Заговор женщин
Кристина Арноти – одна из самых известных современных французских писателей, популярная во всем мире, ее книги стали бестселлерами во многих странах, получили многочисленные призы и премии. Миллениум. Новый год. Первые дни 2000 года. После тридцати лет отсутствия богатый бизнесмен Анри Морэ возвращается из Австралии в Париж, но скоропостижно умирает в самолете. Адам Фурнье, гениальный программист, сидевший рядом с ним (случайно ли?) присваивает его документы, компьютер и… саму личность умершего! Зачем? Как он это сделал? Какую пользу он надеется извлечь из этой опасной аферы? Сюжет осложняется с каждым часом. Три женщины вступают в дьявольскую игру в эти сумасшедшие дни на рубеже веков. Париж, Лас-Вегас, Лос-Анджелес, Австралия… весь мир – четыре жизни и смерть. Заговор женщин – ожидание и страсть, страх и юмор. Истинная Кристина Арноти.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Заговор женщин предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Christine Arnothy
Complot de femmes
Christine Arnothy. Complot de femmes
Ouvrage publié avec l’aide du Ministère français chargé de la Culture — Centre national du livre
Издание осуществлено с помощью Министерства культуры Франции (Национального центра книги)
Дизайн переплета — Александр Архутик
© Librairie Artheme Fayard, 2000
© М. Н. Приморская, перевод, 2011
© Палимпсест, 2011
© ООО «Издательство «Этерна», оформление, 2011
1
«Вот придурки!» — выругался шофер, стараясь не встречаться взглядом с пассажирами в зеркале заднего вида. Авторадио сообщало о пробках, и ведущий объявил, что Хитрый Бизон[1] в состоянии тяжелой депрессии был помещен в клинику для лечения заболеваний подобного рода. Журналист счел нужным уточнить, что это шутка, но никто из водителей, напряженно сжимавших руль, даже не улыбнулся.
Пассажиры, которым удалось наконец пробраться к заветным «вылетам», спешили к окошкам паспортного контроля, таща за собой чемоданы на колесиках. Адам протискивался вперед, крепко сжимая ручку своего портфеля. Под предлогом, что ему надо прокладывать путь, он даже не обернулся, чтобы подбодрить своих спутниц. На экране электронного табло мигали надписи. Четвертая строчка заверяла в том, что вылет в Лос-Анджелес состоится по расписанию. Регистрацию значительной части багажа накануне взяло на себя агентство путешествий, заказавшее через Интернет этот дополнительный рейс на Калифорнию. Несмотря на беспокойство нетерпеливых пассажиров, которые вовсю пихались локтями, отвоевывая себе места, очередь получилась довольно мирная. Мужчины и женщины уныло проходили сквозь рамки металлоискателей. Во время этой неспешной процессии мобильные телефоны опускались в деревянные коробки, а ручная кладь, обласканная черными полосами транспортера, просвечивалась рентгеновскими лучами. По другую сторону движущейся ленты молодая женщина осматривала их содержимое на экране. Когда над одним из туристов раздавался писк, это означало, что он должен вернуться и приготовиться к личному досмотру: специальный сотрудник будет водить вдоль его тела мини-металлоискателем. Связки ключей, возлежавшие на маленьком подносе, тоже просвечивались рентгеном. Одна из спутниц человека с портфелем подняла забинтованные руки, пытаясь избежать толкотни. «Проходите», — сказал ей мертвенно-бледный стажер. Зато сам мужчина вызвал сомнения у девушки за монитором — в его портфеле было несколько предметов, которые надо было указать в декларации, — но она не стала придираться. За последние дни через аэропорт Руасси прошло столько народу, что персонал просто валился с ног. Присутствие гипотетического террориста их ничуть не волновало, особенно если речь шла о том самом самолете из Лос-Анджелеса. Вокруг этого агрегата с темным прошлым бродило много слухов. Даже самый последний псих, способный на все, и тот вряд ли стал бы его угонять. Эта летающая развалюха, здоровенная махина, разменявшая уже третий десяток, грозила взорваться при малейшей ошибке пилотов.
Подошла группа японцев, тянувших за собой по чемодану, набитому под завязку, но не больше допустимых размеров ручной клади. Два малыша с ужасным грохотом возили по полу ярко-желтые пластиковые машинки. И только стройный элегантный мужчина сохранял спокойствие, к вящему неудовольствию остальных пассажиров. Самуэль Манн — так звали господина в толстом шарфе и шляпе с удивительно широкими полями — едва терпел эту звуковую пытку. С тех пор как он навел справки о самолете, на котором предстояло лететь, его порой охватывала тревога. Но он ни в коем случае не мог упустить человека с портфелем — это был очень ловкий мошенник, и его происки могли дорого обойтись страховой компании, где работал Самуэль.
Вскоре пассажиры распределились по двум автобусам, ожидавшим перед залом отлетов, гудя моторами. Ехать пришлось стоя, и каждый норовил опереться на соседа. Чтобы добраться до отдаленной части аэродрома, где стоял самолет, ушло добрых пятнадцать минут. Дама с забинтованными руками спросила у своего спутника:
— Мы что, так до Лос-Анджелеса на автобусе поедем?
Под небом, нависшим тяжелыми снежными тучами, сновали автомобили. Несколько машинок метались туда-сюда, показывая, куда ехать. Одна из них провела автобус сквозь сгустившиеся сумерки к странному силуэту, выступавшему из полумрака: гора металла, на которой, казалось, были нарисованы иллюминаторы. Название самолета рядом с крылом было закрашено белым. Первый автобус затормозил возле трапа. Дождь заливал широкие ступени. Только что подъехали два устройства, доверху нагруженные чемоданами, и рабочие под ливнем закидывали багаж в грузовой отсек. Они не испытывали ни малейшего сочувствия к безумцам, решившимся забраться в этот раритет. «Каждый ищет смерти, где может», — заметил один из них, но никто ему не ответил, чтобы не накаркать. На верхней ступеньке трапа стюардессы что-то обсуждали со стюардом, который держал в руках тетрадь. Элиан спросила у своего спутника: «Как по-твоему, это инструкция к самолету?» Второй автобус затормозил с отчаянным визгом. Пассажиры в обнимку с сумками вывалились из него и ринулись к трапу. Среди них была и юная блондинка, Клотильда. Иоланда, представительница агентства, выкупившего этот рейс «под ключ» на аукционе в Интернете, относилась к этому перелету с недоверием. Она опасалась гнева недовольных пассажиров. Юная туристка из Австралии воскликнула:
— Мне всего восемнадцать с половиной: я слишком молода, чтобы умирать, правда ведь?
Всего лишь легкомысленная шутка. В богатых странах подростки ее возраста, которые считают себя взрослыми, свято верят, что будут жить до ста лет.
Дисциплина экипажа и его стремление оправдать доверие впечатляли. Их всех наняли из числа бывших работников, отстраненных от службы по разным причинам, в том числе по возрасту. Командир экипажа — несомненно, уже давно пенсионер — в последнюю минуту был вызван из соседней страны, чтобы возглавить эту трансатлантическую экскурсию. Пока пассажиры поднимались на борт, он боролся со слишком узким воротничком рубашки. Улыбчивые стюардессы с мрачным взглядом радушно приветствовали каждого пассажира, с отвращением разглядывая ручную кладь: ее было очевидно больше, чем предназначенного места над креслами. Агентство не смогло предоставить пронумерованные места, поэтому то там, то тут возникали небольшие перегрузки. Если бы не помощь человека, охранявшего свой портфель как зеницу ока, Элиан бы совсем оттеснили. Но ее муж сумел в жестокой борьбе отвоевать три соседних места справа от центрального прохода, во втором ряду. Их дочь Клотильда, которой претила мысль о путешествии, решила оставаться безучастной на протяжении всей этой авантюры, столь же рискованной, сколь и смешной. Самуэль Манн занял место слева, возле прохода, в пятом ряду, а Лиз и Иоланде удалось разместиться в седьмом.
— Что это за самолет? — поинтересовалась Клотильда у человека, которого должна была считать своим отцом.
— Что-то вроде DC-10[2], — ответил он, — но не уверен.
Он пустился в объяснения почти в светском тоне:
— Здесь не так комфортно, как в самолете обычной авиалинии, но все места были распроданы уже несколько месяцев назад. Агентству удалось раздобыть этот самолет, и я взял билеты только для того, чтобы сделать приятное твоей матери.
Один из подлокотников Элиан оказался сломан.
— Потому что мне этого захотелось? — воскликнула она. — Ты мне обещал роскошный летающий дворец, первый класс, где кресла превращаются в кровати…
— Все билеты раскупили, — ровным голосом повторил мужчина.
Ему хватало других забот. Международный ордер на арест мог задержать его во Франции, гражданином которой он все еще являлся. Если же удастся добраться до Калифорнии, то за четыре дня праздничного безумия по поводу миллениума он, наверно, успеет слиться с окружающей средой.
