Пророк смерти

Крис Карлден, 2016

Журналист Бен Вайднер зашел к своей новой знакомой и обнаружил, что она убита. Молодую женщину утопили в ванне на глазах ее семилетнего сына. На стене в ванной журналист прочел надпись: «Вас будут окружать мертвые» – предсказание, которое он услышал от ясновидящего. Бен сразу же попал под подозрение. Он отчаянно пытается доказать свою непричастность к страшному преступлению. Но тут происходит новое убийство, а улики опять указывают на Бена Вайднера…

Глава 2

Сначала звонок казался далеким и приглушенным. Но раздражающий звук все глубже проникал в его подсознание и наконец окончательно разбудил. В первый момент Бен не понимал, где находится. Осторожно пошарил рукой вокруг и определил, что лежит на матрасе. Приоткрыл глаза. Яркий дневной свет резанул по сетчатке. Потом он распознал размытые очертания своей маленькой однокомнатной квартирки. Все это время телефон не унимался.

Нестерпимая стучащая и сверлящая боль под черепом сводила с ума. Он чувствовал себя прескверно. Со стоном поднялся с кровати. В этот момент его взгляд упал на дисплей радиобудильника на ночном столике. Когда по ночам он, весь в поту, просыпался из-за очередного кошмара и панический страх охватывал каждую клетку его тела, красные светящиеся электронные цифры казались ему гримасой дьявола, который алчно сверкал глазами.

Половина двенадцатого — непривычное время для подъема. Обычно он так долго не спит. Во сколько бы он ни ложился и сколько бы бессонных часов ни проводил в постели, он просыпался самое позднее между семью и восемью утра. Направляясь неуверенной походкой к столу, на котором лежал телефон, он задавался вопросом, почему жалюзи не опущены, как обычно, на ночь. Затем его взгляд упал на разложенные рядом с телефоном бумаги. И в тот же миг вспомнил все, что произошло накануне вечером. Ему резко подурнело.

После работы он нашел в своем почтовом ящике конверт с бумагами по разводу. Значит, дело все-таки дошло до этого. Вопреки своим угрозам Николь осталась с ним после его возвращения из Африки. Эфиопские события тяготили всю семью, и Николь была рядом и поддерживала его. Но она также потребовала, чтобы он начал терапию, как посоветовал ему домашний доктор. Однако Бен пытался забыть все случившееся и продолжать жить, как будто ничего не было. Хотя ночные кошмары, в которых он снова оказывался перед Кевином Маршаллом, посещали все чаще, а чувство вины — вины за его убийство — с каждым днем становилось все сильнее. К тому же он все больше уставал от повседневности и раздраженно реагировал на вопросы о здоровье, как домашних, так и сослуживцев. Он еще сильнее стал упрекать себя, когда узнал, что Лизу в школе третируют, потому что в глазах одноклассников ее отец был убийцей. Лиза тяжело переживала ситуацию, но Бен не мог осуждать ни дочь, ни ее школьных товарищей. Они еще дети, а он и сам не знал, был ли убийцей или нет, хотя Николь и его врач постоянно твердили, что он не должен корить себя.

Когда спустя три месяца после возвращения домой Николь попросила его подыскать для себя квартиру, это стало тяжелым ударом для Бена. Правда, к тому времени он должен был признаться себе, что в таком психическом состоянии плохо действует на свою семью. Он находился в постоянном напряжении и чувствовал себя так, словно кто-то опустил на него невидимый колокол, который исключил эмоциональную связь с внешним миром. У него в голове часто царила странная пустота, или он был невнимательным, потому что мыслями витал где-то в облаках. Когда Николь и Лиза пытались его взбодрить, самое большее, на что он был способен, — вымученная улыбка. Лиза стала намного сдержаннее по отношению к нему, с тех пор как он вернулся. Раньше она, смеясь, бежала ему навстречу и повисала на шее, стоило ему только переступить порог дома. Сейчас при его появлении в ее глазах лишь вспыхивал огонек и тут же сменялся грустным и разочарованным выражением. Как будто она на мгновение забывала, что ее отец убил человека, но тут же снова вспоминала. Когда он пытался ее обнять, она позволяла быстрое объятие — нехотя, отвернувшись в сторону, — чтобы уже в следующий момент высвободиться из его рук. Это разбивало ему сердце: казалось, тесная связь с его маленькой принцессой осталась в прошлом. Но у него все чаще появлялось ощущение, что совместная жизнь в общей квартире скорее ухудшает отношения в семье, чем улучшает. Поэтому он согласился временно пожить врозь, как предложила Николь. Когда же и после этого он про должал игнорировать терапию, Николь и Лиза стали все больше отдаляться от него. В конце концов Николь все-таки захотела окончательного развода, и, хотя с того момента прошел уже год, заявление о расторжении брака, полученное вчера по почте, снова ранило его. Конечно, он тут же позвонил Николь. Она попыталась как можно мягче объяснить ему, что в ее жизни уже появился другой человек. Правда, кто именно, сказать не захотела. Зато в конце разговора дала ясно понять, что определенно не видит ни одного шанса для совместного будущего с ним. Он не должен питать больше никаких надежд. Но Бен просто отказывался принимать, что безвозвратно потерял жену и дочь, которой к тому времени уже исполнилось восемь.

