Забытые боги

Кристи Зейн

Боги уничтожили земли, вместо обещанного блага они принесли хаос и разрушение в мир людей. Мое поселение – единственное, где люди еще остаются людьми, но они не хотят защищаться от монстров, крадущих наших детей и сжигающих дома. Меня пророчили в Теплители, я же хотела стать Охотником. Но не быть мне ни тем, ни другим. Я Диина Агалон. У меня свой путь и предназначение. Я та, кто остановит богов. Ведь я собираюсь убить их.

2.2 Боги и люди

«До того, как первая гора устремилась в небесную высь, первая река омыла берега земли, первые лучи солнца согрели холодные ночи, первый ветер, что уносил все печали прочь, была пустота. Тишина. Тьма. Никто не говорил и не дышал. Бесконечность. Время спало, не зная, что ему положено проснуться и бежать, оставляя прошлое позади. До сотворения мира не было ничего, ни пространства, ни того самого времени, была лишь неизвестная материя, и назвали её Всевышний.

В пустоте, непроглядной мгле лежал золотой камень. Однажды камень раскололся, и из его сердцевины появился Род, тот кто решил создать мир. Всевышний породил этот камень, в котором дремал Род, начало всего. Материя, что не имела очертания, голоса или разума. Как только Род посмотрел на пустошь бытия, то сделал тело своё вселенной, а разум свой новой жизнью. Он породил небо, землю, воды, мир в темноте и тишине, но был этот мир пуст и не дарил радости Роду.

Тогда он вдохнул в землю жизнь, поделившись своим дыханием, и назвал землю «Явь». Появились на ней птицы, животные, и создал он людей. Смертных. Подарил им частичку своего дыхания и назвал душой, что однажды вернётся к нему. И сделал Род два стеклянных шара. Один, для тех созданий, кто берег его дыхание, наполняя добром, и после смерти их ждала следующая жизнь в спокойствии и блаженстве. Второй шар, для тех созданий, кто очернил его дыхание и наполнил тьмой. Роду не нужно было его испорченное злобой дыхание и он запирал такие души отдельно, заставляя их мучиться и страдать, находясь в собственном мраке.

Породил Род и детей своих — Богов, чтобы они созданный им мир берегли и порядок держали, помогали его созданиям. Первым породил сына — Сварога, второй была Лада, и завещал им учить людей любви, честности, доброте и прославлению его. Двое не справлялись и создал он других божественных детей, те создали своих, и даровал им Род собственную вселенную, и назвал её «Ирия».

Не имел он пола, но создал для мира два начала. Женское и мужское, что должны породить всё живое. Разделил людей и богов на женщин и мужчин. Род ушёл отдыхать и наблюдать за детьми и созданиями своими. Он видел происходящее глазами детей своих и смертных, и бессмертных, и волю свою говорил чужими устами. Всё сущее, зримое, и незримое это и есть Род»

— Такого нам не читают в куполе. Что ещё за Явь и Ирия? Впервые слышу, — размышляла я вслух.

Как только Ярило покинул дом, схватилась за книгу в красной обложке, со странным чёрным символом нарисованным на ней, чем-то напоминающим дерево, только на там были скорее палки, чем ветви. Первая глава начиналась с описания Рода, я пролистала почти до середины и там всё еще было написано про него. Это не была книга Рода, тогда что же это такое?

Многие описания сходятся с тем, чему нас учат с детства, но большинство сведений стали открытием для меня. Например: не знала, кого он породил первыми. Да и про Сварога впервые слышу, а вот то, что Лада, которая помогла нашим предкам, была одной из первых его детей заставило усомниться во многом. Пропустила несколько глав о боге Свароге и перешла к главе, где красивым почерком было написано «Лада».

«Встало солнце из-за горизонта, провожая месяц молодой. Напевает песни речка, донося журчание в туманный лес. Тихо земля просыпается, пробуждая всё живое, вот только в домике маленьком парень молодой не спит уж несколько дней. Сложно уснуть, мысли давят, и не с кем поделиться. На сердце печаль и тоска. Душа рвётся на части. На войну ему пора, кровью добиться победы. Не боится он смерти, но тревожится за дом, за будущее своё.

