Мы такие, какие есть, со всеми своими недостатками, возлюбите их!» Речи нового короля ядом растеклись по людским душам, немало мирян отвергли веру и прильнули к новому идолу, однако большая часть не желала видеть на троне братоубийцу, еретика и глупца, началась гражданская война.

Опершись на личные войска заговорщиков и отряды наемников, обеспеченных богатой казной своего отца, новый правитель приказал утопить восстание в крови. И пока на полях сражений гибли люди, он упивался и обжирался, не покидая пределов столицы. О его гареме шли легенды, и не самые приятные. Девушки, девочки, мальчики, даже экзотические животные — тиран хотел перепробовать все. Столы на пирах ломились от яств и выпивки, наливали даже сторожевым псам. Люди обжирались и упивались, тут же сношаясь друг с другом, или насиловали прислужниц, набранных из крестьянских дочерей. Но и этого было мало. Огромные деньги ушли в разоренной войной стране на строительство бойцовской арены, где каждую неделю устраивали зрелищные бои между плененными противниками. Если же таковые отсутствовали, набирали заключенных или просто хватали людей на улицах. Деспот, ведомый своей больной фантазией, узаконил инцест, скотоложство, развращение детей, объяснив поступок достижением свободы личности. Этим безумец не ограничился, следующим шагом он сделал неподсудным все лояльное себе дворянство, открыв настежь ворота садизма. Отныне охота на людей стала любимым развлечением «благородных» мужей и их спутниц. Те, кто был против, жестоко преследовались обновленной инквизицией. Виселицы и металлические клети заполонили половину страны, пирамиды отрубленных голов маяками народного горя раскинулись на перекрестках, кормя бродячих собак и ворон, а дым ритуальных сожжений закрывал собой солнце. Рука об руку с войной пришли чума и голод. Даже самые несмышленые советники осознали, что нужен мир, иначе некому будет праздновать победу. Они взмолились королю о переговорах и уже вечером в один ряд болтались на главной площади столицы. Недостойный, отойдя от гнева, нехотя все же признал правоту покойников и разрешил проблему, пообещав половину земель непокорных соседнему правителю в обмен на военную помощь. Обретя нового союзника, восставших разбили; те, кто мог, бежали, оставшихся увели в рабство или предали мечу.

Наступил сомнительный мир. Некогда великой державе предстояло тяжелым трудом восстановить утраченное, только вот вместе с падением нравов пришли леность и безразличие к общему делу. Знать выжимала последние соки из крестьянства, а то, утратив какие-либо ориентиры, топило свою незавидную долю в кабаках, что усеяли разбитое отечество как грибы после дождя. А король, возомнивший себя победителем, в это же время разжирел до таких размеров, что потерял способность к передвижению. Шесть крепких парней таскали его тушу, обремененную единственным переживанием. Скука томила его, уже ничто не могло возбудить в нем прежнюю страсть, все стало пресно. Но недолго длились его терзания. Погибло ничтожество в шелках подобающим образом, подавившись косточкой. Ему никто не стал оказывать помощь, да даже если б и хотели, вряд ли пробились бы через нагромождения плоти. В итоге придворные просто стояли и смотрели, как погибал самый жалкий правитель из всех, что носила на себе земля.

На похороны по статусу не осталось денег, так опустела казна, и шеф-повар, отобранный лично почившим, ловко вышел из ситуации, объявив помин в день смерти. Присутствовавшие на нем отмечали необычайно сочное и жирное мясо со странной «изюминкой» во вкусе.

***

Вскоре началась новая междоусобица, окончившаяся нашествием южных кочевников, что навсегда смело с карты мира государство «полной свободы», населенное рабами своих желаний.