Вечером он встретился с Виктором перед кинотеатром у центра Sony, где они наткнулись на Тамару Энгель, школьную знакомую Виктора. Вечер закончился тем, что Виктору, как нередко случалось, пришлось уйти раньше из-за срочных дел, а Бен с Тамарой оказались в ее квартире. Последнее, что Бен помнил: он удобно устроился на Тамарином диване, а на столе перед ним стояла дымящаяся чашка с кофе.

Все еще погруженный в мысли, Бен взял телефон со столика и прервал бесконечный звонок, нажав на кнопку и даже не взглянув на экран.

— Почему так чертовски долго? — Это была Николь, в ее голосе звучал легкий упрек.

Бен вздохнул. В первый момент он испугался, не случилось ли чего с Лизой, но Николь была вполне спокойна.

— На твоем сотовом после пятого звонка включается голосовая почта. Я уже в третий раз пытаюсь до тебя дозвониться. В редакции тоже никто не знает, где ты. У тебя все в порядке?

Бен не произнес еще ни одного слова. Он даже не поздоровался. Зато у него неожиданно появилось ощущение, что он стоит на палубе корабля, который разбушевавшиеся волны бросают из стороны в сторону. Его затошнило, и он с трудом сдержал рвотный позыв. Бен открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, и заметил, что ему сложно сосредоточиться.

— У меня все хорошо, — прохрипел он. Весело прозвучать не получилось. В горле у него пересохло.

— А по голосу не похоже.

Возникла короткая пауза. Он не знал, что сказать. Его головная боль как раз готовилась выйти на новый уровень, и Бен спрашивал себя, зачем Николь вообще позвонила. Ведь не для того же, чтобы поинтересоваться его самочувствием. Возможно, ее мучают угрызения совести, потому что после ее заявления о разводе у него были все основания чувствовать себя паршиво. Но то, что он чувствовал себя физически разбитым, не имело к этому никакого отношения. Ему самому хотелось бы выяснить причину. Состояние напоминало похмелье после бурной ночи. Но кроме двух бутылок пива, в кино он не пил никакого алкоголя. По крайней мере, он этого не помнил.

— Бен? — Николь прервала его мысли.

— Да?

— Что случилось? Это из-за вчерашнего?

Они были женаты девять лет, поэтому ей даже не нужно было видеть Бена, чтобы определить по телефону, что с ним что-то не так.

Познакомились они весной, одиннадцать лет назад, на мероприятии для берлинских бездомных, которое организовала одна радиостанция, где Николь работала ассистенткой по маркетингу. Николь бросилась ему в глаза не только хорошей фигурой и длинными, слегка волнистыми светлыми волосами, но и своей наивной и доверчивой манерой. Она казалась энергичной, деятельной и веселой, но с легкоранимой душой.

Бен сделал глубокий вдох, прежде чем перейти к объяснению.

— У меня раскалывается голова, и я не знаю, как и когда добрался вчера домой.

Короткая пауза. Бен надеялся, что Николь не будет пытать дальше. Но она продолжила. Он должен был догадаться.

— Хочешь сказать, ты снова был в отключке?

У Бена вырвался глубокий вздох.

— Головные боли и тошнота — это что-то новое. А в остальном похоже на то.