Лиз сняла рюкзак и не без труда впихнула его на полку рядом с необъятным багажом японки. Она села и, в свою очередь, спросила у Иоланды:
— А что это за самолет?
Сотрудница агентства скромно ответила:
— Сделку заключало мое начальство. Они хотели порадовать клиентов из списка ожидания. Мы гарантируем полную безопасность.
Лиз пожала плечами.
— Ты не хуже меня знаешь, что эта жестянка никуда не годится. Интересно, почему все эти люди не возмущаются?
Поначалу самые большие оптимисты верили, что смогут вытянуть ноги, но их надеждам не суждено было сбыться. Кресла стояли слишком близко, и места почти не оставалось. Манн задумался, удастся ли нормально закрыть багажное отделение. В салоне повисло напряженное молчание. Не найдя места, где можно повозить ярко-желтую машинку, один из малышей пытался катать ее по спинке переднего кресла.
Командир экипажа объявил, что они поднимутся в воздух, как только получат разрешение от диспетчера: «Мы четвертые на взлетной полосе». Прочистив горло, он добавил, что продолжительность полета до Лос-Анджелеса составит примерно двенадцать часов, но ветер встречного направления может замедлить движение самолета. Элиан шепнула Адаму:
— По-моему, лучше нам сойти и вернуться в Марли. К тому же я увидела беременную и испугалась: это дурной знак.
— С чего вдруг? — спросил Адам. — Беременная женщина — это обещание продолжения жизни…
— Возможно, но без нас! — отрезала Элиан. — Кстати, мне вспомнилось, как в одном фильме-катастрофе женщина родила прямо в полете. Там еще Чарлтон Хестон играл врача, он еле спас ребенка…
Но прежде чем она успела встать, полсалона задрожало от гула турбин. Загорелись надписи «Пристегните ремни». В начале центрального прохода стюардесса демонстрировала правила поведения в экстренной ситуации. Когда девушка дернула за свисток на спасательном жилете, у нее в руке остался кусок ткани, и она быстро спрятала его в карман.
Самолет долго ехал по слабо освещенной взлетной полосе, потом с тяжелым металлическим вздохом оторвался от земли и понемногу стал набирать высоту. Пассажиры слегка отклонились назад.
— О, спинки кресел откидные? Это хорошо, — сказала Элиан.
— Мам, это не кресла, а весь самолет!
Когда равновесие восстановилось, появились стюардессы с подносами, на которых подрагивали стаканчики с шампанским и апельсиновым соком.
— Возьмешь мне шампанского? У меня рука очень болит, — сказала Элиан, почти улыбаясь.
— Конечно, — ответил муж, радуясь временному перемирию.
Они огляделись в поисках места для пустых стаканчиков, но поставить их было некуда, и стаканчики остались греться во влажных ладонях. Наконец в салон влетел стюард, толкая перед собой старую тележку с металлическими ящиками и перегородками, которые жили своей жизнью и то и дело сталкивались, грохоча. Молодой человек с восхитительной улыбкой, сережками в ушах и обесцвеченными волосами, заплетенными в тугие косички, собрал стаканчики. Затем, пританцовывая, он помчался дальше, как будто для него не существовало преград, и скрылся под аккомпанемент своего мини-оркестра, в котором не хватало лишь громкого звона тарелок. Больше этого юношу никто не видел. Элиан сказала:
— Может, он ушел через запасный выход… в пустоту…
Пассажиры в первом ряду жаловались на неприятный запах из туалета. А те, кто отважился проникнуть в тесную кабинку, рассказывали, что там нет ни мыла, ни бумаги, ни салфеток, а хлипкую дверцу-ширму надо придерживать ногой. Из кухни, расположенной рядом с туалетом, в салон проникал «аромат» разогретого в микроволновке жира. После очередной раздачи теплого шампанского и жареного миндаля пассажирам предстояло выбрать между рыбой-меч под соусом карри и куриной ножкой с кукурузой. Самые здравомыслящие предпочли курицу, пережаренную снаружи и ледяную внутри. Самолет вошел в зону турбулентности, и его сильно мотало, угрожая вывернуть наружу измученные желудки пассажиров с остатками творожного суфле, поданного для разогрева аппетита.
Поклонникам встречи миллениума это путешествие преподнесли как волшебное приключение. Они попались на крючок, полюбовавшись слайдами агентства: соблазнительно-синее море, пальмы и алый шезлонг на переднем плане. После этого труднопереносимые атмосферные условия над Атлантикой и почти над всей территорией Соединенных Штатов еще больше возмутили пассажиров. Беременная женщина вернулась из туалета, зажимая нос платком. По громкой связи объявляли, что самолет произведет посадку в аэропорту Лос-Анджелеса незадолго до полуночи по местному времени. Но из-за усилившейся тряски чаще стали звучать призывы к порядку. Пассажирам, которые решили размяться для восстановления кровообращения, пришлось занять свои места и пристегнуться.
— Ты смотрел «Аэроплан!»? — спросила Элиан у мужа.
— Я впечатлен твоими познаниями в области кинематографа, но, честно говоря, не смотрел.
— Жаль, — вздохнула Элиан. — Это такой забавный фильм!
Адам подавил зевок.
— Вполне возможно, — вежливо ответил он.
Элиан продолжала наседать:
— Там индус — он в таком красивом тюрбане — повесился из-за своего соседа, который болтал без умолку. С тобой тоже недолго повеситься, но по другим причинам.
— Еще раз объясняю: билетов не было, — сказал Адам. — Я же говорил, что этот рейс — дополнительный. Мы прекрасно доберемся до Лос-Анджелеса, проведем пару часов в гостинице возле аэропорта и отправимся на Гавайи.
Тяжелый портфель отдавил ему все ноги, но он не мог поставить его сбоку: не было места, а если бы он решил на него опереться, то колени поднялись бы до подбородка.
— Ты выглядишь глупо с этим портфелем. Чего ты боишься? — спросила Элиан. — Кто его тут откроет или украдет?
— Не твое дело.
Элиан заметила:
— Хорошо хоть этот самолет зависнуть не может. Он же движется не с помощью компьютеров, а на угле, который кидают в топку в грузовом отсеке…
Самолет попал в воздушную яму и ухнул вниз. Непристегнутый пассажир ударился головой. Тут же примчалась стюардесса и стала прикладывать лед к ушибу, приговаривая: «Шишки не будет, я вам обещаю!»
Элиан снова заметила беременную женщину, которая постоянно ходила туда-сюда, и спросила:
— А если она родит в полете, какое гражданство получит ее ребенок?
На исходе этих мучительных часов пассажирам выдали несколько документов: они должны были заполнить декларации для разных служб контроля. Из-за сквозняка по центральному проходу прокатилась пустая пластиковая бутылка. Стюардесса кинулась ее поднимать. Наконец объявили посадку. Вскоре пассажиры увидели огромный светящийся ковер — Лос-Анджелес. Ковер из огней, казалось, плавал от одного борта самолета к другому и обратно. Эта странная качка затягивалась.
— Красиво, — прошептала Клотильда.
— Даже я, хотя и не привыкла летать, поняла, что мы поворачиваем, — сказала Элиан. — По-моему, все уже сыты по горло этим безобразием!
Послышался тихий треск, и мужской голос напомнил пассажирам, что надо следовать указаниям на световом табло. Стюардессы проходили между рядами, краем глаза следя, чтобы ремни были плотно пристегнуты. Они повторяли: «Поднимите спинки кресел». Одна из них резким жестом захлопнула сломанный столик. Пассажирка, которой периодически приходилось ловить его перед грудью, сказала томным голосом: «Он постоянно падает». Стюардесса пожала плечами и ушла, потому что тоже ничего не могла с этим поделать. Приглушили свет. Стюард побежал закрывать распахнувшуюся дверцу багажной полки. Элиан повернулась к дочери:
— Как подумаю, что не исправила завещание! Ты же единственная наследница моих скромных сбережений. Надо было его переписать! Если ты умрешь, а я следом, то мой дом в Марли отойдет к SPA.[3]
— Ты не могла бы сменить тему? — попросил Адам.
Ему претила мысль о том, что пусть всего пару лишних часов, но придется и дальше ломать комедию: делать вид, что эта женщина — его законная супруга. Он предложил это путешествие, потому что одна из страховых компаний Сиднея пустила по его следу агента. Надо было уехать из Франции. А в сопровождении подставной жены и дочери его отъезд выглядел бы не так подозрительно. Побег в Калифорнию под видом туриста еще пару часов назад казался ему отличным выходом. Адам в радужных красках расписал Клотильде и Элиан Гавайи, но сам и не собирался туда ехать. Он надеялся, добравшись до Калифорнии, сразу же затеряться в разношерстной толпе.
Командир экипажа объявил, что по ряду причин, в частности из-за неблагоприятных погодных условий — сильного ветра над землей, а также из-за небольших технических неполадок, самолет взял курс на Лас-Вегас.
