С тобой, словно в раю

Кристи Маккеллен, 2017

Калеба Арайю, испанского бизнесмена, долгие годы терзают гнев и обида на англичанку Елену Джонс, которую он когда-то любил, но она жестоко с ним обошлась. Внезапно Калеб теряет память, а ухаживать за ним волей случая приходится… Елене. Вспомнит ли он о ее давнем предательстве?

Глава 2

Елена потрясенно застыла с вытянутыми вперед руками, словно еще пытаясь как-то предотвратить столкновение Калеба с внезапно вывернувшим из-за угла мотоциклом.

Голова кружилась, все вокруг казалось нереальным, будто в кошмаре. О том, что это не сон, напоминало лишь бешено стучащее сердце, и тело, гудящее от резкого выброса адреналина.

Свалившийся с мотоцикла водитель сам поднялся с земли — похоже, он чудом не покалечился. Но Калеб, отброшенный при ударе не меньше чем на десять футов, продолжал лежать неподвижно. Прохожие начали сбегаться к нему, и Елена наконец вышла из ступора. Она, спотыкаясь, подошла к Калебу и упала рядом с ним на колени, почти не почувствовав, как ободрала их при этом об асфальт.

Елена положила руку на грудь Калеба. Глаза его оставались закрытыми, но он дышал. Слава Богу, он жив!

Елена сморгнула набежавшие на глаза слезы, приказав себе не расклеиваться.

— Калеб! Ты меня слышишь? — прошептала она, наклонившись к нему и вдохнув его запах, преследовавший ее все эти годы.

Какая-то женщина спросила о чем-то по-испански. Елена в ответ лишь покачала головой, не в силах сейчас вспомнить на этом языке даже фразу «Я вас не понимаю». Женщина озадаченно нахмурилась, а затем перешла на английский:

— Вы англичанка?

Неужели это так очевидно? Наверное, да, ведь на ней сейчас слишком теплый для Барселоны шерстяной костюм, а кожа настолько светлая, что кажется полупрозрачной.

— Да, — с облегчением отозвалась Елена. — Я не говорю по-испански. Мне нужно вызвать скорую. Вы не могли бы мне помочь?

— Не беспокойтесь, — ответила женщина. — Мой муж уже позвонил им.

Калеб тихо застонал, и Елена резко обернулась. — Как ты? Мне так жаль! Это я виновата!

По крайней мере, Елене так казалось, хотя разумом она понимала, что это был несчастный случай.

И все же ей надо было уйти отсюда сразу после разговора с Калебом, чтобы дать ему немного остыть, успокоиться. После можно было бы вернуться — с ясной головой, с подготовленным планом, — вместо того чтобы бродить туда-сюда, словно лунатик, перед «Арайя индастриз». Наверное, Калеб заметил ее и спустился, чтобы спросить, какого черта она тут делает.

Услышав, как он окликнул ее, выйдя из здания, Елена сперва решила, что Калеб передумал и собирается все-таки ее выслушать. От радости сердце перевернулось у нее в груди. Но когда он зашагал через дорогу, Елена разглядела гнев в его глазах и поняла, что заблуждалась. Калеб не собирался менять свое решение. Он просто хотел, чтобы она ушла…

Женщина, заговорившая с Еленой на английском, мягко положила руку ей на спину.

— С ним все будет хорошо, не беспокойтесь. «Скорая» уже едет.

Елена кивнула с благодарностью, глаза ее снова наполнились слезами.

— Он шел через дорогу ко мне и не заметил тот мотоцикл.

— Вы тут ни при чем, — попыталась успокоить ее собеседница, сочувственно погладив по руке.

Если бы только это было правдой! Елена и так ощущала себя виноватой за те страдания, которые причинила Калебу в прошлом. И вот она стала причиной его новой боли — на этот раз не душевной, а физической. Если бы не Елена, он не попал бы под мотоцикл.

Секунду спустя гул собравшейся толпы перекрыла сирена, из-за угла вывернула машина скорой помощи и остановилась неподалеку. Из нее выскочили медики и побежали к Калебу, расталкивая собравшихся зевак.

Женщина, знающая английский, отступила в сторону, уступив место врачам, которые тут же начали осматривать пострадавшего и измерять ему пульс. Парамедик повернулась к Елене и, указав на Калеба, спросила что-то по-испански — наверное, о том, знает ли она этого мужчину. «Новия»… Знакомое слово… Это ведь, кажется, значит «подруга»?

— Си, — подтвердила Елена тоже на испанском слабым, дрожащим голосом.