С тех пор как вернулся из Эфиопии пятнадцать месяцев назад, Бен пережил два случая временной потери памяти, похожих на вчерашний. Николь знала об этом. Возможно, вызванная событиями в Эфиопии психологическая травма была тому причиной. Предыдущие провалы в памяти случались в ситуациях, которые напоминали ему пережитый там ужас. В первый раз это случилось почти полгода назад, в Новый год, который Бен тогда встречал один в своей квартире. Когда в полночь стали пускать фейерверки и послышались взрывы петард, он сначала пережил сильный приступ паники, потом перед глазами у него потемнело. Около двух он пришел в себя — лежа на полу в позе эмбриона, дрожа всем телом, — но не мог вспомнить, что происходило в течение двух последних часов. Два месяца назад Бен переходил улицу и ни с того ни с сего снова впал в шоковое состояние. Он как раз шел мимо ремонтируемого участка дороги, когда вдруг заработал отбойный молоток, треск которого напомнил Бену пулеметную очередь. Он затрясся всем телом, от панического ужаса не мог сдвинуться с места и абсолютно перестал ориентироваться. Когда светофор загорелся зеленым для машин, началась какофония автомобильных гудков, которая все лишь ухудшила. Наконец одна молодая женщина поняла, что он в затруднительном положении, и увела его с проезжей части. Пока он сидел на тротуаре рядом с мусорным баком и ждал вызванных медиков, перед глазами у него снова потемнело. Только в машине скорой помощи, уже на подъезде к больнице, он снова начал соображать. Врач скорой помощи объяснил Бену, что все это время он находился без сознания. Но Бен все равно не помнил, что происходило последние полчаса. Врач еще не забыл о похищении Бена. Средства массовой информации подробно освещали тот случай со смертельной дуэлью. Речь шла о вооруженной группировке, которая обвиняла Запад в том, что их страна находится в плачевном состоянии. Бен, Майк и Кевин стали случайными жертвами, и если они хотели избежать немедленной казни, то должны были застрелить друг друга в одиночных поединках. Похитители записали дуэли на видеокамеру и потом выложили в Интернет. За два дня до этого в Средиземном море перевернулся корабль с беженцами, отплывший от ливийского побережья, и при крушении погибло более ста эфиопов. Среди них много детей. Похитители обвинили западный мир в неоказании помощи, из-за чего людям и пришлось бежать из Эфиопии: они страдали от голода, а многие вообще умирали от истощения. Из тех, кто решился на побег, большинство погибли еще на пути к пункту отправки, а те немногие, кто добрался до моря, утонули. Тот факт, что всего за неделю до этого прибрежные государства сократили финансовую помощь для спасения потерпевших кораблекрушение беженцев, лишь подлил масла в огонь.

С учетом данного эпизода в прошлом и таких симптомов, как продолжительные приступы страха и панические атаки, невозможность сконцентрироваться и постоянная раздраженность, врач подозревал посттравматическое стрессовое расстройство.

— Вам срочно нужна психологическая помощь, — заверил он Бена и добавил: — Если дело уже дошло до провалов в памяти.

Бен никогда не прислушивался к мнению врачей. Зато верил в то, что большинство болезней можно вылечить и без лекарств. Его нынешнее состояние было тяжелым, но он не представлял себе, что какой-то психотерапевт сможет ему помочь. Единственное, на что были способны психологи, — это накачать его успокоительными, которые затуманивали сознание и превращали его в оболочку безо всяких эмоций. Но от таких методов он хотел отказаться, несмотря на приступы страха. Он не мог рационально объяснить свое упрямство, лишь знал, что не готов на протяжении многомесячных сеансов вновь и вновь прокручивать перед глазами пережитое. Временные провалы памяти казались ему меньшим злом. Поэтому вопреки рекомендации врача скорой помощи он не взял направление к психотерапевту.

Неожиданные панические атаки и флешбэки^[1] начались лишь спустя два месяца после возвращения из Эфиопии. С тех пор он все чаще — в самых простых бытовых ситуациях, например услышав хлопнувшую пробку от шампанского, — катапультировался в тот дом, где его и Кевина Маршалла заставляли стрелять друг в друга, пока в живых не остался только один. И этим одним оказался он.

В фильме, который прокручивался в голове у Бена, он снова наставлял револьвер на американского врача и нажимал на спусковой крючок одновременно со знаком, который подавал главарь банды. Но если пуля из револьвера американца лишь задела висок Бена, то Бен попал врачу прямо в лоб. Мозги и кровь брызнули на неоштукатуренную кирпичную стену позади.

С тех пор не проходило ни одной ночи, чтобы ему не снились те события и он не просыпался от ужаса весь в поту. Но, к сожалению, одними ночными кошмарами не обошлось. Днем его тоже посещали воспоминания и уносили, как ураган из «Волшебника страны Оз», в другой мир, казавшийся ему таким реальным. В ветхий дом, где его снова и снова заставляли нажимать на спусковой крючок.