Послышались возмущенные возгласы. Многие пассажиры требовали дать им возможность встретить Новый год на Гавайях. Капитан прервал их и стал убеждать, что в Лас-Вегасе им окажут достойный прием, разместят, накормят, а на следующий день они смогут продолжить путь. Из обрывков разговоров стало ясно, что эта новость положила начало не одной ссоре те, кто хотел воплотить свою экзотическую мечту, чувствовали себя обманутыми. Одна пассажирка бросила своему мужу: «Как же ты теперь, бедный, без своих полуголых красоток в цветочных ожерельях? Куда нас занесло?! Лучше бы мы в горы поехали!» Человек, который ударился головой во время тряски, оборвал их: «Да уймитесь вы! Если мы выйдем из этого самолета живыми — это будет для нас самым лучшим новогодним подарком».
Атмосфера накалялась. Адам стоически сносил бесконечные упреки Элиан.
— Не надо было тебе возвращаться из Австралии! Я бы сейчас была в Марли. Как представлю: выхожу в сад, там снежок, твердая земля под ногами, я дома, во Франции…
— Ты была рада этой поездке.
— Но не в таких же условиях!
— Мы приземлимся целыми и невредимыми.
— Хорошо если так, — сказала она.
Он был на грани отчаяния. То, что он оказался рядом с этой женщиной, было следствием первой в его жизни удачной аферы. Все началось пару дней назад, когда он летел из Австралии во Францию. Благодаря связям в авиакомпании он получил место рядом с неким Морэ, который до этого увел у него патент на систему защиты, применяемую в Интернете. Он никогда не встречался с Морэ лично. Адам собирался открыть ему, кто он такой, и похвастать, что у него тоже хватает денег, чтобы летать первым классом. За те часы, проведенные бок о бок с Морэ, Адам выяснил, что его сосед страдает клаустрофобией и для снятия напряжения поглощает огромное количество алкоголя и успокоительного. Когда он наконец узнал, кто такой Адам, то обозвал его ничтожеством. А потом предложил разыграть мадам Морэ, которая будет встречать его в аэропорту. «Мы одного возраста, роста и веса; у нас обоих есть волосы, что по нынешним временам уже редкость. Хорошая жена, от которой я хочу избавиться, после тридцати лет разлуки вполне может нас перепутать. Как вам злая шутка? Только подумайте: появляемся мы вдвоем — один богатый, другой бедный, один хитрый, другой туповатый — пускай выбирает! За время моего отсутствия я не прислал ей ни одной своей фотографии. Месяц назад я позвонил, сказал, что возвращаюсь, наобещал ей золотые горы. Заодно познакомлюсь с дочкой, которую бросил, когда ей было два месяца. А потом смоюсь в ЮАР…»
— А зачем возвращаться? — спросил Адам. Тот ответил: «Я взял от Австралии лучшее. Возвращаюсь только для того, чтобы покрасоваться, заставить жену валяться у меня в ногах ради кольца за миллион долларов. Оно тут, у меня в кармане. Так вот, представьте: мы в Руасси, стоим вдвоем перед ней… Поверьте, женщина, которая сосредоточила всю свою ненависть на мужчине, видит только то, что навыдумывала себе за все годы. Вы на меня похожи. Разве что чуть стройнее. Предоставим ей выбор!
— Ни одна жена не спутает мужа!
— Через тридцать лет — сможет. Я был двадцатилетним пацаном, когда ее бросил. Жениться меня заставили ее родители, потому что она забеременела. А когда я увидел, что клетка захлопывается, — сделал ноги. Пригласил к себе в Австралию самых красивых девушек в мире. Я всегда ловко пользовался своим положением женатого мужчины: когда какая-нибудь девица пыталась затащить меня в загс, я ей объяснял, что несвободен. Вот вы, месье Честность, ни за что не справитесь с такой ситуацией, вам всегда будут садиться на шею. В общем, вы не способны рискнуть. Даже моя шутка вас напугала. Это же просто розыгрыш! А как славно мы могли бы поразвлечься. Вы — в объятиях моей женушки, а я в это время женюсь!
Адам весь извелся, хоть и не подавал вида. Все кому не лень его унижали. Жена, Ширли, долгие годы пилила его за то, что в делах он ноль без палочки. Адам считал себя полным неудачником. Даже сейчас, когда он летит первым классом, этот мерзавец в соседнем кресле сделал из него мальчика для битья.
За два часа до пересадки в Коломбо Морэ тихо сдулся, как старая покрышка. Адам подумал было, что тот потерял сознание или впал в неглубокую кому. Он выждал не меньше часа, прежде чем начать действовать. Первый ряд роскошного салона «Боинга-747», впереди только стенка, свидетелей нет. Никто не мог тайком за ними наблюдать. И Адам решил рискнуть — форменное безумие, но соблазн был слишком велик. Он быстро поменялся с Морэ документами, присвоил его портфель, сунул в него руку, нашел там ноутбук, ощупал папки, чуть ли не с нежностью погладил записную книжку, которую Морэ назвал своим «склерозником». Когда все было готово для инсценировки, Адам стал ждать, приглядывая за трупом в соседнем кресле. Порой почти ледяная рука Морэ выскальзывала из-под пледа, и ему приходилось брезгливо касаться ее, чтобы спрятать обратно. Буквально перед посадкой в Коломбо он не выдержал и сообщил, что пассажиру плохо. Старший бортпроводник связался с командиром экипажа, и, чтобы не вызывать панику среди пассажиров, все обставили как обычное недомогание. В аэропорту Коломбо врач поднялся на борт, констатировал смерть, и тело отправили в морг под именем Адама Фурнье.
Все одиннадцать часов полета до Парижа Адам посвятил изучению украденных документов. Дата рождения, значимые места, билеты на самолет из Парижа в ЮАР. Познакомился с японским чудом техники — переносным компьютером. Еще он вытащил из кармана покойника шкатулку с кольцом за миллион долларов. «Она готова будет в ногах у меня валяться, лишь бы заполучить его, — сказал Морэ, имея в виду жену. — У вас в кармане бриллиант — и женщина у ваших ног». В Руасси Адам хотел улизнуть от встречи с женой Морэ, но она перехватила его, едва он собрался направиться к стоянке такси, и обняла со словами: «Ты ни капли не изменился!»
А потом начался сущий ад, под бдительным надзором этой дамочки. Оказавшись вдруг в кругу чужой семьи, где любое словечко могло его выдать, и памятуя об ордере на арест, который ему светит, если вдруг вскроется подмена, он придумал эту поездку в «безумный день» 31 декабря 1999. Зажав покрепче портфель между ног, Адам пытался понять поведение женщины, сидевшей рядом.
Она и правда обозналась? Можно не узнать человека спустя тридцать лет, если она уже лет десять не видела его даже на фото? Или он так здорово вжился в роль ее покойного мужа, что Элиан с такой легкостью признала его? Клотильды его размышления не коснулись — она была еще в пеленках, когда отец отправился в Австралию. Это была довольно красивая девушка, спокойная, удивительно сдержанная и немногословная.
Адам надеялся, что они приземлятся в Лас-Вегасе, хотя самолет все еще был во власти турбулентности, и ожидание затягивалось. Он вспомнил о своей настоящей жене, Ширли. Всего один телефонный звонок! Он позвонил из Парижа и предупредил об этой операции, которая вполне могла ей показаться абсурдной, и она согласилась опознать мужа в морге. Не задумываясь она согласилась участвовать в мошенничестве, с каждым днем набиравшем обороты. Решающим аргументом стали деньги и, может быть, даже что-то вроде восхищения скромным человеком, отважившимся на такую невероятную авантюру. Как вдова, Ширли должна была получить за мужа страховку — два миллиона долларов. Что же она будет делать дальше? И что известно этому агенту, Самуэлю Манну, который следовал за ним под предлогом выяснения деталей, связанных со смертью в самолете? Это же он, Адам, присвоив паспорт Морэ, провел последние часы рядом с несчастным Фурнье, жертвой сердечного приступа!
Стюард попытался завладеть портфелем, чтобы всунуть-таки его на багажную полку. «Нет!» — запротестовал Адам. Старший бортпроводник дал знак коллеге: этого нервного пассажира лучше не трогать.
Самолет вновь набрал высоту и устремился вперед, в ночь. Первые сорок минут после смены курса пассажирам дались нелегко. Голос из динамиков — вероятно, второго пилота — предложил ознакомиться с инструкцией по безопасности на борту, которая находится в кармане кресла, рядом с бумажным пакетом. Элиан взяла одну из таких брошюрок и стала комментировать картинки:
— Руки скрестить на груди. Опустить голову, наклонить туловище к коленям. Поза эмбриона… Прекрасно: и мы в полной готовности к выкидышу.
В это время на другом конце центрального прохода, в пятом ряду, Самуэль Манн беспокоился все больше и больше. Приземление в непредвиденном месте влекло за собой дополнительные риски. Человек, подозреваемый в краже личности, мог воспользоваться неразберихой, чтобы улизнуть. Самуэль выбил в агентстве путешествий билет на этот рейс, и ему нельзя было упускать француза.
