Нулевые дети. Рассказы

Крапива

В сборнике представлены рассказы, отличающиеся нетривиальной интерпретацией простых сюжетов и непривычно замысловатой структурой. Стиль повествования оригинален, легок для восприятия и узнаваем. Художественные миры настолько реальны, что не кажутся вымышленными, даже если сюжет намекает на мистику. Рассказы непременно натолкнут на размышления: не упускаем ли мы в потоке рутины нечто необъяснимое, без чего объективная реальность не смогла бы существовать? Книга содержит нецензурную брань.

Кипер

Саня трясся в кабине фургона-котовозки в тридцати километрах от Москвы и пролистывал на телефоне страницу поисковика. Прислушивался к шорохам в кузове: как там подопечный?

— Серёг, ты немецкий знаешь? — пока молчал, водитель казался мужиком серьёзным — лысый, с бычьей шеей, с красной рожей. Но когда лицо двигалось, по нему, как по битому стеклу, расползались весёлые морщины.

— «Рамштайн» могу цитировать, — заржал Серёга. — Тебе зачем?

— Клинику ищу для жены.

Серёга стёр улыбку. Правой рукой вытащил сигарету из пачки, достал зажигалку, чиркнул. Левой открыл окно, но внутрь полетела ледяная грязь с реагентом. Выругался. Затянулся зло и выбросил сигарету в окно. Закрыл.

— Ты давно в зоопарке?

— Год кипером. До этого волонтёрил.

Пока работал в агентстве и ездил на бэхе, в зоопарке его волонтёрство принимали за блажь. «Лучше бы денег дал», — слышал за спиной. Теперь денег не осталось. И бэхи тоже.

— А на какие шиши в клинику? Ты ж вроде на второе высшее хотел?

Помолчали.

— Чего с женой-то?

— Рак. Карцинома в ремиссии.

— В ремиссии? То есть вылеченный?

Саня не ответил. Как объяснить, что ремиссия подкосила жену сильнее, чем диагноз? А второе высшее… Глупая детская мечта выучиться на ветеринара должна остаться в детстве. Фургон мотнуло — сначала вправо, потом влево и уже неуправляемо снова вправо. Колёса закрутились по щебёнке обочины. Завоняло тормозами. Саня не проронил ни звука, как будто в горло вдавили тряпку. Фургон съехал с насыпи в траву, перевернулся. Выстрелили подушки. Перевернулся во второй раз. Застыл. Саня закрыл глаза. Открыл. Наконец смог вздохнуть.

Он висел сверху, прижатый ремнём безопасности к сиденью. Над ним — дверь, дальше — небо. Прислушался: что с Росом? Послышится ли хрип? Рык? Хлипкое мяуканье? Ну хоть что-нибудь? Тишина.

— Сергей! — собственный голос напоминал мяуканье. Никто не отзывался. — Рос! Держись, мальчик!

Саня скосил глаза: телефон торчал из кармана двери. Повезло. Дотянулся, кое-как набрал номер и включил громкую связь.

— Служба сто двенадцать, что у вас случилось?

Заорал в трубку:

— Новорижское шоссе, двести метров до поворота на Истру. Мы перевернулись. Водитель не отвечает. Я пассажир. Ветеринара! Найдите ветеринара!

— У вас собака, кот?

— Рысь!

— Молодец! Ремень тебя спас! — сказал доктор, напоминавший вышибалу. — Водиле твоему меньше повезло. Но ничего, соберут. Жизненно важные в норме.

Хорошо хоть, по плечу хлопать не стал. И так больно. Но после осмотра только помазали троксевазином начавший проступать синяк от ремня.

Саня вышел на улицу из больницы-пятиэтажки, прошёл мимо нахохлившихся у урны курильщиков. С трудом сдержался, чтобы не стрельнуть сигарету. Полгода уже не курил. Но отошёл подальше, спрятался за кустами. Позвонил жене.

— Ты чего трубку не берёшь? — ответила, казалось, ещё до того, как гудки пошли.

— Ты звонила? — послушал молчание в трубке. Очевидно, звонила. — Прости, не посмотрел. У нас чепэ.

— У тебя всю жизнь чепэ.

— Чего звонила-то?

— Какая разница? Ясно же, что домой не собираешься. Сонька хотела с тобой письмо Деду Морозу писать.

— Блин. Скажи ей, что обязательно напишем. Завтра.

— Сань. Не тяни кота за яйца. Что случилось?

— Анют, Рос сбежал.

— Не мог что поинтересней придумать?

— Мы в аварию попали. Водила в больнице, переломанный весь. А кузов открылся, хрен знает как. Рос седатирован был, но в сознании. Чёрт, он не ел уже больше суток! Короче, будем искать.