Однако вчера вечером не было никакого флешбэка. Его воспоминания обрывались на том, как он сидел на диване у Тамары Энгель, знакомой Виктора, в районе Шенеберг. Затем, разбуженный звонком Николь, проснулся уже в своей постели.

— Я столько раз говорила, чтобы ты прошел курс психотерапии, Бен. Пожалуйста, подумай об этом еще раз. — Бен услышал, как Николь глубоко вздохнула. — Что последнее ты помнишь? — спросила она потом.

Бен вспомнил слова, которые так часто от нее слышал: «Иногда нам нужен кто-то, с кем можно поговорить о прошлом, чтобы оно не настигло и не поглотило нас». Но он считал, что все пережитое плохое лучше отфильтровать и забыть, а не вытаскивать постоянно наружу.

— Я был в кино с Виктором.

Это была не вся правда, но, хотя они с Николь официально расстались, Бен чувствовал неловкость из-за того, что был у другой женщины, тем более что познакомился с ней всего несколько часов назад. К тому же он просто проводил ее до дома и поднялся лишь на чашку кофе.

— Ты должен понять, что не виноват, Бен.

Именно в этом он и сомневался. Он убил человека, чтобы спасти собственную жизнь. Не проходило ни одного дня, чтобы Бен не упрекал себя в этом.

— Я подумаю о терапии, — сказал он, чтобы не углубляться в эту тему. Прижимая телефон к уху, подошел к окну. На улице светило солнце, сочная зеленая листва на деревьях шевелились на ветру. Яркий дневной свет по-прежнему резал глаза. Он опустил жалюзи так, чтобы между ламелями оставались лишь узкие просветы.

— Вообще-то я звоню, потому что мы сегодня собираемся в зоопарк, и не спрашивай, с чего вдруг, но Лиза хочет, чтобы ты пошел с нами.

Бен с трудом сглотнул.

«Дочь убийцы» — так обзывали Лизу другие ученики, потому что какой-то ненормальный папаша показал своему сыну на ютюбе видео, где Бен был вынужден застрелить человека. Мальчик без труда нашел это видео в Сети и показал на телефоне своим друзьям в школе. Николь изо всех сил старалась убедить Лизу в том, что ее отец не мог поступить по-другому и не виноват. Но не сумела найти правильный подход к Лизе, которая, как только Николь в очередной раз пыталась ей все объяснить, зажимала руками уши или просто убегала в свою комнату. Видимо, Лиза просто не могла понять, как ее отец мог совершить настолько ужасный поступок. Конечно, она задавалась вопросом, откуда берутся такие жестокие люди, которые заставляют других стрелять друг в друга. Лиза становилась все более холодной, грустной и замкнутой, и Николь нашла детского психотерапевта, на сеансах которого могла присутствовать вместе с дочерью. Потом Николь захотела разъехаться, потому что ей надоело, что Бен продолжал упорствовать и отказываться от медицинской помощи, хотя было очевидно, что он переутомлялся от обычных будничных вещей и страдал от перепадов настроения. К тому же она больше не хотела видеть, как от внезапного воспоминания о событиях в Африке ему на глаза наворачиваются слезы и он сжимает зубы. Совместная жизнь разрушала ее нервную систему. После того как Бен съехал, он видел Лизу лишь изредка, когда навещал их с Николь. Коротко поприветствовав его, дочь тут же скрывалась в своей комнате. Когда он звонил, они с Лизой обменивались несколькими словами и она быстро передавала трубку матери. С тех пор как Бен переехал, они не предпринимали ничего вместе как семья.

Понятно, почему Николь так настойчиво пыталась дозвониться до него. Она знала, что этот поход в зоопарк значит для Бена.

— Встретимся в два часа у тюленей?

— Спасибо, — прошептал он в телефон.

— Прости?

— Я говорю спасибо. Это правда здорово. Я даже не осознал еще до конца.

— Отлично. Кстати, на этой неделе я просто на одном дыхании прочитала все твои статьи. Классная тема.

Николь явно хотела перевести разговор в другую плоскость, чтобы отвлечь Бена от его мыслей.

Примечания

1

Флешбэк — психологическое явление, при котором у человека возникают внезапные, обычно сильные, повторные переживания прошлого опыта или его элементов.