Манн был уверен, что человек, называвший себя Морэ, на самом деле программист Адам Фурнье. «Было бы занятно, — размышлял Самуэль, — если бы он второй раз погиб в самолете». Он просчитывал и оценивал разные возможности. Если ему удастся доказать, что Адам украл личность Морэ, для программиста путешествие закончится тюрьмой. «Чтобы оказаться в такой странной ситуации, когда малейшая ошибка — и все пропало, нужно быть либо человеком честным, неопытным, либо самоубийцей! Но развязка близка», — подытожил Самуэль. В том, что касается розыска преступников, ему не было равных. Компьютерщик направлялся прямиком волку в пасть. «Этому лже-Морэ надо как можно быстрее опустошить банковские счета покойного и делать ноги. Иначе его арестуют. Куда он поедет?» — размышлял Манн. Время идет, и он все больше рискует оказаться вне закона в США. А фальшивые документы? При малейшей аварии или остановке даже за небольшое превышение скорости полицейские проверят номер его водительского удостоверения по базе данных. «Мир тесен для нелегалов и мошенников», — сказал себе Самуэль, чуть ли не смакуя слова.
Командир корабля вполне радушно объявил, что несколько минут назад они вступили в 2000 год. Он пожелал «Happy New Year» на шести языках, включая японский. «Возомнил себя Папой, — сказала Элиан. — Нам сейчас только благословения не хватает!» Вскоре объявили о посадке.
Самолет стал снижаться, приближаясь к ковру из огней, еще ярче, чем в Лос-Анджелесе.
Клотильда размышляла. Она найдет выход, поговорит с этим отцом, вернувшимся из Австралии, и никогда больше его не увидит. Когда она впервые встретила его в Марли, в ней все перевернулось. «Если бы он не был моим отцом, то стал бы мужчиной моей мечты. Но он мой отец, и это кошмар». Она могла бы его полюбить, но ей придется избегать его всю оставшуюся жизнь.
Посадка была жесткой. Самолет понесся по взлетной полосе, проехал довольно долго и остановился. Бледные от усталости пассажиры сохраняли спокойствие. Их предупредили, что с собой можно взять только паспорт и небольшую сумку, пристегнув ее к ремню или повесив на плечо. Когда объявили об эвакуации пассажиров с помощью надувных трапов, в салоне чуть не поднялась паника, но старший бортпроводник совершенно спокойно объяснил, почему командир экипажа принял такое решение: из-за расстояния и сильного ветра трудно подогнать обычный трап. «Спуск по надувным трапам, конечно, впечатляет, — продолжил он, — зато вам не придется сидеть в самолете. Администрация аэропорта займется вами. Пожалуйста, постарайтесь не создавать беспорядок. Следуйте указаниям экипажа».
Командир корабля разблокировал аварийные выходы, из фюзеляжа выскочили и начали надуваться трапы, на земле их закрепляли работники аэропорта, ожидавшие пассажиров. По сигналу пассажиры встали и, подчиняясь указаниям стюардесс, потянулись к выходам.
Самуэль Манн старался быть поблизости от Адама, который пропустил вперед жену и дочь. Но Манна довольно грубо оттеснил мужчина с ребенком на руках. Выглянув из-за плеча отца, малыш смерил взглядом агента и показал ему язык. «Ну что я ему сделал? — подумал Самуэль. — Чем я ему так не понравился?» Человек, за которым он следил, кто называл себя Анри Морэ, собирался уже шагнуть в аварийный выход, когда раздраженный стюард попытался отобрать у него портфель. «Это мое дело — разобью я себе голову или нет. Оставьте меня в покое!» — вскинулся Адам. Едва он вышел в обнимку со своей кладью, как порыв ветра чуть не сбил его с ног; но он чудом удержался, съехал по трапу и предусмотрительно приземлился на спину. Во время подобной эвакуации туристы обычно как можно быстрее бегут от самолета. Так и на этот раз, пассажиры поспешили к автобусам, за которыми следовали пожарные расчеты. Адам оглянулся и в свете прожекторов увидел на самом верху трапа юную австралийку Лиз: она представляла для него дополнительную угрозу, как и Иоланда, служащая агентства, продавшего им билеты на этот рейс.
Адам усадил Элиан и Клотильду в автобус и вошел следом, не теряя из виду Самуэля Манна. «Я никогда от него не избавлюсь!» — подумал он. В просторном автобусе было всего несколько сидячих мест. Кто стоял, хватались за резиновые ручки, висевшие у них над головами, или впивались пальцами в перекладины. Следуя за машиной-проводником, автобус ехал на приличном расстоянии от неподвижных, призрачных самолетов, а с неба падали хлопья снега, редкие в этой части Калифорнии.
Первый автобус, а за ним и второй, тоже набитый битком, остановились перед зданием, где спасательная команда и, чуть дальше, сотрудники таможенного контроля готовились принять нежданных гостей. В холле их ждали несколько медсестер с повязкой Красного Креста на рукаве. Пожилая дама, которую несли двое пожарных, потрясала сумкой и костылями. «Вообще-то у меня есть кресло-каталка, — выговаривала она им на чистом французском — Предпочитаю кресло-каталку, терпеть не могу, когда меня носят». Пассажиров попросили присесть на скамейки. Через несколько минут появились двое афроамериканцев с тележками и стали раздавать кофе и бутерброды. Иоланда опасалась возмездия клиентов. Ей надо было вымолить прощение, а еще лучше — сделать так, чтобы о ней просто забыли.
Адам становился все напряженней. После вынужденной посадки пассажирам предстояло пройти жесткий контроль: что это еще за европейский подарочек? Сто девяносто восемь террористов или ни в чем не повинных туристов? А если какая-то заморская структура собралась таким образом заслать к ним какого-то опасного типа, под чьим именем скрывается этот предполагаемый враг Соединенных Штатов? Под предлогом встречи Нового года на Гавайях Адам надеялся улучить момент и избавиться от фальшивой семьи. А теперь, когда они уже в Калифорнии, — Клотильда?.. Что он испытывает к ней? Сильнейшее влечение, которое надо было подавить или даже искоренить. Он должен проявлять только дружелюбие и ничего больше. Клотильда сидела в нескольких шагах от него. Даже когда она надкусывала сандвич, из которого во все стороны лезли помидоры, ей все равно удавалось оставаться элегантной. Глядя на нее, Адам размечтался: тропический остров, где только они с Клотильдой, отель и банк. Возможно, этот воображаемый оазис ближе, чем ему кажется. В Париже он провел некоторые изыскания и сумел получить доступ к значительному числу банковских вкладов Морэ. Ему не хватало только кодов и паролей, особенно того, который позволил бы снять деньги с обнаруженных счетов и перевести их на свой.
Адам нервно обернулся. Лиз, его роковая ошибка, сидела чуть поодаль и внимательно смотрела на него. «Она меня сдаст?» — подумал он. Пока нет. Но какого черта она ему подмигивает? Эти ужимки, тайные знаки могут привлечь к ним внимание. Когда пассажиры подкрепились кофе и бутербродами, приятный голос объявил им: «Леди и джентльмены, приготовьте для проверки ваши паспорта. Просим прощения за возможные заминки, но ваше незапланированное прибытие вынудило нас внести изменения в расписание и вызвать на работу нескольких служащих, у которых сегодня выходной». Громкоговоритель зашипел, потом голос возник снова: «Три четверти часа назад Калифорния и Невада перешагнули порог 2000 года. Желаем вам счастья в новом году». У кого-то из пассажиров еще хватило сил, чтобы похлопать. «Вас разместят в общих спальнях, предусмотренных для экстренных ситуаций, как та, в которой вы сегодня оказались. В вашем распоряжении будет кровать и санитарные помещения».
Элиан повернулась к Адаму:
— Проверка? Ладно. Общая спальня? Никогда! Чтобы меня заперли в одной комнате с храпунами? Нет! Я уверена, что мы найдем, где переночевать в Лас-Вегасе. Нужно только заплатить как следует.
Их отправили к эскалаторам, ведущим в зал паспортного контроля. Афроамериканцы в униформе указывали им путь. Пожилая дама вернула себе кресло-каталку. Проезжая мимо очереди, она махнула им костылями: «Чао, до встречи!»
Контроль был организован со знаменитой американской четкостью. Пассажиры оказались в помещении, которое с помощью ограждений было разделено на узкие сектора — поневоле приходилось строго соблюдать очередь. Офицеры на высоких табуретах не могли одновременно читать заявки на миграционную карту и смотреть на экран компьютера. Они тщательно изучали документы. Больше никто не спешил. Элиан подошла к угрюмому офицеру европейской внешности, ведя за собой дочь. Лучше бы она осталась дома: мама прилетела на праздники с Тайваня… Пограничник пролистал паспорт Элиан. По какой причине эта женщина высадилась здесь через пятьдесят восемь минут после полуночи, именно первого января 2000 года? Рядом с ней стояла девушка с документами в руках.