— Сань, это же рысь рядом с Москвой. Дикая, голодная рысь! Как искать? Объявление на подъезде повесишь?

— Рыси не нападают на людей, Нют. Тем более Рос.

— Ты же ничего не сделаешь. Новостей можно и дома ждать.

— Я, может, сам съезжу, — трубка молчала. — Не сердись!

— Да пошёл ты!

Саня пошлёпал к курилке.

Он стоял у стекла вольера и смотрел на котят Роса. Двое боролись, катаясь по жухлой траве, едва присыпанной снегом. Третий пытался схватить мать за хвост — Нисса не обращала внимания. Запрыгнула наверх, легла под навес на сено и толстой лапой прижала к себе малыша. Взглянула киперу в глаза.

— Я найду его, Нисса — прошептал Саня. — Я его не подведу.

Совещание закончилось несколько минут назад. Лучше бы не начиналось.

— Мы должны сделать хоть что-то! — почти кричал Саня.

— Что предлагаешь, кипер? — начальник службы безопасности потёр ямочку на гладко выбритом подбородке.

Совещались в кабинете директора, но самого не было. «Будет держать руку на пульсе», — передала пиарщица, поглядывая на пыльно-розовые смарт-часы.

— Я уже говорил, — в этот раз он обращался напрямую к безопаснику, который пришёл последним и ещё мог принять его сторону, — есть ряд мер, которые мы можем предпринять. В первую очередь обеспечить огласку с целью предотвратить насилие по отношению к Росу. Во-вторых, конечно, обратиться к поисковым отрядам и МЧС. В-третьих…

— Погоди, кипер. Александр, кажется? — Саня кивнул, но ему не понравилось, как безопасник переглянулся с пиарщицей и сложил руки в замок. — Окей. Смотри, ты хочешь, чтобы неподготовленные люди из добровольцев искали хищника в лесу? Настоящего хищника, который родился в дикой природе. Так?

Саня снова кивнул. Больше из упрямства.

— Ага, — продолжил безопасник, — а ещё чтобы люди по всей Москве и на западе Подмосковья сидели дома?

— Почему? Нет, просто чтобы никто нечаянно не выстрелил в Роса.

— Не выстрелил в хищника, который от голода может охотиться на их домашних животных? На их детей?

— Рыси не нападают, — в который раз Саня это говорил сегодня?

— Да-да, я слышал. Но другие этого не знают. Да и ты не знаешь, если по чесноку.

Точка. Безопасник замолчал. Саня встал и постучал костяшками по столу, стараясь ни на кого не смотреть.

— То есть не делать ничего?

— Я связался с ментами, — голос безопасника смягчился, но он снова тёр дурацкую ямочку, — на нормальном уровне у меня товарищ. Чуть что — они сразу сигнализируют нам. Ну и попробуем уговорить их на снотворное. Понял?

— Ждём?

— Ждём, Саша, — безопасник приспустил очки. — И запомни: вмешаешься — на зоопарк будешь смотреть только из-за забора.

«Я не подведу вас, Нисса, не подведу».

Вечер. Пятница. Декабрь. Неизбежная пробка из Москвы на выезд.

— Да не ссы, найдём твоего тигра, — Марсель лениво покручивал руль лексуса. — Ты скачешь как на кокосе.

Саня скривился, но трястись перестал.

— Я давно не…

— Да понятно! — Марс хмыкнул. — Слушай, Алекс, твоя должность освободилась. Снова. Проклял ты её, что ли?

— И что? — Саня и забыл, как его называли в офисе.

— И то! Нюта тебе ещё не всю кукуху выклевала? Ты мало спустил на лечение отца и её?

Снова захотелось курить. Марс тормознул — сияющий передний бампер застыл в двух сантиметрах от грязной газельки.

— Она хочет в Германию, в клинику. Чтобы подтвердили ремиссию. А так считает, что вот-вот умрёт. Ребёнка на руки не берёт, за руль не садится.

— Вот для этого и поработай. А ты едешь по лесам скакать. За рысью. В темноте, между прочим!

— Ты тоже! — огрызнулся.

Помолчали. Тормозные огни на Новорижском сливались в пожар.

— Я не могу вернуться, Марс. Я там не жил. Жил не свою жизнь, понимаешь. Отца.

— Ссаные тапки, чувак! А твой кот тебе что? Отца вернёт?

— Да не хочу я его вернуть! — сказал в сердцах, пожалел, попробовал объяснить. — Я подвести Роса не могу, понимаешь! И Нюту не могу! Они доверились мне. Жизнь доверили.

Конец ознакомительного фрагмента.