Женщина-врач кивнула и ободряюще улыбнулась, затем повернулась к коллеге, чтобы ему помочь. Калеб теперь лежал молча и неподвижно. Вскоре ему надели шейный корсет, уложили на носилки и погрузили в «скорую».

Елена растерянно наблюдала за действиями медиков, и ее грудь сжимала тревога: а вдруг Калеб умрет?

Нет! Нельзя об этом думать! Все будет хорошо. Будь его жизнь в опасности, врачи бы суетились, кричали, использовали реанимационное оборудование. Хвала небесам, даже крови на асфальте почти нет — лишь немного в том месте, где Калеб ударился виском. Может, травмы все-таки не очень сильные, и все обойдется несколькими синяками и ссадинами? Ну пожалуйста, пожалуйста!

Елена даже не заметила, что женщина-парамедик снова обращается к ней, пока та не помахала перед ее лицом рукой и не повторила на ломаном английском: «Вы ехать. Больница».

Елена тупо кивнула, не совсем уверенная, правильно ли поступает, но больше сопровождать Калеба было некому — никто не вышел из здания «Арайя индастриз», чтобы побыть рядом с боссом. «Скорая» уже готовилась отправиться в больницу, поэтому времени на то, чтобы позвать кого-то из сотрудников компании Калеба, не оставалось. Придется ехать с ним, а затем позвонить в его офис из больницы, чтобы рассказать, как обстоят дела. После этого можно будет вернуться в отель и собраться с мыслями.

Одно Елена знала точно: сейчас не время расклеиваться. Слезами горю не поможешь. Приняв решение, она улыбнулась врачам дрожащими губами и вскарабкалась в салон «скорой».

«Что-то не так со светильником в моей спальне, — вяло подумал Калеб, выныривая из тяжелого забытья без снов. — И кажется, домработница сменила бытовую химию, которой пользуется, потому что в доме пахнет как-то непривычно».

— А, вы очнулись, — раздался голос откуда-то слева, и Калеб начал рыться в памяти, пытаясь вспомнить, кого вчера затащил в свою постель.

Вспомнить не получилось. Более того, стоило ему напрячь мозги, как обнаружилось, что там странно пусто: никаких подробностей. Сколько он выпил вчера, чтобы проснуться в таком состоянии? Наверное, много, потому что вдруг возникло тревожное чувство, что он вообще не у себя дома.

Едва зрение немного прояснилось, Калеб и в самом деле не узнал окружающую обстановку. И как сюда попал, он тоже понятия не имел. Голые стены выкрашены в скучный зеленый цвет, словно в больнице. Повернув голову, Калеб в ужасе увидел, что лежит рядом с какой-то аппаратурой, мигающей лампочками и негромко пикающей, а от нее тянутся провода и трубки капельницы, присоединенные к нему.

Калеб попытался сесть и ощутил, как все его тело этому воспротивилось, а живот пронзила сильная боль.

— Нет-нет! Даже не пытайтесь вставать. С вами произошел несчастный случай. Вы сломали ребро и получили черепно-мозговую травму, поэтому какое-то время, возможно, будете испытывать головокружение и дезориентацию.

— Несчастный случай? — переспросил Калеб и ужаснулся тому, как хрипло прозвучал его голос.

В горле пересохло так, словно он не пил несколько дней.

— Вот, попейте, — произнес тот же голос.

Калеб повернулся на него и увидел женщину средних лет в белой больничной униформе, стоящую рядом с его кроватью.

Женщина вложила в рот Калебу соломинку. Сделав глоток, он с благодарностью почувствовал, как прохладная жидкость смочила пересохшее горло.

— Ваша девушка очень о вас беспокоится, — сказала медсестра, поставив стакан с соломинкой на тумбочку. — Она видела, как вас сбил мотоцикл, и винит во всем себя, потому что именно на встречу с ней вы торопились, когда переходили через дорогу.

— Моя девушка?

Калеб не помнил, чтобы у него была девушка. Его сердце в тревоге забилось чаще, в животе поднялась волна тошноты, комната начала медленно вращаться перед глазами. Пытаясь избавиться от этого приступа, Калеб помотал головой. Черт возьми, он не станет поддаваться панике!

Медсестра помогла ему немного приподняться и взбила подушку, пока Калеб крепко держался за поручень сбоку от кровати, одновременно изо всех сил напрягая мозги, чтобы вспомнить, как сюда попал. Медсестра сказала, что его сбил мотоцикл, но в голове не сохранилось никаких воспоминаний об этом. Как можно забыть настолько важное событие?