Никто не будет ждать его, не согреет родное жильё. Не напишет письма, не помолится за него. Не обнимет, не прижмёт, не приласкает, когда вернётся. Жену желает больше жизни. Пусть будет светлой, доброй, с лицом прекрасным. Пусть не красавица, но чтобы с чистою душой, ведь у него душа чиста. Кого просить, кого молить о счастье? Спросил старух, сказали — Ладу. Она поможет, не откажет, в её руках чары любви. Соединяет она половинки и счастьем одаривает их. Стал просить богиню Ладу, чтобы жену ему послала. Знает, верит, не откажет Лада, она ведь матерь всей земле.

Лада — богиня любви и красоты. Она словно сама природа в окружение света. Всё вокруг неё наполняется жизнью и стремлением любить. Лада — сила вселенной и продолжение самого Рода. Она предана ему, как никто другой, любит и оберегает людей, несмотря ни на что».

— Теперь понятно, почему эта богиня вступилась за тех, кто не предал Рода и пожелал следовать за ним, отказавшись от даров, что предлагали Боги. Интересно, она так же, как и Ярило следит за нами и старается хоть изредка чем-то помочь? Спрошу у него, когда придёт в следующий раз. О, а это что? — поглаживая каждую страничку и, пропустив имена известных мне богов, наткнулась на имя моего нового знакомого.

«Бог Ярило — само солнце ясное. Всегда знает, что на сердце у человека, что прячет тот глубоко внутри. Ничто не скроется от глаза его, ни грехи, ни благо».

От такого описания стало нехорошо. Значит, Ярило видел меня насквозь? Поэтому сказал, что найду всё, что ищу? Этот бог читал меня, как открытую книгу. Изначально знал кто я, какая я, мои секреты, переживания, страхи, желания, мечты. Всё то, что тщательно скрываю ото всех.

Так не честно! От него не спрятаться даже в самых потаенных уголках разума, а душа моя наверняка нараспашку, поскольку эмоции всегда бьют через край. Стало стыдно. Сколько всего он разглядел во мне того, чего стесняюсь. Что-то расхотелось с ним общаться и находиться в одном доме. Он назвал меня храброй, могу поспорить, что ошибается. Ладно, где я остановилась?

«..ни благо. Согреет лучами своими скованное льдом сердце любого. Ярило любовь свою каждый день на землю проливает, и оживает весь мир под ногами его. Если улыбнётся, сила в любом проснётся и расцветёт в душе весна. Ярило — буйный, озорной, весёлый бог. Во все времена его главной силой было тепло и свет. Он дышит любовью, от которой колосятся золотом поля, реки бушуют звонко, цвета и деревья распускаются в мгновенье. В глазах его бесконечность весеннего неба, в волосах лучи солнца. На белом коне он скачет по небесам и освещает землю.

На голове его венок из алых маков, улыбка, как жемчуг, ослепляет белизной. Где пройдет добрый бог, там будет хороший урожай и счастье людям. Не любит Ярило неверных и лживых. Только чистым сердцам, что полны добра, он пошлёт благодать. Лучами света, словно стрелами, в землю стреляет. Куда попадают, растёт там зелёная трава, а если попадёт она на человека, то влюбится он.»

— Влюбится — это правда, — внезапный свет, заполнивший дом, и его весёлый голос застали меня врасплох, я даже подпрыгнула на стуле. — Про меня читаешь, забавно, — и вправду каждый раз, когда он улыбался, неведомая сила рождалась во мне.

— Почему вернулся так быстро? — не прошло и двух часов, как он покинул меня.

— А почему ты не спишь? Я надеялся, что будешь отдыхать, вот решил прийти, проверить всё ли у тебя хорошо.