— Вы родственники? — спросил офицер.
— Да, — ответила она. — Мать и дочь. Мы хотели провести праздники на Гавайях. Наш самолет был вынужден повернуть сюда… Об этом вы, несомненно, осведомлены лучше нас.
Он взял второй паспорт, ввел имена в компьютер. Элиан вмешалась:
— Мой муж тут недалеко. В соседнем ряду. Хотите, я его позову?
— Нет. Я хотел бы посмотреть ваши билеты. В обе стороны.
— Я схожу за ними, — сказала Клотильда, направляясь к Иоланде, у которой были документы и брони всей группы. На обратном пути Клотильда заметила пассажирку в кресле-каталке, она только что прошла контроль в другом ряду. Пограничница искренне улыбнулась и поздравила ее: «С Новым годом!» Старушка показала ей правой рукой знак «V», «победа». Офицер долго изучал билеты Элиан и Клотильды.
— Вы собирались проследовать из Лос-Анджелеса на Гавайи?
— Изначально да. Но у нас не получилось приземлиться в Лос-Анджелесе, и я не очень понимаю, что мы будем делать дальше. По большей части это зависит от… моего отца.
Она с трудом выдавила из себя эти слова.
— У вас еще есть обратный билет на рейс Лос-Анджелес — Париж. С открытой датой.
— Да. Эти билеты были куплены на регулярный рейс и действительны для любой авиакомпании.
«Им не хватает азиатского изящества, — думал офицер — Они слишком рослые, плотные, какие-то квадратные».
Он выдал им визу на месяц, вложил в паспорт половину зеленого листка и знаком велел проходить. Они тихо стали ждать того, кто втянул их в эту утомительную авантюру.
Когда Адам протянул паспорт пограничнице-афроамериканке, у него комок подкатил к горлу. Откуда он мог знать, садясь на этот чартер до Лос-Анджелеса, что из-за вынужденной посадки ему придется столкнуться со строгим контролем? Их приземление казалось подозрительным. Женщина в униформе подняла глаза на Адама и сравнила бледное лицо с фотографией в паспорте. «Все белые похожи друг на друга», — подумала она. У нее под рукой был штемпель, который мог открыть этому типу двери в США. На экране один за другим проходили Морэ, все под разными кодами.
— Вы уже были в Лас-Вегасе, — заметила она ровным голосом.
Это вопрос или утверждение? Адам решил ответить уклончиво.
— You know… — сказал он. Этим «понимаете» он пытался придать разговору непринужденность, почти дружеский тон. В жизни всякое бывает: любовь к игре, любовь к городу… Но сегодняшний приезд не был запланирован. — Я хотел подарить жене и дочери Новый год в Гонолулу. Но над Лос-Анджелесом дул сильный ветер, и самолет свернул.
Он указал на Элиан и Клотильду:
— Они меня ждут, совсем уже вымотались…
Пограничница обернулась и увидела двух притихших женщин.
— У вас взрослая дочь.
— Я рано женился. You know…
Она выдала ему визу на месяц и добавила:
— Happy New Year!
За несколько минут до этого Самуэлю удалось выбраться из своей очереди. Малыш, который показывал ему язык, обмочил пиджак папы, и из-за лужи, растекшейся по полу, возникла неразбериха, чем и воспользовался агент, чтобы пробраться к Адаму. Паспорт Самуэля был в порядке.
— Сколько вы собираетесь пробыть здесь? — спросила его офицер.
— Пару недель.
На экране возникали строчки. Данные всех этих Маннов были закодированы, как и количество их приездов в США. Самуэлей среди них было двое, но ничего подозрительного насчет того, кто стоял перед ней.
— Счастливого Нового года! — пожелала она.
Чуть дальше Иоланда и Лиз довольно быстро миновали контроль. Пограничник только коротко взглянул на крошечный бриллиант в правой ноздре Лиз. Маленькая группа воссоединилась, чтобы на этот раз пересечь желтую линию, отделявшую их от таможни.
Открыв паспорт Элиан, офицер потребовал белый формуляр, который надо было заполнить на борту самолета. Она переспросила:
— Что за листок? Я уже вложила один, зеленый. Других у меня нет. У нас даже багажа нет. Только море злости, которое вот-вот выйдет из берегов!
Клотильда принялась ее успокаивать:
— Мама, но ты же его подписывала. Я его еще заполняла. Куда ты его положила?
— О чем ты говоришь? Не было никакого листка!
Самуэль встрял в разговор, радуясь, что так они быстрее привыкнут к его присутствию:
— Вот, смотрите, — он показал свой формуляр. — Это таможенная декларация, где надо указать, что у вас нет с собой растений, овощей или продуктов питания, запрещенных к ввозу на территорию в США.
У Элиан вырвалось: «…Меня достали. Овощи или растения? После того, как мы чуть не разбились на территории Америки, они нас спрашивают, не везем ли мы овощи или растения?»
Адам, опасаясь конфликта, подошел к ней.
— Позволь мне…
Он открыл сумку Элиан, похлопал по карману в подкладке и вынул оттуда декларацию.
— Возьмите, — сказал он таможеннику. — Моя жена не очень хорошо говорит по-английски.
Элиан взвилась:
— Не действуй мне на нервы! Я все прекрасно поняла: листок, растения, овощи…
— Сбавь тон, а то тебя не пустят в США.
Элиан уже была на грани истерики:
— Так ты считаешь, что они правы? А я — нет?
Адам обратился к Клотильде:
— Объясни, пожалуйста, своей матери, что здесь охраняют сельское хозяйство.
— От кого охраняют? От меня?
Таможеннику стало интересно:
— А на каком языке вы говорите? На греческом?
— Нет, — ответил Адам. — На французском.
— Они всего лишь выполняют свою работу, — объяснила Лиз, подходя к ним. — Вспомнить хотя бы те же водоросли, которые заполонили все Средиземное море. Кое-где уже невозможно купаться из-за этих вездесущих водорослей… Я читала статью…
— Я приехала не для того, чтобы купаться, — сказала Элиан. — Не надо мне рассказывать про водоросли.
Работники таможни несколько отстраненно слушали этих людей, которые говорили на странном языке. Лиз попросили открыть рюкзак.
— Вечно у меня ищут наркотики, — объяснила девушка. — Наверно, выгляжу подозрительно. Видели бы они мой пупок… — Она повернулась к Адаму: — Такой кружок из металлических бусинок. Ничего вам не напоминает?
Адам смутился. Но уже и так никто не верил, что Лиз — его племянница. Нагловатая, чуть за восемнадцать, словом, девчонка, которая слишком быстро повзрослела, ей только роликов не хватало. Она указала на сумку-ремень у себя на поясе.
— Это тоже снять?
В это время таможенник, перетряхивавший ее рюкзак, развернул две пары трусиков и обнаружил в них печенье.
— Диетическое. Чтобы заморить червячка, — сообщила Лиз и добавила, специально выделяя австралийский акцент: — Я из Сиднея. У нас тоже очень заботятся о сельском хозяйстве.
Таможенник покачал головой, сложил трусики, убрал их в рюкзак, но тут его рука наткнулась на что-то, и он с победным возгласом извлек оттуда яблоко.
Лиз пожала плечами:
— Вы рады?
Служащий с торжествующим видом положил яблоко в пластиковый пакет и опустил его в коробку.
— Надо было съесть это яблоко в самолете вместо их протухшей курицы! — воскликнула Лиз.
Офицер пропустил ее. Неподалеку другой таможенник попросил Адама включить компьютер. Пара легких прикосновений — и на экране возникла картинка: синее море, пальмы и заходящее солнце. Самуэль наблюдал за ними. Элиан повернулась к нему:
— Как по-английски будет «чудом уцелели»?
Самуэль перевел.
— Так скажите им это… Ну же, говорите!.. Помогите нам, иначе мы тут застрянем до завтрашнего утра.
— Потерпите, мадам.
— Зачем вам компьютер? — спросил таможенник. — Вы же едете отдыхать.
Адам был готов пойти на любые уступки, лишь бы пройти досмотр.
— You know, — сказал он. — Этот аппарат — мой мозг, моя правая рука. Он знает день рождения моей жены, дату нашей свадьбы, состояние моих счетов…
Таможенник был в растерянности.
— Даже в отпуск вы берете его с собой?
— Всегда. Между прочим, жена даже ревнует меня к нему!
Подошел Манн:
— Я знаю этого джентльмена, — сказал он. — Он часто ездит куда-нибудь с женой и дочерью — и всегда с ноутбуком. Если бы у него был пес, он бы и его с собой брал!
Возможно, из-за неурочного времени и усталости, только вмешательство Манна подействовало. Офицер машинально спросил:
— Не больше десяти тысяч долларов наличными?
— Увы, нет, — вздохнул Адам.
Он почувствовал себя безгрешным, будто освободился от своего двойного прошлого. Слово «нет» придало ему уверенности.