— Думаю, вам надо обнять ее и заверить, что вы ее не вините, — улыбнулась медсестра. — Судя по тому, как беспокойно она мерит шагами вестибюль и каждые десять минут справляется о вашем самочувствии, вы для нее очень много значите. Счастлив тот мужчина, которого так любят.

Калеб лишь кивнул в ответ, не желая признаваться в том, что понятия не имеет, о ком ему толкуют, а еще в том, что обнаруживает в памяти все больше провалов. Да, он помнил, как его зовут, что он владеет компанией «Арайя индастриз», которую сам создал с нуля, а также в каком районе Барселоны он живет. Калеб даже не забыл, как выглядит интерьер его квартиры, расположенной в пентхаусе. Но он никак не мог вспомнить, где родился и вырос, кто его друзья. А тот день, когда случилась злосчастная авария, он помнил только до того момента, когда пришел на работу, сел за стол и включил компьютер — дальше в сознании был чистый лист.

Если Калеб слишком сильно напрягал память, его начинало тошнить, так что он решил пока не зацикливаться на своей амнезии. Надо немного подождать, и все само вернется на круги своя. Ни к чему поднимать шумиху по этому поводу. Лучше поскорее вернуться домой. Может, в знакомой обстановке все вспомнится само.

— Я скажу ей, что вы очнулись, чтобы она пришла вас повидать, — сказала медсестра, разглаживая складки на простыне, укрывающей Калеба до самых подмышек.

— Кто? — рассеянно спросил он, все еще пытаясь побороть тревогу.

— Ваша девушка, Елена.

Медсестра нахмурилась, похоже заподозрив, что с пациентом не все в порядке.

Коротко улыбнувшись, Калеб поспешил ее успокоить:

— Ладно, хорошо. Я повидаюсь с ней.

Может, он узнает Елену и эта встреча поможет вернуть остальные воспоминания?

Медсестра кивнула и вышла из палаты. Пару мгновений спустя в дверь негромко постучали. Женщина с голубыми глазами и длинными светлыми волосами, спадающими на изящные плечи, вошла и остановилась в паре футов от Калеба. Ее движения были плавными и сдержанными, но по натянутой улыбке было заметно, что она взволнованна.

Что-то в ее облике вызвало мгновенный отклик в сознании, но смутный, почти дежавю. При этом Калеб мог поклясться, что никогда прежде они не встречались, хотя в памяти остались романы со многими красотками. А еще было в этой женщине нечто почти непостижимое, лишающее покоя. Или виной тому лишь последствия травмы? Должно быть, он крепко приложился головой об асфальт, раз забыл о такой привлекательной подружке.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она не по-испански, а по-английски, и это почему-то показалось само собой разумеющимся.

— Я в порядке. Слегка помят, но жить буду, — ответил Калеб и похлопал ладонью по кровати, приглашая Елену присесть, чтобы хорошенько ее разглядеть.

Она взглянула с недоверием, помедлила, а затем осторожно опустилась на краешек матраса, словно боясь случайно задеть Калеба и причинить ему боль.

Ощутив запах духов Елены, он закрыл глаза и снова почувствовал приступ дежавю.

«Ну же, мозг, давай, просыпайся!» — мысленно приказал себе Калеб.

— Я так рада видеть, что ты пришел в сознание. Я очень за тебя беспокоилась, — произнесла Елена чуть хрипловатым голосом.

— Ты вся дрожишь, — пробормотал Калеб, взяв ее за руку.

— Я не знала, чем все закончится.

Она опустила взгляд на его смуглые пальцы, касающиеся ее бледной кожи.

— К чему волноваться, ведь со мной все хорошо, — заявил Калеб, надеясь убедить в этом Елену и, наверное, самого себя тоже.

Да, он в порядке. Немного дезориентирован — вот и все. Но даже если это свидание не вернуло ему память, это не значит, что она утрачена навсегда. Наверное, поцелуй с Еленой оживит в мозгу какие-нибудь воспоминания. Как там сказала медсестра? Эта женщина винит себя в случившемся с ним? Не в этом ли причина ее беспокойства? Она, наверное, думает, что Калеб на нее сердит.

— Иди сюда.

Он погладил пальцами ее по щеке, желая стереть с этого прекрасного лица тревожное выражение.

Елена замерла от этого прикосновения, ее глаза широко распахнулись, словно она удивилась этой ласке.

— Хватит беспокоиться, — прошептал Калеб, привлек Елену к себе и крепко прижался губами к ее губам.

Она судорожно вдохнула. Не обращая на это внимания, Калеб еще сильнее прижал к себе Елену, не замечая боли в сломанном ребре и, вопреки всему, еще надеясь, что это поможет вернуть память.