— Как я могу спать когда тут столько интересного, к тому же ты сам сказал, я найду, что ищу. Если конечно пойму, что надо найти, — и мой взгляд упал на рисунок в конце описания про Ярило, который был похож на тот, что на обложке, такие же линии, только в другом направлении. — Постой, ты беспокоишься обо мне? — его последние слова наконец дошли до меня.

— Диина, я беспокоюсь за всех людей у кого такая же чистая и добрая душа, как у тебя, но дело тут совсем в другом. Ты пережила страшную ночь, потеряла близкого человека. Устала, толком не спала, прорыдала столько времени, и наверняка почти ничего не ела. Нельзя себя так мучить. Отдохни, — его забота льстила и настораживала одновременно, с чего это вдруг бог так волнуется об одном человеке, которого узнал несколько часов тому назад.

— Скажи, что это за рисунки на обложке и в конце каждого рассказа про того или иного бога? — я пальцем провела по линиям, словно вырисовывая их.

— Это руны, — ответил он и достал из кармана бутон большой, желтой розы, едва прикоснулся к лепесткам и цветок раскрылся, а в середине я увидела под цвет розы круглый камень, размером с мой мизинец, и на камне был рисунок точно такой же, как на бумаге, напоминающий букву h. — У каждого бога есть своя, собственная руна, — пригляделась и заметила, что эта буква сияет, встав, как завороженная, из-за стола, потянула руку, чтобы дотронуться. — Нет, её не должны трогать чужие! — от его голоса повеяло холодом, и цветок моментально закрылся.

— В ней какая-то сила? — чувствовала свою правоту.

— Да, и немалая, но об этом потом. Что успела прочесть? — убрав бутон обратно, он демонстративно схватил меня за плечи, приподнял и переместил на место, где стоял, а сам сел на стул и пролистал страницы, что я пропустила. — Тебя наверное утомило читать о подвигах, и какие боги раньше были замечательные? — он погрустнел, и на душе сделалось как-то тоскливо.

— Если честно, не стала читать, лишь немножко про Рода, богиню Ладу, поскольку она не является для меня порождением хаоса, ну и о тебе, — слова вылетали слишком тихо.

— Ты не с той книги начала, хотя и эта информация может быть полезна. Возможно, узнав побольше о них, ты осознала, что они не были так плохи, по крайней мере до тех пор, пока создания Рода окончательно не испортили всё то, что подарил им наш творец, — он очень бережно погладил написанное имя своего отца на одной из страниц.

— Это не оправдывает того, что происходит сейчас. Не все люди плохие. Зачем добивать тех, кто почитает Рода и не грешит? — что бы там не было, я не могла найти богам оправдания.

— Ох Диина, человек сам определяет свою судьбу. Пускай её испокон веков плетут Макошь, Доля и Недоля, но они никогда не пряли того, чего он не заслуживает.

— Кто? Нашу судьбу кто-то плетёт? То есть нас создали, но поручили наши жизни кому-то ещё? — моему удивлению и некоему гневу не было предела.

— Прочти вот это, — он закрыл книгу и снова открыл на имени Макошь.

«Макошь — богиня судьбы. Жена Перуна. Она прядёт нити судеб в своей вселенной Ирии. Эта богиня является покровительницей семейного очага. В её руках нити жизней всех живых существ. Она держит полотно мира, в которое вплетает узоры судьбы. Макошь могла мгновенно оборвать любую нить или изменить её движение, но она никогда этого не делала. У неё есть две помощницы — богини Доля и Недоля.

Когда Макошь прядёт очередное мироздание, Доля и Недоля поочередно касаются нитей, определяя судьбы людей, связывают ими человека с плодами его трудов — добрыми или злыми. Доля и Недоля — это счастье и несчастье, судьба и не судьба, удача и неудача. У доброй Доли текла ровная, золотистая нить, а у угрюмой Недоли нить была неровная, кривая и непрочная. Вот так и выпадала участь человеку, какую заслужил. Кому-то удачная, кому-то злая. Одним дар, талант, другим бесталанность и полный крах».