— Никаких ценностей?
Напряжение спало, Адам помотал головой.
— Ничего.
В ту же секунду он чуть не закашлялся. У него в кармане пиджака лежала шкатулка с кольцом за миллион долларов — тем самым, которое должно было заставить «валяться в ногах» законную супругу Морэ. Все документы на это украшение были в папке, лежавшей в портфеле. Таможенник задумался, но дал ему знак:
— Проходите.
Адам подошел к Элиан и Клотильде.
— Если бы мне захотелось отыграться за это мерзкое путешествие, — прошептала Элиан, — я сказала бы им, что твой багаж кишит растениями, которые ползут, прорастают даже в темноте.
Адам пожал плечами.
— Впредь без таких вот глупостей, пожалуйста, — сказал он и подумал о своем скором освобождении.
Пассажиры — их наконец приняла земля обетованная! — были измучены. Сотрудницы стали предлагать разместить их на остаток ночи. Нужно было представиться той, которая держала в руках список с фамилиями.
Иоланда отважно держала оборону от клиентов:
— Нам необходимо обратиться в бюро претензий. Прежде чем покинуть аэропорт, нужно уладить некоторые формальности. На каждом авиабилете будут номера; они потребуются, когда мы будем забирать багаж. Завтра.
Человек в униформе переходил от одной группы пассажиров к другой, снова и снова предлагая им ночлег.
— Только не в стаде! — заявила Элиан. — Я хочу комнату! А если нет, то засяду в казино и спущу там, — она повернулась к Адаму, — все твои деньги!
Иоланде удалось всучить служащему талоны на багаж из Парижа. Потом она сообщила тем, кто отвечал за растерянных пассажиров, что шесть человек решили покинуть аэропорт и отправиться в Лас-Вегас искать жилье. Служащий презрительно смерил ее взглядом. Он не собирался тратить время на объяснение очевидного: ни в одном отеле Лас-Вегаса не было мест. А смирившихся и измотанных туристов, которых внесли в списки женщины в униформе, поселят и накормят за счет администрации аэропорта.
Таксисты, узнав о вынужденной посадке самолета из Европы, потянулись к залу «Прибытие» в поисках клиентов. Свободных комнат не было в радиусе сорока миль от Лас-Вегаса. И пока вновь прибывшие поймут всю бессмысленность своих перемещений, на счетчике набежит кругленькая сумма. Новость о том, что аэропорт откроет двери общих спален, умерила энтузиазм. И все же один водитель микроавтобуса, мексиканец, обнаружил маленькую группу туристов, которые держались отдельно от остальных. Эти люди разозлились на авиакомпанию, когда узнали, что вместо «безумной ночи» в Лас-Вегасе их разместят за чертой города, а на следующий день они отправятся дальше. Родриго наблюдал за мужчиной с портфелем, его осыпала упреками женщина — наверняка жена. Рядом с ними громко шутила девушка с сильным австралийским акцентом. На ветру, швырявшем на землю горсти мокрого снега, какой-то строгий, худощавый мужчина среднего роста придерживал за широкий край свою летнюю шляпу. Родриго предположил, что вот им он мог бы сдать комнату, он держал ее про запас, — нужно было только найти клиента, который мог и хотел на нее согласиться. Шофер подошел к этой группе.
— Куда вы едете? — спросил он у человека с портфелем.
Девушка рядом с ним дрожала от холода на ледяном ветру.
— Откуда вы? — продолжал Родриго.
— Вынужденная посадка, — ответил Адам. — Нас пятеро. Нам нужно найти место, где переночевать.
— Общие спальни в аэропорту вас не устраивают?
— Нет, моя жена любой ценой хочет получить комнату в отеле.
— Их нет, — сказал Родриго. — У меня нашлось бы кое-что для одного человека, но не для дамы…
— Бесполезно это говорить, она вам не поверит, — ответил Адам. — Моя жена так упряма! Она видела на французском телеканале репортаж про отель «Париж» и хотела бы туда поехать.
— Этот отель еще не достроили, а все номера на этот период были уже забронированы. Почти миллион туристов прибыли в Лас-Вегас.
Подошел Манн:
— Мне подойдет даже самая скромная комната.
— Если вы не слишком требовательны, у меня кое-что есть для вас, — сказал Родриго.
Адам захотел воспользоваться неразберихой и неопределенностью, чтобы избавиться от Манна.
— Не могли бы вы взять такси? — попросил он. — Лично я не имею ничего против вас, но вы раздражаете мою жену. Впрочем, ее все раздражает. Ситуация довольно сложная.
Родриго возразил:
— Этот джентльмен может остаться с нами. Какая разница, пятеро вас или шестеро! Я мог бы отвезти вас за тридцать — сорок миль отсюда. Если вы удовольствуетесь матрасом на полу, то у моей матери есть большая комната, где вы все сможете разместиться.
— Это исключено! — воскликнул Адам. — Если вы предложите это моей жене, наши жизни подвергнутся еще большей опасности, чем в самолете.
Все замерзли.
— Я схожу за женой, — сказал Адам. — В машине ей в любом случае будет лучше, чем снаружи.
Он отошел и обнаружил Элиан и Клотильду чуть поодаль, в небольшой взбудораженной толпе.
— У меня есть комната на одного. Может, она вас заинтересует, — сказал шофер Манну. — Ну что?
— Я ее беру, за любые деньги. Но мне нельзя упускать из виду этих людей. Я должен найти их с вашей помощью завтра утром. Я нанимаю вас и хорошо заплачу за услуги. Куда вы их повезете?
— Думаю, у меня есть местечко, где они смогут расположиться.
Самуэль протянул ему пятьдесят долларов.
— Вот аванс, а полную сумму назовете вы. Но учтите, я щедр, но не дурак.
Мексиканец указал на Адама, который шел обратно с дамами.
— Это он вас интересует? Что он натворил?
— Какая разница, я же плачу, — ответил Манн. — Но если вы думаете, что они могут исчезнуть или сбежать оттуда, куда вы их отвезете, то мне придется остаться с ними. Даже если надо будет спать на полу, на матрасе.
Элиан вслед за Адамом подошла к микроавтобусу. Она обратилась к шоферу:
— Кажется, вы сможете найти нам комнату? Я не хочу идти в общую спальню. Лучше я всю ночь буду играть в однорукого бандита!
Родриго испугался, что удача уплывет у него из рук:
— Вам там будет очень удобно, если все получится. Но все же всегда есть некоторые сомнения. Идемте скорее!
— Какой у вас тариф? — поинтересовался Адам.
— Сто долларов в час и пятнадцать с каждой сотни сверх, на чай. Особые расценки, потому что 2000 год.
Он открыл раздвижную дверцу и протянул руку Элиан:
— Забирайтесь.
Она обернулась и сказала:
— Не забудьте! Если есть только одна комната, она для меня и дочери. Остальных можете разместить в общих спальнях, меня это не касается.
Подошли Клотильда, Иоланда и Лиз, смахивая с лица хлопья снега, которые пригоршнями швырял в них ветер. Элиан резко сказала Самуэлю, который собирался войти в автобус:
— Вы не оставите нас в покое?
— Одним человеком больше в этой машине, одним меньше, какая разница?
К ним подбежала работница аэропорта и еще раз предложила бесплатное проживание. Родриго, испугавшись, что сделка сорвется, принялся их поторапливать: «Давайте, давайте, забирайтесь!» И в мгновение ока захлопнул дверцу. Усевшись за руль, он повернул ключ зажигания. Манн сел рядом с ним…
Иоланда надела очки. «На черепаху похожа», — злорадно подумала Элиан.
Микроавтобус отъехал. Небо, все в огнях, полыхало яростно-красным. Ветер раскачивал машину, комья снега разбивались о ветровое стекло. «Анри! — окликнула мужа Элиан. — Нет, вы посмотрите, он совсем оглох там, в этой Австралии». Вымотанный Адам даже не услышал имени Анри. Это не ускользнуло от внимания Лиз, которая, улыбаясь, грызла свое диетическое печенье. «Приятного аппетита», — неожиданно любезно пожелала ей Элиан.
На въезде в город плотное движение регулировали полицейские в плащах из толстой оранжевой ткани и масках, чтобы защитить лицо от снега. Их присутствие сгущало и без того всегда царившую здесь атмосферу города из фантастического романа.
Самая известная улица в мире под названием Лас-Вегас Стрип вся сияла. Разноцветные неоновые огни проникали в сетчатку, и в глазах отпечатывались желто-зеленые пятна.
— Ослепнуть можно, — проворчала Элиан, роясь в сумочке в поисках темных очков, но так их и не нашла.
Залитые светом фасады отелей переливались всеми цветами радуги, фейерверками расцветали в небе цифры 2000. Этот бульвар приводил в восторг даже самых пресыщенных путешественников. Но тех, кто прилетал сюда часто, да еще с девятичасовым отрывом от своего привычного ритма жизни, он оставлял равнодушным.