Он нашел их поцелуй очень приятным, но, увы, тот не помог достичь желаемой цели. Не желая сдаваться так легко, Калеб приоткрыл губы и скользнул языком в рот Елены, ощутив вкус меда и секса.

И тут в мозгу словно что-то щелкнуло, переключившись. Калебу вдруг показалось, что он никогда не сможет насытится этой женщиной, — каждый поцелуй с ней будет как первый. И тело, и душу охватило чувство огромного облечения.

Ее губы были сладкими, но не такими податливыми, как хотелось бы, поэтому Калеб углубил поцелуй и тихо застонал, постепенно начиная терять над собой контроль. В ответ Елена тоже застонала, сжимая пальцами руки Калеба.

Он окончательно забылся от этого, затерялся в наслаждении поцелуем и странным чувством, в котором одновременно смешались покой, желание и утешение. Но внезапно Калеб осознал, что Елена пытается отстраниться от него.

Он с неохотой оторвался от ее губ, дарящих столько блаженства, и разочарованно спросил:

— Что не так?

Со слегка ошарашенным видом Елена ответила вопросом на вопрос:

— Почему ты поцеловал меня?

Она нежно провела пальцами по его губам, и тело Калеба мгновенно отреагировало таким сильным физическим возбуждением, что он чуть было снова не привлек к себе Елену для следующего раунда. Но выражение ее глаз остановило его.

— Почему бы мне тебя не поцеловать? — заявил Калеб, снова ощутив тревогу.

Она озадаченно нахмурилась и покраснела.

— Потому что сегодня утром мы крупно поссорились.

— Перед несчастным случаем? Послушай, я уверен, ты не виновата в том, что произошло. Мне следовало быть внимательнее, переходя дорогу.

Встав с кровати, Елена шагнула назад, скрестила на груди руки и нахмурилась, словно не веря своим ушам.

— Ты что, не помнишь, что с тобой случилось? Калеб уже был готов заявить, что помнит все, но вползающий в сердце ужас остановил его. Кажется, тут что-то не так.

Пожав плечами, признался:

— Ну да, я не помню. С тех пор как я пришел в себя, у меня небольшие проблемы с памятью. — Калеб провел рукой по лицу. — Помню только, как пришел сегодня на работу, а очнулся в больнице. И вся моя жизнь до переезда в Барселону тоже как в тумане.

— О нет, это плохо!

Не желая вызывать жалость, Калеб небрежно бросил:

— Ничего страшного. Память скоро вернется. Наверное, все дело в лекарствах, которыми меня напичкали.

Шагнув назад, Елена спросила дрожащим голосом:

— Ты помнишь, кто я такая?

— Да, ты — Елена, моя девушка.

Ее глаза забавно округлились.

— С чего ты это взял, что я — твоя девушка? Калеб смутился.

— Потому что… Я подумал… Так сказала мне медсестра. И я сам чувствую, что знаю тебя. Ты кажешься мне очень знакомой.

Теперь смутилась Елена.

— Я не говорю по-испански, поэтому, думаю, неверно поняла вопрос врача скорой, когда она спросила, кем я тебе прихожусь. А может, медсестра что-то напутала. Как бы то ни было, я — не твоя девушка.

Калеб пристально взглянул на Елену и понял, что она что-то недоговаривает.

— Так кто мы тогда друг другу? — спросил он, приподняв бровь. — Просто друзья?

Врать Калебу не стоило. Елена это понимала, но побоялась, что правда может заставить его разволноваться. Стресс опасен для человека, получившего травму головы. К тому же они ведь и в самом деле когда-то дружили. А будь у нее возможность объясниться о том, что произошло пятнадцать лет назад, они с Калебом наверняка снова стали бы друзьями — но и только. Просто друзьями.

Хотя, надо признаться, этот неожиданный поцелуй потряс ее мир до основания. Елена до сих пор чувствовала губы Калеба на своих губах.

— Ага, мы просто друзья, хотя и давно не виделись. Мы знакомы со времен учебы в университете. Я приехала из Англии всего на несколько дней и решила повидаться с тобой.

Кажется, эти сведения не помогли Калебу ее вспомнить. Он продолжал смотреть на Елену так, словно собирался снова ее поцеловать. Стараясь не смотреть на его мускулистую обнаженную грудь, полунакрытую простыней, она устремила взгляд в пол и мысленно приказала себе: «Прекрати глазеть, идиотка!»

— Извини, если поставил тебя в неловкое положение.

Калеб нахмурился, тряхнул головой и поморщился.