— Они до сих пор плетут нити? — руки вдруг задрожали. Что если богини надумают испортить моё будущее, отдав в руки Недоли?

— Нет. Макошь отказалась от своего ремесла, как только люди сотворили столько зла вокруг. Недоля не успевала, Доля рыдала, всякий раз, как в её руках обрывалась очередная нить невинного человека. Доля была красивая, добрая девушка, с золотыми кудрями и веселой улыбкой. Заботливая, ловкая, она крепко держала в ласковых руках нить человеческих жизней. Недоля из-за работы с тёмными душами людей была похожа на седую старуху с мутным взором, но потом всё изменилось. Доля от горя превращалась в старуху на глазах, а Недоля хорошела, однако усталость и ужас вернули ей прежний облик.

— Что было потом? — стоило бы самой это найти в записях Йолдера, но слушать куда интереснее.

— Богиня Недоля всегда была полной противоположностью младшей сестры. Она всё время пребывала в печальном образе пожилой женщины, поверь не только из-за проделок людей, ведь ей ещё приходилось менять судьбу каждого человека, как только богиня Морана разрешала. После исполненного задания, Недоля обрывала нить человеческой жизни, и его душа отправлялась прямиком к Чернобогу. Обязанность Недоли была наблюдать за полноценным воздаянием всем тем, кто не может и не хочет жить по совести, кто поступает против свода Небесных правил Рода. Если человек ещё не выполнил заданный ему урок, то Недоля вплетала в свою серую, кривую нить кусочек нити младшей сестры. В таком случае человек получал второй, счастливый шанс на выполнение уроков Рода и на продолжение жизни. И вот представь, сколько ей выпало работы, да ещё и сестра страдает. Приходилось обрывать нить за нитью, наказывая стольких людей. Доля слабела, Недоля угасала, Макошь не могла больше смотреть на страдания помощниц, как они медленно иссыхают, и отправилась к Моране. Они договорились, что только богиня Морана будет отвечать за смерть людей, сама определять куда послать душу. Судьбы оборвались и каждый был волен делать то, что хотел, ну а дальше спустились мы, — он захлопнул книгу, встал, подошел к полке, поставил её на место, обернулся и заявил. — Меня зовут, мне пора. А тебе стоит отдохнуть. Поспи, Диина, пожалуйста, — Ярило вошёл в зеркало и словно забрал с собой частичку радости и света, а меня потянуло в сон.

Ноги свело от быстрого бега, дыхания не хватало, то и дело я оборачивалась, боясь что за мной кто-то гонится. Сколько бежала и куда не знаю, остановилась только, когда увидела густые заросли, где деревья сливались с другими растениями, создавая одно большое темно — зелёное, почти чёрное полотно.

Повсюду ветки, кусты, паутина. Здесь вовсе не было света, будто кроны плотно прижались друг другу, не давая солнцу пробраться вовнутрь. Опасное, нелюдимое место, но если вести себя тихо, то возможно ничего плохого не случится. Самым важным в данный момент являлся один вопрос. Что мне делать дальше?

Всматриваясь в глубь леса, мне казалось, что он продолжает чернеть, становясь совсем непроглядным. Я старалась позвать на помощь Ярило, произносила его имя в бешеном ритме, но ничего не происходило. Изо всех сил пыталась вспомнить, по какой причине я убежала и очутилась здесь, и все мысли устремились только к тому, чтобы вернуть память.

Надо вспомнить вопреки эмоциям, страху и неудаче. Откинула неразборчивые мысли, и вновь стала звать бога, который обещал помогать. Я шептала его имя в темноте. Затем немного громче. Закрыла глаза и покачиваясь, как во сне, продолжала звать, пока откуда-то из-за деревьев не раздалось шуршание и глаза не обжёг горячий свет.