— В этом отеле тысячи номеров, — объяснял Родриго. — Но их почти все забронировали и оплатили еще два года назад.
— Там наверняка есть свободные комнаты, — настаивала Элиан. — А вдруг кто-то умер, не успев доехать? Тогда его место должно быть свободно, нет?
Родриго даже не ответил.
— Впрочем, — продолжала она, — зато Сфинкс меня потряс.
Огорченная отсутствием реакции, она добавила:
— Я готова отбросить свои предрассудки и признать, что покорена! Пусть теперь кто-то попробует назвать при мне Париж Городом огней…
— Здесь это лишь освещение, а там — Просвещение, — вставил Самуэль, стараясь понравиться этим французам с их вечными отсылками к истории.
— Ого! — сказала Элиан. — Это уже перебор! Зачем же так… Вы зря надеетесь втереться к нам в доверие с помощью подобной лести.
Элиан зашла слишком далеко. Адам перебил ее, обращаясь к Манну:
— Не воспринимайте ее всерьез. Моя жена, когда устанет, бывает порой излишне резкой.
— Кто резкий? Я? — вскинулась Элиан. — Нет, я просто говорю прямо. Этот господин подкупил шофера в аэропорту. Комната должна была достаться мне, а не ему!
— Чем раньше я выйду из автобуса, тем лучше буду себя чувствовать, — парировал Самуэль.
Родриго обернулся:
— Успокойтесь, пожалуйста. Меня раздражает, когда сзади кричат.
Обстановка была тяжелая. И все же эти клиенты заинтересовали Родриго. Занятные люди. Ему понравилась та, которую называли Иоландой. Черные глаза и волосы, круглое лицо, тонкие губы, очки в роговой оправе. «Вот такой и должна быть интеллигентная женщина, — думал Родриго. — Интересно, перед тем, как лечь спать, она снимает очки?»
Иоланда защищала свою фирму:
— Агентство устроит вам утешительный тур.
— В любом случае, — заключила Элиан, — мы уже приземлились. Из-за вас могла разыграться страшная трагедия: сто девяносто шесть погибших, в полночь, 31 декабря 1999-го!
Самуэль встрял:
— Если позволите сделать замечание…
— Говорите прямо, — попросил Адам.
— Когда поднимаешься на борт ненадежного на вид самолета, то как-то надеешься, что пилоты не примут решения о взлете, если подозревают, что это опасно.
— Вы с ума сошли! — возмутилась Элиан. — Да что вы знаете о психологии самоубийц? Вот я (она вскинула руки), я захотела себя убить. Для меня все погибло! А если два пилота собрались умереть вместе? Друзья детства спятили из-за долгов или несчастной любви. Серьезный повод свести счеты с жизнью…
Им казалось, что они болтаются в огромном аквариуме с росчерками ярко-красных и синих огней. Путники восхищались невиданным зрелищем, открывавшимся им перед каждым отелем. Микроавтобус был выше других машин и возвышался над транспортным океаном. С одной стороны машины, бампер к бамперу, ползли к центру, с другой — ехали вверх по Стрип.
Элиан вскрикнула:
— Ой, смотрите!
Справа они увидели сияющую Эйфелеву башню, всю в стальных кружевах. Неподалеку стояла уменьшенная копия Триумфальной арки, а к ней примыкало здание, крыша которого напоминала дворец Гарнье[4]. За этими зданиями-декорациями высился отель из нескольких небоскребов в 40–45 этажей — он назывался «Париж».
— Париж! — воскликнула Элиан. — Может, попробовать все-таки снять там номера? Мы же французы.
— Еще до того, как строительство этого отеля было завершено, все номера на этот период были уже забронированы, — повторил Родриго.
Клотильда тихонько спросила его:
— Вы не знаете, хоть примерно, где мы сможем поспать? У меня, кажется, температура.
— Святая невинность! — процедила Лиз. — «Ах, я вся такая хрупкая, такая беззащитная…» Знает, что делает. Мужики это обожают…
Родриго, крутя руль одной рукой, другой держал мобильник возле уха и говорил по-испански.
Слева туристы заметили отель Bellagio, а перед ним, на искусственном озере, — игру фонтанов, достойную Версаля. К Ceasars Palace от основной улицы вела широкая дорога, по краям которой стояли мраморные статуи Нерона, Юлия Цезаря, Брута, Августа, Траяна, Адриана, Марка Аврелия и других, в тогах и лавровых венках, — этот отель-казино по-прежнему был одним из самых престижных мест в городе. А чуть дальше, перед The Mirage, каждые полчаса извергался вулкан. Потоки камней и огня виртуальной лавы устремлялись вниз, к ногам зрителей. На огромном экране рядом с «Островом сокровищ» шла морская баталия: отважно сражались два фрегата. Элиан схватилась за голову: погружение в этот ирреальный мир — сон или кошмар, бред или даже что-то вроде счастья? Она спросила:
— Где мы? И кто вокруг нас? Пираты?
— Они что, никогда раньше не бывали в Америке, в Лас-Вегасе? — поинтересовался Родриго у Самуэля.
— Не знаю. Мы мало знакомы.
Вскоре справа возникла имитация Дворца дожей. Над копией моста Вздохов возвышалась башенка. По черным водам каналов проплывали гондолы, протяжные песни гондольеров неслись из динамиков, достигая даже салона микроавтобуса.
Постепенно, раз за разом, ошеломительный хоровод бликов — кроваво-красных, надменно-синих, мертвенно-белых, бледно-желтых — превращал всю компанию в виртуальных персонажей.
Элиан провозгласила:
— Я их всех одурачу, там, в Париже! Но для этого мне нужны открытки. Я хочу им отправить фото Эйфелевой башни из Лас-Вегаса!
Адам пытался оценить опасность, исходившую от этой непредсказуемой особы. Такая не откажется ни от состояния, ни от покупки открыток. Некоторые, порой чересчур забавные черты ее характера, которые она нарочно подчеркивала, вызывали в нем дрожь. Как будто Элиан играла роль.
«Настоящий Морэ, — думал Адам, — не предложил бы эту поездку, разве что в крайней спешке. Чтобы сбежать…» Он с досадой вспомнил, что мог бы просто украсть бумаги и компьютер Морэ. Не было никакой необходимости физически подменять его. Сколько раз Ширли, его жена, ругала его за робость… А теперь он пошел на неоправданный риск.
— Анри! — окликнула его Элиан. — Вот… то, что перед нами… с этим даже кино не сравнится.
«Вот» означало город, это роскошное безумие. Оно вызывало в Элиан настоящую лихорадку, смесь раздражения с восхищением.
Адама охватил нервный смех. Чтобы скрыть его, он сделал вид, что закашлялся. Элиан заметила его уловку и, как с трибуны, обратилась к своим спутникам:
— Не удивляйтесь! Это вполне в его духе: засмеяться в самый неподходящий момент. Когда мой отец сообщил ему, что у него будет дочь, он хлопнул себя по ногам и воскликнул: «Этого еще мне не хватало! Дочка! Даже не парень! Девчонка!»
Клотильда повернулась к Адаму:
— Ты так сказал?
Манну было смешно. Посреди ослепительных огней, присыпанных снегом, когда перед ними вырастал, словно приклеенный к черному фону неба, огромный цветной клоун — символ отеля «Circus Circus» — эти французы копались в семейных воспоминаниях тридцатилетней давности.
— Кто они такие? — спрашивал Родриго. — Что они делают, когда не падают с неба в Лас-Вегасе?
— Это французы, — объяснял ему Манн.
— А во Франции много таких, как они?
— Шестьдесят четыре миллиона.
— Ого, — сказал шофер, впечатлившись. Потом добавил: — Но один из них приехал из Австралии?
— Откуда бы он ни приехал, француз останется французом, — ответил Самуэль. — Вот доказательство: человек с портфелем, по правде говоря, вернулся в Париж из Австралии. Они высадились здесь сегодня вечером, случайно, как и я. А должны сейчас быть в Лос-Анджелесе.
— А что у него в портфеле? — спросил Родриго.
— Компьютер, документы. Деньги еще, наверно.
— А совсем юная девушка, это кто?
— Она австралийка.
— Настоящая или приезжая?
— Настоящая.
— А вы кто?
— Немецкий еврей, — ответил Самуэль.
— Еврей или немец?
— И то и другое!
— А откуда вы?
— Из Австралии.
— Вы все так много путешествуете! — заключил мексиканец.
Элиан наблюдала за ними.
— Месье Манн, опять вы там сговариваетесь? И все насчет комнаты?
Иоланда коснулась плеча Элиан, та подпрыгнула.
— Предупреждаю всех: не трогайте меня! Иначе, даже с забинтованными руками, как ударю!
Лиз вмешалась:
— Посмотрите лучше, что делается снаружи.
В небе над Circus Circus вспыхнули цифры 2000. Элиан снова вскинула руки и показала всем грязные бинты:
— Плевать нам на ваш 2000 год! Мне нужны новые повязки! Как подумаю, что в моем состоянии у меня под рукой нет даже стакана воды! Ни воды, ни медпункта! Кошмар…
Родриго наклонился к Манну:
— Они меня убьют из-за вашей комнаты.