— Болит голова? — Елена протянула руку, но тут же отдернула.

— Ужасно.

— Я позову врача.

Она направилась к двери, затем остановилась и повернулась.

— Хочешь, я позвоню кому-нибудь, чтобы этот человек приехал к тебе?

— Нет, не нужно. Если честно, даже не знаю, кого я мог бы позвать.

Он выглядел таким потерянным, что Елена уже решила побыть рядом с ним, пока не разыщет кого-то из его друзей-барселонцев, но тут лицо Калеба прояснилось.

— Слушай, позвони в мой офис и попроси моего секретаря приехать.

— Я уже ей звонила. Она на пути сюда. Я сказала, что ты попал под мотоцикл, и спросила, кому из твоих близких можно позвонить, но Бенита этого не знает, потому что ты нанял ее совсем недавно.

— Да, моя прежняя сотрудница недавно родила.

— Надеюсь, не от тебя? — поддела его Елена и тут же пожалела о своей шутке, потому что в глазах Калеба мелькнул ужас. — Шучу. Извини, это было бестактно, учитывая ситуацию. — Она зажмурилась и наморщила нос. — Я все еще немного на взводе после того, что произошло.

Вместо того чтобы отчитать ее, Калеб неожиданно насмешливо улыбнулся — совсем как в дни их дружбы, и Елена опешила, застигнутая врасплох.

— Я… э-э-э… Пойду найду врача… — торопливо пробормотала она и на подкашивающихся ногах вышла из палаты.

Не успела Елена дойти до сестринского поста, как повстречала Бениту.

— Спасибо, что пришли! Калеб неплохо себя чувствует, но из-за травмы головы у него возникли проблемы с памятью. Кому из его близких мы можем позвонить?

— Даже не знаю. Сеньор Арайя оставил свой сотовый на столе, но в списке контактов, кажется, ни одного подходящего человека. — Она полезла в сумочку, порылась там и чертыхнулась: — Карамба! Я забыла привезти сюда его мобильник.

— Ничего страшного. Калебу сейчас вредно волноваться, и поэтому ему лучше не пользоваться телефоном.

Бенита кивнула:

— Позже я завезу его сотовый к нему домой.

— Кстати, может, та женщина, которая работала помощницей Калеба до вас, знает кого-то из его близких?

— Карла? Я уже звонила ей. Она говорит, что сеньор Арайя мало рассказывал о себе. Да, он заводил отношения с женщинами, но ее с ними не знакомил. Из родственников у него была только мать, но она уже умерла.

Сердце Елены сжалось. Калеб всегда был одиночкой. Еще в университете она узнала, что, кроме матери, родных у этого парня нет, да и с той он был не очень близок, потому что не одобрял ее связи с женатым человеком. Калеб не знал, кто его отец, — мать отказывалась назвать его имя, утверждала, что просто подцепила этого мужчину как-то вечером в баре. Разумеется, об их семье сплетничал весь город. Неудивительно, что Калеб так ревностно оберегает свою личную жизнь от постороннего вмешательства.

— Когда умерла его мать?

— Месяцев шесть назад. Карла сказала, что сеньор Арайя брал тогда отпуск, чтобы навещать мать в больнице. Она, очевидно, умерла от рака. — Чуть помолчав, Бенита добавила: — Что ж, мне лучше вернуться в офис, раз с сеньором Арайей все не так уж плохо. Я сообщу менеджерам о том, что случилось, и что босс будет отсутствовать до конца недели. Пожалуйста, передайте ему, что все под контролем, пусть не волнуется.

— Вы даже не заглянете к Калебу в палату?

— Нет-нет, — отшатнулась Бенита. — Просто передайте, что я желаю ему скорейшего выздоровления.

Она повернулась и торопливо направилась к выходу.

Елена вздохнула и потерла ладонями лицо. Бедный Калеб! У него даже нет близких друзей! Кажется, она — единственный человек, который может сейчас о нем позаботиться.

При этой мысли в мозгу Елены возникла сумасшедшая идея. Если Калеб увидит, что она рада остаться тут и помочь ему, это может восстановить их былую дружбу. И им не будут мешать его предубеждение и гнев, вызванные воспоминаниями о прошлом. В противном случае, когда память вернется к Калебу, уже не получится поговорить с ним, особенно если он вспомнит, зачем бросился через дорогу. А если Елена сможет сейчас стать ему хорошим другом и доказать, что он ей дорог, то тогда, не исключено, Калеб дважды подумает, прежде чем решит ее оттолкнуть.

Попытаться, во всяком случае, стоит. А что еще ей остается? Но больше никаких поцелуев!