Душа ликовала, слёзы наворачивались от счастья, потому что спасение пришло, но подняв веки увидела вовсе не того, кого ожидала. Передо мной стояла молодая женщина лет двадцати — двадцати пяти, с длинными, до земли развивающимися золотистыми волосами, с цветочным венком на голове. Вокруг неё летали разноцветные бабочки, а белое платье покрыто листьями зелёных, лазурных и багряных оттенков. Она выглядела весёлой и будто наполнила это холодное, тёмное место теплом, которое я ощущала всей кожей.

— Кто ты? — от волнения и переизбытка эмоций больше ничего в голову не приходило.

— Найди этот символ, Диина, он поможет тебе исполнить твоё предназначение, — она сняла с себя золотой медальон в виде круга с треугольником посередине, где острый угол был направлен вниз, а основание вверх. — Он спрятан от тех, чьё сердце не наполнено любовью и добром. Ты сможешь отыскать его там, где не ожидаешь. Порой то, что кажется скрытым от глаз, на самом деле находится прямо перед нами. Взгляни на него, — она поднесла этот странный предмет мне почти под нос. — Круг обозначает вселенную, а треугольник — сердце этой вселенной. Что для тебя вселенная?

— Диина, дочка, вставай! Ты бредишь во сне! — мамин взволнованный голос вырвал из некоего небытия в реальность, в которую на мгновение не поверила, как только открыла глаза.

— Мама? — губы пересохли, в горле першило, так бывает когда кричу, желудок больно сводило, будто кто-то беспощадно бил меня. — Где я?

— Там, куда отец отпустил без моего согласия. Ты проспала весь день. Я волновалась, расспрашивала Венана, а он всё твердил, что с тобой всё хорошо и скоро придешь. Тебя так долго не было, вот я и пришла. Зашла в дом, а ты тут кричишь, брыкаешься, еле разбудила. Я трясла тебя, но ты упорно не хотела просыпаться, твердя про какой-то круг, треугольник и вселенную. Не зря у меня были плохие предчувствия насчёт этой затеи, с этим домом и книгами. Ну вот зачем они тебе? Ты тут только день и уже вся сама не своя, — да, это реальность, можно не сомневаться, цыканье матери вернёт любого на землю.

— Круг, треугольник, вселенная? — очертание символа вспыхнуло в сознании. — Я ещё что-то говорила?

— Пару раз спросила меня, кто я?

— А ты что?

— Орала, что я — твоя мать, — она закатила глаза, представляю эту картину и её возмущение.

— Это был всего лишь сон.

— Что ты такого там увидала? — ёе мягкие пальчики пробежали по моим волосам.

— Ничего особенного, почти не помню, — нагло и бессовестно врала. — Уже ночь? Сколько я спала?

— Понятия не имею, я пришла буквально недавно, но да, уже ночь, всё поселение часа два как спит.

— Наш дом достроили? — я надеялась на это, ведь находиться в собственном жилище куда лучше, чем в куполе.

— Отец достроил, ты же знаешь какой он быстрый. Так что давай, вставай, пойдем домой спать. Завтра ты мне нужна для работы, много дел ждёт. Ткани сами себя не сошьют, но сперва, — она нагнулась и подняла с пола деревянный, добротный поднос с двумя ломтиками хлеба, похлёбку из утятины с кукурузой и варёный картофель. — Весь день небось и крошки в рот не брала, покушать надо. Вот только куда поднос поставить, не соображу. Хотела на стол, но он занят книгами. Трогать их боюсь, вдруг порву или запачкаю, — сидя с этим тяжелым подносом в руках, она долго рассуждала на тему, куда его поставить, а я осознала, как голодна, когда увидела еду и мой желудок жалобно завыл.

Убрать и разложить книги под стол заняло несколько минут, когда голоден, в делается очень быстро. Подставив второй стул рядом с моим, указала маме сесть на него, и как только еда оказалась напротив, забыла абсолютно всё, и набросилась на неё, как дикий зверь на свою жертву. Давно мама не видела меня такой голодной, что даже на секунду опешила, раскрыв узкие глаза на пол-лица, после чего сделала вид, будто рассматривает стены.