Элиан расслышала его слова:
— Мне нужна эта комната!
Родриго обернулся:
— Место, куда я отвезу этого джентльмена, не для дам.
— Да что вы! — не сдавалась Элиан. — Не волнуйтесь. В моем нынешнем состоянии на меня не позарится даже бандит, отсидевший за решеткой лет двадцать!
Она опять подняла руки и добавила:
— Я ранена, а у моей дочери, может быть, воспаление легких…
— Хотите, я отвезу ее в больницу? — предложил Родриго. — Но ее туда не положат: везде все забито.
Адам снова спросил у водителя:
— Куда вы нас везете? Скажите же, наконец.
— На улице вы не останетесь. Если в первом месте нас не примут, у меня на примете есть еще одно. Но сначала я высажу этого джентльмена.
— Подумайте о моей жене! — призвал Адам.
— Там поместится только один человек.
Чтобы подчеркнуть нарастающий драматизм ситуации, Элиан потрогала лоб Клотильды:
— Ты вся горишь!
— Да отстань ты…
— Дети! — вздохнула Элиан.
Они пересекли Сахара-авеню и поехали дальше по бульвару Лас-Вегас. Справа от них вдоль довольно широкого тротуара выстроились свадебные часовни, названия которых светились огромными буквами на вывесках и плакатах. Над одним из таких маленьких деревянных домиков значилось: «Женим круглосуточно». Из здания, углы и контуры которого сияли невыносимо-ярким белым светом, выходила парочка. Микроавтобус почти не двигался из-за пробок, и путешественники могли внимательно рассмотреть новобрачных. Недавняя невеста была одета в мини-юбку и сапоги до колен, по всей длине расшитые крошечными лампочками, которые мигали при ходьбе. Следом шел человек с гитарой через плечо, загримированный под Элвиса Пресли. Супруг вел на поводке огромного пса вроде датского дога, с цветочным ожерельем вокруг толстой шеи.
— Свидетели-Элвисы пользуются большим спросом, — объяснил Родриго. — Если кого-то из вас это заинтересует, сообщаю, что можно сыграть экспресс-свадьбу, не выходя из машины: вы просто опускаете стекло, говорите «да» и через 15 минут можете ехать дальше.
— А у вас не разводятся на ходу? — спросила Элиан.
— Поживите в Рино[5] шесть недель — и вы свободны.
— Вот была бы страна, где разводятся за пятнадцать минут, — продолжала Элиан мечтательным голосом. — В одну дверь входит муж, который принес с собой кучу денег, а из другой выходит уже экс-супруга, богатая и счастливая. Где бы найти адресок!
Чуть поодаль небо рассыпалось сотнями искр и озарило автобус. Под этим огненным дождем сами туристы, казалось, стали всех цветов радуги. Родриго спросил у них:
— Вы слышали про Freemont Street Experience[6]?
— Мне бы стакан воды, — снова сказала Элиан.
Ответа она не услышала: на них потоком хлынула музыка. Элиан зажала уши ладонями.
— Да от такого шума и оглохнуть недолго. Что происходит?
На огромном экране, который, словно второе небо, накрыл улицу Фримонт, происходило виртуальное действо, пришедшее из другой реальности. Еще пару лет назад это была плохо освещенная дорога, по обочинам стояли почти разорившиеся казино, куда заглядывали только поиздержавшиеся местные да туристы, желавшие спуститься на городское дно, где можно потерять все, в том числе и жизнь. Теперь же народ стекался сюда отовсюду. Знаменитый «Golden Nugget» — первый отель-казино, построенный, когда город еще только строился посреди пустыни, — весь сиял, от крыши до земли. И те, кто проходил рядом с ним, тоже окрашивались золотым. По другую сторону улицы рядами выстроились другие казино. Яркосиним и красным мигала вывеска «Binion’s». Вытянув шеи, люди глазели на искусственный мир, окружавший их. Гудели ненастоящие самолеты, оркестр на эстраде посреди улицы гремел так, что лопались перепонки. Элиан заткнула уши:
— Я оглохну! — закричала она. — Неужели во всех этих отелях не завалялось ни одной свободной комнатки?
— Уверяю вас, что нет, — ответил Родриго.
Целиком захваченная этим вихрем образов, Клотильда совершенно забыла о своих бедах. Ей хотелось только одного — вылезти из машины и затеряться в толпе.
— Я бы прошлась, — сказала она.
— Клотильда права, — сказал Адам — Глоток свежего воздуха нам не помешает.
— Небольшая прогулка всем пойдет на пользу, — согласилась Иоланда.
Родриго решил воспользоваться случаем: если он минут на двадцать избавится от французов, то сможет отвезти Манна в то самое место недалеко от улицы Фримонт, но уже в плохо освещенной и пустынной части города.
— Смотрите шоу, я за вами вернусь. Никуда не уходите с дорожки вокруг «Golden Nugget». Если получится, можете заглянуть внутрь, а потом возвращайтесь на перекресток. Я смогу вас подождать только пару минут. Стоянка здесь запрещена.
Адам схватил свой портфель:
— Идемте.
— Можете оставить его в машине, — предложил Родриго. — Я заблокирую дверь.
Адам даже не ответил. Прихватив портфель, он уже догонял Элиан с Клотильдой. Лиз и Иоланда шли вслед за ними.
— Возвращайтесь и ждите меня тут, — сказал им Родриго. — Не теряйте из виду это место! Я буду здесь через двадцать минут…
Он сел в машину и уехал с Манном.
Компания оказалась на улице-фантазии. Никто больше не мерз: пространство под куполом зимой обогревали, а летом охлаждали. Клотильда держалась поближе к Адаму. Лиз заявила, что хочет есть.
— Есть? — удивилась Элиан, пытаясь протиснуться сквозь толпу. — Вы же говорили, что у вас болит живот!
— У меня каменный желудок, — парировала Лиз, которую оттеснила пара японцев, зачарованных картинами на фальшивом небе. — Он может болеть и хотеть есть одновременно!
Толпа расступалась и смыкалась вокруг них. Они подошли к «Golden Nugget». Пихаясь локтями, Элиан окликнула одного из служащих отеля, слонявшихся возле главного входа.
— Я ранена. Выслушайте меня, пожалуйста. У вас не найдется свободной комнаты?
Тот покачал головой и отошел. На экране-куполе бородатый великан запускал падающие звезды. Клотильда почувствовала, как ладонь Адама легла на ее плечо.
— Может быть, это Бог? — сказала она. — Бог ярмарок.
— Вот что уж точно меня не волнует!
Даже сквозь шум и грохот Лиз удалось разобрать их разговор.
— Бог? Вы такая забавная! Что тут забыл Бог, есть он или нет?
Компания немцев оттеснила ее, и остальные вдруг как-то отдалились. Они несколько раз услышали «Wunderbar»[7], а когда стали продвигаться вперед, усиленно орудуя локтями, — «Entschuldigung»[8].
Элиан раздраженно уцепилась за конец фразы Лиз. Она посмела Бога гневить! Этого нельзя было так оставить.
— Что вы там про Бога сказали?
Лиз отрезала:
— Что он опоздал! Смотрите, что стало с миром.
— Руки прочь от Бога! Я вам запрещаю проявлять к нему неуважение, — воскликнула Элиан.
— Мама, ты так голос сорвешь, — вмешалась Клотильда.
— Французы, — сказала немецкая туристка, стоявшая неподалеку. — По-моему, они «возмущаются». Где-то я слышала это слово…
Она столкнулась с Элиан.
— Verzeihen sie[9],— сказала немка.
— И не подумаю verzei! Дайте пройти!
Ослепительная комета пролетала над ними; стены отелей, вовлеченные спецэффектами в оптическую игру, растягивались, разрастались до бесконечности. Водоворот изображений закружил их в таком буйстве красок, что Клотильда сказала вдруг почти равнодушно:
— Мы мертвецы. Порозовевшие мертвецы.
— Ты пессимистка, — решила Элиан. — Бежим отсюда…
И вся компания, растянутая и расплющенная спецэффектами, окруженная светящимся, мерцающим ореолом, стала продвигаться к проходу.
Адам схватил Клотильду за руку:
— Как ты? Устала немного, да?
— Я люблю вас, — прошептала она, совершенно забыв о том, что эти слова могут сказать больше, чем следовало.
— Что? — переспросил Адам. — Ничего не слышу! Ты что-то сказала?
Клотильда помотала головой, вытирая щеки. И мокрыми они были не от снега.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Заговор женщин предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
1
Рисованный индеец, символ одноименной некоммерческой организации при Министерстве экологии и устойчивого развития Франции, которая снабжает граждан информацией о положении на дорогах, помогает выбрать оптимальный маршрут для поездки по стране и за ее пределы и т. д — Здесь и далее прим. пер.