— Честно признаюсь, впервые нахожусь в этом доме, — произнесла она, елозя на стуле, старательно разглядывая каждый сантиметр небольшой комнаты.

— Прочный, — прочавкала я.

— Нам бы такой, но долго не простоит, уничтожат чудовища, будь они прокляты, — её взгляд упал на полку с книгами в красивых обложках. — Как им удалось сохранить всё это? Может и мне почитать одну из них, — давно не видела такой озорной улыбки на её лице.

— Выбирай какую хочешь и забирай, отвлечёшься на работе.

— Да я пошутила. Нет у меня времени на эти глупости, к тому же зачем эти рассказы, если и так вся жизнь, как на ладони. Прошлое мы знаем, а что-то другое мне не интересно, — а я поверила глупая.

— Тут есть рассказы о богах, как всё начиналось, и..

— Не стоит это читать и углубляться в такие вещи! — она прервала меня резким криком. — К добру это не приведёт! У нас единый бог и мы почитаем его. Незачем узнавать истории о тех, из-за кого мы страдаем, из-за кого страдает вся земля!

— Не все из них плохие, — попыталась возразить или хотя бы донести свою мысль, но слушать меня явно не желали.

— Что?! Не все плохие?! Ты совсем голову потеряла, начитавшись всякого бреда. Все они злые, жестокие, беспощадные создания!

— Люди сами виноваты в своих бедах, за что боролись, то и получили! — не выдержала я и проорала, отбросив еду.

— Не смей так говорить! Наше поселение ни за что не боролось, наши предки были добрыми, порядочными людьми, как и последующие поколения, как и мы. Чем мы заслужили такие беды? Хорошо, что нас ещё защищает Род, дает пищу, кров над головой. Мы живём в прекрасном месте, а эти твои боги уничтожают нас, посылая страшных существ! — в этот момент я так сильно хотела сказать, что всё это мы имеем, благодаря Ярило. Что это он дает нам пищу и защищает, как может, но обещала молчать и от злости, больно прокусила губу.

— Мне кажется, Род забыл про нас. Если ты помнишь, это богиня Лада помогла нашим предкам.

— Она слушала Рода и сделала лишь то, что он ей велел.

— Ты хочешь сказать, что боги выполняют просьбы Рода. Это получается, они устроили хаос на земле так же со слов Рода?

— Не передергивай. Ты прекрасно знаешь, из-за чего всё началось и как закончилось.

— И я тебе о том же твержу. Люди сами создали этот ужас на земле и не все боги злые, как ты говоришь. Мы вернулись к тому, что я пыталась тебе объяснить.

— Никогда в жизни не поверю в то, что хоть один из них добрый. Даже та самая Лада, мы понятия не имеем какая она на самом деле. Только из одного рассказа о том, как она нас спасла, нельзя определить кто есть кто.

— Тогда почему Род не является нам, не убивает богов и уничтожителей?

— Всему своё время, — опустив голову, мать больше не смотрела на меня, вырисовывая пальцем что-то на столе, а от злости у неё покраснели уши.

— Нет никакого времени мама, ты просто не желаешь принять новое и узнать правду, — она подняла пылающие яростью глаза, только хотела высказаться, но увидела, как у меня из губы течёт кровь и моментально сменила гнев на милость.

— Доченька, я только об одном тебя прошу, не верь всему, что написано в этих книгах, и не говори никому то, что сказала мне сейчас. Я пойму, а вот другие могут не понять, — она достала из кармана рабочей, серой юбки платок, вытерла растекающуюся кровь и прижала его к моей губе. — Ты наелась? — спросила мать, и я догадалась, что наш разговор окончен.

— Угу, — пробормотала, тяжело вздохнув.

— Вот и славно, пойдём домой. Завтра столько работы, столько работы, — я приобняла её, поблагодарила за еду, а мысли опять вернулись к кругу, треугольнику и вселенной.